Идея ограничения и сокращения вооружений уходит своими корнями в глубину веков. Некоторые исследователи считаю, что она принадлежит пророку Исайе, который предсказывал в Ветхом Завете, что люди в конце концов все же «перекуют мечи свои на орала, а копья свои на серпы; и не будут они более учиться воевать». Многие мыслители-утописты в течение веков призывали «перековать мечи на орала». Но их правильные мысли имели скорее теоретическую, чем практическую ценность. Лишь в XIX веке после наполеоновских войн, сопровождавшихся огромными по тем временам жертвами и разрушениями, причем на территории многих государств, появились первые ростки преломления мыслей о предот- 193 вращении войн в практическую плоскость. Уместно вспомнить об инициативе российского императора Александра I, который в 1816 году обратился к европейским государствам с предложением о созыве международной конференции военных представителей, целью которой было установление предельного уровня вооруженных сил для каждой из европейских держав. Предложение не нашло отклика. Мир, видимо, еще не созрел для подобных идей. В европейских столицах стали искать в царском предложении скрытый смысл. В Лондоне и в Вене, например, усмотрели в нем лишь намерение России удержать свои выгодные позиции в Европе после победы над Наполеоном. Кто знает, может быть, в их суждениях была доля истины? В 1831 году аналогичная попытка была предпринята французским королем Луи Филиппом. Она тоже завершилась неудачей. Теперь уже не только Англия и Австрия, но и Россия отказались поддержать французскую инициативу. Явно просматривался приоритет национальных интересов. Через десять лет, в 1841 году, вопрос о сокращении вооружений обсуждался в английском парламенте, однако до предложений другим государствам дело не дошло. Но идея жила, и постепенно стала знаменем многих пацифистских организаций. В конце XIX века о ней говорили уже на всемирных конгрессах. Однако и их призывы не оказали ощутимого влияния на политику правительств ведущих государств мира. И все же постоянные обращения к теме войны и мира, дискуссии пацифистов не были бесполезными. Они выявляли опасные последствия гонки вооружений, уточняли предмет разговора, вырабатывали понятия и термины. Одним словом, создавали основу будущего механизма международных переговоров по проблемам сокращения вооруженных сил и разоружения. На этом, предыстория заканчивается. Считается, что сама история переговоров по разоружению начинается с Первой гаагской мирной конференции, созванной по инициативе России в мае—июне 1899 года. В ее работе приняли участие 27 государств, в том числе Великобритания, Германия, Италия, Россия, Соединенные Штаты, Франция, Япония и др. В ходе конференции были приняты три конвенции (О мирном разрешении международных столкновений; О законах и обы- 194 чаях сухопутной войны; О применении к морской войне начал Женевской конференции 1864 года о раненых и больных) и три декларации, касающиеся ведения военных действий. В то же время до рассмотрения предложений России по вопросу разоружения дело не дошло — участники конференции посчитали, что они требуют более серьезного изучения. Но вопрос был поставлен. И начиная с Первой гаагской мирной конференции он уже постоянно находился в поле зрения внешнеполитических ведомств ведущих государств мира. Ожидалось, что вскоре за первой последует вторая мирная конференция. Однако она состоялась лишь через восемь лет. Для России путь к этой конференции прошел через неудачную русско-японскую войну 1904—1905 гг., что не могло не сказаться на ее подходе к решению проблем разоружения. Видимо поэтому, когда российский министр иностранных дел В. Н. Ламсдорф обратился к правительствам 47 государств с предложением созвать, наконец, новую конференцию для продолжения дискуссий, начатых в Гааге в 1899 году, в предложенной повестке дня уже не был четко обозначен вопрос ограничения вооружений. Вторая мирная конференция состоялась в той же Гааге с 15 июня по 18 октября 1907 года. В ней приняло участие 44 государства, в том числе впервые — 17 государств Южной и Центральной Америки. В заключительный акт конференции, в частности, был