Президентов Соединенных Штатов посылать не принято – если вы, разумеется, не его жена или его школьный друг. Хотя есть подозрение, что школьные друзья президентов США уже не общаются с ними так свободно, как в их общей юности. Не та должность. Так что остаются жены. Тем более не принято разворачиваться и уходить со встречи с президентом Соединенных Штатов, если вы абориген, а он приехал в вашу страну и вам назначено. Особенно, когда на дворе 90е годы, а страна называется Россия. Ведь эта встреча дает уникальные возможности. Можно побыть несколько минут в обществе живого американского президента. Пожать настоящую руку – ухоженную и теплую, настоящего американского президента, спортивного и подтянутого. Сказать ему какуюнибудь Самую Важную На Свете Вещь, которая, по вашему идиотскому, никому, кроме вашей семьи не интересному мнению, должна его страшно увлечь и совершить переворот в его президентском видении мира. При этом что бы вы ему ни сказали, это его по определению не интересовало, не интересует и никогда интересовать не будет, и он забудет о вас еще до того, как вы закончите мямлить свою чушь на хорошем или плохом – в зависимости от школьной успеваемости и маминой настойчивости, английском. Наконец, в конце встречи вы можете сфотографироваться с американским президентом, повесить это фото в кабинете на стену или поставить на комод. С этим фото вы можете до конца жизни уверенно врать друзьям и внукам о том, как много он извлек из вашей встречи, как жадно слушал все, что вы ему сказали, как благодарил за советы и как часто с тех пор приглашал в КемпДэвид или в Белый дом. Жаль, что вам всякий раз было недосуг. Нельзя сказать, чтобы встреча с туземцами, вне зависимости от их разновидности, так уж была нужна президенту США Биллу Клинтону. Но он был президентом, и надо было соблюдать протокол. Что важно – он был демократическим президентом. Президенту нужны друзья и спонсоры. Что не менее важно – демократической партии нужны друзья и спонсоры. Среди друзей и спонсоров – и партии, и самого президента, важное место занимали евреи. Они раздражали, они иногда просто бесили, но некоторые из них были чрезвычайно полезны и все без исключения очень обидчивы. Он осознавал это даже до истории с Моникой Левински, а после того как эта мелкая интрижка оказалась причиной самого большого позора в его жизни и чуть не стоила ему карьеры, понял наверняка. Особенно раздражали лоббисты. Израильское лобби он нейтрализовал простым и действенным способом, набрав евреев в администрацию и правительство, в том числе на ключевые посты, и отдав им на откуп палестиноизраильский и арабоизраильский «мирный процесс». Разумеется, это были левые, иногда на грани приверженности коммунистической идеологии, но все с хорошим образованием, богатые или очень богатые. Многие по происхождению израильтяне. Гарвард и Стэнфорд, Джорджтаун и Йель обеспечивали престижный диплом, не мешая быть троцкистами, социалистами или анархосиндикалистами – во втором и третьем поколениях. Это было даже модно. Во всяком случае, головной болью они были для израильского руководства, а не для него, а обвинить их в антисемитизме или антисионизме было невозможно. За свою карьеру, за возможность прижать к ногтю историческую родину, которую они посвоему любили или говорили, что любят, они готовы были придушить любого израильского министра или генерала, который был тем, чем ни они, ни их родители стать не смогли, – и потому покинули Израиль или никогда не собирались туда приезжать. Но обеспечив себе прочный тыл в главном вопросе, еврейскому лобби стоило идти навстречу в мелочах. К примеру, во время визита в Россию имело смысл включить в программу традиционную с незапамятных времен встречу с местными евреями, о которой всегда просила Национальная конференция в защиту советских евреев, безобидный и подчас полезный рудимент добрых старых времен противостояния сверхдержав, по привычке обивавший пороги на Капитолийском холме. «Нэшнл канференс» пережила страну, наименование которой составляло часть ее названия и, как и все американские организации времен холодной войны, оказалась практически без работы. Однако, как известно, а может быть, и неизвестно читателю, еврейские организации в диаспоре возникали и множились со скоростью, которую обеспечивали амбиции подраставших поколений активистов, но практически никогда не умирали. Всегда находился ктото, готовый подхватить и нести падающее знамя – ради сохранения традиции, во имя амбиций, из личных сентиментальных соображений или просто неизвестно, чего ради. Бороться за право выезда советских евреев в Израиль было бессмысленно – выезд из республик бывшего СССР был открыт для всех, и сотни тысяч их уезжали из стран, когдато запертых за «железным занавесом». Ехали куда угодно: в Израиль и Соединенные Штаты, Германию и Канаду, Австралию и Новую Зеландию – времена «отказа» закончились, похоже, навсегда. Советский государственный антисемитизм зачах без прямой поддержки властей предержащих, что