Прежде всего определимся с понятиями однополярности, биполярности и мно-гополярности международных отношений. Однополярными международные отношения становятся в том случае, если в мире возникает единственный центр управления глобальными экономическими и политическими процессами. По замечанию В.В. Путина, однополярный мир, это мир «одного хозяина, одного центра принятия решений». Следует отметить, что со-временный мир в целом тяготеет к однополярности, которая поддерживается поли-тикой американской администрации, претендующей на главенствующую роль в ми-ровых делах. Биполярные международные отношения возникают тогда, когда в мире гос-подствует два примерно равных центра силы, два центра экономического или воен-но-политического притяжения, вокруг которых образуется коалиция зависимых или полузависимых государств. Биполярность – явление прежде всего ХХ в., в котором такая модель международных отношений соответствовала периодам масштабной военной или военно-политической конфронтации между группами государств. Примерами биполярности были две мировые войны и холодная война, которая по-родила западный и восточный военно-политические блоки – НАТО и ОВД. Многополярными международные отношения можно назвать тогда, когда в мире начинает действовать несколько примерно равных по экономическому, поли-тическому и военному потенциалу субъектов глобальной политики. Исторически данный тип международных отношений был преобладающим и обычно сопутство-вал относительно спокойным историческим периодам. Ему на смену, однако, неред-ко приходила череда мощных военных конфликтов. Рассмотрим, какое из названных понятий, по мнению современных ученых и политиков, соответствует нынешнему этапу развития международных отношений. Уже в конце 1980-х гг., т. е. с момента окончания холодной войны, вопрос о сме-не биполярности какой-либо иной системой мирового порядка стал одним из наиболее актуальных в науке и практической политике. По времени появления, вероятно, первым было предположение, что новая внешнеполитическая конфигурация в Европе и мире будет носить многополярный характер. На Западе к такой перспективе относились с большой тревогой, вспоми-ная об трагических уроках истории первой половины ХХ в. Об опасности реставра-ции европейской многополярности в начале 1990-х гг. говорили, например, тогдаш-ний премьер-министр Великобритании М. Тэтчер и президент Франции Франсуа Миттеран. По их мнению, главным раздражителем европейской политики может стать объединенная Германия. Портал LENTA.RU приводит следующие сведения: «В марте 1990 года, спустя несколько месяцев после падения Берлинской стены, Тэтчер призывала Францию объединить усилия перед лицом "немецкой угрозы", а также высказывала опасения, что объединенная Германия попытается стать самой могущественной страной Европы. "Коль [Гельмут Коль, экс-канцлер ФРГ – Прим. "Ленты.ру"] способен на все, что угодно. Он стал другим человеком", – сообщила в последний год своего нахождения на посту премьер-министра Великобритании Тэт-чер французскому послу. Также она подозревала, что Коль во главе объединенной Германии чувствует себя диктатором и начинает проводить соответствующую по-литику. За два месяца до событий ноября 1989 г. в Берлине Маргарет Тэтчер встре-чалась с лидером СССР Михаилом Горбачевым и сказала ему, что объединения Германии не хочет ни Великобритания, ни вся Западная Европа. По ее мнению, объ-единение угрожало дестабилизацией международных отношений в целом и безо-пасности Великобритании в частности. Также, как свидетельствуют опубликован-ные к 20-летию падения Берлинской стены дипломатические документы, опасения относительно объединения ФРГ и ГДР высказывал и занимавший в то время пост президента Франции Франсуа Миттеран. На встрече с Тэтчер он сообщил, что пози-ции объединенной Германии будут более крепкими, чем при Гитлере» . Скепсис в отношении будущего Европы поддерживали и заокеанские полити-ки. В частности, бывший государственный секретарь США Г. Киссинджер полагал, что будущее международных отношений в Европе после окончания холодной вой-ны может вернуть к жизни многополярный образ европейской политики межвоен-ного периода ХХ в., с его духом соперничества и вражды. Говоря об этом, патриарх американской ди-пломатии намекал на необходимость сохранения масштабного американского присут-ствия в Европе, а следовательно, косвенно поддерживал тяготеющую к однополярно-сти, по сути, управляемую из Вашингтона систему международных отношений. Отме-тим, что в 1990-е гг. идея организации международных отношений на многополярных принципах не получила на Западе широкой поддержки ни у специалистов, ни у поли-тических лидеров. Причиной были не только исторические опасения, но и достаточно высокая степень единства западного мира, находящегося на пике своего экономическо-го и политического могущества. Идея многополярного мироустройства нашла благодатную почву скорее не в Европе или США, а в России и других, не относящихся к западному миру, странах. В 1990-е гг. одним из наиболее активных ее сторонников был видный российский государственный деятель, историк и экономист Е.