включен текст: «Вторая конференция Мира подтверждает постановление, принятое конференцией 1899 года, относительно ограничения военного бремени, и так как с указанного года военные расходы значительно увеличились почти во всех странах, то Конференция объявляет, что в высшей степени желательно, чтобы Правительства вновь подвергли серьезному изучению этот вопрос» (2). Так получилось, что в последующие годы ни одно из европейских государств к «изучению этого вопроса» не приступило. Государства беспокоились больше о вооружениях, чем о разоружении. Мир катился к Первой мировой войне. Вопрос о разоружении и сохранении мира вновь стал актуален лишь после ее завершения. 8 января 1918 года президент США В. Вильсон обратился к конгрессу с посланием, в котором излагались взгляды американского правительства на конечные цели США в мировой войне. 195 В последнем пункте содержалась идея создания Лиги Наций, которая занималась бы поддержанием послевоенного мира. Многие государства расценили эту идею как бесспорно полезную. В России она была воспринята как ответ на известный Декрет о мире, принятый II Всероссийским съездом Советов 26 октября (8 ноября) 1917 года. Комиссия по разработке устава Лиги Наций была учреждена на заседании Парижской мирной конференции в конце января 1919 года, а уже 14 февраля того же года В. Вильсон представил конференции проект устава, который затем стал составной частью Версальского договора. Интересно, что Соединенные Штаты — инициаторы создания Лиги Наций — сами отказались вступить в нее. Советский Союз вступил в Лигу Наций в сентябре 1934 года. Главы союзных держав и дипломаты, участвовавшие в разработке Версальского договора, были вынуждены считаться с настроениями общественности, еще не опомнившейся от ужасов Первой мировой войны. Поэтому в статью 8 Устава Лиги Наций было включено положение о необходимости ограничения национальных вооружений «до минимума, совместимого с национальной безопасностью и выполнением международных обязательств». Другими положениями статьи 8 предусматривалось поручение Совету Лиги Наций «разработать и представить нескольким правительствам для рассмотрения и утверждения планы сокращения вооруженных сил, учитывая при разработке географическое положение и условия каждой страны». Эти планы должны были «пересматриваться и изменяться не реже одного раза в десять лет». Все это означало, что, создав Лигу Наций, государства приняли на себя закрепленное международно-правовым документом обязательство вести переговоры об ограничении вооружений — это была, по существу, попытка перевести идею разоружения в качественно новую плоскость — плоскость реальных действий. В мае 1920 года Совет Лиги Наций создал Постоянную совещательную комиссию по военным, морским и воздушным вопросам, правда, не возлагая больших надежд на эффективность ее работы. Дело в том, что такие крупные государства мира, как Советская Россия, Соединенные Штаты и Германия членами Лиги Наций не являлись, следовательно, не входили в Совет Лиги и не могли быть членами комиссии. Без их участия в работе комиссии решение вопросов разоружения не просматривалось. 196 Самое большее, что удалось согласовать комиссии — это Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств. Он был объявлен 25 июня 1925 года и вступил в силу 10 мая 1926 года. В Протоколе констатировалось, что «применение на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов, равно как и всяких аналогичных жидкостей, веществ и процессов, справедливо было осуждено общественным мнением цивилизованного мира» и запрещено в договорах, участниками которых является большинство стран мира. Советский Союз присоединился к Протоколу в апреле 1928 года. Соединенные Штаты, подписавшие его еще в июне 1925 года, ратифицировали Протокол только в 1975 году. Хотя Советский Союз до 1934 года не был членом Лиги Наций, деятельность которой вначале носила откровенно враждебный ему характер, он не оставался в стороне от проблем ограничения гонки вооружений. Первый сигнал о намерении Советской России принять участие в разрешении этих проблем поступил весной 1922 года. Это было выступление наркома по иностранным