Принципиальная противоположность и непримиримость науки и религии
Дицген постоянно подчеркивает, что научное познание и религиозное мировоззрение в самой своей основе враждебны между собой и непримиримы друг с другом. Речь здесь идет о противоречии между верой и знанием, между «старым и новым заветом». Он пишет: «Наши противники—книжники и фарисеи старого завета — приходят и уходят вместе с догмами своей веры... Тот же, кто стоит на почве науки, подчиняет свое суждение фактам» (цит. по [ПСС, т. 29, с. 368]). Переход от религии к науке Дицген выражает словами: «От молитвы и долготерпения иы перешли к мышлению и созиданию» и «если считать, что религия состоит в вере в над- или внеземные материальные силы и существа, в вере в высших богов и духов, то демократия не имеет религии...» (см. [ПСС, т. 29, с. 369, 372]). Как раз в области практической деятельности людей с особой силой обнаруживается антагонизм науки и религии: «Научная свобода, которая все вещи и все качества подчиняет благу человека, есть вполне антирелигиозная свобода. Религиозная истина в том именно и заключается, что она какое-нибудь естественное, мирское качество неестественно возвышает до небес, вырывает его из живого потока жизни и обрекает на гниение в этом религиозном болоте» [Д, с. 259, 260]. Вот почему Дицген с такой категоричностью от имени рабочего класса и его партии заявляет: «...мы не хотим иметь ничего общего с поповским делом» [Д, с. 266]. Освобождение рабочего класса, как отмечает Дицген в другом месте,! требует, чтобы он полностью овладел наукой нашего века. «Одного чувства негодования против испытываемых несправедливостей недостаточно еще для освобождения, несмотря на наш перевес в числе и физической силе. Оружие разума должно прийти на помощь. Между разнообразными знаниями этого арсенала теория познания, или учение о науке, т. е. понимание научного мыслительного метода, составляет универсальное средство против религиозной веры, которое прогонит ее из самых потайных уголков» [Д, с. 262]. 513
Для выяснения правильного соотношения между наукой и религией, как показывает Дицген, надо прежде всего ответить на коренной вопрос: «что предшествует: мышление или бытие, спекулятивная теология или индуктивное естествознание?» [Д, с. 292]. В зависимости от ответа на этот вопрос определяются две основные философские школы — материализм и идеализм, которые по-разному определяют характер соотношения между наукой и философией. Дицген показывает, что отношение науки к религии было неоднозначным. В целом наука воплощает стремление человечества к ясному, точному и положительному знанию, и в этом смысле путь науки — это путь высвобождения из-под влияния религиозного миропонимания. Философия — первая форма миросозерцания, отличающегося от религиозного. Даже само начало философии, первой рациональной формы познания мира, Дицген усматривает в кризисе древнегреческой религиозной мифологии. «Бессвязные рассуждения о том, что есть и чего нет, в особенности же религиозная разочарованность, охватившая греческий народ в то время, когда его религиозный мир вылился в форму фантасмагорий, были исходным пунктом философии. Человечество начинает стремиться к положительному, прочному, несомненному, устойчивому познанию...» [Д, с. 217]. Далее традиции философской и научной мысли прерываются в период, когда всецело господствует религиозное мировоззрение, — в Средневековье, и вновь расцветают, когда церковная христианская система начинает клониться к упадку. Начиная с эпохи Возрождения, наука в союзе с материализмом все больше вытесняет религию; однако весь этот процесс совершался и совершается крайне противоречиво, так что остатки уже разгромленной религии продолжают еще сохраняться даже в рамках победившей материалистической науки, создавая специ-' фические противоречия современного Дицгену научного знания. «Даже там, — констатирует Дицген, — где действительная материалистическая наука завладела кафедрой, к ней в форме идеального остатка продолжает липнуть ненаучный религиозный вздор, подобно скорлупе, еще оставшейся от неоперившегося птенца» [Д,с.261]. Основным оружием против религии и философского идеализма служит, согласно Дицгену, все тот же индуктивизм, индуктивный метод: «Философская мистика — это непереварейный остаток религиозной веры. Чтобы покончить радикально с/обеими, необходимо убедиться, что факты покоятся не на логических основаниях, а, наоборот, последнее основание всякой логики,^- факт, депо, бытие» [Д, с. 269, 270]. Далее он пишет: «На Аюсто религии социал-демократия ставит систематическую мировую мудрость. Эта мудрость находит свое обоснование, свою „первопричину" в фактических обстоятельствах. Мудрость других ирогрессистов проявляется соответствующим образом в естествознании» [Д, с. 274]. 514
Итак, «индуктивизм» (в его своеобразном, чрезвычайно широком понимании) оказывается, в глазах Дицгена, панацеей от всех бед.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Принципиальная противоположность и непримиримость науки и религии» з дисципліни «Марксистка концепція історії –XIX століття»