М. Примаков, помышлявший об организации стратегического альянса России, Китая и Индии в противовес влиянию Запада. Таким образом, в нашей стране идея многополярности отразила желание части российской политической элиты закрепить за Россией статус одного из цен-тров мировой политики. В первом десятилетии XXI в. концепция многополярности получила в нашей стране устойчивую поддержку на государственном уровне. К числу стран, активно поддерживающих принципы многополярности, можно отнести Китай, Индию, Бразилию и др. Отметим, что страны, поддерживающие идею мно-гополярности, как правило, не являются стратегическими союзниками, в то время как однополярная концепция мира опирается фактически на альянс государств. Биполярная модель мироустройства не привлекает к себе сегодня серьезного внимания ни специалистов-международников, ни практиков мировой политики. Сойдя с окончанием холодной войны с исторической сцены, данная схема, очевид-но, не имеет под собой достаточных оснований. Причиной является отсутствие той «точки кипения», того уровня напряжения в межгосударственных отношениях, при котором можно было бы ожидать разламывания мирового пространства по линии принципиальных геополитических оппозиций. Протекающий между Западом и Югом глобальный конфликт пока не определяет развитие системы международных отношений и не формирует биполярность, не только благодаря присутствию еще более мощных политических и экономических факторов, но и вследствие неравен-ства сил, противостоящих друг другу. Это неравенство может быть, конечно, нару-шено, например, вступлением в «лагерь» Юга новых субъектов, но пока такая пер-спектива остается чисто гипотетической. Однополярная модель мирового порядка с центром в США получила доста-точно широкую поддержку специалистов прежде всего на Западе. Сторонниками американского лидерства в мире, отмечала российский исследователь Т.А. Шаклеи-на, были «специалисты в области международных отношений из ведущих научных центров и университетов, прежде всего таких, как Фонд Карнеги, «РЭНД корпо-рейшн», Центр стратегических и международных исследований (Вашингтон), Джорджтаунский университет, Университет Джонса Гопкинса, Институт Кейто, фонд «Наследие» и ряда других» . Американоцентричное видение международных отношений было присуще в 1993–2000-х гг. политике администраций Б. Клинтона и Дж. Буша мл. Клинтон явочным порядком устанавливал в мире американские цен-ности, а Дж. Буш мл. и вовсе начал перестраивать мировую систему под нужды США как единственной сверхдержавы. Следует отметить, что до сих пор Европа в целом поддерживала идею американского лидерства в мире отчасти по привычке жить под американским «зонтиком безопасности», унаследованной со времен хо-лодной войны, отчасти по объективным основаниям – недостаточной развитости инструментов европейской внешней политики и безопасности, а также непредска-зуемого поведения сопредельных со «старой» Европой новых независимых госу-дарств. Вместе с тем, на Западе существует хотя и меньший по влиянию, но достаточ-но заметный лагерь противников идеи американского доминирования в мире. Они говорят о том, что мировое лидерство накладывает на США обременяющие обяза-тельства, которые могут нанести вред или даже разрушить позиции США в мире так же, как это произошло с другими странами, включая и СССР. Одним из оппонентов идеи американской гегемонии является видный исследова-тель, помощник президента США Дж. Картера (1977–1981) по вопросам националь-ной безопасности З. Бжезинский. По его мнению, США чрезмерно увлеклись реше-нием проблем той части Евразии, которая расположена между Европой и Дальним Востоком. «Именно здесь, – отмечал З. Бжезинский, – США имеют все шансы сполз-ти к конфронтации с миром ислама – и это в то время, когда разногласия между Америкой и Европой способны привести даже к распаду Североатлантического аль-янса. Случись то и другое – и американская