делам Г. В. Чичерина на Генуэзской международной конференции по экономическим и финансовым вопросам. Нарком тогда затронул, в частности, вопрос о всеобщем сокращении вооружений, заявил о намерении Советской России «поддержать всякие предложения, имеющие целью облегчить бремя милитаризма». Впрочем, как говорилось в обращении X Всероссийского Съезда Советов ко всем народам мира от 27 декабря 1922 года, сама Россия, так и не дождавшись международных соглашений на этот счет, «приступила к разоружению и в короткий срок уменьшила свою армию с 5 миллионов до 800 тысяч» человек. К 1926 году численность советских вооруженных сил сократилась до 562 тыс. человек. Приверженность СССР идее разоружения была очевидной. Поэтому, когда в декабре 1925 года Совет Лиги Наций прислал наркому СССР по иностранным делам приглашение принять участие в подготовке конференции по разоружению, ответ был положительным. Чичерин уведомил Совет, что Советское правительство искренне желает «участвовать как в конференции по разоружению, так и в подготовительной комиссии» (3). Так бы оно и было, если бы не помешало убийство советского делегата В. В. Воровского в Лозанне (Швейцария), где он прини- 197 мал участие в переговорах по проблеме черноморских проливов. Советская делегация прибыла в Женеву на конференцию по разоружению лишь в ноябре 1927 года. Но прибыла она не с пустыми руками — на стол переговоров был положен советский проект международной конвенции о всеобщем и полном немедленном разоружении — он был противопоставлен уже подготовленному комиссией англо-французскому проекту. Дискуссии по сближению двух подходов к проблеме разоружения затянулись. Движения к реальному соглашению не получилось. В конце марта 1928 года Подготовительная комиссия прервала свою работу. Она была возобновлена лишь в ноябре 1930 года. Это была последняя сессия Комиссии. Она также завершилась безрезультатно. Но Всеобщая конференция по разоружению все же состоялась. Она начала свою работу в Женеве 2 февраля 1932 года. К этому моменту противоречия по этому вопросу между СССР и западными государствами превратились в реальный фактор мировой политики. В своих предложениях страны -Запада практически не выходили за пределы высказанной французами концепции: «сначала безопасность, затем разоружение». СССР же считал, что начинать надо именно с разоружения. Разница между этими подходами хорошо просматривается на примере проекта премьер-министра Франции А. Тардье. Он предложил интернационализировать бомбардировочную авиацию, дальнобойную артиллерию, линейные корабли и большие подводные лодки, создать международные полицейские силы и принять еще кое-какие меры. Может быть, Тардье действительно считал, что таким образом Франция достигнет большей безопасности. Однако он должен был понять и то, почему с таким решением не согласен Советский Союз — страна с отличающейся от других стран мира социально-экономической системой. Идеологический антагонизм не только не исключал, но и предполагал возможность попыток силовой реставрации капитализма. В Советском Союзе еще свежи были воспоминания об интервенции 14 государств в 1918—1922 годах. Интернациональные военные силы в любой момент могли быть использованы против СССР. Предлог всегда нашелся бы. Иное дело примат разоружения. Следуя своей позиции, советская сторона на конференции вновь и вновь выступала с программой всеобщего 198 и полного разоружения. Вместе с тем Советский Союз не был заинтересован в создании на конференции тупиковой ситуации. Поэтому советской делегации было дано указание поддержать предложение британского представителя Дж. Саймона, которое было наиболее удалено по смыслу от французского проекта. Это позволило единогласно принять резолюцию, в которой говорилось о продлении обсуждения вопросов в рамках проекта конференции о сокращении и ограничении вооружений. В условиях гласных дискуссий простая по смыслу позиция СССР не могла не повлиять через общественное мнение на позиции других великих держав. В апреле 1932 года с соображениями об упразднении наиболее «агрессивных вооружений» — танков, мобильной тяжелой артиллерии и газов выступила американская