Научная мысль России тоже, конечно, не прошла мимо геополитической проблематики. Сам термин “политическая география”, который нередко используют как эквивалент термина “геополитика”, появился в России. Его ввели в научный оборот во второй половине 1720-х гг. два “русских немца” – профессоры Санкт-Петербургской Академии Х.-Н. Винцгейм и Г.В.Крафт37. В ХIХ-ХХ вв. геополитические идеи довольно активно развивались русской исторической и историософской мыслью. Идеи влияния географических особенностей России на нашу историю, на становление и развитие государства Российского занимали значительное место в историософских концепциях известных наших ученых Б.Н.Чичерина, С.М.Соловьева, В.О.Ключевского. Особо стоит отметить историософскую концепцию Н.Я.Данилевского, который развил и научно сформулировал панславистскую геополитическую модель. Он считал, что Россия по причинам исторического и культурно-религиозного характера никогда не сможет стаи, членом европейской политической системы. Самим Провидением она предназначена быть ее вечным противовесом, главным препятствием на пути стремления либеральной Европы к всемирному владычеству. [c.44] Эту функцию, согласно Данилевскому, Россия сможет выполнить, только создав Всеславянскую Федерацию. В такой славянский союз должны войти народы, близкие русским по крови и вере (болгары, сербы), по крови (чехи и поляки), по вере (румыны и греки), а так же венгры, ибо они оказываются окруженными со всех сторон Федерацией. Центром же такого союза должен стать освобожденный от турецкого владычества Константинополь, в силу его исторических (центр православного мира), географических (выгодное местоположение) и психологических (не является ничьей столицей) особенностей. Этот союз, считал Данилевский, является спасением человеческой цивилизации от гибельного доминирования Европы38. Геополитическая проблематика занимала существенное место в историософской концепции евразийства, особенно у наиболее яркого представителя школы – “последнего евразийца” Л.Н.Гумилева. Евразийцы предложили вполне геополитическое понятие “месторазвитие”. Исходным положением их концепции было представление о России-Евразии как особом самодостаточном типе культуры. И действительно, евразийское месторазвитие обладает целостностью, которая обеспечивается его географическими и историко-политическими особенностями: а) все реки текут в меридиональном направлении, а с запада на восток его пронизывает непрерывная полоса степей, б) географические границы Евразии совпадают с политическими границами Российской империи. “Исторически сложившееся территориальное единство Российской империи” обладало, по мнению евразийцев, “естественностью и устойчивостью своих границ, так как государство, возникшее в самом центре материкового водного бассейна, стало естественным объединителем [c.45] евразийского материкового пространства. Вот почему большинство евразийцев признали преобразования, осуществлявшиеся в СССР в 30-х годах...”39 Геополитических проблем касался в своих трудах и один из крупнейших русских философов XX в. И.А.Ильин. Его воззрения отдаленно напоминают “органическую теорию” Челлена. оставаясь при этом неизбывно русскими и самобытными. Россия, считал он, является “живым организмом”, она веками складывалась не как “механическая сумма территорий”, а как “органическое единство”. “Это единство было прежде всего географически предписано и навязано нам землею. С первых же веков своего существования русский народ оказался на отовсюду открытой и лишь условно делимой равнине. Ограждающих рубежей не было; был издревле великим "проходной двор", через который валили "переселяющиеся народы", – с востока и юго-востока на запад”, – писал Ильин. Поэтому, Россия была “организмом, вечно вынужденным к самообороне”40. Ильин называл Россию “географическим организмом больших рек и удаленных морей”. Ее вековое стремление овладеть низовьями рек, во многом определившее историю государства российского, начиная с XVI века, он считал вполне естественным, объективно обусловленным и совершенно неизбежным. Сегодня, после развала СССР, как никогда злободневно звучит предупреждение знаменитою русскою философа: “Нациям, которые захотят впредь загородить России выход к морям, надлежит помнить... не умно и не дальновидно вызывать грядущую Россию на новую борьбу за двери ее собственного дома, ибо борьба эта начнется неизбежно и будет сурово-беспощадна”41. Большое внимание уделял влиянию географических факторов на исторический процесс известный [c.46] историк-эмигрант И.Л.Солоневич. Сравнивая США и Россию и констатируя их богатство и нашу бедность, он объяснял это географическими и геополитическими особенностями. Он писал, что “наша бедность обусловлена тем фактором, для которого евразийцы нашли очень яркое определение: географическая обездоленность России. История России есть история преодоления географии России”. Наша история показывает, как дух покоряет материю, американская – как материя покоряет дух42. На формирование геополитических идей оказывали воздействие также и военно-стратегические исследования, особенно активизировавшиеся на рубеже ХIХ-ХХ вв. Не последнюю роль в этом сыграла публикация известного сочинения А.Мэхэна, переведенного на русский язык в 1895 году. Идеи Мэхэна получили живой отклик среди русских военных теоретиков. Здесь, пожалуй, стоит упомянуть появившиеся в 1898 году в “Морском сборнике” статьи В.Ф.Головачева “О значении флота для России на основании истории” и С.А.Скрегина “Мореходство и его влияние на развитие российского государства”. Решающее значение на формирование корпуса геополитических идей в России, как и на Западе, оказала география. Один из крупнейших естествоиспытателей прошлого века К.М.Бэр (кстати, под его началом в экспедициях работал Данилевский) весьма успешно развивал, например, идеи о влиянии рек на развитие цивилизации. Эти же идеи нашли воплощение в сочинении Л.И.