гегемония в мире окажется под угро-зой» . С критикой гегемонии США выступал в 1990-е гг. и С. Хантингтон. По его мнению, утверждение американской модели регулирования межгосударственных отношений, начатое в Европе, не способствует укреплению международной безо-пасности, более того, расшатывает ту однополюсную модель, которую США так упорно продвигают. Профессор С. Смит из университета Уэльса полагал, что в сво-ей глобальной политике США идут по неверному пути, насаждая упрощенный аме-риканский тип демократии, в основе которого лежит формальное соблюдение все-общего избирательного права. Распространяемая США модель демократии – это модель демократии для элиты, когда сохраняется большой разрыв между нею и ос-тальным населением страны, не учитываются культурные и исторические традиции, а также приемлемость американских ценностей и норм. В нашей стране концепция однополярности встретила скорее негативную на научном и однозначно негативную реакцию на политическом уровне. Причем сте-пень этого негатива со временем не ослабла, а усилилась, превратясь в конечном итоге в существенный фактор внешнеполитического мышления России. Следует заметить, что при преобладающем скептицизме отечественных ученых в отношении идеи однополярного мира имелись и признаки солидарности с ней. Речь идет о по-зиции В.Л. Иноземцева и С.А. Караганова, которые полагали, что самой перспек-тивной на сегодняшний день является та концепция, что «основана на идее коллек-тивного управления, осуществляемого группой ведущих демократических госу-дарств» . К такому выводу эти исследователи пришли на основе изучения межго-сударственных отношений в ЕС. Как можно заметить, взгляды В.Л. Иноземцева и С.А. Караганова перекликаются с некоторыми идеями неореализма. Представляется, что для международного сообщества жестко однополярная модель устройства мира непригодна прежде всего тем, что служит она интересам не большинства субъектов мировой политики, а единственного государства-сверхдержавы. Иными словами, мир, который регулируется одним центром власти – это мир монополиста, который формирует выгодные лишь для себя условия суще-ствования. Понятно, что в чистом виде такая модель международных отношений сегодня вряд ли возможна. Она, если и имеет право на существование, то только в виде формального верховенства лидера, рядом с которым средние и малые страны сохраняют право на достойные дивиденды в мировой экономической и политической системе. Как видно, ответ на вопрос о том, какой на самом деле является современная система международных отношений – многополярной, однополярной или биполярной, – остается нерешенным, а дискуссия по нему – открытой. Его решение будет зависеть прежде всего от соответствия оценочного критерия конкретной международной об-становке, которая может приобретать самые непредсказуемые очертания. «Мы, – справедливо писал в 2006 г. американский политолог Т. Грэм, – вступили в период великих потрясений, и непонятно, как долго он продлится» . Таким образом, ни один из критериев не может быть ни до конца надежным, ни долгосрочным. Если, к примеру, в основу оценки положить критерий стратегического ядерно-го оружия, то современные международные отношения станут биполярными. Ведь сегодня, как и во времена холодной войны, в мире существуют две ведущие ядер-ные державы – США и Россия. Их ядерные потенциалы несопоставимы с аналогич-ными возможностями Великобритании, Франции и Китая, не говоря уже об Индии и Пакистане. Однако в современном мире ядерное оружие едва ли является опреде-ляющим фактором международных отношений, поэтому идея биполярности на его основе является недостаточно обоснованной. Впрочем, ядерное оружие может стать принципиальным фактором международных отношений, например, в условиях ядерного кризиса (похожего на Карибский ракетный кризис 1962 г.). В этом случае международная система на некоторое время приобретет биполярный характер. Если же в качестве критерия выступит фактор военной силы как таковой, то мир может оказаться однополярным. В его центре будут находиться США, которые в настоящее время тратят на свою оборону больше, чем десять любых других стран мира вместе взятых. Велик и качественный отрыв США от своих основных конку-рентов. Америка – единственная страна, имеющая в составе боевые самолеты пято-го поколения, на очереди вступление в строй принципиально нового типа вооруже-ний – беспилотных боевых аппаратов многоцелевого применения, также пока имеющихся лишь у США. Однако идея военного превосходства США