Преодоление создавшегося основного противоречия внутри естествознания XIX в. могло быть только одним: приведение формы (способа) мышления естествоиспытателей в соответствие с содержанием самих естественнонаучных открытий, с их объективной диалектикой. «Кто желает что-либо достичь в области теоретического, общего естествознания, — писал Энгельс, — тот должен рассматривать явления природы не как неизменные величины, какими их считает большинство исследователей, а как величины изменчивые, текучие» ,[22, с. 323]. Выполнить такое требование означало изгнать из науки остатки и пережитки старой метафизики и сознательно встать на позиции диалектического мышления и тем самым привести форму (способ) мышления в соответствие с объективным содержанием самого естествознания. «Нельзя теперь взять в руки почти ни одной теоретической книги по естествознанию, — писал Энгельс, — не получив из чтения ее такого впечатления, что сами естествоиспытатели чувствуют, как сильно над ними господствует этот разброд и эта путаница, и что имеющая ныне хождение, с позволения сказать, философия не дает абсолютно никакого выхода. И здесь действительно нет никакого другого выхода, никакой другой возможности добиться ясности, кроме возврата в той или иной форме от метафизического мышления к диалектическому» [20, с. 368, 369]. Энгельс анализирует два различных способа такого возврата к диалектике, а значит, и выхода из создавшегося мучительного противоречия. Согласно первому, предполагается, что весь процесс произойдет стихийно, вне сознательного, целенаправляющего воздействия на него со стороны самих естествоиспытателей. «Этот возврат может совершиться различным образом, — констатирует Энгельс. — Он может проложить себе путь стихийно, просто благодаря напору самих естественнонаучных открытий, не умещающихся больше в старом метафизическом прокрустовом ложе. Но, это — длительный и трудный процесс, при котором приходится преодолевать бесконечное множество излишних трений. Процесс этот в значительной степени уже происходит, в особенности в биологии» [20, с. 369]. Так писал Энгельс в 1878 г. Спустя семь лет (т. е. в 1885 г.) он подчеркивал, что «революция, к которой теоретическое естествознание вынуждается простой необходимостью систематизировать массу накопляющихся чисто эмпирических открытий, должна даже самого упрямого эмпирика все более и более подводить к осознанию диалектического характера процессов природы» [20, с. 13]. И далее: «К диалектическому пониманию природы можно прийти, будучи вынужденным к этому накопляющимися фактами естествознания, но его можно легче достигнуть, если к диалекти- 407
ческому характеру этих фактов подойти с пониманием законов диалектического мышления. Во всяком случае естествознание подвинулось настолько, что оно не может уже избежать диалектического обобщения» [20, с. 14]. Эту свою мысль Энгельс пояснял еще раньше следующим образом: «Для такой стадии развития естествознания, где все различия сливаются в промежуточных ступенях, все противоположности переходят друг в друга через посредство промежуточных членов, уже недостаточно старого метафизического метода мышления» [20, с. 527]. Тут может помочь только диалектика. В 1888 г. Энгельс снова отмечал, касаясь собственной связи результатов изучения природы, что теперь «сознание диалектического характера этой связи проникает даже в метафизически вышколенные головы естествоиспытателей вопреки их воли...» [21, с. 305]. Но это процесс мучительный, болезненный. «Ход теоретического развития в Германии со времени Гегеля... Возврат к диалектике совершается бессознательно; поэтому противоречиво и медленно» [20, с. 343], — записал Энгельс в своем расширенном (или общем) плане «Диалектики природы». Следовательно, основное противоречие естествознания XIX в., обостряясь в ходе развития самой науки, не только требовало настоятельным образом своего разрешения, но и то тут, то там уже вступало в полосу этого своего разрешения, хотя последнее и совершалось не только медленно, но и далеко не полно. Однако этот стихийный путь преодоления основного противоречия естествознания XIX в. не мог удовлетворить основоположников марксизма. Они противопоставили ему другой способ выхода из противоречия, причем этот способ в противоположность первому основывался на сознательном изучении диалектики и овладении ею. В связи с этим Энгельс писал, что процесс возврата к диалектике «может быть сильно сокращен, если представители теоретического естествознания захотят поближе познакомиться с диалектической философией в ее исторически данных формах» [20, с. 369]. И Энгельс