После распада Советского Союза главным направлением стала евразийская геополитика США, ставящая целью американский контроль на рубежах евразийских цивилизаций. Однако продвижение США от Римленда вглубь континента вызвало серию американо-евразийских войн (Балканы, Афганистан, Ирак) с непредсказуемыми последствиями для международной безопасности. Тектонические сдвиги на политической карте мира впервые в истории выдвинули в роль мирового лидера неевразийскую державу, ставшую главным арбитром в отношениях государств Евразии. После поражения и развала Советского Союза Евразия по-прежнему сохраняет свое геополитическое положение. Наряду с Западной Европой в Восточной Азии формируется новый центр экономического развития и растущего политического влияния. Континент Евразия занимает центральное место в классических геополитических концепциях. Контроль за евразийским хартлендом является основой многих теоретических построений. Более 500 лет назад Американский и Евразийский континенты стали взаимодействовать в политическом отношении. Но если в средневековье европейцы открыли для себя Новый Свет, то в ХХ века началось американское наступление на Евразию. Вряд ли найдется другой документ, чем стенограммы советско-германских переговоров в Берлине ( ноябрь 1940 г.), которые с пристрастием изучали в США по окончанию Второй мировой войны. Записи бесед Гитлера, Молотова, Риббентропа стали своеобразной «библией» в Белом Доме и Пентагоне, с которой сверялась внешняя политика Америки. Эти материалы, тщательно скрываемые в СССР от общественности, стали фундаментом американской геополитики. Если обратить внимание на «зоны жизненных интересов» США, то они оказываются в местах, указанных в германской геостратегии (Средиземноморье и Турция, Персидский залив, Восточная Азия). В Средиземном море «прописался» 6-й флот США с ударными авианосцами, Турция стала членом НАТО, Персидский залив — зоной особых жизненных интересов, на территориях Южной Кореи, Японии, Филиппин и других приморских азиатских стран размещены военные базы США. Германская геостратегия после окончания Второй мировой войны была подхвачена Соединенными Штатами. В чем же состоит суть американской геополитики в отношении Евразии? В конце ХХ века началась реальная военная, культурная и экономическая экспансия США в Евразии. В книге «Великая шахматная доска» Бжезинский моделирует возможные варианты поведения стран в будущем и дает рекомендации по сохранению единственной мировой сверхдержавы. Рассмотрим основные положения американской геополитики в отношении Евразии. Это гуманизированная геополитика с позиций силы. То есть, США не планируют военную колонизацию, они предлагают внедрять демократические ценности и «права человека» на евразийском континенте, а те, кто откажется от такого бескорыстного подарка, могут его получить с помощью самых «справедливых» бомб и ракет. Тектонические сдвиги на политической карте мира впервые в истории выдвинули в роль мирового лидера неевразийскую державу, ставшую главным арбитром в отношениях государств Евразии. После поражения и развала Советского Союза Евразия по прежнему сохраняет свое геополитическое положение. Здесь наряду с Западной Европой в Восточной Азии формируется новый центр экономического развития и растущего политического влияния. Перед Америкой стоит сложная задача сохранения глобальных интересов и мирового господства. Наряду с современными коммуникациями и технологиями необходимо особое внимание уделять внешней политики. На великой евразийской «шахматной доске» продолжается борьба за мировое господство. Главными фигурами здесь, по мнению Бжезинского, выступают Россия, Германия, Франция, Китай и Индия. Эти крупные государства с значительными внешнеполитическими амбициями имеют собственную геостратегию и их интересы могут столкнуться с интересами США. Американское могущество в Евразии должно положить конец амбициям других стран в отношении мирового господства. Цель американской геостратегии — создать действительно готовое к сотрудничеству мировое сообщество и одновременно не допустить на политической арене соперника, способного господствовать в Евразии и бросить вызов Америке. Помня советско-германскую секретную договоренность о главном геостратегическом направлением Советского Союза на Юг к берегам открытого Индийского океана, США наращивают военную мощь в районе Персидском заливе, объявив его «зоной жизненных интересов». Советское вторжение в Афганистан сопровождалось увеличением крупномасштабного американского присутствия на Ближнем Востоке. С конфронтации в советско-китайских отношениях геополитическое и геоэкономическое пространство «Хартленда» начало сужаться. Американские ценности и технологии осуществили широкое наступление на основных стратегических фронтах «римленда». На дальневосточном фронте совершили рывок к свободному предпринимательству новые индустриальные страны. План Маршалла позволил не только за коротки сроки восстановить Европу, но и с помощью американской политической и экономической культура «покорить» западноевропейские народы. Много сторонников американских материальных технологий в арабском мире. Одним словом, Соединенные Штаты смогли предложить народам Евразии, то на что оказался неспособен Советский Союз. Догматическая идеология не смогла обеспечить эффективное экономическое и военное соперничество. Главной геополитической целью США является контроль над Евразией или, как пишет Бжезинский, Евразия — главный геополитический приз для Америки. Притягательность Евразии обусловлена следующими факторами. Евразийский континент занимает осевое геополитическое положение в мире. Здесь расположены два из трех мировых центров экономического и технологического развития в Западной Европе и Азиатско-Тихоокеанском регионе. В Евразии живет 75% населения планеты, производится свыше 60% мирового ВНП и сосредоточено 80% мировых энергетических запасов. Здесь же находятся и основные претенденты на региональную гегемонию и глобальное влияние, потенциально способные сделать вызов американскому преобладанию. Но Евразия слишком велика и не монолитна в политическом отношении, представляет собой шахматную доску, на которой одновременно несколько игроков ведут борьбу за глобальное господство. Ведущие игроки находятся в западной, восточной, центральной и южных частях шахматной доски. На западной периферии Евразии в качестве главного игрока выступает Запад во главе с США, на востоке - Китай, на юге - Индия, представляющие, соответственно, три цивилизации. В срединной Евразии или по образному выражению Бжезинского - «черной дыре» лежит «политически анархический, но богатый энергетическими ресурсами регион», потенциально представляющий большую важность для Запада и Востока. Здесь расположена Россия, претендующая на региональную гегемонию. Величина территории, огромное население и разнообразие культур Евразии ограничивают глубину американского влияния, поэтому как в шахматах возможны следующие комбинации. Если Запад во главе с Америкой включит Россию в «Европейский дом от Лондона до Владивостока», на юге не возобладает Индия, а на востоке — Китай, то Америка одержит победу в Евразии. Но если Срединная Евразия во главе с Россией даст отпор Западу, станет единым геополитическим и геоэкономическим пространством, или образует союз с Китаем, то американское присутствие на континенте значительно сузиться. В этой связи нежелательно объединение общих усилий Китая и Японии. Если Западная Европа сгонит Америку с её насеста в Старом Свете, то это будет автоматически означать оживление игрока, занимающего среднюю часть (Россию). В шахматной игре правила должны быть для всех одинаковые, включая взаимоуважение соперников. Бжезинский, являясь одним из архитекторов американской геостратегии в Евразии, не скрывает, что он будет защищать игрока, ведомого Соединенным Штатами. Поэтому будем играть на стороне собственно евразийских игроков. Тем более, что вряд ли кому хочется оказаться в качестве главного, пусть даже и геополитического приза в чужой игре. Таким призом американских политолог считает пространство «черной дыры», куда входят Россия, Украина и Белоруссия, а точнее — восточнославянский мир. Если это «черная дыра», поглощающая окружающую материю, то почему Америка стремиться ей контролировать, опасаясь оказаться в ней самой? И так, каждый игрок преследует свои геополитические цели и формирует геостратегию их достижения. Как, правило, это контроль над обширными территориями и крупными коммуникационными узлами. Географическое положение государства зависит от его военной, политической и экономической значимости. Чем выше мощь государства, тем шире его радиус геополитических интересов. Например, в прошлом Британская империя в евразийской геостратегии делала упор на контроль жизненно важных для морского могущества проливов и каналов, таких как Гибралтар, Суэцкий канал и Сингапур. Нацистская Германия ставила цель построить «тысячелетний рейх», собрав под одной политической крышей не только воссоединенные немецкоговорящие народы, но и восточнославянские земли с дешевыми трудовыми ресурсами рабов, включая житницы Украины. Императорская Япония страдала также навязчивой идеей национальной мощи и глобального статуса путем территориального владения Маньчжурией, а позднее важной нефтедобывающей Голландской Ост-Индией. Российское могущество также веками отождествлялось с территориальными приобретениями. На этом историческом фоне Бжезинский формулирует евразийскую геостратегию США. В отличии от «жизненного пространства» нацистской Германии евразийская геостратегия Соединенных Штатов включает целенаправленное руководство или «управление» суперконтинентом, чтобы сохранить свою исключительную глобальную власть и не допустить появления соперничающей сверхдержавы. На более откровенной древнекитайской терминологии это звучит следующим образом. Имперская геостратегия заключается в предотвращении сговора между вассалами и сохранения их зависимости и недопущения объединения варваров. Если перейти с эзопова языка на современный, это означает, например, геостратегическую