Карл Каутский (1850— 1938) в своем интеллектуальном развитии прошел сложный путь. В начале он находился под большим влиянием позитивизма и вульгарного материализма. Он сам отмечал влияние Милля, Бокля, Спенсера, Фогта и Бюхнера на формирование своего мировоззрения и говорил о том, что «мой исходный пункт был иной, чем у Маркса и Энгельса» 22. В 1881 г. он знакомится с Марксом и Энгельсом, становится секретарем Энгельса и редактором журнала «Neue Zeit»—главного теоретического органа II Интернационала и немецкой социал-демократии. Имя Каутского в известном смысле стало синонимом социал-демократического II Интернационала, поскольку именно Каутский оказывал решающее влияние на решения II Интернационала после смерти Энгельса. В конце XIX—начале XX в. Каутский наряду с политической деятельностью уделяет большое внимание пропаганде идей марксизма, критике различных форм ревизии марксизма. Именно с этим периодом его деятельности связаны такие работы, как «Томас Мор и его утопия» (1887, рус. пер. 1905 г.), «Экономическое учение Карла Маркса» (1887), комментарии к теоретической части «Эрфуртской программы» (1892), «Предшественники новейшего социализма» (1894), исследования по аграрному вопросу и др. Принципиальная оценка взглядов Каутского была дана Лениным, который писал: «Мы знаем из многих работ Каутского, что он умел быть марксистским историком, что такие работы его останутся прочным достоянием пролетариата, несмотря на позднейшее ренегатство» [ПСС, т. 37, с. 278]. Это ренегатство началось перед первой мировой войной, когда Каутский перешел на позиции социал-шовинизма, и нашло свое продолжение в последующих его работах и деятельности. Здесь мы не будем касаться всей эволюции Каутского, а рассмотрим лишь некоторые аспекты его работ первого периода творчества, когда Каутский в общем выступал как ортодоксальный марксист. Эти аспекты, выбираемые нами в качестве предмета изложения, касаются истолкования проблем научного прогресса, развития естественных наук. При этом следует сразу отметить, что шаткость и слабость идейных позиций Каутского нашли свое выражение в примиренческой позиции к ревизионизму, в непонимании им специфики марксистской философии. Эта черта была характерна для Каутского на разных этапах его эволюции. В 1898 г. он писал Г. В. Пле- 22 Kaatsky К. Die materialistische Geschichtsauffassung, Bd. I, Berlin, 1927, S. 17. 553
Панову: «Я должен открыто заявить, что неокантианство меня смущает меньше всего. Я никогда не был силен в философии и, хотя я и стою на точке зрения диалектического материализма, все-таки я думаю, что экономическая и историческая точка зрения Маркса и Энгельса в крайнем случае совместима с неокантианством» 23. Эту же мысль Каутский повторил и в письме к Плеханову от 6 февраля 1901 г.: «Философия никогда не была моей сильной стороной. Я предпочитаю не писать о философских вопросах, но, конечно, у меня есть свои философские убеждения, и они те же, что и были: убеждения моих учителей, диалектический материализм. Только я думаю, что можно быть в некотором смысле неокантианцем и признавать историческую и экономическую доктрину марксизма. Неокантианцем в смысле некоторых неокантианцев, которые признают вещь в себе только как границу опыта и которые признают критику познания только с целью точно определить эти границы» 24. Подобная философско-теоретическая позиция одного из лидеров социал-демократии конца XIX в. (Каутский, повторяем, считался общепризнанным теоретиком социал-демократии) приводила к непоследовательной критике ревизионизма, эпигонству среди последователей марксизма в конце XIX в., их неспособности теоретически осмыслить с позиций марксизма тенденции развития экономики капитализма, изменения в научной и культурной жизни, произошедшие в последней трети XIX в. В дальнейшем Каутский проводил мысль о том, что «материалистическое понимание истории не связано с материалистической философией. Оно соединимо с любым мировоззрением, которое обслуживается методом диалектического материализма или по крайней мере не стоит с ним в непримиримом противоречии. Не имеет значения, называется ли это мировоззрение материалистическим или оно борется с механистическим материализмом, предпочитает имя реализм или монизм, позитивизм или сенсуализм, эмпиризм или эмпириокритицизм»25. Как мы видим, это была общая линия, характерная для работ Каутского на протяжении всей его литературной и общественно-политической деятельности. Как уже отмечалось выше, отождествление марксизма с экономическим материализмом было характерно для ряда ревизионистов в конце XIX в. Такого рода отождествление имело своей целью показать «неудовлетворительность» классического марксизма, «обосновать» отказ от ведущих его принципов, «дополнить» его чуждыми идеологическими воззрениями. Бернштейн, 23 Литературное наследие Г. В. Плеханова, т. V. М., 1938, с. 264. 24 Философско-литературное наследие Г. В. Плеханова, т. II. М., 1973, с. 172. 25 Kautsky К. Die materialistische Geschichtsauffassung, S. 27, 28. 554
