Принятые военно-стратегические концепции требовали должной материальной поддержки. Фундамент ее уже был создан — требовалось возвести здание. Советские МБР первой половины 60-х годов по боевым качествам существенно уступали своим американским ровесникам «Титан-2», «Минитмэн-1» и «Минитмэн-2». Поэтому в советских конструкторских бюро, едва завершив работу над ракетами Р-16 и Р-9, сразу же приступили к созданию МБР второго поколения. 16 апреля 1962 года вышло постановление правительства «О создании образцов межконтинентальных баллистических и глобальных носителей тяжелых космических объектов». Речь шла о тяжелой МБР Р-36 и ее орбитальном варианте Р-36 орб. Был установлен срок начала испытаний — третий квартал 1964 года, и сформулированы требования, которым должны были удовлетворять новые ракеты. Главными из них были: повышение живучести комплексов; обеспечение должной боеготовности; повышение способности прорыва противоракетной обороны противника; повышение точности стрельбы; увеличение гарантийных сроков эксплуатации ракет. Обеспечение этих требований повлекло за собой необходимость разрешения целого ряда новых сложных проблем, причем в жестко установленные сроки. Разработка ракетных комплексов была возложена на КБ «Южное». К работам был подключен целый ряд научно-исследовательских институтов, отраслевых конструкторских бюро и других смежных организаций. Хорошо отлаженное взаимодействие всех этих организаций позволило начать летные испытания ракеты за год до установленного срока. В июле 1967 года ракетный комплекс Р-36 был принят на вооружение. Ракета со стартовым весом 183 тонны с дальностью стрельбы до 12 тыс. км была оснащена моноблочной головной частью с зарядом мегатонного класса и средствами преодоления ПРО. В ноябре следующего года был принят на вооружение также ракетный комплекс с ракетой Р-36 орб, не имеющей ограничений на дальность полета, что позволяло поражать заданную цель в любой точке земного шара. Его появление в стратегическом арсенале СССР серьезно осложнило вероятному противнику проблему создания противоракетной обороны — теперь 161 боеголовки могли появиться не только с традиционного северного сектора, но и с южного. Параллельно с ракетами Р-36 и Р-36 орб разрабатывались более легкие МБР: в ОКБ-1 — твердотопливная ракета РТ-2, а во вновь созданном ОКБ-52, руководимом В. Н. Челомеем — жидкостная ракета УР-100. Ракета РТ-2 (PC-12) была первой советской твердотопливной ракетой. Она была трехступенчатой, базировалась в шахтной пусковой установке, имела минометный старт и запускалась из контейнера на основном двигателе. Была принята на вооружение в конце 1968 года. После модернизации стала называться РТ-2П. Жидкостная ракета УР-100 была спроектирована по двухступенчатой схеме с несущими баками. Оснащалась моноблочной головной частью. Устанавливалась в шахту в контейнере. После заправки в шахте топливом герметизировалась на весь период боевого дежурства. Была принята на вооружение в 1967 году. Все эти ракеты были приняты на вооружение уже после того, как США завершили программу развертывания стратегических ракет, принятую при Кеннеди. В отличие от МБР первого поколения, новые советские ракеты разрабатывались как элемент комплекса, включающего, кроме ракеты, также шахтную пусковую установку (ШПУ), защищенный командный пункт и автоматизированную систему боевого управления. Установка жидкостных ракет второго поколения в шахты заправленными горючим и окислителем обеспечивала готовность к пуску в течение нескольких минут. Таким образом, боеготовность твердотопливных и жидкостных ракет стала практически одинаковой. Размещение в ШПУ и высокая готовность к пуску повышали выживаемость ракет в случае первого удара противника и, следовательно, повышали эффект «сдерживания», что было особенно ценно в те годы, когда США все еще имели крупное военно-стратегическое превосходство над СССР. На этом, естественно, совершенствование ракет и ракетных комплексов не завершилось. Продолжались работы над стратегическим оружием морского базирования. Успешные пуски ракет Р-11ФМ и Р-13 с подводных лодок, о которых говорилось в третьей главе, были лишь прологом к созданию стратегических подводных лодок с баллистическими ракетами большой дальности стрельбы с подводным стартом. Качественный 162 скачок в строительстве советских ракетных подводных лодок произошел в 1962 году, когда дизельные подводные лодки проекта 629А и атомные — проекта 658М, стали оснащаться ракетами Р-21, имеющими дальность 1400 км. Но главное было не в этом. Ракета Р-21 стартовала