Победа в Галиции поставила русское командование перед необходимостью определить очередную стратегическую задачу. В штабе Юго-Западного фронта имелось определенное намерение по завершении переправы главных сил через Сан двинуть их затем в северо-западном направлении, перевести на левый берег Вислы и, развернув на рубеже р. Нида, действовать смотря по обстановке: или к Кракову или к Бреславлю{221}. Ставка не возражала против такого решения, поскольку оно отвечало ее собственным предположениям. Верховное главнокомандование вынашивало идею вторжения в пределы Верхней Силезии. Успех наступления Юго-Западного фронта, как и выполнение общей задачи по планируемому Ставкой вторжению в Силезию, во многом зависел от действий Северо-Западного фронта. Но вскоре выяснилось, что состояние этого фронта не может надежно обеспечить не только выдвижение на Ниду, но даже сообщения армий правого крыла Юго-Западного фронта при их операции на Сане. Главнокомандующий Северо-Западным фронтом Н. В. Рузский предполагал отвести 2-ю армию с Нижнего Нарева на [353] Бельск, мотивируя это необходимостью лучшего сосредоточения войск фронта. 7 (20) сентября, информируя Иванова о намерениях Рузского, Янушкевич писал: «Хотя этим движением открываются пути на Варшаву и Новогеоргиевск, но наличие на фронте Гродно, Белосток, Бельск двух армий{222} общей численностью до 8 полевых корпусов, не считая прибывающего 2-го Сибирского корпуса, могущих действовать во взаимной связи, едва ли позволит немцам, при наличных у них силах, развить широко к югу их наступательные действия»{223}. Н. И. Иванов отрицательно отнесся к соображениям, изложенным в письме H. H. Янушкевича. На следующий день он телеграфировал ему: «Прошу вас доложить Верховному главнокомандующему, что отход ген. Рузского на Бельск кладет предел наступательным действиям армий Юго-Западного фронта, ибо открывает их правый фланг и тыл под удары немцев»{224}. По мнению Иванова, оставив рубеж Нижнего Нарева, армии Северо-Западного фронта не смогут помешать противнику овладеть Варшавой, а затем развить энергичные действия в сторону Ивангорода и Люблина. Он писал далее: «Решение ген. Рузского настолько важно для общего положения дела на театре войны, возникающие вопросы настолько сложны, для меня столь ответственны, что я почитал бы долгом доложить их лично Верховному главнокомандующему, если бы его высочеству благоугодно было посетить Холм»{225}. Пока представители высшего военного руководства России делали различные предположения относительно способа дальнейших действий, положение на фронте быстро менялось не в их пользу. С завершением Восточно-Прусской операции наступил, наконец, момент, когда, по мнению германского командования, можно было оказать помощь австро-венграм. Этого требовала и обстановка. Поражение войск Австро-Венгрии в Галицийской битве поставило их на грань катастрофы. Русские армии угрожали захватить Западную Галицию, Краков и Верхнюю Силезию — важный промышленный район. Союзник Германии вновь и вновь просил о поддержке. Командование 8-й германской армии считало наиболее целесообразным осуществить обещанный австро-венграм еще до войны удар на Седлец. 1 (14) сентября Гинденбург доносил в главную квартиру: «Наступление на Нарев в решающем направлении возможно через 10 дней. Австрия же из-за Румынии просит непосредственной поддержки путем переброски армии к Кракову и в Верхнюю Силезию. Для этого имеется четыре армейских корпуса и одна кавалерийская дивизия. Переброска по железной дороге займет 20 дней. Большие переходы [354] к левому австрийскому флангу. Помощь туда опоздает. Прошу решения»{226}. Германское верховное командование имело другую точку зрения. Считалось, что Наревская операция не приведет к желаемым результатам. Было решено согласиться с просьбой австро-венгров и перебросить из Восточной Пруссии в район Кракова, Ченстохов, Калиш основные соединения 8-й армии, на базе которых сформировать новую, 9-ю, армию. Во главе ее поставили Гинденбурга. Намечалось силами этой армии совместно с 1-й австро-венгерской армией предпринять наступление на Средней Висле с целью выйти во фланг и тыл войск Юго-Западного фронта. На 8-ю армию, командование которой перешло к генералу Шуберту, возлагалась задача обеспечить оборону Восточной Пруссии от возможного нового вторжения русских. «Я поручаю Вам, — писал Фалькенгайн Гинденбургу, — общее руководство операциями на Востоке. 8-ю армию ген. Шуберта тоже подчиняю Вам. Директивы для совместных действий с австрийцами и для операции в Пруссии будут исходить от меня»{227}. Перевозка боевых соединений из Восточной Пруссии в Верхнюю Силезию была произведена в период с 4 (17) по 15 (28) сентября. Прибытие тыловых частей завершилось к 19 сентября (2 октября). На перемещение всех войск ушло, следовательно, около 15 суток{228}. После сосредоточения в назначенном районе 9-я германская армия имела в своем составе ландверный корпус Войрша, сводный корпус Фроммеля, гвардейский резервный, 11-й, 17-й и 20-й армейские корпуса. Южнее германцев, между Вислой и Саном развернулась 1-я австро-венгерская армия генерала Данкля в составе 1-го, 5-го и 10-го корпусов. Всего для наступления на Средней Висле предназначалось 9 корпусов. Сведения о противнике, поступавшие в Ставку и штабы фронтов, рисовали в общих чертах картину того, что происходило за линией фронта. Уже 5 (18) сентября были замечены воинские перевозки на дороге Познань, Освенцим, что, по словам местных жителей, объяснялось «желанием оказать поддержку австрийцам»{229}. В сводке данных, полученных в штабе главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта 6 (19) сентября, говорилось: «... К числу мер, намеченных германским главным штабом для улучшения положения австрийских сил на Галицийском театре, обращает на себя