делегация. Кстати, это был первый случай, когда вооружения были подразделены на наступательные и оборонительные виды. Правда, и в этот раз, и впоследствии на переговорах об ограничении стратегических вооружений американская сторона использовала этот в общем-то правильный принцип деления таким образом, что «агрессивными» всегда оказывались в первую очередь те виды вооружений, которые она хотела бы сократить у противостоящей стороны. Несколько позже, в том же 1932 году американский президент Г. Гувер выступил с предложением о сокращении мировых запасов оружия примерно на одну треть. Другие участники конференции, похвалив столь далеко идущую инициативу, сочли наилучшим решением сделать перерыв для ее «осмысливания» в своих столицах. Германия использовала этот перерыв для достижения признания ее равных прав в отношении вопросов национальной обороны. В декабре 1932 года пять держав (США, Великобритания, Франция, Италия и Германия), посоветовавшись в Женеве, приняли решение о том, что конференция по разоружению предоставит Германии такое право. Советский Союз приветствовал это решение. В числе планов, которые были выдвинуты в период между двумя мировыми войнами в области разоружения, нельзя не назвать и так называемый план Макдональда, выдвинутый английским премьером на Всеобщей конференции по разоружению 16 марта 1933 года. Он высказался за формирование сухопутных армий государств на основе краткосрочной воинской повинности, с максимальным сроком службы до восьми—двенадцати меся- 199 цев. При этом он предложил конкретную таблицу предельной численности сухопутных сил государств Европы (человек):
Страна Силы, дислоцируемые
в метрополии колониальные Германия 200 000 200 000 Бельгия 60 000 75 000 Болгария 60 000 60 000 Испания 120 000 170 000 Франция 200 000 400 000 Греция 60 000 60 000 Италия 200 000 250 000 Голландия 25 000 75 000 Польша 200 000 200 000 Португалия 50 000 60 000 Чехословакия 100 000 100 000 Советский Союз 500 000 500 000 Югославия 100 000 100 000 Другие государства 50 000 50 000 Примечание. Предусматривались также некоторые ограничения на вооружения.
В таблице отсутствовали квоты для Великобритании, США, Японии и для ряда других государств. Численность их вооруженных сил предлагалось обсудить дополнительно. Генеральной комиссией конференции план единогласно был принят за основу решения будущей конференции по разоружению. Но, как оказалось, это вовсе не означа- 200 ло, что хорошая основа будет преобразована в договор. Каждая из сторон видела в проекте положения, которые ее не устраивали. В Москве, например, настороженно отнеслись к тому, что в списке не указывалась квота для Японии, которая в то время занимала явно враждебную позицию в отношении СССР. Германия добивалась права на обладание всеми без исключения категориями оружия, которые другие государства имеют или могут иметь в своих вооруженных силах. Конференция все больше тонула в противоречиях. На банкете, организованном русско-американской палатой в Нью-Йорке в ноябре 1933 года, бывший в то время наркомом по иностранным делам М. М. Литвинов отметил, что конференция просто агонизирует, что в мире все более открыто ведется подготовка к новым войнам. К сожалению, это было правдой. В конце 1933 года — первой половине 1934 года началась открытая подготовка к войне в Германии. Она демонстративно вышла из Лиги Наций и окончательно отказалась от участия в работе Всеобщей конференции по разоружению. Без нее обсуждение вопросов разоружения теряло смысл. В 1935 году конференция перестала существовать. Дискуссии, которые велись по вопросам сокращения вооружений в период между Первой и Второй мировыми войнами лишь условно можно назвать переговорами по разоружению. В действительности трудно было сказать, чего было в этих дискуссиях больше — истинного ли стремления облегчить бремя вооружений и стремления снизить вероятность возникновения войны, либо использования популярного лозунга разоружения в политических целях в борьбе между группировками государств.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «НЕОБХОДИМ ДИАЛОГ» з дисципліни «Супердержави XX століття. Стратегічне протиборство»