с подводной лодки, находящейся в подводном положении. Правда, радость по поводу этого успеха была недолгой — в том же 1962 году американцы испытали новую баллистическую ракету для подводных лодок «Поларис-АЗ», дальность которой превышала дальность полета ракеты Р-21 более чем в три раза. Приходилось принимать во внимание и то, что наши лодки, дежурившие у восточного побережья Америки, все чаще стали контролироваться американскими противолодочными средствами. Вновь надо было реагировать. Советское руководство приняло решение о создании новой ракетной системы, которая могла бы поражать цели, удаленные от подводной лодки хотя бы на вдвое большее расстояние. Лодка должна была иметь, как и американские ПЛАРБ, 16 пусковых установок. Работа была поручена уже сложившейся к этому времени кооперации предприятий: КБ машиностроения (КБМ), где главным конструктором был В. П. Макеев (ракетный комплекс) и ЦКБ морской техники (ЦКБМТ), где главным конструктором был С. Н. Ковалев (подводная лодка для этого комплекса). Советской научно-технической мысли предстояло серьезно поработать над разрешением многих новых проблем. Во-первых, разместить на лодке 16 ракет, можно только в том случае, если они не будут громоздкими. Казалось бы, этому требованию более отвечают ракеты на твердом топливе. Об этом свидетельствовал опыт американцев. Но этот опыт нам не подходил. В СССР в то время были хорошо освоены только жидкостные ракетные двигатели, поэтому создание твердотопливной ракеты неминуемо сказалось бы на сроках разработки всей подводной ракетной системы. С другой стороны, нельзя было не принимать во внимание, что существовавшие в то время баллистические ракеты на жидком топливе были весьма сложны в эксплуатации и заправлялись топливом непосредственно перед загрузкой в ракетную лодку. Макеев доложил руководству о том, что его КБ уже далеко продвинулось по пути решения обеих задач (уменьшения размеров ракеты и проблемы с топливом). В разрабатываемой 163 конструкторским бюро ракете, названной Р-27, в целях уменьшения длины ракеты и более полного использования ее объема, двигатель размещается внутри бака с горючим (!); хотя выбран вариант с жидким топливом, однако забот с ним не будет — проектируемую ракету будут заправлять и ампулизировать сразу же при ее изготовлении на заводе, и в таком состоянии она будет эксплуатироваться не менее десяти лет. Во-вторых, даже при приемлемых размерах ракет, размещение на подводной лодке 16-шахтных пусковых установок вместе с корабельной аппаратурой ракетного комплекса — дело весьма сложное. Поэтому было принято решение расположить пусковые установки и соответствующее оборудование компактно в двух специально врезанных в лодку отсеках. В качестве исходной лодки была взята АПЛ проекта 667, которую первоначально приспосабливали для крупногабаритной твердотопливной ракеты. Она стала называться АПЛ проекта 667А. Головная лодка проекта 667А была построена в 1967 году на Северном машиностроительном предприятии. В ее 16 пусковых шахтах размещались баллистические ракеты Р-27 (РСМ-25) с ядерными головными частями мегатонного класса и дальностью пусков до 2500 км. Ракета весила чуть больше 14 тонн. Ее пуск осуществлялся из заполненной водой шахты при нахождении ПЛ на глубине до 50 м и скорости до 5 узлов. С этой подводной лодки начался отсчет «современных атомных подводных лодок с баллистическими ракетами» (ПЛАРБ), как они стали именоваться после заключения Временного соглашения 1972 г. На флоте новые подводные ракетоносцы стали называть ракетными подводными крейсерами стратегического назначения (РПКСН). При всех своих достоинствах новый ракетный комплекс имел и существенный недостаток. Ракета РСМ-25 имела дальность стрельбы только 2500 км, что требовало длительных переходов в районы патрулирования, из которых ПЛ проекта 667А могли бы, в случае необходимости, нанести удар возмездия по противнику. Это обстоятельство не позволяло иметь в районах патрулирования более 30 процентов подводных лодок этого проекта. Зоны патрулирования по-прежнему оставались близко расположенными к берегам США, то есть в зоне действия американской прибрежной ПЛО. К тому же нашим подводным 164