же касалось антисемитизма бытового, он существовал во всех странах, где были евреи, и во многих из тех, где их никогда не было. Культурной и религиозной жизни бывших советских евреев мешало только отсутствие денег и кадров: эмиграция выбивала в первую очередь социально активных. Как следствие заниматься борьбой за права евреев бывшего СССР было все труднее, тем более что российскоамериканские отношения отнюдь не были похожи на отношения советскоамериканские: «друг Борис» был обидчив и непредсказуем, но «друг Билл», в конечном счете, всегда находил с ним общий язык. При всем том был СССР или его больше не было, существовали советские евреи или превращались в русских, украинских и белорусских, имелись у них проблемы или нет, приехавший в любую постсоветскую столицу – тем более в Москву, американский президент должен был поставить в графике ритуальную галочку и с евреями встретиться. По недалекому от истины представлению американской еврейской бюрократии, это могло «в случае чего» остановить негативные процессы, когда и если ктонибудь из местных чиновниковнедоброжелателей вздумал вернуть старые времена. Опятьтаки для аппарата Белого дома эти встречи были столь традиционны, что проще было сохранить их, чем отменять и объяснять потом, что именно имелось – или не имелось в виду. Да и для руководства «Нэшенелов» полезно было лишний раз напомнить о своем существовании первому лицу страны во время «русского» визита. Знали бы разоблачители «еврейского заговора», чем на самом деле большую часть времени занимается таинственное и грозное еврейское лобби – эти «властители мира», согласно Протоколам сионских мудрецов, они повесились бы от тоски и разочарования. Как следствие встреча с президентом США была высокой честью, причащение которой приятно грело в преддверии собственных президентских выборов: на дворе стоял 1996 год. Ельцин только готовился к битве с Зюгановым, «семибанкирщина» толькотолько формировалась, а Российский еврейский конгресс собрал под свои знамена всех, кого стоило собирать, и открыл свой первый офис с видом на Киевский вокзал в бизнесцентре «РэдиссонСлавянской», любимого московского отеля дипломатов, ювелиров, гангстеров и американских президентов. Именно там и была назначена короткая, но, как было подчеркнуто, чрезвычайно важная встреча с Биллом Клинтоном. Поскольку, как на грех, в Москве отсутствовали разъехавшиеся по своим делам олигархи, входившие в президиум Конгресса, приглашены были все те, кто с точки зрения Госдепартамента, сотрудников американского посольства и сопровождающих визит «Нэшенелов», мог достойно представлять российскую общину, занимая соответствующий пост и скольнибудь владея распространенным в США английским языком. В итоге назначенной на обеденное время встречи ждали три политкорректно подобранные группы. Первую составляли лидеры враждующих между собой – как всегда и везде, еврейских общественных организаций. Вторую – раввины, украшением которых был ученый молодой красавец из приличной швейцарской семьи, деливший время между паствой, светской жизнью и политикой наподобие известного героя Дюма, который никак не мог понять, хочет ли он стать аббатом или мушкетером. Третью – два остававшихся на хозяйстве руководителя Конгресса: исполнительный вицепрезидент – бывший демократпарламентарий, и председатель совета директоров, что было на тот момент одной из общественных нагрузок автора. К концу третьего часа ожидания обстановка несколько накалилась. Поскольку график президента был расписан по минутам, как и положено графику президента, но его встречи непредсказуемо смещались, как и положено в России, никто уже не мог сказать, когда он всетаки доберется до отеля, где его ждал полный зал представителей американской общины в Москве, а также представители политической общественности, демократической общественности, еврейской общественности и еще какието люди. В кулуарах творился сумасшедший дом. Свита президента и пресса, российские и американские специалисты по обеспечению безопасности, охранники отеля и официанты перемешались в сложных сочетаниях. Ожидающие встречи с президентом и ошалевшие от всего этого постояльцы обеспечивали плотную атмосферу, насыщенную табачным дымом и раздражением. Телевизионные кабели змеились под ногами. Штативы софитов вырастали из каждого угла. Светские разговоры наскучили быстро. Позволить присутствовавшим отойти отдохнуть в офисе, как предложили сопровождавшим через полтора часа, не удалось: организаторы сделали страшные глаза, стойко выдерживая стиль «туземцы ждут сагиба». При этом свита президента регулярно обещала появления Клинтона «с минуты на минуту», объясняя его задержку «сбившимся графиком изза встречи с лидером оппозиции господином Зюгановым». Встречаться с ним уже не хотелось. Большой любви к Зюганову присутствующие не испытывали, про то, что точность – вежливость королей, знали твердо и не очень понимали, чего ради они должны ждать окончания судьбоносной встречи лидера капиталистического