задачу недопущения тесного сотрудничества России и Украины, сохранения в Восточной Европе расколотого геопространства и элементов конфронтации между «братьями славянами». Рассмотрим основные действующие лица и геополитические полюса евразийской геостратегии. На новой евразийской политической карте Бжезинский отдает предпочтение таким крупным и активным фигурам как Германия, Франция, Россия, Китай и Индия. Среди крупных геополитических полюсов отсутствуют Великобритания, Япония и Индонезия, но в пределах более лимитированных возможностей рассматривается геостратегическая активность Украины, Азербайджана, Южной Кореи, Турции и Ирана. В Западной Европе объединенная Германия все более осознается как наиболее значимое государство и экономический лидер Европейского Союза. Германия придерживается великой геополитической концепции особых отношений с Россией. Франция имеет свою геостратегию «Большой Европы» и рассматривает себя как ядро средиземноморско-североафриканской группы стран. Великобритания исключила себя из европейской игры в результате двойственного отношения к объединению Европы и преданности угасающим особым взаимоотношениям с Америкой. Устранившаяся от авантюр великой Европы Великобритания становится ушедшей на покой геостратегической фигурой. Бжезинский объективно оценивает геополитическое положение России: «Россия... остается крупным геостратегическим действующим лицом, несмотря на ослабленную государственность и, возможно, затяжное нездоровье... она лелеет амбициозные геополитические цели, которые все более и более открыто провозглашает. Как только она восстановит свою мощь, то начнет также оказывать значительное влияние на своих восточных и западных соседей...». Россия еще не сделала окончательный выбор демократического пути или — опять — евразийской империи. Россия не определилась во взаимоотношениях с Америкой: друг это или враг? Китай реально стал региональной державой и не забывает о традиционном представлении о «поднебесной» как центре мира. Экономический рост способствует усилению геополитического влияния Китая в Азии. Воскрешение «Великого Китая» неизбежно повлияет на американские позиции на Дальнем Востоке. Парадокс Японии заключается в отсутствии стремления к региональному доминированию. Страна «восходящего солнца» предпочитает действовать под протекцией Америки. Япония, как и Великобритания в Европе, предпочитает не вступать в политические перипетии с материковой Азией, где многие страны подозрительно относятся к её претензиям на роль лидера. Островная Индонезия с относительно неразвитой экономикой, внутриполитической нестабильностью и межэтническими конфликтами пока не может претендовать на роль активной геостратегической фигуры. Большое влияние на финансовое положение страны оказывает мощная китайская диаспора. Индия находится в процессе становления региональной державы и является наиболее сильным государством Южной Азии. Несмотря на историческое соперничество с Китаем, Индия не вторгается в евразийские интересы Америки и не является источником геополитического беспокойства в отличии от Китая и России. Из новых независимых государств Бжезинский выделяет Украину: «Украина, новое и важное государство на евразийской шахматной доске, является геополитическим центром, потому что само её существование как независимого государства помогает трансформировать Россию. Без Украины Россия перестает быть евразийской империей. Без Украины Россия все еще может бороться за имперский статус, но тогда она стала бы в основном азиатским имперским государством...». Ключевое положение Азербайджана в Каспийском регионе определяется энергетическим фактором. Азербайджану наряду с Украиной Бжезинский отводит важную роль в противостоянии России. Если Азербайджан будет под московским контролем, то трудно будет говорить о подлинной независимости среднеазиатских стран. Турция и Иран после распада СССР активизировали свои позиции в каспийско-среднеазиатском регионе, зачастую нейтрализуя друг друга. В этих государствах существуют серьезные внутренние проблемы. Турция доминирует в Черноморском регионе, контролируя доступ из Средиземноморья, уравновешивает Россию на Кавказе, противостоит мусульманскому фундаментализму и служит форпостом НАТО в регионе. Иран, несмотря на враждебность к США, играет роль барьера для российской угрозы американским интересам в районе Персидского залива. Южная Корея как геополитический центр Дальнего Востока тесно связана с Соединенными Штатами, что позволяет Америке играть рот щита для Японии и не давать последней возможности превратиться в мощную военную державу. Растущая экономическая мощь Южной Кореи расширяет радиус его геоэкономического пространства. Обратим внимание на одну характерную особенность «игроков» на евразийской шахматной доске. На западной и восточной перифериях континента они находятся после Второй мировой войны под протекцией США. Соединенные Штаты оказывают покровительство, политическую, военную и экономическую поддержку Западной Европе и Японии. Перефразируя известное