рассматривая марксизм как экономический материализм, проводил мысль о том, что марксизм не может объяснить всей сложности социальной и культурной жизни современного капиталистического общества и нуждается в модификации, в «ревизии» своих принципов. Согласно Бернштейну, «современное общество много богаче, чем прежние общества, идеологическими формами, не определяемыми больше ни экономикой, ни природой, действующей как экономическая сила. Наука, искусство, большая часть социальных отношений зависят в настоящее время от экономики гораздо меньше, чем когда-либо прежде» [им, с. 144]. По словам Бернштейна, философский материализм детермини-стичен, но материалистическое понимание истории не является детерминизмом, ибо экономические условия не обусловливают всех социальных форм. Прежний детерминизм имел дело с необходимостью, с законами, в то время как марксизм, по мнению Бернштейна, говорит лишь о тенденциях развития. Тезису, в котором подчеркивалось, что причинная связь между технико-экономическим развитием и научным прогрессом делается все более опосредованной, Каутский выдвигает противоположный тезис. По его мнению, «никогда еще зависимость интеллигенции от экономически господствующего класса не была столь велика, как в настоящее время» [им, с. 147]. Из того факта, что отношение между социально-экономическими условиями и духовным прогрессом крайне усложнилось вместе с разделением труда, вместе с возникновением различных форм общественного сознания и многообразных идеологических течений, Бернштейн сделал вывод о неприменимости марксистских принципов к анализу социальной жизни, о необходимости дополнения их идеями неокантианства. Но дело в том, что марксизм никогда не был экономическим материализмом, что он никогда не отрицал чрезвычайно опосредованного взаимоотношения между социально-экономическими условиями и идейно-теоретическим прогрессом. В полемике с Бернштейном Каутский писал: «Всякий, применяющий материалистический метод в объяснении истории, само собой разумеется, по необходимости должен принимать в расчет все факторы: ведь исследованию и объяснению именно и подлежит связь между этими факторами, их взаимное влияние, их пассивная или активная роль» [им, с. 141]. В работе «К критике теории и практики марксизма» («Анти-Бернштейн») Каутский отмечал, что Бернштейн отождествляет детерминизм с механицизмом, что отрицание механицизма вовсе не означает отказ от детерминизма, от признания закономерностей общественного и научного развития. Большое значение для пропаганды идей марксизма имела дискуссия между английским социалистом Э. Б. Баксом и Каутским, начавшаяся в 1896 г. Бакс, отождествляя материалистическое понимание истории с экономическим материализмом, проводил мысль о необходимости отказаться от одностороннего» мо- 555
нистически-каузального понимания социальной и культурной жизни. По его словам, существо материалистического понимания истории заключается в трактовке производства как единственного фактора, определяющего прогресс, и в понимании форм духовной жизни как случайных, которые прямо или косвенно можно свести к экономическим причинам. Естественно, при такой плоской интерпретации марксизма возникает обвинение его в ограниченности и в несоответствии с реальностью. В статье «Материалистическое понимание истории» Бакс писал: «Стремление свести всю человеческую жизнь к одному элементу, объяснить всю историю на основе экономики не считается с тем фактом, что всякая конкретная реальность необходимым образом имеет две стороны — материальную и формальную, и, следовательно, по меньшей мере два основных элемента» [им, с. 4]. В противовес монизму экономического материализма Бакс считал необходимым возвратиться к дуализму в трактовке истории, к вычленению двух факторов — экономического и духовного, вступающих в различное взаимодействие в ходе исторического процесса. Экономическое и духовное развитие — это две самостоятельных линии, взаимодействие которых объясняет конкретные формы социальной эволюции. Экономика влияет на реализацию идей, воззрений, теорий; оказывает или тормозящее, или благоприятствующее воздействие на распространение идей, но не определяет их. «Во взаимном действии и противодействии обоих элементов социальной динамики и состоит вся человеческая история» [им, с. 10]. Взгляды Бакса по сути дела воспроизводили пресловутую теорию факторов, ставшую популярной среди эпигонов марксизма и ряда буржуазных социологов. Критика марксизма выступала здесь в форме неприятия экономического материализма и трактовки материалистического понимания истории как учения о взаимодействии и равноправии различных факторов, о их дополнении друг друга. Полемизируя с Баксом, Каутский подчеркнул, что «та материалистическая концепция истории, с которой воюет Бакс, не принадлежит ни Марксу, ни марксистам... и мы охотно предоставляем Баксу возможность разрушить ее до основания» [им, с. 12]. В трех своих статьях («Материалистическое понимание истории и психологический фактор», «Что хочет и может дать материалистическое понимание истории» и «Утопический и материалистический марксизм») Каутский разрушил все доводы Бакса и показал, что марксизм отнюдь не проходит мимо «психологического» фактора, отнюдь не сводит всю духовную жизнь к экономике. По словам Каутского, экономические отношения не являются единственным фактором, определяющим всю человеческую деятельность, всю человеческую жизнь в целом, но «среди факторов, влияющих на человеческую жизнь, они составляют единственный переменный элемент. Все остальные факторы пд- 556
стоянны и вовсе не меняются, а если и меняются то только под влиянием этого переменного элемента; они, следовательно, не являются движущими силами исторического развития, хотя и составляют необходимые элементы человеческой жизни» [им, с. 14]. В этих словах, правда, нетрудно заметить, что Каутский все же отдал дань критикуемому им экономическому материализму. В целом, при наличии ряда неправильных или неудачных формулировок, в которых можно уловить мотивы экономического материализма и отрицания внутренних закономерностей развития общественного сознания и науки, в своей полемике с Баксом Каутский был прав.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Критика экономического материализма» з дисципліни «Марксистка концепція історії –XIX століття»