Мечникова “Цивилизация и великие реки. Географическая теория развития современных обществ” (1924 год). Проблемам геополитики посвящены некоторые сочинения таких крупных русских ученых, как географа А.И.Воейкова (работа 1904 года “Будет ли Тихий океан главным морским путем земного шара?”), известного [c.47] путешественника, географа и демографа П.П.Семенова-Тян-Шанского (сочинение 1892 года “Значение России в колонизационном движении европейских народов”), этнографа и демографа В.Н.Ламанского (работа 1916 года “Три мира Европейско-Азийского материка”). Их можно по праву считать основателями политической географии в России. В начале XX века появляются уже и собственно геополитические сочинения. Среди них можно отметить книгу А.Вандама “Наше положение” (1912 год). Автор обстоятельно рассматривает направления русской экспансии, объясняя ее жизненно необходимой для России потребностью выхода к теплым морям. Главным геополитическим противоречием, определяющим облик мира, он считает борьбу Англии и России, т.е. в традиционно геополитической терминологии – морской и континентальной держав. “Главным противником англо-саксов на пути к мировому господству является русский народ”, – пишет Вандам, – и главные цели их – оттеснить русских “от Тихого океана вглубь Сибири”, вытеснить Россию из Азии на север от зоны между 30-м и 40-м градусами северной широты43. Решением проблемы, на взгляд русского геополитика, должен стать разумный баланс сил, который заключается в создании коалиции “сухопутных держав против утонченного деспотизма Англии”44. Судя по всему, он ведет речь о коалиции прежде всего России, Франции и Германии – коалиции, идею создания которой вынашивал, кстати говоря, император Николай II. Классиком русской геополитики, в полном смысле слова, можно считать известного ученого Вениамина Семенова-Тян-Шанского, сына знаменитого путешественника. В своих работах “О могущественном территориальном владении применительно к России” (1915 г.), [c.48] “Район и страна” (1928 г.) он создал вполне оригинальную геополитическую концепцию. На земной поверхности он выделял зону между экватором и сорок пятым градусом северной широты, где расположены три великих океанических бухты: – Европейское Средиземное море с Черным, – Китайское (Южное и Восточное) море с Японским и Желтым, – Карибское море с Мексиканским заливом. Именно здесь, полагал Семенов-Тян-Шанский, выросли наиболее сильные и самобытные цивилизации, а также наиболее глубокие религиозные системы. Он предложил свою формулу мирового господства: господином мира будет тот, “кто сможет владеть одновременно всеми тремя морями, или тремя "господами мира" будут те три нации, из которых каждая в отдельности завладеет одним из этих морей”45. Тян-Шанский выделил также три исторически сложившиеся системы геополитического контроля над пространством. Первая – кольцеобразная – возникла еще в незапамятные времена на Средиземноморье: сухопутные владения господствующей державы представляли собой кольцо, которое позволяло контролировать внутреннее морское пространство. В мировой истории ее использовали греки, карфагеняне, римляне, венецианцы и генуэзцы. Наполеон (во время своего египетского похода), а также шведы на Балтике. Можно добавить, что сейчас она успешно применяется блоком НАТО на Атлантике. Вторая – клочкообразная, или точечная – создана европейцами уже в Новое время: владения и пункты военного базирования разбросаны по морям и океанам в стратегически важных регионах, доступных морскому [c.49] сообщению. Эту систему, начиная с XVI столетия, использовали испанцы и португальцы, затем голландцы и французы. До логического завершения довели ее в XIX веке англичане, которые с целью зашиты от континентальных держав дополнили систему точечных пунктов базирования вспомогательной системой государств-буферов. В нынешнем столетии ее пытались реализовать в глобальном масштабе две сверхдержавы – СССР и США. Третья система геополитического контроля – континентальная: владения господствующей державы представляют собой непрерывную полосу “от моря до моря”. В древние времена именно такую державу пытался создать Александр Македонский, в новой истории – Наполеон Бонапарт со своей “континентальной блокадой” Англии. Однако успеха в этом тяжелом деле добились только русские, да еще – в масштабах Североамериканского континента – Соединенные Штаты46. Обстоятельно рассматривая русскую континентальную систему владения, Тян-Шанский видел в ней главный недостаток – растянутость территории и ее деление на развитый центр и сравнительно отсталую колонизируемую периферию. Единственное средство сохранить и упрочить такую систему, по его мнению, – “подтянуть” географический центр нашей государственной территории, до той же плотности населения и уровня экономического развития, что и в историческом центре. К достижению этой цели могут привести два способа. Первый – радикальный: перенос столицы в Екатеринбург. Такой способ уже известен русской истории: он применялся Петром Великим для достижения схожей цели, но в XX веке он малопригоден из-за своей дороговизны и невероятной сложности. Второй – реальный: создание в азиатских владениях культурно-экономических “колонизационных баз”, [c.50] своего рода пунктов форсированного развития ключевых геополитических территорий внутри страны. Семенов-Тян-Шанский считал необходимым создать на просторах России четыре такие базы: – Урал; – Алтай с горной частью Енисейской губернии; – горный Туркестан с Семиречьем; – Кругобайкалье47. Сегодня, когда под давлением военно-политических, экономических и этнических факторов паши исторические кавказские и азиатские владения оказываются на грани разрыва с политическим Центром, предложения Тян-Шанского кажутся вполне актуальными. Вот только у кого же, наконец, хватит воли и решимости приступить к реализации первоочередных мер по восстановлению единого геополитического пространства России в его естественных границах?
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Русские геополитические идеи» з дисципліни «Геополітика»