внимание предположение развить операции против сообщений правого фланга русских сил, действующих против Австрии... »{230} Генерал-квартирмейстер штаба главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта М. Д. Бонч-Бруевич в сводке о противнике за 10 (23) и 11 (24) сентября сообщал, [356] что «количество неприятельских войск на левом берегу Вислы продолжает увеличиваться. Более крупные массы, по-видимому, сосредоточиваются у Калиша и в районе Ченстохов, Бендин»{231}. Подобные сведения поступали ежедневно. Анализ Ставкой донесений штабов армий и фронтов позволил ей сделать вполне определенный вывод о том, что в районе Калиш, Ченстохов, Краков происходило сосредоточение крупных германо-австрийских сил. Верховное командование считало крайне важным уточнение данных о группировке, составе и численности войск противника{232}. Для выполнения задачи привлекался конный корпус А. В. Новикова, действовавший на краковском направлении, и Варшавский отряд П. Д. Ольховского{233}. На основе даже неполных сведений были сделаны правильные выводы относительно направления главного удара германо-австрийских войск. Так, 10 (23) сентября Н. Н. Янушкевич писал Н. В. Рузскому: «Не предрешая обстановки, создание которой, к сожалению, пока в руках германцев, необходимо, однако, предвидеть возможность наступления их на левом берегу Вислы в направлениях на Варшаву и Ивангород...»{234}. Отвечая на следующий день Янушкевичу, Рузский со своей стороны высказывал предположение, что «немцы поведут главный удар в направлениях от Сосновиц и Ченстохова на Сандомир, Ивангород, дабы угрожать тылу правофланговых армий Юго-Западного фронта. С другой стороны, возможно наступление и на Ивангород, Варшаву, так как занятием столь важного политического центра немцы могут рассчитывать компенсировать в некотором роде неблагоприятные впечатления от их неудач во Франции, а дальнейшим наступлением разъединить войска наших Северо-Западного и Юго-Западного фронтов»{235}. Соглашаясь с мнением Рузского, Янушкевич 12 (25) сентября так конкретизировал свою точку зрения: «Из двух указанных Вами направлений возможного наступления противника, а именно на фронт Сандомир, Ивангород и Ивангород, Варшава, более вероятным, по-видимому, является первое, как кратчайшее и выводящее в наиболее опасном для нас направлении во фланг и тыл армиям Юго-Западного фронта; кроме того, двигаясь по этому направлению, германцы оказывают ближайшую поддержку разбитым австрийцам. Этими соображениями, конечно, не исключается возможности движения и на Варшаву, особенно при наступлении большими силами»{236}. Последующие события полностью подтвердили этот прогноз. Русское командование, своевременно обнаружив переброску немецких войск из Восточной Пруссии и раскрыв замысел [357] германского командования, должно было решить вопрос о способе противодействия намерениям врага. Ставка считала наиболее целесообразным прикрыть район Средней Вислы, перегруппировав туда главные силы Юго-Западного и часть сил Северо-Западного фронтов. По ее мнению, эта мера позволила бы не только парировать удар противника, но и создать условия для перехода в контрнаступление. 10 (22) сентября последовало «словесное повеление Верховного главнокомандующего переместить три корпуса Юго-Западного фронта к Ивангороду»{237}. Генерал Иванов донес, что он назначил для передвижения в указанный район 4-ю армию Эверта, состоящую из трех корпусов и Уральской казачьей дивизии{238}. Чтобы принять окончательное решение, Ставка запросила мнение главнокомандующих фронтами. Информируя о возможном наступлении немцев на Варшаву и Ивангород, Янушкевич 10 (23) сентября писал Рузскому: «... Верховный главнокомандующий просит теперь же приступить к разработке соображений о тех мерах и силах, коими в этом случае считалось бы возможным обеспечить Варшавский район и оказать содействие Юго-Западному фронту и его группе, намечаемой к сосредоточению в районе Ивангорода»{239}. В телеграмме Иванову от 12 (25) сентября Янушкевич, оценивая группировку армий Юго-Западного фронта, отмечал, что они нацелены для нанесения удара на правом берегу Вислы австрийцам, которые по сумме всех данных имеют полную возможность уйти от него{240}. Отсюда «очередной задачей армий Юго-Западного фронта должно бы явиться принятие такого расположения, при котором мы могли бы себя считать готовыми встретить во всеоружии попытку противника развить наступательные действия по левому берегу Вислы, а также иметь возможность при первом успехе на Северо-Западном фронте или в другом благоприятном случае перейти самим в решительное наступление по обоим берегам Вислы на Краков, Ченстохов и Калиш»{241}. Эта задача, как указывал Янушкевич, требовала коренной и немедленной перегруппировки армий Юго-Западного фронта с целью значительного и скорейшего усиления его правого фланга, далеко не достаточно обеспечиваемого армией генерала Эверта. Главнокомандующие по-разному отнеслись к предположениям Ставки. В своем ответе, посланном 11 (24) сентября, генерал Рузский, высказывал мысль о нецелесообразности привлечения войск Северо-Западного фронта к действиям против германо-австрийских сил на Средней Висле. Он ссылался на то, что 1-я армия не приведена еще в порядок, а 2-я армия не смогла упредить [358] выход противника к Висле ввиду ее большой удаленности от этого рубежа. По его мнению, было бы выгоднее для обеспечения тыла Юго-Западного фронта ограничиться направлением в район Люблин, Ивангород одной 4-й армии, которая должна воспрепятствовать переправе противника через Вислу на участке Ивангород, Сандомир. Излагая предложения об использовании войск Северо-Западного фронта, Рузский считал наиболее правильным сначала привести в боеспособное состояние 1-ю армию, что могло быть достигнуто к 18 — 20 сентября (1-3 октября), после