XVIII и XIX века были великими веками формирования современного мира, веками, которые тем, кто жил в то время, казались освободительной эпохой общественного развития, когда человек нашел, наконец, истинный путь к процветанию и безграничному прогрессу. Нам, пережившим волнения и перипетии XX века, они кажутся веками подготовки, веками, в течение которых ценою огромных страданий были совершены большие дела, чтобы в результате породить величественную, но неустойчивую культуру. Они охватывают период утверждения науки как неотъемлемой части новой промышленной цивилизации. Новые методы экспериментальной науки, выработанные в эпоху революции XVII века, должны были распространиться на все области человеческого опыта, и в то же время применение их должно было соответствовать великому перевороту в средствах производства, который мы называем промышленной революцией, и вдохновлять его. Промышленная революция не была главным образом—а если и была, то не в своих начальных стадиях—плодом прогресса науки, хотя некоторые достижения науки, в частности паровая машина, и должны были стать существенными факторами ее успеха. Тем не менее все это движение было значительно теснее связано с ростом и переходом экономической системы капитализма из фазы, когда господствующей силой в ней были купцы и мелкие промышленники, в такую фазу, когда преобладающую роль стали играть финансовые магнаты и тяжелая индустрия. Не случайно, что теоретические формулировки науки, технические изменения в промышленности и экономическое, а также политическое господство капитала развивались и процветали совместно, в одно и то же время и в одних и тех же местах. Однако раскрыть существовавшую между ними связь—дело нелегкое. Технические приемы, экономические формы и научные знания—все это в тот период развивалось быстро; иногда верх брал один из этих аспектов, иногда—другой. В этом разделе мы поставили перед собой, в частности, задачу сделать попытку разобраться в том, какова была роль науки в происходивших технических и экономических изменениях, а также проследить влияние этих изменений на рост и характер самой науки. Это может, однако, выявиться только после более детального изучения отдельных аспектов такой взаимосвязи, и выводы могут быть рассмотрены лишь в конце этого раздела. Вначале же необходимо дать развернутое описание социальных и экономических преобразований в данный период так, чтобы изменения в науке были показаны в соответствующей перспективе. Уже к концу XVII века была подготовлена почва для дальнейшего прогресса нового—капиталистического— способа производства. Там, во все еще лишь маленьком уголке Европы, ограниченном почти исключительно Англией, Нидерландами и Северной Францией, городская средняя буржуазия в большей или меньшей степени освободилась от феодальных ограничений; эта часть общества могла финансировать производство с целью получения прибылей, располагая постоянно растущим рынком сбыта для своей продукции во всем мире, открытом для нее новыми морскими путешествиями. Производство было попрежнему ручным и кустарным, однако купцы и капиталнсты-про.шшлем/ш/ш все больше и больше устанавливали 280 Наука и промышленность контроль над ним, тогда как и ремесленники и крестьяне постепенно низводились на положение наемных рабочих. Сочетание расширяющегося рынка сбыта, растущей свободы от промышленных ограничений, вызванной роспуском городских гильдий, а также больших возможностей для вложения капитала в выгодные предприятия—все это стимулировало появление технических новшеств, вроде ткацких машин, и научных изобретений революционизирующего характера, таких, как паровая машина, которые могли снизить себестоимость продукции и повысить продуктивность и прибыли. Лучшая организация труда, разделение и специализация отдельных операций, фабричная система и, наконец, машины с механическим приводом—все это были средства для достижения цели, и все это служило социальным стимулом к разрушению ранее установившихся систем производства. Начавшийся во второй половине XVIII века процесс этот под влиянием своего успеха, прочно основанного на порождавшемся им новом капитале, ширился и распространялся на другие области. К середине XIX века господство капитала во всем мире было уже неоспоримо, но самый этот факт не просто положил предел его распространению. Он сделал очевидной органическую неустойчивость капитализма, избавиться от которой он был не в силах. По самой своей природе производство ради прибыли никогда не могло предоставить достаточной доли товаров или благоприятных возможностей для порожденного им обширного нового класса наемных рабочих, чтобы обеспечить устойчивое его процветание (стр. 599). За бумами следовали кризисы, с каждым разом все более обострявшиеся, а соревнование за обладание ограниченными рынками вызывало международное соперничество. Однако явное крушение капиталистической системы должно было начаться только в XX веке. На протяжении большей части рассматриваемого нами периода прогресс науки происходил на базе развивающегося промышленного капитализма, склонного предъявлять к ней с каждым днем все большие и большие требования.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Капитализм и наука» з дисципліни «Наука в історії суспільства»