в качестве основы для однополярности вступает в противоречие с ограниченной ролью воен-ной силы в современном мире, особенно в развитой его части. Кроме того, сами США ведут себя в мире намного сдержаннее, чем они могли бы себе позволить. Вместе с тем возросшая напряженность в международных отношениях после 11 сентября 2001 г. повысила роль военного фактора, особенно в отношениях по линии Запад – Юг. Не случайно, С. Хантингтон полагал, что в периоды пиков конфронта-ции, например после вторжения Ирака в Кувейт в 1990 г. или после крупных терак-тов в Европе и США, модель мира на некоторое время становится однополярной. Если же в качестве критерия использовать экономический и научно-технический потенциал, то мировая система может приобрести многополярные очертания. Например, можно говорить о трехполярной модели мира, ибо налицо сущест-вование, как минимум, трех центров мирового экономического притяжения. Это – США, Евросоюз и Китай. Одним из авторов и активных поборников концепции «трехполярного мира» является американский политолог Ч. Купчан . Понятно, что основу мировой экономики составляют США и страны Евросою-за. Причем лидерство в этом тандеме принадлежит США, обладающим самыми пе-редовыми позициями в области информатики и биотехнологии, ряде других облас-тей, но Европа постепенно сокращает свое отставание, создавая Америке сильную конкуренцию в аэрокосмической области, общем машиностроении и уровне жизни населения. Весьма мощную конкуренцию США начинают испытывать и в святая святых своей гегемонии – финансах. «Уолл-стрит, – отмечал директор института США и Канады С.М. Рогов, – утратил роль единоличного лидера в мировых финан-сах, сегодня по основным финансовым показателям со Штатами сравнялись лон-донские и восточноазиатские биржи. Доллар уже больше не является единственной мировой валютой, евро становится де-факто второй мировой валютой» . Тем не менее общее экономическое лидерство США не подлежит никакому сомнению, в первую очередь потому, что Евросоюз – это пока еще не унитарное государство, а лишь союз государств без общей конституции. Равной же США страны в мире нет. Вместе с тем высокоразвитые государства Старого и Нового света «стареют», перед ними стоят серьезные и пока ни в одной стране не решенные проблемы пре-вышения смертности над рождаемостью, увеличения числа лиц пенсионного воз-раста, сокращения числа молодых людей. Эти процессы ставят под вопрос не только будущее этих стран как мировых экономических и политических лидеров, но и бу-дущее как таковое. Иными словами, сегодня в опасности оказался весь культурный генофонд Запада. В этой связи возрастает роль Китая, как страны, обладающей растущим и са-мым большим по численности населением в мире и наиболее быстрорастущей в ми-ре экономикой. Благодаря его сотрудничеству с Россией, быстро увеличивается и военная мощь Поднебесной. В настоящее время политическая и экономическая уяз-вимость Китая проявляется в том, что эта страна известна миру прежде всего свои-ми количественными показателями, в то время как качественные, научно-технические возможности этой страны остаются невысокими по отношению не только к западным странам, но и к России. Промышленная продукция Китая, даже технически простая, как правило, не отличается высоким качеством (за исключени-ем товаров, выпущенных на территории Китая именитыми западными брендами). Нечем похвастаться Китаю и по части качества жизни населения – оно там одно из самых низких в мире. Таким образом, оценка системы современных международ-ных отношений как трехполярных является вполне убедительной. Если же к названным трем центрам влияния добавить сообщество основных нефтедобывающих стран, которые оказывают огромное влияние на мировую эконо-мику и политику, то появятся основания назвать современные международные от-ношения многополярными. Однако эта новая многополярность не похожа на клас-сическую европейскую многополярность XIX–XX вв. Ее главными отличиями яв-ляются мультикультурность, взаимная зависимость государств и глобальный раз-мах. Иными словами, речь идет о групповой многополярности, с одной стороны, расколотой по культурным ареалам, порой антагонистичным, с другой, тесно свя-занной экономически (западная техника бессмысленна без арабской нефти). Прин-ципиально новым поэтому может оказаться как процесс, так и результат развития подобного типа многополярности.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Центры влияния в современном мире» з дисципліни «Сучасні міжнародні відносини»