чего перейти в наступление всеми тремя армиями одновременно. «Этим наступлением, — указывал он, — лучше всего прикроется тыл Юго-Западного фронта»{242}. Фактически Рузский отказывался от каких-либо совместных действий с Юго-Западным фронтом на Средней Висле и предлагал начать самостоятельную операцию с целью овладения Восточной Пруссией. Ставка приняла во внимание доводы главнокомандующего Северо-Западным фронтом. В то же время она указала ему, что «обстановка может сложиться так, что для сохранения Варшавы или поддержки наступления армий Юго-Западного фронта придется решиться на подачу к Варшаве одного полевого корпуса из состава 2-й армии, почему необходимо иметь для этой цели подготовленные соображения»{243}. Позиция Н. И. Иванова была иной. Он выразил свое полное согласие с переданными ему Янушкевичем общими соображениями Ставки и принял к сведению информацию относительно решения генерала Рузского{244}. Оценивая оперативное положение Юго-Западного фронта, он считал его крайне невыгодным для ведения как наступательных, так и оборонительных действий. Прежде всего становились неосуществимыми и опасными намерения о переводе большей части сил фронта через Вислу. Этому мешала необеспеченность тыла и повышение уровня воды в реке вследствие обильных дождей. Принятие сражения на рубеже, занимаемом армиями, Иванов также считал несоответствующим обстановке, ибо войска имели за собой болотистые лесные полосы и р. Сан с малым числом переправ, на левом фланге — не вполне обложенную крепость Перемышль, отвлекавшую на себя часть сил фронта, и совсем открытый правый фланг. Он предлагал под прикрытием конницы и слабых арьергардов пехоты отвести армии фронта за Сан на рубеж Ивангород, Юзефов, Красник, Томашов, Яворов, выделив особый корпус для обеспечения Львова. Став в такое исходное положение, как думал Иванов, его армии приобрели бы свободу маневрирования как для предстоящих решительных боев, так и для дальнейшего наступления по обоим берегам Вислы к Кракову или только по левому на Бреславль. [359] «Мое мнение для дальнейшего наступления сводится к тому, — заключал он, — чтобы, оставив для обеспечения Галиции и действий на Краков и Карпаты восемь корпусов, направить десять корпусов по операционному направлению Ивангород, Бреславль». Северо-Западный фронт, обеспечивая себя на правом берегу Вислы пятью корпусами и резервными дивизиями, направляет восемь корпусов по операционному направлению Варшава, Познань, угрожая совокупными силами 18 корпусов Берлину, как главному центру»{245}. Иванов настоятельно просил возможно скорее решить данный вопрос в общих чертах, так как он требовал довольно сложной подготовки по устройству базы на новых основаниях. Анализ ответов обоих главнокомандующих фронтами показывает, насколько различна была оценка ими как стратегической обстановки, так и характера предстоящих действий. Это во многом объяснялось отсутствием широкой ориентировки в общем положении на русском фронте. Каждый из них учитывал прежде всего те данные, которые имелись в его штабе и касались лишь его фронта. Определенную роль играли и субъективные моменты, стремление рассматривать свой фронт как более важный, чем соседний. Отсюда проистекала известная недооценка значения тех задач, которые выпадали на долю другого фронта. В этих условиях особенно возрастала роль Ставки верховного главнокомандующего как высшего органа стратегического руководства на русском фронте первой мировой войны. В ее руках была сосредоточена большая власть. Она призвана была решать не только вопросы, связанные с оперативным использованием вооруженных сил, но и многие другие, от которых зависел успех военных операций. Очень важное значение приобретало обеспечение твердости стратегического руководства. Этого настоятельно требовала, в частности, и конкретная обстановка на русском фронте, сложившаяся к середине сентября 1914 г. Надо было всесторонне рассмотреть столь разноречивые мнения обоих главнокомандующих фронтами, принять правильное стратегическое решение и настойчиво проводить его в жизнь. Ставка отдавала предпочтение соображениям Н. И. Иванова о проведении силами двух фронтов крупной стратегической операции на берлинском направлении, ибо это соответствовало и ее намерениям. 13 (26) сентября в Холм прибыл верховный главнокомандующий. Его приезд, как указывалось, был предпринят по просьбе Н. И. Иванова. Сначала намечалось обсудить положение, сложившееся в связи с решением Н. В. Рузского отвести левое крыло своего фронта к Бельску. Но теперь обстановка резко изменилась, и приходилось решать совсем другой вопрос. Нужно было уточнить задачу Юго-Западного фронта в предстоящей операции, а главное — принять меры «ввиду появления значительных сил [360] (противника) на левом берегу Вислы»{246}. Будучи в Холме, верховный главнокомандующий повелел Иванову передвинуть «с возможной энергией и быстротой» на участок между Ивангородом и устьем Сана не менее двух армий, которым быть в готовности при соответствующей обстановке перейти Вислу и атаковать неприятеля на ее левом берегу. Считалось обязательным «по соображениям общим и стратегическим», чтобы войска фронта удерживали в своих руках район Львов, Ярослав, Перемышль, а также обеспечивали себя со стороны Венгрии развитием активных действий в возможно широких размерах{247}. 