выражение, можно сказать, всякая протекция развращает, но абсолютная протекция развращает абсолютно. По сути Америка сделала своих стратегических союзников зависимыми от её мощи и они постепенно не только свыклись, но и считают это само собой разумеющимся. Поэтому жесткий прагматик Збигнев Бжезинский выносит следующий приговор Европе: «Горький факт заключается в том, что Западная Европа, а также все больше и больше и Центральная Европа остаются в значительной степени американским протекторатом, при этом союзные государства напоминают древних вассалов и подчиненных. Такое положение не является нормальным как для Америки, так и для европейских государств». Главными архитекторами «Европейского дома» являются Франция и Германия, но их проекты отличаются друг от друга. Французская модель Европы Шарля де Голля «от Атлантики до Урала» противостоит «англосаксонскому» господству и «американизации» западной культуры. По мнению Бжезинского, для Германии приверженность к Европе является основой национального искупления, а тесная связь с Америкой необходима для её безопасности. Поэтому Германия придерживается формулы: «искупление + безопасность = Европа + Америка». Для реализации этих проектов Соединенным Штатам остается роль строителя Европы, основанной на франко-немецком сотрудничестве. Поэтому главная геостратегическая цель Америки в Европе: путем трансатлантического партнерства укрепить американский плацдарм для продвижения в Евразию с факелом демократии. Естественно, важнейшая остановка на этом пути — Россия. После краха Советского Союза в одночасье в «сердце» Евразии образовался геополитический вакуум. Ухудшилось геополитическое положение России. Вместо огромного просоветского военно-политического блока, образованного после Второй мировой войны по оси Россия - Китай - Югославия от Адриатики до Желтого моря, остались геополитические «осколки». Распались Российская и Югославская «империи». Одна из двух мировых сверхдержав превратилась на международной арене в региональную державу «третьего мира» с устаревшим ядерным арсеналом и непредсказуемым будущем. Бжезинский рассматривает социальные последствия важнейших событий, повлиявших на распад Российской империи — от проигранной русско-японской войны до унизительной войны в Чечне. В ХХ веке в результате войн, революций и репрессий значительно пострадал генофонд российского народа. Россия в новых границах оказалась оттеснена на восток и север Евразии и отделена от Западной Европы зоной «буферных» государств. Россия потеряла свое главенствующее положение на Балтики и Черноморье, лишилась крупных военно-морских баз и торговых портов. Аналогично изменился статус России на Кавказе и Средней Азии. Были утрачены прямые сухопутные выходы в Центральную и Западную Европу. Свыше 20 млн русских оказалось в ближнем зарубежье. При потере более 5 млн. кв.км. территории сохранилась почти старая протяженность границ. Новые границы не имеют соответствующей инфраструктуры. Сложилась новая угрожающая ситуация на Дальнем Востоке, хотя территориальные изменения не коснулись этого региона. Слабо заселенным сибирским территориям противостоит экономическая мощь Китая с 1,2 млрд. населением. Однако центральным геополитическим событием является, по мнению американского политолога, потеря Украины, без которой Россия неспособна воссоздать евразийскую империю. С учетом сложившихся обстоятельств возникло три геостратегических варианта развития событий: 1. «зрелого стратегического партнерства» или глобального кондоминиума с Соединенными Штатами, 2. возможность реставрации некоторого имперского контроля над ближнем зарубежьем и создание державы, способной уравновесить Америку и Европу, 3. создание евразийской антиамериканской коалиции в целях снижения преобладания Америки в Евразии. Действительно, не только Россия, но и Украина стали стратегическими партнерами США. Но прислушаемся к мнению Бжезинского на этот счет: «Хотя концепция зрелого стратегического партнерства» и ласкает взор и слух, она обманчива. Америка никогда не намеревалась делить власть на земном шаре с Россией, да и не могла делать этого, даже если бы и хотела. Новая Россия была просто слишком слабой, ... слишком отсталой социально, чтобы быть реальным партнером Америки в мире... Мания получить одинаковый с Америкой статус в мире затруднила политической элите отказ от идеи привилегированного геополитического положения России не только на территории бывшего Советского Союза, но и в отношении бывших стран — сателлитов Центральной Европы». Новая российская элита оказалась неспособной обеспечить твердое геостратегическое лидерство страны в Европе. Это способствовало в США приданию более высокого приоритета американо-украинским отношениям и помощи Украине в сохранении национальной свободы. В результате геополитические сомнения России относительно статуса Украины столкнулись с американской точкой зрения, что имперская России не может быть демократической. Под концепцией «ближнего зарубежья» скрывается несколько геополитических сценариев