лодкам приходилось преодолевать американскую систему обнаружения «Сосус», созданную на пути их перехода из северных морей в Атлантику. У американцев таких проблем не было. Их БРПЛ, начиная с «Поларис А-3» (1964 г.), имели не только большую дальность стрельбы (более 4600 км), но и располагали базами ПЛАРБ в Англии, и Испании, а на Востоке — в Японии. Путь избавления от недостатка ракеты РСМ-25 был ясен: необходимо разработать новую ракету, которая позволяла бы наносить удары возмездия, находясь недалеко от своих берегов, или, по крайней мере, не пересекая американский рубеж обнаружения «Сосус». Такая ракета была создана и названа Р-29 (РСМ-40). Она имела стартовый вес около 33 т, но зато могла поражать цели, находящиеся на удалении до 7800 км. Первой из советских БРПЛ она была оснащена средствами преодоления ПРО и имела ряд других положительных качеств. Поскольку ракета Р-29 получилась существенно крупнее ракеты Р-27, в корпусе подводной лодки проекта 667Б удалось разместить для нее только 12 пусковых установок. Ракетный комплекс был принят на вооружение в 1972 году. Следует отметить, что и в то время, и позже американцы в своих публикациях стали использовать в качестве аргумента, якобы свидетельствующего об «агрессивности» СССР, тот факт, что СССР традиционно имел больше типов МБР и БРПЛ, чем США. Между тем этот факт говорит скорее об обратном. Не Советский Союз, а Соединенные Штаты в годы монопольного владения ядерным оружием создали смертельную угрозу своему недавнему союзнику во Второй мировой войне. Парирование этой угрозы не терпело отлагательств. Поэтому в Советском Союзе были вынуждены вести параллельные разработки стратегических вооружений, обоснованно полагая, что таким образом будет уменьшена вероятность неудачи. Естественно, что как только ракета «полетела», ее немедленно ставили на боевое дежурство, иногда даже до того, как она официально принималась на вооружение. Понятно и то, что созданные в такой спешке МБР и БРПЛ были далеки от совершенства. Поэтому уже в процессе создания ракет запускалась программа их модернизации, либо разработки новых типов ракет. Например, МБР Р-36 стала родоначальницей целого класса тяжелых межконтинентальных баллистических ракет. Вслед за нею на вооружение поступила МБР Р-36П, на которой была установлена разделя- 166 ющаяся головная часть рассеивающего типа с тремя боеголовками (РГЧ РТ). Затем была создана ракета Р-36М с минометным стартом. На ней вместо РГЧ РТ была установлена головная часть с десятью боеголовками индивидуального наведения (РГЧ ИН). Но не только это. На ракете были также установлены бортовая цифровая вычислительная машина (БЦВМ) и средства преодоления ПРО. Наконец, в 1980-х годах на вооружение поступили ракеты Р-36М УТТХ и Р-362М УТТХ с улучшенными тактико-техническими характеристиками. Их главной отличительной особенностью являлась высокая стойкость к поражающим факторам ядерного взрыва, в том числе к нейтронному и электромагнитному излучению. В таком подходе к созданию стратегических вооружений, конечно же можно найти повод для критики. Однако он помог Советскому Союзу в минимальные сроки добиться главного — постоянно угрожавший ему противник стал досягаем для ответного удара. Это существенно снизило вероятность возникновения ядерной войны. Поводом для разного рода спекуляций служил и тот факт, что советские ракеты были существенно более крупными, чем американские. Известный американский обозреватель С. Талботт в своей книге «Эндшпиль. Подоплека переговоров об ОСВ-2» (6) о советской ракете Р-36 (американцы называли ее SS-9) высказался так: «Эта сверхракета в глазах многих специалистов в области военного планирования и комментаторов обрела почти мистический ореол зла... стала символом русской жестокости». Американцев не интересовал тот факт, что размеры советских ракет были следствием технологии их изготовления и примененных материалов, в первую очередь вида использованного топлива, и что вообще эти ракеты появились в качестве оружия сдерживания США от ядерных угроз. Они вовсе не считали, что их собственные односторонние угрозы в условиях американской ядерной монополии с большим основанием можно назвать символом, но не русской, а «американской жестокости». Русские своих ракет не применили. Американцы двумя ядерными бомбами стерли с лица Земли два японских города вместе с их жителями. Результаты чрезвычайных усилий, предпринятых Советским Союзом, не замедлили сказаться. Достаточно взглянуть на прилагаемый график, чтобы убедиться в результативности этих усилий. Во второй половине 1960-х 167
Соотношение стратегических ядерных сил СССР и США (без ядерных средств передового базирования)
