После второй мировой войны сложился международный порядок, отличавшийся двумя существенными особенностями. Во-первых, это уже упоминавшееся достаточно четкое разделение мира на две социально-политические системы, которые находились в состоянии перманентной "холодной войны" друг с другом, взаимных угроз и гонки вооружений. Раскол мира нашел свое отражение в постоянном усилении военной мощи двух сверхдержав - США и СССР, он институализировался в противостоящих друг другу двух военно-политических (НАТО и ОВД) и политико-экономических (БЭС и СЭВ) союзах и прошел не только по "центру", но по "периферии" международной системы. Во-вторых, это образование Организации Объединенных Наций и ее специализированных учреждений и все более настойчивые попытки регулирования международных отношений и совершенствования международного права. Образование ООН отвечало объективной потребности создания управляемого международного порядка и стало началом формирования международного сообщества как субъекта управления им. Вместе с тем, вследствие ограниченности своих полномочий, ООН не могла выполнить возлагаемой на нее роли инструмента по поддержанию мира и безопасности, международной стабильности и сотрудничества между народами. В результате сложившийся международный порядок проявлялся в своих основных измерениях как противоречивый и неустойчивый, вызывая все более обоснованную озабоченность мирового общественного мнения. Опираясь на анализ С. Хоффманна, рассмотрим основные измерения послевоенного международного порядка. Так, горизонтальное измерение послевоенного международного порядка характеризуют следующие особенности. 1. Децентрализация (но не уменьшение) насилия. Стабильность на центральном и глобальном уровнях, поддерживаемая взаимным устрашением сверхдержав, не исключала нестабильности на региональных и субрегиональных уровнях (региональные конфликты, локальные войны между "третьими странами", войны с открытым участием одной из сверхдержав при более или менее опосредованной поддержке другой из них противоположной стороны и т.п.). 2. Фрагментация глобальной международной системы и региональных подсистем, на уровне которых выход из конфликтов зависит каждый раз гораздо больше от равновесия сил в регионе и чисто внутренних факторов, касающихся участников конфликтов, чем от стратегического ядерного равновесия. 3. Невозможность прямых военных столкновений между сверхдержавами. Однако их место заняли "кризисы", причиной которых становятся либо действия одной из них в регионе, рассматриваемой как зона ее жизненных интересов (Карибский кризис 1962 г.), либо региональные войны между "третьими странами" в регионах, рассматриваемых как стратегически важные обеими сверхдержавами (Ближневосточный кризис 1973 г.). 4. Возможность переговоров между сверхдержавами и возглавляемыми ими военными блоками с целью преодоления создавшегося положения, появившаяся в результате стабильности на стратегическом уровне, общей заинтересованности международного сообщества в ликвидации угрозы разрушительного ядерного конфликта и разорительной гонки вооружений. В то же время эти переговоры в условиях существующего международного порядка могли привести лишь к ограниченным результатам. 5. Стремление каждой из сверхдержав к односторонним преимуществам на периферии глобального равновесия при одновременном взаимном согласии на сохранение раздела мира на "сферы влияния" каждой из них. Что касается вертикального измерения международного порядка, то, несмотря на огромный разрыв, существовавший между мощью сверхдержав и всего остального мира, их давление на "третьи страны" имело пределы, и глобальная иерархия не становилась большей, чем прежде. Во-первых, всегда сохранялась существовавшая в любой биполярной системе возможность контрдавления на сверхдержаву со стороны ее более слабого в военном отношении "клиента". Во-вторых, произошел крах колониальных империй и возникли новые государства, суверенитет и права которых защищаются ООН и региональными организациями типа ЛАГ, ОАЕ, АСЕАН и др. В-третьих, в международном сообществе формируются и получают быстрое распространение новые моральные ценности либерально-демократического содержания, в основе которых - осуждение насилия, особенно по отношению к слаборазвитым государствам, чувство постимперской вины (знаменитый "вьетнамский синдром" в США) и т.п. В-четвертых, "чрезмерное" давление одной из сверхдержав на "третьи страны", вмешательство в их дела создавали угрозу усиления противодействия со стороны другой сверхдержавы и негативных последствий в результате противостояния между обоими блоками. Наконец, в-пятых, указанная выше фрагментация международной системы оставляла возможность претензий определенных государств (их режимов) на роль региональных квазисверхдержав с относительно широкой свободой маневра (например, режим Индонезии в период правления Сукарно, режимы Сирии и Израиля на Ближнем Востоке, ЮАР - в южной Африке и т.