обращает внимание естествоиспытателей на необходимость изучения ими истории диалектической философии, которое позволит им преодолеть обе ошибочные установки или позиции по вопросу о взаимоотношении между философией и естествознанием: натурфилософскую установку и позитивистскую установку, выступающую под флагом эмпирического направления в науке. «Когда естествознание научится усваивать результаты, достигнутые развитием философии в течение двух с половиной тысячелетий, — писал Энгельс, — оно именно благодаря этому избавится» [20, с. 14] от односторонностей и стоящей над ним натурфилософии и ее крайней противоположности — тяготению к ограниченному эмпиризму как методу мышления. Среди исторически данных форм диалектической философии в качестве особенно плодотворных для современного естествознания Энгельс называет две: греческую философию и классическую 408
немецкую философию от Канта до Гегеля. «Но учиться диалектике у Канта, — замечает Энгельс, — было бы без нужды утомительной и неблагодарной работой, с тех пор как в произведениях Гегеля мы имеем обширный компендий диалектики, хотя и развитый из совершенно ложного исходного пункта» [20, с. 370]. Энгельс предвидел, что после того, как реакция против «натурфилософии» исчерпала себя, а «естествознание в своих теоретических запросах было столь безнадежно оставлено в беспомощном положении ходячей эклектической метафизикой, — может быть, станет возможным опять заговорить перед естествоиспытателями о Гегеле, не вызывая этим у них той виттовой пляски, в которой так забавен г-н Дюринг» [20, с. 370], Возврат к Гегелю мог произойти еще и потому, что гегелевская система, по мнению Энгельса, представляет не чисто абстрактный, философский интерес, но в полной мере сохраняет свое эвристическое значение для естественнонаучных исследований. Энгельс внимательно следил за событиями, происходящими в естественных науках, стремился быть в курсе всех новейших научных достижений. Он считал, что идеи гегелевской Логики далеко не исчерпаны и сыграют еще большую роль для дальнейшего развития науки. «Ограниченный рассудок естествоиспытателей может использовать только отдельные места большой Логики... и старик (Гегель.—Ред.) выдвигает для них еще и сегодня достаточно головоломных проблем, над которыми придется потрудиться» [33, с. 105]. Итак, Энгельс полагал, что естествознание облегчит себе процесс своего диалектического обобщения, «если не будет забывать, что результаты, в которых обобщаются данные его опыта, суть понятия и что искусство оперировать понятиями не есть нечто врожденное и не дается вместе с обыденным, повседневным сознанием, а требует действительного мышления, которое тоже имеет за собой долгую эмпирическую историю, столь же длительную, как и история эмпирического исследования природы» [20, с. 14]. Лишая метафизику с ее логическим эквивалентом в виде абсолютизированного закона тождества неправомерно присвоенного им абсолютного значения, Энгельс не отбрасывает их нацело, но сохраняет за ними определенную область применения, которую он называет областью «домашнего обихода» [20, с. 520]. Он пишет по поводу диалектики, что она «является единственным, в высшей инстанции, методом мышления, соответствующим теперешней стадии развития естествознания. Разумеется, — добавляет он, — для повседневного обихода, для научной мелкой торговли метафизические категории сохраняют свое значение» [20, с. 528]. Энгельс сам активно взялся за то, чтобы всеми силами и средствами содействовать осуществлению перехода естествоиспытателей от метафизики к диалектике и тем самым разрешению основного противоречия современного ему естествознания. Этому и посвящена прежде всего его незаконченная «Диалектика природы», а также в значительной части его «Анти-Дюринг» и «Люд-409
виг Фейербах...». Следует указать, что, например, обращение в «Анти-Дюринге» к естествознанию служит Энгельсу для двух целей: во-первых, для разоблачения невежества и зазнайства Дюринга, для критики метафизических воззрений Дюринга и его уступок идеализму. Во-вторых, для того, чтобы на естественнонаучном материале развить и обосновать законы диалектики и связанные с ними ее принципы и категории, сделав их этим понятнее и доступнее для читателей, в том числе и для естествоиспытателей. Одновременно Энгельс показывает историческую необходимость диалектического метода мышления на основании анализа современного ему естествознания и его истории.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Способы преодоления естествознанием противоречий» з дисципліни «Марксистка концепція історії –XIX століття»