15 (28) сентября была отдана директива Ставки о подготовке наступления. К этому времени в штабе верховного главнокомандующего с достаточной определенностью выяснилось нахождение вооруженных сил противников перед русским фронтом в трех главнейших группах. Одна из них располагалась в Восточной Пруссии, другая развертывалась в районе Олькуш, Калиш, Ченстохов, а третья после неудачных для нее боев в Галиции отступала частью по правому берегу Вислы на Краков, частью на путях в Венгрию. «Общей задачей армий обоих фронтов, — говорилось в директиве, — Верховный главнокомандующий ставит деятельно готовиться к переходу в наступление возможно большими силами от Средней Вислы в направлении к Верхнему Одеру для глубокого вторжения в Германию»{248}. Армиям Юго-Западного фронта надлежало энергично стремиться к тому, чтобы перебросить на левый берег Вислы для движения к Верхнему Одеру не менее десяти корпусов, а еще лучше три армии полностью, обеспечивая остальными силами фронта Галицию путем возможно широкого развития активных действий в направлении на Краков и за Карпаты. Армиям Северо-Западного фронта главнейшей задачей ставилось обеспечение правого фланга и тыла общей операции в направлении на Силезию и непосредственное содействие этой операции наступлением возможно больших сил от Варшавы по левому берегу Вислы. Войска фронта должны были в течение ближайшего времени перейти в общее наступление против неприятеля, действующего со стороны Восточной Пруссии, имея в виду сохранения для левофланговой армии возможности оказать быстрое и непосредственное содействие армиям Юго-Западного фронта при их первоначальных операциях на берегах Вислы{249}. Эта директива ставила задачу войскам фронта начать подготовку грандиозной стратегической операции вторжения в пределы [361] Германии. Верховное командование понимало опасность наступления группировки противника, сосредоточенной в районе Калиш, Ченстохов, Краков. Однако, как видно из текста документа, эта опасность не принималась в расчет. Можно предполагать, что Ставка надеялась упредить противника, развернув активные боевые действия до того, как германское командование приступит к осуществлению своего замысла. Между тем именно 15 (28) сентября, т. е. в день отдачи вышеуказанной директивы, 9-я немецкая и 1-я австро-венгерская армии выступили из района своего сосредоточения и двинулись к Висле. Ставка вынуждена была внести коррективы в принятое решение. Необходимо было уточнить цель операции. Требовалось также привлечение войск Северо-Западного фронта к более активному участию в событиях, которым в скором времени предстояло разыграться на Средней Висле. Окончательное решение Ставки было сформулировано в директиве от 18 сентября (1 октября). Вносилось уточнение в определение цели операции. Директива гласила: «Для достижения общей задачи, заключающейся в глубоком вторжении в пределы Германии со стороны Верхнего Одера, Верховный главнокомандующий ставит ближайшей целью поражение войск неприятеля, наступающих по левому берегу Вислы, стремясь развить сильный удар против его левого фланга»{250}. Итак, общая задача обоих фронтов оставалась прежней. В то же время выдвигалась в качестве первоочередной и непосредственной задачи — разгром неприятельской группировки, двигавшейся от границ Силезии в северо-восточном направлении. Задачи фронтов остались без изменений, но были сделаны существенные дополнения. Главнокомандующему армиями Юго-Западного фронта предоставлялось право объединить в руках одного из командующих армиями общее руководство операциями в Галиции. Вместе с тем ему надлежало стремиться к тому, чтобы иметь возможность поддержать всей 5-й армией или ее большей частью операции на Средней Висле. Главнокомандующий Северо-Западным фронтом должен был спешно сосредоточить в районе Варшавы 2-ю армию в составе 2-го Сибирского, 1-го и 23-го корпусов и 6-й кавалерийской дивизии. Ему надлежало быть готовым выделить еще не менее двух полевых корпусов на поддержку войск, оперирующих на Висле. Сохранялась задача по обеспечению во что бы то ни стало правого фланга Юго-Западного фронта от возможного удара немцев со стороны Восточной Пруссии. Ставка понимала необходимость организации надежного управления огромной массой войск, сосредоточиваемой на Средней Висле. 16 (29) сентября Янушкевич отмечал: «... фронт Вислы приобретает сейчас сугубо важное значение; нужна поэтому соответствующая власть, вернее, соответствующее важности операции [362] управление»{251}. Верховный главнокомандующий решил объединить руководство войсками, развертываемыми на Висле, в руках главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта генерала Иванова. Согласно директиве в его подчинение в полночь с 18 на 19 сентября (1-2 октября) переходили на время предстоящей операции 2-я армия, а также Варшавский отряд с крепостью Новогеоргиевск. Однако снабжение этих войск всем необходимым оставалось на попечении главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта. В развитие директивы Ставки Иванов 19 сентября (2 октября) издал свою директиву{252}, в которой конкретизировал задачи армии и порядок управления ими. Из подчиненных ему войск были образованы три группы: главные силы, Галицийская группа и Принаревская группа. Их состав был следующим: главные силы — 2-я, 4-я, 9-я и 5-я армии, конный корпус Новикова; Галицийская группа — 3-я, 8-я и Блокадная армии; Принаревская группа — гарнизон крепости Новогеоргиевск, 6-я кавалерийская дивизия, 27-й армейский корпус, 9 конных пограничных сотен. Главные силы находились в непосредственном подчинении Иванова. Руководство Галицийской группой было возложено на командующего 8-й-армией А. А. Брусилова, а Принаревской группой — на коменданта Новогеоргиевской крепости Н. П. Бобыря. Главным силам надлежало развернуться на правом берегу Вислы, от Яблонны до Сандомира, имея в своих руках переправы, хорошо обеспеченные укреплениями на левом берегу Вислы для массового перехода в наступление. Особую роль призвана была играть 2-я армия. Ее намечалось направить на левый фланг противника, развертывание которого предполагалось на рубеже Лодзь, Кельцы. Командование фронта надеялось усилить армию новыми подкреплениями с целью прикрытия ее правого фланга и «более глубокого охвата