п.). Для функционального измерения послевоенного международного порядка характерно прежде всего выдвижение на передний план деятельности государств и правительств на международной арене экономических мероприятий. Основой этого явились глубокие экономические и социальные изменения в мире и повсеместное стремление людей к росту материального благосостояния, к достойным XX века условиям человеческого существования. Научно-техническая революция сделала отличительной чертой описываемого периода деятельность на мировой арене в качестве равноправных международных акторов неправительственных транснациональных организаций и объединений. Наконец, в силу ряда объективных причин (не последнее место среди них занимают стремления людей к повышению своего уровня жизни и выдвижение на передний план в международных стратегичес-ко-дипломатических усилиях государств экономических целей, достижение которых не может быть обеспечено автаркией), заметно возрастает взаимозависимость различных частей мира. Однако на уровне идеологического измерения международного порядка периода холодной войны эта взаимозависимость не получает адекватного отражения. Противопоставление "социалистических ценностей и идеалов" "капиталистическим", с одной стороны, устоев и образа жизни "свободного мира" "империи зла", - с другой, достигли к середине 80-х годов состояния психологической войны между двумя общественно-политическими системами, между СССР и США. И хотя путем использования силы на региональных и субрегиональных уровнях, ограничения возможностей "средних" и "малых* государств сверхдержавам удавалось сохранять глобальную безопасность и тем самым контролировать сложившийся после второй мировой войны международный порядок, изменения, происходящие в сфере международных отношений, делали все более очевидным тот факт, что уже к 80-м годам он превратился в тормоз общественного развития, опасное препятствие на его пути. Тяжелым бременем для человечества стала вызванная противоборством двух систем гонка вооружений. Так, в середине 80-х годов на вооружение ушло около 6% мирового валового продукта. Военные программы повлекли за собой огромный расход топ* лива, энергии, редкого сырья. Реализация этих программ приостановила либо замедлила использование для невоенных нужд множества научных открытий и новейших технологий (7). По данным Стокгольмского международного института мира (SIPRI) в середине 80-х годов более половины ученых и технической интеллигенции планеты работали над созданием средств и методов разрушения, а не созидания материальных ценностей. Военные расходы оценивались в 1000 млрд. долларов в год или свыше 2 млн. в минуту (8). В то же время около 80 млн. человек в мире жили в абсолютной нищете, а из 500 млн. голодающих 50 млн. (половина которых - дети) ежегодно умирали от истощения (см.: там же, р. 79-80). Если для мировой экономики непомерное бремя военных расходов стало причиной стагнации и экономического дисбаланса,, то еще более тяжелыми были его последствия для "третьего мира". Так, каждое вызванное гонкой вооружений повышение США своего ссудного процента на единицу добавляло 2 млрд. долларов к долгу развивающихся стран. Одним из самых опасных последствий и аспектов проблемы стал рост военных расходов стран "третьего мира", испытывающих острый недостаток средств для медицинского обслуживания и продовольственного обеспечения населения. Достигнув ежегодной суммы в 140 млрд. долларов к 1980 г., эти расходы утроились в реальных ценах между 1962-* 1971 и 1972- 1981 годами. Во многих развивающихся странах на военные цели выделялось до 45% национального бюджета (см.:там же). Возрастающее бремя военных расходов стало непосильным и для СССР, сыграв едва ли не решающую роль в крушении его экономики. В целом же, в истории человечества создалась принципиально новая ситуация, когда накопленного им прежде опыта нахождения оптимальных путей общественного развития уже недостаточно, когда возникла острая необходимость в нетривиальных подходах, порывающих с привычными, но более не отвечающими действительности стереотипами. Беспрецедентные вызовы, с которыми столкнулось человечество, потребовали соответствующих их масштабам изменений в области международных отношений. Первостепенную важность для судеб цивилизации получило широкое осознание уже отмечавшегося ранее некоторыми учеными того факта, что современный мир представляет собой неделимую целостность, единую взаимозависимую систему. Новое значение приобрел вопрос о войне и мире - пришло понимание всеми, причастными к принятию политических решений того, что в ядерной войне не может быть победителей и побежденных и что войну уже нельзя рассматривать как продолжение политики, ибо возможность применения ядерного оружия делает вполне вероятной гибель человеческой цивилизации. В этих условиях все более настойчиво пробивает себе дорогу идея нового международного порядка. Однако между ней и ее практическим воплощением лежат политические и социологические реальности наших дней, которые могут быть охарактеризованы как переходный период, отличающийся глубокой противоречивостью. Рассмотрим их подробнее.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Послевоенный международный порядок» з дисципліни «Міжнародні відносини»