доктрины регионального экономического сотрудничества, создания «Славянского союза» России, Белоруссии и Украины, «Евразийского союза» восточнославянских государств с Казахстаном и Киргизией и другие. Во всех сценариях просматривается имперский контекст, обусловленный доктриной евразийства. Азиатско-Тихоокеанский регион становится одним из мировых полюсов экономического и технологического развития. Однако политический ландшафт Восточной Азии является взрывоопасным из-за масштабов наращивания вооружений и потенциальных конфликтов. С середины 90-х годов регион стал крупнейшим в мире импортером оружия. Среди дремлющих вулканов наиболее взрывоопасны: 1. проблема политического статуса Тайваня, 2. проблема Северной Кореи и её стремление стать ядерной державой, 3. спорные проблемы из-за потенциальных энергетических ресурсов континентального шельфа ( Парасельские и другие острова, скалы Лианкур), 4. проблема северных территорий (южных островов Курильской гряды), 5. территориальные этнонациональные проблемы Тибета и Синьцзяна, 6. многочисленные неурегулированные пограничные конфликты и другие. После Второй мировой войны Япония, как и Западная Европа, добилась успеха благодаря американской экономической помощи и прикрытия ядерного «зонтика». Таким образом, по мнению Бжезинского, создалась парадоксальная ситуация. Япония одновременно является мировой державой и протекторатом США. Не оправдались прогнозы о победе Японии в соперничестве с Соединенными Штатами. Япония уязвима и зависима от нарушений в мировых потоках энергетических и других ресурсов и внешней торговли. Япония одновременно богатая и политически зависимая в области безопасности от своего могущественного союзника, являющегося главным хранителем мировой стабильности и экономическим соперником страны восходящего солнца. Американо-японский договор о безопасности в действительности узаконил протекционистские отношения — односторонние американские обязательства по защите Японии. Таковы в общих чертах «наполеоновские» планы евразийской геостратегии США. Поэтому необходимо подчеркнуть, что они сильно преувеличены из-за типичной мании величия сверхдержавы. Страна, занимающая ничтожно малую долю в 3 % от численности населения Земли, никогда «не переварит» Евразию в американский протекторат. Не восстановит контроля над хартлендом и Россия, ослабленная не только экономически, но и облученная радиацией атеизма. Россия болезненно реагирует на резкие высказывания и прогнозы западных политологов о её дальнейшей дезинтеграции. В течение одного поколения бывшая сверхдержава прошла путь от одной крайней оценки к другой — «империя зла» превратилась в «исторически презираемую».Но не будем спешить с резкими оценками. «Путь с вершины — только вниз» и его пройти можно достойно, чтобы занять свое место в мире «равноразных миров». Скажем спасибо оппонентам, что они заставили заглянуть в глубины души и увидеть вырывающиеся оттуда тени. Проще всего рассуждать в это переломное время о геополитике, мечтая в очередной раз вымыть кирзовые сапоги в водах Индийского океана. Российская империя объединила Великую Евразийскую степь, но почему она, добровольно отказавшись от этого пространства, сможет вновь его интегрировать во главе с Москвой? Потому что, российский суперэтнос включает тюркские и горские народы, исповедующие ислам? Тогда почему воздвигается Великая чеченская стена, ограждающая от России горский народ, против которого бездарно провалилась «маленькая победоносная акция»? Почему вдруг Россия отправляется защищать братьев славян на Балканах, а свои тюркские братья оказываются врагами? По нашему убеждению, исходя из сложившихся тенденций, наиболее реальным претендентом на геополитический контроль над Великой Евразийской степью от Владивостока до Одессы является Китай. Вполне вероятно, что в двадцать первом столетии это пространство станет экономическим протекторатом «Поднебесной». Эта уверенность усиливается благодаря тому, что официальный Китай об этих планах не заявляет, следуя древней традиции «черное постепенно переходи в белое и наоборот». Если Восточная Европа не сумеет преодолеть синдром криминально коррумпированной демократии и чем глубже будет социальное расслоение по уровню и качеству жизни, тем выше будет невидимая и непреодолимая стена, отделяющая Россию, Украину и Белоруссию от Запада. И настанет время, когда «варвары» сами потянутся по Великому Шелковому пути в «Поднебесную». Если возобладает природа «крови и почвы», то Китай возвратит контроль над маньчжурскими землями по Амуру и Уссури. Юг российского Дальнего Востока станет китайской провинцией «Старая граница», названной в противоположность Синьцзяну (Новой границе). Курильские острова и Сахалин отойдут к Японии, а Северо-Восток — к США. Но, прежде чем обратится к Китаю и России, отправимся в Западную Европу, стремящуюся занять свою геополитическую позицию в международных отношениях, отличную от американской.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Евразийская геополитика США» з дисципліни «Геополітика»