противника, дабы отбросить его на Краков»{253}. Войскам главных сил указывался рубеж, который им предстояло достигнуть. Он шел от Лодзи, на Опочно, Скаржисно, Сандомир. Галицийской группе предстояло действовать против германо-австрийских войск на правом берегу Вислы, осуществлять блокаду Перемышля, прикрывать Львов и левый фланг всего Юго-Западного фронта. Задача Принаревской группы состояла в прочном удержании района Варшава, Яблонна, Новогеоргиевск, Зегрж и энергичном наблюдении в сторону Млавы и Торна. Директива устанавливала лишь исходное положение на Висле для последующих действий, которые Иванов намеревался окончательно определить по более точном выяснении обстановки. Планом русского командования предусматривалось проведение перегруппировок крупных войсковых масс. Надлежало перебросить [363] 2-ю армию Северо-Западного фронта с рубежа рек Нарева и Немана в район Варшавы, а 4-ю, 9-ю и 5-ю армии Юго-Западного фронта — с рубежа р. Сана на участок Ивангород, Завихост. Задача осуществлялась последовательно, по мере того как в Ставке складывался окончательный план операции. Рассмотрим кратко ход выполнения этого весьма сложного маневра, решающим образом изменившего соотношение сил на Средней Висле в пользу русских. 9 (22) сентября, в день получения указаний верховного главнокомандующего о перемещении одной из армий Юго-Западного фронта на Среднюю Вислу, генералу Эверту было приказано прекратить переправу своих войск через Сан и с 11 (24) сентября начать выдвижение к Ивангороду{254}. 10 (23) сентября 4-я армия, куда входили Гренадерский, 3-й Кавказский и 16-й корпуса, готовилась к маршу, а на следующий день выступила в назначенный ей район сосредоточения. Были составлены подробные маршруты движения{255}. Принимались меры по сохранению скрытности перегруппировки войск. Большое значение придавалось организации непрерывного наблюдения за поведением противника. Разведка на левом берегу Вислы до линии от устья Пилицы на Новорадомск, Бреславль производилась конным корпусом генерала Новикова. Последний, подчиняясь Лечицкому, обязан был посылать Эверту копии своих донесений. Ведение разведки севернее этой линии возлагалось на конницу отряда генерала Ольховского. Уральской казачьей дивизии, направленной к Ивангороду левым берегом Вислы, вменялось в обязанность поддерживать тесную связь с корпусом Новикова и вести наблюдение в западном направлении и на Радом «с целью своевременно обнаружить движение противника к Висле»{256}. Перемещая армию Эверта к Ивангороду, Иванов ставил перед ней задачу в случае развития удара немцами с северо-запада от Млавы на Нижний Нарев обеспечить правый фланг и тыл Юго-Западного фронта и оказать содействие отряду Ольховского в удержании Варшавы. Если бы во время марша германцы перешли в наступление с запада, то армии следовало повернуть к Висле южнее Ивангорода и действовать сообразно с действиями других армий фронта и директивами главнокомандующего{257}. Учитывая возможность поворота 4-й армии на запад, Иванов высказывался в пользу движения всех ее войск походным порядком. Армия должна была быть готовой к оперативной деятельности около 17 (30) сентября{258}. В самом начале марша, 12 (25) сентября, штабу фронта стало ясно, что удар немцев от Млавы на Нижний Нарев вряд ли последует. Зато все больше и больше поступали сведения о сосредоточении главных германских сил в районе [364] Ченстохов, Бендин и о первых признаках начавшегося их выдвижения по левому берегу Вислы{259}. Главнокомандующий фронтом впредь до выяснения обстановки полагал целесообразным войска Эверта сосредоточить южнее Ивангорода. Они составили бы непосредственно правое крыло фронта, позволяя маневрировать ими на левом берегу Вислы или обеспечивать тыловые пути армий через Сан. Предложение Иванова не встретило возражений со стороны верховного главнокомандующего{260}. Армия Эверта продолжала марш. Ее 16-й и Гренадерский корпуса, следуя походным порядком, сосредоточились в новом районе 17 (30) сентября и приступили к возведению переправ у Казимерпса и Нова-Александрии. Одновременно 3-й Кавказский корпус прибыл в Люблин. Вечером того же дня началась перевозка пехоты по железной дороге в Ивангород. Остальные части с 18 сентября (1 октября) направились туда своим ходом. Иванов имел в виду выдвинуть корпус Ирмана к Радому, чтобы поддерживать отряды русской кавалерии на левом берегу Вислы и не позволять немцам беспрепятственно утвердиться в лесном пространстве к западу от Ивангорода. Такой мерой надеялись создать выгодные условия для занятия 4-й армией исходного положения перед наступлением. «Задача этого корпуса, — писал Иванов Эверту, — сведется не к тому, чтобы упорно удерживать Радом, что могло бы поставить войска без нужды в опасное положение, а к обеспечению развертывания вашей армии...»{261} Перегруппировка 9-й армии (Гвардейский, 18-й и 14-й корпуса) производилась на основе указаний верховного главнокомандующего, отданных генералу Иванову 13 (26) сентября в Холме. В то время армия, совершив переправу через Сан, наступала на юго-запад. Ее передовые части вышли к р. Вислока. 