Тюрьмы называют «фабриками преступности», официально их именуют местами лишения свободы. Поданным Г.Ф. Хохрякова, 35% отсидевших срок нуждаются в специальном психиатрическом вмешательстве. Адаптационные механизмы личности разрушены, бывший заключенный ощущает себя «лишним» и никому не нужным человеком. Его не принимают на работу, сторонятся знакомые и незнакомые люди, ему трудно восстановить или заново создать семью. Многие поэтому возвращаются на преступную стезю. Несколько лет, проведенных в изоляции от общества, влекут за собой чуть ли необратимые изменения личности. Осужденные к тому же страдают со- 401 матическими и нервно-психическими заболеваниями. У них вырабатывается особый, соответствующий экстремальным условиям содержания, психологический комплекс. В нем перемешано все: чувство обиды от несправедливого наказания за «невинный» проступок, чувство сожаления и раскаяния, и в то же время — убежденность в своей правоте, цинизм и переоценка своей личности. В статье СИ. Курганова «За колючей проволокой — другая жизнь?» (Социологические исследования. 1989. № 3) рассказана типичная история. Двое осужденных попали в дисциплинарный изолятор, где давно уже томился злостный рецидивист. Новичков он вскоре стал понуждать к мужеложству. Ночью его нашли задушенным. Подсудимые никакого раскаяния не чувствовали, даже заявили, что, случись подобное еще раз, они поступили бы точно так. По приговору суда шестнадцатилетние подростки получили максимальный срок — десять лет. Длительная изоляция от общества трансформирует психику человека, разрушает систему базовых ценностей. Но не длительность заключения служит главной причиной необратимых изменений. Самое страшное даже не решетка, жесткий режим или начальство. Виной всему — система социальных отношений, сложившаяся в тюрьмах и колониях. Ее основные императивы — насилие сильного над слабым и борьба за выживание (фактически за власть над другим). Преступная субкультура, произрастающая в коллективных «фабриках насилия», отличается специфическим поведением, правилами и даже языком. Здесь своя система иерархии и привилегий. «Особо привилегированные» (босс, бугор, рог зоны) — неформальные лидеры, имеют лучшее спальное место, лучшую пищу, эксплуатируют других. Врезка Б.Я. Петелин Организованная преступность несовершеннолетних Только в 90-е годы было официально признано, что в стране существует организованная преступность. Но это касалось лишь взрослых. Между тем почти 40% правонарушений подростков носит организованный, групповой характер. В последние 30 лет отличное для подростковой среды девиант-ное поведение, принимавшее нередко форму невинных забав, все чаще принимает вид делинк-вентного, противоправного поведения. Изменилась социальная характеристика и структура группировок подростков-правонарушителей. Сегодня они состоят не из 3-5 человек, как это было вчера, а из 50, 100 и более. Так, в Казани в конце 80-х гг. было совершено 180 групповых преступлений, в том числе 50 случаев массовых драк, «стенка на стенку», с применением ножей, самодельного оружия и «арматуры». В результате убито 26 человек, пострадало 200. В Средней Азии и Казахстане выявлено несколько сотен преступных группировок несовершеннолетних. Численное превосходство (пятеро-семеро на одного) позволяет группировкам подростков без-
боязненно (не встречая сопротивления со стороны жертвы) и безнаказанно (уголовная ответственность маловероятна) совершать дерзкие разбойные нападения, грабежи, хулиганские действия, квартирные кражи. В результате в конце 80-х гг. правоохранительные органы страны встретились с непредвиденным социальным феноменом: организованной преступностью несовершеннолетних. Характерны в этом отношении дела о «налетах на Москву», организуемые приезжими молодежными группами. Как, правило, они прибывают в столицу утром. И сразу начинают «бомбить»: совершают разбойные нападения на московских сверстников. По их словам, эти преступления укладываются в простую схему: выбираем жертву, окружаем ее впятером, всемером, создаем «силовое поле» и предлагаем обменять» дорогостоящие вещи (куртки, шапки, джинсы) на свое «тряпье». Если жертва оказывает сопротивление, «подавляем» ее численным преимуществом, а когда надо — применяем нож, «другую арматуру». Почти во всех регионах страны выявлены криминогенные молодежные группировки с разной степенью организованности. ВТатарии и Мордовии — это «конторы». Они образуются по месту учебы, 402 «Просто привилегированные» (борзый, отрицал) — сподручные и советники босса. Они — исполнители его воли и толкователи норм. Ниже по лестнице стоят «нейтральные» (пацаны) — основная