мира с лидером компартии, которая на момент визита не славилась ни интернационализмом, ни прочими достоинствами времен старых большевиков. В конечном счете, когда выяснилось, что президент уже на подходе и девочка из Госдепартамента попыталась выстроить представителей еврейской общины России в ряд прямо в коридоре, около служебного выхода из зала, где ждали Клинтона его московские соотечественники, скандал всетаки разразился. Поняв, что, по мнению американской стороны, встреча должна происходить в формате «пробегающий по делам президент Соединенных Штатов задержался, чтобы пожать руки простым российским людям», причем их роль доверено сыграть именно российским евреям, руководство Российского еврейского конгресса в лице обоих его представителей взбунтовалось, развернулось и ушло. Расстроенным сопровождающим объяснили, что в своей стране российские евреи никак не могут встречать президента США на предложенной для этого помойке, поскольку это есть неуважение, в том числе и к нему. С чем все, кто хочет, могут оставаться, а все, кто не готов рассматривать девочку из Госдепартамента в качестве ангела Господнего с карающим мечом, пошли отсюда к лешему. Крику было много, но американскую визу автору давать не перестали, хотя и не без обсуждений этой темы, окончившихся после предложения рассказать американской прессе, что представлял собой визит в Москву Билла Клинтона в 1996 году. После победы Ельцина на выборах описание встречи с Зюгановым вряд ли могло помочь президентусаксофонисту в укреплении отношений с Россией. Что характерно, это была не первая и не последняя встреча автора с Клинтоном, которая не состоялась. За четыре года до описываемых событий в Вашингтоне, во время проведения Всемирного еврейского конгресса, квота российской делегации на проход в Белый дом была внезапно урезана, и автор предпочел визит на молл – «Музейную милю» толкотне с «целованием перстня» президента Клинтона. Позднее он узнал, что худшие его предположения оправдались: происходившее, согласно описанию присутствующих, больше всего напоминало сцену «Клеопатра и статисты на съемках фильма», где роль Элизабет Тейлор играл Билл Клинтон, а в качестве статистов выступали гости. И уж совсем безобразной была отмена в последний момент посещения американским президентом церемонии открытия Мемориальной синагоги памяти жертв Холокоста на Поклонной горе в 1998 году. Тогда на ней, всего через несколько недель после августовского дефолта, присутствовали все, кто представлял собой чтолибо значимое в еврейском мире и в России. Знаменитые раввины и ученые. Крупнейшие бизнесмены и деятели культуры. Политики и генералы. Парламентарии и члены правительств. Президент России Борис Ельцин – один Господь знает, каких усилий стоило согласовать его участие в церемонии в момент визита в Москву Клинтона. Собственно говоря, они должны были вдвоем открыть мемориал. Ельцин пришел. Клинтон нет. Президент России произнес речь – трогательную и простую, из тех, которые сделали его тем, кем он был, и склонил голову перед памятью павших в войне шести миллионов евреев. Чем занимался в это время президент Соединенных Штатов, неизвестно да и неинтересно. Позднее этот человек, ближневосточная политика которого привела к интифаде АльАкса в Израиле и теракту «9/11» в Америке, обвинял в провале бывшего венцом его внешнеполитических усилий «мирного процесса» «русских» израильтян. Это дает достаточно полное представление о нем самом и истинной роли американского демократического истеблишмента в создании тупиковой ситуации, стоившей тысяч жизней израильтян и палестинцев. После всего этого автор не слишком любит и не доверяет американским демократам, лично Клинтону и его жене, сменившей сильно сдавшего мужа на политическом Олимпе, в качестве госсекретаря президента Барака Обамы. Помнится, в 90е годы бойкие на язык дипломаты называли ее Хилларюгой, что много говорило и о ней, и об отношении к ней российского дипкорпуса. Судя по ее карьере в начале нового столетия – это была очень точная характеристика. Как ни парадоксально, преемник Клинтона президент Джордж Бушмладший оказался его полной противоположностью. Полной противоположностью по сравнению с поездками Клинтона оказался и его визит в Россию в 2002 году. Разумеется, страна, в которую он приехал, разительно отличалась от той, которую посещал Клинтон. Да и визави у него был принципиально другой. Но главное отличие американских президентов друг от друга было в них самих. Показательно дружелюбный, но замкнутый на себя и ближайшее окружение самовлюбленный Клинтон и его жена, улыбка которой напоминала об оживших марионетках из сказок Гофмана, представляли идеальный пример светскости в худшем понимании этого слова. Обаятельный, простоватый только на поверхностный взгляд Буш и его умная, образованная и лишенная всякой фальши супруга для тех, кто был знаком с Клинтонами, составляли абсолютный контраст с ними. Что ярко проявилось в ходе посещения санктпетербургской хоральной