14 (27) сентября в разговоре по прямому проводу с Ивановым Лечицкий предложил переправить его войска за Вислу у Баранува и Сандомира, где имелись наведенные понтонные мосты, и двинуть их левым берегом реки. Это позволило бы уже 19 сентября (2 октября) развернуть армию в двух переходах западнее Вислы, обеспечив ее с тыла тремя переправами через реку. Если выполнять предначертания директивы, то армии пришлось бы отойти от Вислоки к Сану, переправиться через него, совершить марш к северу по лесным испорченным дорогам, затем преодолеть Вислу и развернуться на ее левом берегу. По расчетам Лечицкого, его армия в этом случае могла быть готовой к активным действиям лишь 25 сентября (8 октября), т. е. на 6 дней позднее срока, если бы ее перегруппировка совершалась левым берегом Вислы{262}. Иванов, опасаясь, что противник мог атаковать армию Лечицкого во время ее флангового марша, настаивал на том, чтобы она [365] двигалась правым берегом Вислы{263}. Новые доводы Лечицкого о том, что противник пока еще далеко и движение левым берегом не опасно, ни к чему не привели{264}. Последовало категорическое требование Иванова: «Необходимо, чтобы ваша армия вечером 18 сентября была на правом берегу Вислы в районе Аннополь, Юзефов, Красник в готовности исполнить тот или другой маневренный марш, ибо теперь еще неизвестно, в каком направлении ей предстоит действовать в ближайшие дни»{265}. Выдвижение 9-й армии в новый район началось 15 (28) сентября{266}. Оно осуществлялось под прикрытием 13-й кавалерийской дивизии, находившейся на левом берегу Вислоки. Конному корпусу Новикова ставилась задача продолжать энергичную разведку на участке Ченстохов, Краков и задерживать наступление противника{267}. На левый берег Вислы в район Опатова был направлен отряд генерала Дельсаля в составе двух стрелковых и одной кавалерийской бригад. Его задача — служа авангардом, обеспечить предстоящий переход армии через Вислу и ее развертывание на левом берегу реки и служить опорой для конного корпуса генерала Новикова{268}. К исходу 20 сентября (3 октября) марш-маневр 9-й армии был завершен. Ее войска сосредоточились на правом берегу Вислы от Солец до Сандомира, имея авангарды на левом берегу Вислы{269}. Приступили к устройству переправ. На левом берегу были выдвинуты авангарды. В последнюю очередь из войск Юго-Западного фронта на Среднюю Вислу перебрасывалась 5-я армия. Первоначально этот маневр не планировался. Еще 15 (28) сентября имелось в виду лишь несколько севернее сместить ее войска, чтобы занять ими полосу 9-й армии, направленной в район Юзефов, Аннополь, устье Сана. Соответственно сдвигалась к северу полоса 3-й армии. Корпусам 5-й армии надлежало перемещение начать 16 (29) сентября, выслав приданные им кавалерийские дивизии на р. Вислока. Задача армии состояла в том, чтобы, прочно став на Сане, готовиться к наступлению в направлении Кракова{270}. Директива Ставки от 19 сентября (2 октября) требовала от главнокомандующего фронтом переместить на Среднюю Вислу и 5-ю армию. Ее войскам было приказано возможно скорее перейти в район Люблин, начав движение с 20 сентября (3 октября){271}. По мере выхода корпусов в указанный район намечалось перевозить их по железной дороге к Ивангороду{272}. [366] Наряду с перегруппировкой армий Юго-Западного фронта осуществлялось перемещение на Среднюю Вислу части сил Северо-Западного фронта. Директивой от 18(29) сентября Рузскому предписывалось направить в район Варшавы 2-ю армию. Фактически перемещение началось раньше. Еще 16 (29) сентября Ставка, принимая срочные меры по усилению обороны Варшавы, предписала Рузскому разработать соображения о наилучшем расположении корпусов 2-й армии для осуществления скорейшей переброски их к Висле{273}. Ссылаясь на неясность обстановки в полосе действий своего фронта, Рузский донес, что, по его мнению, «переброска к Висле корпусов 2-й армии еще несколько преждевременна»{274}. Ставка вынуждена была занять более твердую позицию. Янушкевич сообщил Рузскому решение верховного главнокомандующего о необходимости переброски в район Варшавы войск 2-й армии и что к выполнению его «великий князь просит приступить, не теряя времени»{275}. Рузский вынужден был подчиниться. Он донес, что с 17(30) сентября 2-я армия в составе трех корпусов будет направлена в Варшавский район{276}. К 19 сентября (2 октября) 2-й Сибирский и 1-й корпуса сосредоточились в Варшаве, а 23-й корпус — в Гарволин (юго-восточнее Варшавы){277}. 19 сентября (2 октября) Иванов запросил штаб Северо-Западного фронта, какие два корпуса дополнительно назначены к отправке в Варшаву, что предусматривалось директивой Ставки от 18 сентября (1 октября), какие соображения имелись относительно пунктов и сроков погрузки в эшелоны и времени прибытия в назначенный район{278}. Начальник штаба генерал Орановский ответил, что никаких соображений на этот счет не разрабатывалось, поскольку «командирование корпусов является предположительным»{279}. По просьбе Иванова Ставке вновь пришлось потребовать от Рузского неукоснительного выполнения директивных указаний. 19 сентября (2 октября) верховный главнокомандующий повелел немедленно приступить к перевозке по железной дороге 2-го, а 20 сентября (3 октября) — 4-го армейских корпусов{280}. Первый из этих корпусов направлялся в Гарволин (юго-восточнее Варшавы), второй — в Варшаву. Перевозка корпусов, однако, затянулась. К погрузке 2-го армейского корпуса приступили только 23 сентября (6 октября){281}, а сосредоточение всех боевых частей его в районе Гарволин удалось завершить лишь вечером 28 сентября (11 октября){282}. Еще [367] медленнее перевозился 4-й армейский корпус, входивший в состав 1-й армии. Хотя штаб фронта сразу же после получения приказа верховного главнокомандующего потребовал от Ренненкампфа перевозку корпуса «начать возможно скорее»{283}, тот и не думал спешить. 24 сентября (7 октября) в Ставке было получено известие, что погрузка корпуса приостановлена, а часть его направлена в западном направлении. Запрашивая по данному вопросу Рузского, Янушкевич выражал крайнее удивление тем, что Ренненкампф мог «решиться на распоряжение, идущее вразрез повеления Верховного главнокомандующего»{284}. Спустя два дня штаб фронта докладывал Ставке, что он не может установить, сколько эшелонов с частями 4-го корпуса отправлено, ибо поступающие из 1-й армии донесения «сбивчивы, противоречивы и носят характер замалчивания истинного положения»{285}. Наконец, отправка 4-го корпуса началась. 