масса осужденных. Им запрещается контактировать и оказывать помощь «непривилегированным» (шестерки, чушки, шныри), которые используются для грязной работы и служат орудием издевательств над «лишенными привилегий» (опущенные, обиженные). Для поддержания внутригрупповой стратификации (структуры) используется особый механизм «прописка». Она проводится в форме игры, загадок и других процедур испытания. Борьба за сохранение или повышение статуса носит, как правило, остроконфликтный характер и отличается особой агрессивностью, жестокостью и культом насилия. Конфликт с лидером чреват трагическими последствиями, которые нередко принимают форму самоубийства или членовредительства. Искусство выживания в экстремальных условиях заключается в умении избежать не столько формальных (налагаемых администрацией), сколько неформальных санкций. Их спектр весьма широк: от убийства и нанесения телесных повреждений до добровольных выплат. За расправами одних заключенных над другими безучастно наблюдают остальные. Как отмечает Г.Ф. Хохряков, основной мотив здесь вовсе не страх, а особое чувство удовлетворенности, что кому-то еще тяжелее. Административные наказания основываются на неписаном правиле: если наказание перестало служить источником страданий, то оно уже не наказание. В результате действия администрации превращаются в противоправные действия, которые не улучшают, а ухудшают ситуацию. жительства или работы. Их действия носят одноразовый, ситуативный характер. Есть другого рода группы — преступные шайки, в которые несовершеннолетние входят наряду со взрослыми. В отличие от контор шайки (группы «риска», «бизнеса») имеют антиобщественную направленность и свою организацию, кассу — «общак», из которой
финансируют тех, кто попал в заключение, больницу, а также похороны «своих». Возглавляет их лидер, как правило, 19-22 лет. Далее идут «старики» («боевики») 16-18 лет. И, наконец, «шелуха» — 14-15-летние подростки. Дома подростков ругают родители, в школе — учителя. А «контора» их защищает и дает возможность «проверить себя»: поиграть во «взрос-
лые игры с жесткими правилами». Деятельность контор и шаек направляется «мозгом»: главарем и «идеологами», которые сами участия в преступных действиях не принимают. Задача «мозга» найти объект, разработать «план операции», научить, как успешно «провести операцию» — скрыть следы преступления, как вести себя в случае «провала» на следствии и в суде. В группах существует жесткая дисциплина: «попался — отвечай сам», ювори: «ничего не знаю, никакой группы нет, действовал один». В ходе следствия «группа» ведет свое контрследствие. По утрам проводят «планерки» с теми, кого вызывает следователь. Вечером обсуждают показания потерпевших, свидетелей и вырабатывают план «как обойти закон». Для этих целей используется спецлитература, предназначенная для юристов, следователей. Так, при обыске шайки были обнаружены «Руководство для следователей», литература по судебной психиатрии и психологии, видеофильм «Воины» (США), который молодежные банды представляет как поборников справедливости. Адаптировано по источнику: Социологические исследования. 1990. № 9. С. 92-93 403 За «колючей проволокой» обычный мир как бы перевернут: инициатива наказуется, а безропотное подчинение поощряется. Неписаные законы регулируют буквально каждый шаг. Они диктуют не только то, как себя вести, а прежде всего, как сделать, чтобы твой поступок (например, разговор с администрацией) был правильно истолкован и понят заключенными. Извращенные нормы поведения лишь отражают превращенные формы социальной жизни в зоне: превращение общего интереса в средство манипуляции, процветание системы покровительства, господство личного произвола и декларативный характер норм поведения. Ресоциализацию совершенно правомерно можно, а может быть, и нужно понимать еще и как социальную реабилитацию. Мы пишем о социальной реабилитации вышедших из заключения или детей-инвалидов. Но что она означает? Это включение их в полноценную жизнь общества, исправление того неправильного, что происходило на предыдущих этапах жизни. Ресо-циализация и есть исправление неправильного. Итак, десоциализация и ресоциализация — процесс отвыкания от одних социальных ролей и культурных норм и привыкание к другим. Десоциализация — отвержение старого, а ресоциализация — обретение нового. Они связаны с жизненными циклами либо экстремальными ситуациями, например тюремным заключением, переездом в другую страну.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «В ИЗОЛЯЦИИ ОТ ОБЩЕСТВА: КРИМИНАЛЬНАЯ СУБКУЛЬТУРА» з дисципліни «Фундаментальна соціологія»