годов кривые наращивания советских стратегических вооружений резко пошли вверх. В 1966—1969 годах темпы строительства пусковых установок советских МБР поддерживались в пределах 200—300 единиц, а пусковых установок БРПЛ — по 100 и более единиц в год. Эти темпы были -вполне соизмеримы с теми, которые были у американцев в первой половине 1960-х годов. Кроме ракет стратегического назначения, находящихся на вооружении советских РВСН и ВМФ, в Советском Союзе разрабатывались ракеты меньшей дальности — оперативного и тактического назначения. Ими стали вооружаться другие виды вооруженных сил. Они все более стали рассматриваться как «самое эффективное и самое перспективное средство вооруженной борьбы» на театрах военных действий (ТВД). Продолжали трудиться коллективы, работавшие в области авиации. Правда, новых стратегических бомбардировщиков в эти годы создано не было, но зато в КБ А. Н. Туполева был разработан и затем принят на вооружение средний бомбардировщик Ту-22, а в начале 1970-х годов — и Ту-22М, занявшие достойное место в системе вооружений Советских Вооруженных Сил. Наряду с созданием и развертыванием систем наступательного оружия, в СССР не менее интенсивно велась работа в области оборонительных вооружений, роль которых возрастала по мере того как, наращивались возможности наступательных вооружений. Основу активных средств ПВО с 1960-х годов стали составлять зенитно-ракетные комплексы, а также истребительная авиация. В третьей главе было рассказано о создании двух зенитно-ракетных комплексов ПВО — С-25 и С-75. Первые были стационарно развернуты вокруг Москвы, вторые — мобильные — развертывались для защиты других важных в стратегическом отношении объектов страны, а также поставлялись за границу в дружественные СССР государства. В Китае даже было освоено их производство. С-75 хорошо зарекомендовал себя во многих военных конфликтах. Однако он стал недостаточно эффективен после того, как авиация противника стала использовать для нападения на охраняемые объекты малые высоты. Последовала очередная реакция: решение о создании ЗРК, который как бы дополнял комплекс С-75 на малых и средних высотах. Новый комплекс был назван С-125. Он также 169 поставлялся за границу. Для поражения воздушных целей на больших дальностях была разработана система С-200 (принята на вооружение в 1968 году). Все рассмотренные выше зенитно-ракетные комплексы и системы относятся к ПВО территории страны. Но воздушный противник вовсе не обязательно нацелен на поражение стационарных объектов. В защите от него в неменьшей мере нуждаются и войска, и мобильные объекты. В этих целях используются и зенитно-ракетные комплексы, и авиация, и зенитно-артиллерийские установки. Но эта тема требует отдельного исследования. Что касается истребительной авиации, то в 1960-х годах были приняты на вооружение истребители-перехватчики ПВО, обладавшие сверхзвуковыми скоростями и мощным ракетным и стрелковым вооружением. Здесь в первую очередь следует назвать самолеты Су-15 (ОКБ П. О. Сухого), Ту-128 (ОКБ А. Н. Туполева) и МиГ-25 (ОКБ А. И. Микояна). Особое место в ряду оборонительных систем в 1960-х годах стали занимать системы противолодочной обороны (ПЛО). И это понятно — именно в эти годы происходило массовое развертывание подводных лодок с баллистическими стратегическими ракетами. В целях ПЛО использовались как корабельные системы надводных и подводных кораблей, так и авиация ВМФ. Специально для целей ПЛО в 1960 году в ОКБ Г. М. Бериева началась разработка гидросамолета-амфибии Бе-12 с запланированной дальностью полета 4000 км. Через четыре года самолет был принят на вооружение. Вслед за ним в 1967—1968 годах были приняты на вооружение противолодочные самолеты Ил-38 (КБ С. В. Илюшина) и Ту-142 (КБ А. Н. Туполева), которые, наряду со средствами обнаружения и слежения за подводными лодками, имели мощные средства поражения ПЛ. Успехи в решении задачи создания потенциала «сдерживания» США были налицо. В начале 1970-х годов Советский Союз догнал Соединенные Штаты по количеству стратегических носителей ядерного оружия. Правда, США все еще существенно — более чем в два раза — превосходили СССР по числу ядерных зарядов на этих средствах, однако оно больше не играло решающей роли в стратегическом взаимоотношении сторон. Сложилась принципиально новая ситуация, когда ни одна из сторон больше не 170 могла рассчитывать на победу в ядерной войне, если, конечно, не считать победой то, что страна-агрессор была бы разрушена второй. Это заметно снизило вероятность ядерной войны и явилось важным фактором укрепления международной стабильности. В СССР это состояние называли «примерным военно-стратегическим равновесием», или «ядерным паритетом».
Ви переглядаєте статтю (реферат): «ПРОТИВ СИЛЫ - ТОЛЬКО СИЛА» з дисципліни «Супердержави XX століття. Стратегічне протиборство»