27 сентября (10 октября) головные эшелоны его стали прибывать в Варшаву{286}. Ставке казалось, что войск двух фронтов, сосредоточиваемых на Средней Висле, недостаточно. Было предписано дополнительно отправить в Варшаву из состава 6-й армии 50-ю пехотную дивизию и полк Офицерской стрелковой школы. Имелось в виду усилить этими частями Принаревскую группу{287}. В распоряжение Иванова передавались все прибывавшие из глубокого тыла резервы верховного главнокомандования: 1-й Сибирский корпус, Забайкальская казачья бригада и 1-я Сибирская тяжелая артиллерийская бригада, 12-я и 14-я Сибирские пехотные дивизии{288}. Выход армий в новый оперативный район осуществлялся в период с 10 (23) сентября по 1 (14) октября. Переброска войск производилась частью походным порядком, а частью — по железной дороге. Развертывание 2-й армии и частично 4-й армии обеспечивалось постоянными укреплениями Варшавы и Ивангорода и выдвинутыми впереди крепостей оборонительными позициями на левом берегу Вислы. Остальные армии развертывались без соответствующего прикрытия. Сказался определенный просчет русского Генерального штаба, заблаговременно не принявшего нужных мер к укреплению рубежа Средней Вислы. В конце сентября завершались стратегические перегруппировки на русском фронте. Очередной задачей являлся выход войск на рубеж развертывания. К ее решению приступил Иванов. 26 сентября (9 октября) он подписал директиву, где говорилось: «Целью ближайших действий ставится: 1) переправа войск 4-й и 5-й армий на левый берег Вислы и утверждение их на этом берегу, 2) развертывание всех сил 2-й, 5-й и 4-й армий и занятие ими [368] общего фронта для дальнейшего наступления и атаки противника»{289}. Директива не предусматривала переход армий в наступление. Имелось в виду закончить сосредоточение войск на Средней Висле, выждать подвоза подкреплений и занять исходное положение для ведения операции. Поскольку прибытие основной части резервов ожидалось к исходу 29 сентября (12 октября), Иванов считал желательным «не начинать ранее этого решительной атаки»{290}. Обстановка на левом берегу Вислы складывалась крайне неблагоприятно для русских. 9-я немецкая армия, начав наступление 15 (28) сентября, настойчиво продвигалась вперед. Гинденбург намеревался произвести фланговый удар по 9-й русской армии, которая, как он предполагал, должна была переправиться через Вислу южнее Ивангорода. Армия Лечицкого не имела еще задачи о переходе на западный берег Вислы. Там находились лишь передовые части ее (около двух пехотных дивизий и конный корпус Новикова). 20 сентября (3 октября) германские войска подошли к Висле. 21-23 сентября (4-6 октября) начались боевые действия на фронте от Ивангорода до Сандомира. Немцы оттеснили русские авангарды на правый берег реки. Но их замысел о разгроме 9-й армии не осуществился, поскольку переправа этой армии через Вислу не последовала. Наступавшие южнее австрийские войска 26 сентября (9 октября) вышли к Сану. Их попытки форсировать реку были отбиты русскими. Германское командование приняло новое решение. Намечалось главные силы 9-й армии повернуть на север и сделать попытку с хода овладеть Варшавой. Была образована ударная группа в составе трех наиболее сильных корпусов: 17-го, 20-го и Сводного. Командование ею возложили на генерала Макензена. Остальные войска армии Гинденбурга имели задачу вести атаки на рубеже Вислы от Ивангорода до Сандомира, прикрывая наступление на варшавском направлении с востока. 26 сентября (9 октября) группа Макензена форсированным маршем через Радом, Бялобржеги устремилась к Варшаве. Противник рассчитывал на внезапность и быстроту действий. Выполнение своих замыслов обеими сторонами должно было неизбежно привести к встречным столкновениям. Так оно и случилось. С 27 сентября (10 октября) на Средней Висле завязались ожесточенные сражения между 9-й германской армией и войсками 2-й, 5-й и 4-й русских армий. Соединения 2-й армии отражали настойчивые атаки противника, который стремился прорваться к Варшаве с юга. Особенно мужественно действовали части 1-го и 2-го Сибирских корпусов. Двое суток сдерживали сибиряки натиск германцев. Вечером 28 сентября (11 октября) Шейдеман докладывал Иванову: «... сил не хватает, чтобы атаковывать все ползущее вперед»{291}. Ночью войска армии были отведены за линию [369] фортов{292}. Южнее Варшавы, у Гура Кальвария, в течение 28 сентября (11 октября) был переправлен 23-й корпус, на следующий день намечалось перебросить за Вислу и 2-й корпус 5-й армии. Они имели задачу нанести удар германцам, идущим с юга на Варшаву, и тем помочь войскам 2-й армии{293}. Отход армии Шейдемана за линию фортов мог поставить корпуса в изолированное положение. Русское командование отказалось от переправы 2-го корпуса, а 23-й корпус в ночь на 29 сентября (12 октября) был возвращен на правый берег Вислы. События в районе Ивангорода также развивались весьма напряженно. Генералу Эверту удалось в ночь на 27 сентября (10 октября) переправить 4-ю армию за Вислу. Противник развернулся у левобережных укреплений крепости и обрушился на русских мощным огнем своей многочисленной артиллерии. Весь день шли упорные бои. К утру 28 сентября (11 октября) Гренадерский и 16-й корпуса были вновь отведены на правый берег реки{294}. Только севернее Ивангорода на плацдарме у Козенице оставался 3-й Кавказский корпус Ирмана и продолжал вести боевые действия по расширению зоны своего расположения. Командующий 5-й армией решил поддержать войска Ирмана силами закончившего сосредоточение 17-го корпуса генерала Яковлева{295}. В течение 28 — 29 сентября (11-12 октября) соединения корпуса были переправлены на Козеницкий плацдарм{296}. 