Бронислав Малиновский начал преподавать в Лондоне в 1924 г. Рэймонд Фёрс (позже ставший профессором и получивший титул баронета) и я были его первыми «антропологическими» учениками11, Между 1924 и 1930 гг. он читал лекции всем остальным социальным антропологам, которые впоследствии возглавляли кафедры в университетах Великобритании и ее владений. Справедливо отметить, что детальные полевые исследования, проведенные к настоящему времени в антропологии, прямо или косвенно проистекают из учения Малиновского, так как он настаивал на том, что социальная жизнь простейшего народа может быть понята только в результате интенсивного изучения, и на том, что подготовка любого социального антрополога должна включать в себя по крайней мере одно долговременное исследование простейшего общества. Ученик Хобхауза, Вестермарка и Зелигмана, Малиновский не только провел более длинный период времени в полевых исследованиях конкретного народа, чем какой-либо антрополог до него (он изучал тробрианцев в Меланезии с 1914 по 1918 г.), но и был первым, антропологом, начавшим проводить полевую работу на языке местных жителей и решившим поселиться среди них на все время полевой работы. Данные обстоятельства позволили Малиновскому узнать тробрианцев настолько хорошо, что до конца своей жизни он продолжал описывать их общественные устои в длинных и изредка коротких монографиях. Наиболее известна его работа «Аргонавты Западной части Тихого океана» (JsAaUnowsid 1922). Она начинается с общего рассуждения о методах и целях полевого исследования, за которым следует общий этнографический обзор: основные сведения о людях и культурах, входящих в ареал системы кула, и общие сведения об обитателях Тробрианских островов. Малиновский описывает в мельчайших подробностях обмен кула и, снабдив читателя массой побочной информации, делает попытку разъяснить его значение. Попытка заканчивается провалом, так как в ней нет ни намека на какую-либо социологическую интерпретацию. Как же так? Малиновский не имел никакого понятия об абстрактном анализе и соответственно о структуре. А если у него и было какое-то понятие об анализе «социальной системы», то он представлял его себе на чисто описательном уровне. Одно событие следует за другим, и оба описываются по очереди с пояснительными отступлениями. В обмене кула задействованы лодки каноэ, стало быть, надо описать конструкцию и использование каноэ; кула предполагает визиты к соседним народам, следовательно, надо описать их обычаи и ремесла; кула также предполагает различные магические действия, поэтому все аспекты магии должны быть подробно разъяснены; наконец, бытуют рассказы и предания о прошлом кула — из этого следует, что отступление в мифологию тоже необходимо, и тд. Из-за отсутствия понятия о структуре у Малиновского не было и стандарта социологических критериев. Единственный стандарт — это наличие связи между реальными событиями, и весь анализ, таким образом, представлял собой не более чем комментарий. Да и вообще в книге было уделено гораздо больше места магии, чем кула. Все, что Малиновский сообщает нам на 500 страницах, могло бы вполне уместиться и на пятидесяти. В некотором смысле его книга похожа на сочинение в жанре «социологического романа», подобного тем, что писал Золя. Неспособность отойти в сторону от простой фиксации событий и произвести анализ путем серии абстракций приводят к тому, что система родства, политические взаимоотношения между обществами, связанными системой кула, оказываются Малиновским совершенно незатронутыми. Порой незамеченными остаются даже существенно важные детали в обмене кула. Так, Малиновский не говорит нам, кто и с кем вступает в торговлю, каковы взаимоотношения между лицами в поселениях, участвующих в кула, и тд. Взаимоотношения, которые Малиновский все-таки разъясняет, являются по своему типу не абстракциями в рамках теоретической конструкции, какие мы обычно находим в естественных науках (а Малиновский понимал социальную антропологию именно как естественную науку), а простыми взаимоотношениями между различными формами поведения, т.е. между событиями. Например, тробрианцы прибегают к магии, чтобы защитить свои сады и лодки и чтобы обеспечить первым богатый урожай, а вторым — скорость. Это взаимозависимость между экономическим и ритуальным видами деятельности в том смысле, что между ними есть некая временная и пространственная связь. Это простое противопоставление. Но можно задать вопрос если бы данная взаимозависимость была функционального порядка, как это отразилось бы на культивировании тех же садов? Ответ на этот вопрос нельзя получить с помощью метода Малиновского. Ответ может быть получен либо путем экспериментального наблюдения-за ходом самой истории, либо с помощью сравнительного метода. Но сравнительный метод, несомненно, требует определенного понятия о «системе» или «структуре».
Ви переглядаєте статтю (реферат): «МАЛИНОВСКИЙ (1884-1942)» з дисципліни «Історія антропологічної думки»