синагоги, куда они приехали, как и обещал их аппарат, и где задержались на добрых два часа, потому что им было просто интересно в этом здании дореволюционной архитектуры, когдато бывшем главной синагогой Российской империи. Ближневосточная политика Буша оказалась не более успешной, чем у Клинтона. Кто в этом виноват: переоценившие военные и экономические ресурсы Америки «неоконы», напористый, как бык, вицепрезидент Дик Чейни с его нефтяными интересами или госсекретари – Колин Пауэлл и Кондолиза Райс, оценит история. Но с ними можно было говорить. Американская политика вполне последовательна – демократы ломают ваши ребра, улыбаясь, душат вас в дружеских объятиях и уверяют, что делают это ради вашей собственной пользы, а республиканцы честно бьют в челюсть – иногда без объяснений, иногда снисходя до того, чтобы поговорить. Госсекретарь США Конди Райс, Кондолиза, которая смогла обаять и покойного, растерзанного бенгазийскими сепаратистами Каддафи, и лежащего в вечной коме Шарона, до разговоров снисходила. Талантливая и великолепно образованная, умная и жесткая, в России с «местными» она, тренируясь, говорила только на русском – хорошем, с правильной грамматикой и большим словарным запасом. Пока Буш с женой бродили между синагогальных колонн, рассматривая лепку и восторгаясь сочетанием белого и бледножелтого в интерьере, госсекретарь выслушала все, что имел сказать ей автор о перспективах будущей американской оккупации Ирака. После чего, тщательно выговаривая слова, сказала: «Вы тут, в СССР и России, никогда не жили в условиях демократии. Вы не можете понять и представить, как демократия влияет на людей. Мы принесем в Ирак настоящую демократию – это именно то, что им нужно. Все будет хорошо». После чего обаятельно улыбнулась и пошла навстречу президенту – визит заканчивался, пора было выходить к прессе, ждавшей у крыльца. С тех пор прошло много лет. Кондолиза Райс, чьи предки были рабами в южных штатах, была не просто хорошим госсекретарем, но готовилась быть первой женщиной и первой представительницей афроамериканцев – президентом США. Ее карьеру подкосили кровопролитные дорогостоящие войны в Афганистане и Ираке, изза которых Америка встретила экономический кризис ослабленной. На инаугурации Обамы она не была – скорее всего, просто не смогла вынести вида Барака Обамы и Хиллари Клинтон, которые олицетворяли вместе именно те голоса избирателей, отданные за женщину и человека из национальных меньшинств, которые, как она была уверена, принадлежали ей. Демократия идет по Ближнему Востоку семимильными шагами, открывая путь к власти исламистам – все то, что говорил ей автор, к сожалению, сбылось. Усама бенЛаден ликвидирован, но война в Афганистане проиграна, хотя официальная пропаганда говорит иначе, используя обтекаемые обороты и стараясь не педалировать ни тему наркотиков, ни возвращение к власти талибов, ни активность «АльКаиды». Саддам свергнут и казнен, а Ирак вскоре будет оставлен американскими войсками, но это пиррова победа – влияние Ирана на территории этой страны будет только расти. Война с международным терроризмом проиграна. Америка пока еще самая сильная мировая держава, но это только пока. Иран, несмотря на санкции, вотвот получит ядерную бомбу и, не исключено, атакует Саудовскую Аравию. Та начала ставить США жесткие ультиматумы. «Мирный процесс» мертв, и безопасность Израиля под угрозой – гораздо большей, чем до его начала. Турция исламизируется. НАТО почти надорвался, свергая Каддафи в Ливии, хотя готовится и к свержению Асада в Сирии. Пакистан стал ненадежен как союзник и хорошо еще, что пока не превратился в противника. Россия и Китай ведут собственную политику, все меньше координируя ее с США. Да и как можно успешно делать это со страной, чьи обещания ее руководство нарушает, договоренности пересматривает, а партнерские отношения ограничены тем, что нужно самим Соединенным Штатам? Все это крайне грустно, поскольку только Господь Бог знает, какие перспективы могли открыться перед Россией, если бы она могла полагаться на Америку, а не ждать от нее подвоха. Впрочем, на Ярославском форуме в сентябре 2011 года Збигнев Бжезинский высказал идею коллективной системы безопасности «от Ванкувера до Владивостока», что ни о чем не говорит, поскольку Земля круглая и он с успехом мог иметь в виду союз США и стран Тихоокеанского региона, не включающий Россию. По крайней мере, опыт автора в общении с американскими президентами и госсекретарями заставляет подозревать старого непримиримого идеологического врага Москвы, вся жизнь которого была продолжением восстания Костюшко, именно в этом. Иезуитство такого рода было бы вполне достойно этого человека и его страны, за интересы которой все ее руководители искренне ратуют, все больше ослабляя и ее саму, и весь цивилизованный мир, вне зависимости от того, воюют они или остаются вне схватки.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «О Клинтоне в Москве и Буше в Петербурге» з дисципліни «Росія і Близький Схід»