30 сентября (13 октября) 17-й корпус перешел в состав 4-й армии{297}. Корпусам ставилась задача «разбить противника и отбросить его в южном направлении»{298}. Анализ хода боевых действий проливал свет на истинные намерения противника. Иванов правильно отметил «постепенное перемещение войск неприятеля к северу»{299}. В связи с изменением обстановки выполнение директивы от 26 сентября (9 октября) откладывалось до сосредоточения всех сил фронта и подвоза вновь назначенных в его состав корпусов{300}. Войска получили задачу «задержать противника на Висле и обеспечить подступы к Варшаве»{301}. 2-й армии, в которую опять включились 23-й и 2-й корпуса, предстояло нанести контрудар, отбросить наступавшие немецкие части и тем обезопасить Варшаву и участок Вислы ниже Гура Кальвария. 5-я, 4-я и 9-я армии должны были надежно оборонять рубеж Вислы между устьями Пилицы и Сана. Особенно активно надлежало действовать армиям Эверта и Лечицкого, чтобы [370] сковать находившегося перед ними противника и не дать ему возможности усиливать северную группировку своих войск. Галицийской группе Брусилова следовало атаковать австро-венгров. Конный корпус Новикова был обязан продолжать движение в район Варшавы для действий на правом фланге 2-й армии. Встречные сражения под Варшавой и Ивангородом продолжались. Русские войска стойко отбивали натиск противника энергичными контратаками. Тем временем в штабе фронта царило уныние. Неудача с переходом армий за Вислу произвела на Иванова удручающее впечатление. Человек необычайно впечатлительный, он впал в отчаяние. 28 сентября (11 октября) им была послана телеграмма Янушкевичу с изложением обстановки на Висле. Иванов заканчивал свое послание такими словами: «Создавшееся положение побуждает меня просить личного доклада Верховному главнокомандующему, если его императорское высочество соизволит приехать в Холм»{302}. В ночь на 29 сентября (12 октября) Янушкевич пригласил Алексеева к аппарату и попытался выяснить, насколько необходим приезд великого князя в штаб фронта, ибо из донесений об обстановке не видно, чтобы положение могло внушать сколько-нибудь серьезные опасения. Алексеев ответил, что положение действительно не такое опасное и что по этому вопросу главнокомандующий фронтом не стал бы беспокоить верховного главнокомандующего. Он сказал далее, что не знает истинных намерений и желаний своего начальника, но полагает, что Иванов, по-видимому, хотел бы доложить о порядке управления войсками 2-й армии, а попутно и об общем положении дел на фронте{303}. В ту же ночь великий князь Николай Николаевич и Янушкевич выехали из Барановичей и утром 29 сентября (12 октября) были в Холме. Предположения Алексеева подтвердились. Иванов на самом деле считал, что командующий 2-й армией не в состоянии справиться с управлением находившимися в районе Варшавы войсками. Он просил переместить Шейдемана на пост командующего 10-й армией, а занимавшего эту должность генерала Сиверса назначить на его место. Верховный, по словам Янушкевича, шел на все, «лишь бы обеспечить душевное спокойствие генерала Иванова и дать ему уверенность в успехе»{304}. На просьбу главнокомандующего фронта он ответил согласием, но предварительно поручил своему начальнику штаба переговорить с Рузским «по этому щекотливому вопросу»{305}. Из Холма Янушкевич связался с Седлецом. Изложив суть дела, он добавил, что «великий князь полагает, что вам было бы не трудно исполнить просьбу генерала Иванова»{306}. Одновременно он сообщил, что усердно настаивает на замене M. В. Алексеева Ю. H. Даниловым. Рузский ответил [371] решительным отказом. «Всякую перетасовку там и у нас во время операции считаю вредной», — заявил он. И добавил: «Я мое мнение высказал, если Верховный будет настаивать, мне остается только повиноваться»{307}. Но верховный не настаивал. Ему было ясно, что дело не в командующем 2-й армией, а в самом главнокомандующем армиями фронта. Иванов определенно не справлялся с возложенной на него задачей по руководству столь огромной массой, войск, сосредоточенных на Средней Висле. Ставка решила разделить управление этими войсками между обоими главнокомандующими. 30 сентября (13 октября) была отдана соответствующая директива № 4755/4756. Она ставила «ближайшей и главнейшей целью поражение войск неприятеля, наступающего по левому берегу Вислы, с нанесением сильного удара против его левого фланга»{308}. Ответственность за подготовку и выполнение такого удара возлагалась на главнокомандующего войсками Северо-Западного фронта генерала Рузского. С 24.00 на 1 (14) октября в его подчинение переходили Принаревская группа с крепостью Новогеоргиевск, 2-я и 5-я армии, конный корпус Новикова. В задачу Рузского входило также немедленное принятие решительных мер к удержанию возможно более широкого района на левом берегу Вислы до окончательного сбора всех сил с целью свободного их дебуширования через Вислу и обеспечение общей операции на Средней Висле со стороны противника, действующего из Восточной Пруссии{309}. Важнейшей задачей армий Юго-Западного фронта ставилось: «...действуя в полной связи с армиями Северо-Западного фронта, назначенными для нанесения главного удара со стороны Варшавы, приковать к себе возможно большее число неприятельских сил и тем облегчить выполнение основной задачи, возложенной на армии Северо-Западного фронта»{310}. В частности, им надлежало упорно удерживаться на Сане и Висле, стремясь при первой к тому возможности перенести действия на левые берега этих рек и особенно энергично развивая удар своим крайним правым флангом. В задачу фронта входило также прочное удержание Галиции своими левофланговыми армиями. Считалось, что эта задача лучше всего могла быть выполнена решительным наступлением против уже надломленных в предыдущих боях австро-венгерских войск{311}.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Варшавско-Ивангородская операция» з дисципліни «Історія першої світової війни 1914-1918»
