Суворов атакует французов за Аддой. Сражение при Кассано
Мы уже сказали, что Мелас прибыл в австрийскую армию 9 апреля; 11-го подошла дивизия Отта. Но армия оставалась до 14-го на своих позициях у Вилла-Франка. В этот день она переправилась у Валеджио и заняла позицию в одну милю на той стороне у Кастелларо. Армия получила новое распределение. Дивизия Меркантина была расформирована и распределена между остальными дивизиями. Главные силы армии состояли из авангарда под командованием генерала Отта и дивизий Цопфа, Кайма и Фрелиха. Дивизия Гогенцоллерна переправилась через Минчио у Гойто и должна была образовать отдельный корпус. Генерал Эльсниц с 14 000 чел. был оставлен перед Мантуей и корпус в 6 000 чел. — перед Пескьерой. Вся австрийская армия, получившая подкрепления, подтянутые из тыла, насчитывала теперь 50 600 чел. наличных сил, считая и корпус Вукасовича силой в 4 000 чел. Но мы скоро увидим, что эти цифры находятся в противоречии с другими сведениями, согласно которым армия должна была иметь силы около 60 000 чел. Она ожидала прибытия первой колонны русской союзной армии. В декабре император Франц произвел в Ольмюце смотр этой армии, насчитывавшей 22 600 чел., и 14 апреля под командованием генерала Розенберга она вступила в Верону. Но ее наличные силы исчислялись теперь только в 17 000 чел. В Вероне она отдыхала в течение нескольких дней. 15 апреля генерал Отт двинулся с австрийским авангардом к Кьезе и установил связь с Вукасовичем, Гогенцоллерн продвинулся до Маркариа на Олио. В этот день приехал в главную квартиру в Валеджио Суворов. Мы не решаемся давать характеристику этого знаменитого человека, так как все черты его хорошо известны, и мы не чувствуем себя достаточно вооруженными для более подробного изображения его удивительной индивидуальности. Упомянем только о том, с чем согласны все, что это человек пламенной воли, большой силы характера, отличавшийся крупным природным умом, прошедший хорошую школу в войнах против турок. Если эта школа и не была вполне достаточной для ведения войны с французской армией и грубая своеобразность его простого разумного руководства часто создавала затруднения в той сложной деятельности, какой является война между образованными народами, то всем известно, что его чудачества были лишь взятой им на себя ролью, которую его острый ум разыгрывал только по внешности, но он никогда не допускал их в решительных вопросах. Если даже принять во внимание в этих сложных отношениях и формах войны между образованными народами австрийский генеральный штаб, во главе которого стоял весьма образованный и выдающийся человек (генерал Шателер), то все же никоим образом нельзя умалять индивидуальных заслуг Суворова. Самый превосходный генеральный штаб с правильными взглядами и принципами не может послужить к хорошему руководству армией, если отсутствует душа великого полководца; но направление взглядов и воли, свойственное натуре великого полководца, является превосходным коррективом против учености генерального штаба, вплетающейся в его планы там, где без него, как инструмента, обойтись нельзя. Если австрийцы под начальством Края одержали победу при Маньяно, что служит к чести их оружия, то без Суворова они не выиграли бы сражений при Кассано, Треббии и Нови. В этих победах нельзя не признать своеобразного характера энергии Суворова и меткости его взгляда. Прошло еще 4 дня, прежде чем Суворов начал поход со своей армией. Он воспользовался ими, чтобы при посредстве русских офицеров обучить австрийскую пехоту штыковой атаке. Можно представить себе, что это очень не понравилось австрийцам. Одни взглянули на это как на оскорбление, другие — как на глупость. Это обучение во всяком случае было вполне уместным. Так же поступил Бонапарт во время похода 1796 г. со взводом своей главной квартиры под огнем английского флота. Его призывы к мужеству войск, выраженные иным способом, имели большое значение. Но нужно считать правильным, что великие полководцы часто придают большое значение мелочам и в диспозицию большого сражения странным образом вводят то, что относится к регламенту обучения, и эти боевые упражнения в промежутке между двумя большими сражениями нельзя отнести всецело на счет их странностей. В то время как Суворов занимался этими упражнениями, Гогенцоллерн продвинулся до Понтевико на Олио и, как раньше Кленау, взял большую добычу на судах, нагруженных всякого рода запасами, особенно же важное значение имел захват 45 повозок с понтонным материалом из Мантуи. 17 апреля генерал Отт перешел Кьезу, 19-го выступил из лагеря сам Суворов. Силы выступивших в поход соединенных войск по австрийским источникам были следующие: 35 600 чел. австрийцев и 17 000 человек русских. Общая численность 52 600 чел., среди которых было от 6 до 7 тыс. чел. кавалерии. В это число не входит дивизия Гогенцоллерна, впрочем, численность ее сил не сообщается. Австрийские силы были распределены теперь приблизительно следующим образом: В соединенной армии 36 000 Генерал Эльсниц у Мантуи{9} 11 000 Сен-Жульен у Пескьеры 6 000 Кленау на нижнем течении По 4 000 Всего 57 000 Будем считать дивизию Гогенцоллерна в 6 000 чел. Потери в боях на Эче исчисляются приблизительно в 13 000 чел. Все силы — 76 000 чел. Австрийская армия имела численность в 84 000 чел. К ней подошли еще 4 000 чел. под начальством Вукасовича; остается еще 12 000 чел., которые приходятся на больных и на гарнизоны, оставленные в тылу. Французы продолжали свое отступление пока только до Олио, хотя Шерер решил продолжать его за Адду. Когда Моро с левым флангом достиг этой реки у Понтевико и увидел, что австрийцы не преследуют его, он решил, что дальнейшее отступление будет большим ущербом для чести и морального состояния армии; сам он питал надежду, что сможет удержаться на Олио. Итак, он двинулся со своими дивизиями вверх по реке до Кальчио и Полацоло. Так как Шерер со своей колонной уже оставил этот район, а Гогенцоллерн обеспечил себе переправу у Маркариа, то французский правый фланг мог расположиться только у Пьяве С.-Джакомо, на половине пути между Кремоной и Олио. Французская армия на этой позиции имела еще 28 000 чел. Так как силы ее в сражении при Маньяно исчислялись в 40 000 чел. и она потеряла в этом сражении 8 000 чел., а 8 000 чел. были посланы в качестве подкреплений в Пескьеру и Мантую, то она должна была вызвать к себе подкрепления в количестве 4 000 чел. из войск, находившихся в тылу. Она подразделилась на 3 дивизии — Серрюрье, Гренье и Виктора, из которых каждая состояла из 10 батальонов и 10 эскадронов; авангард, оставленный на левом берегу Олио, имел 5 батальонов и 7 эскадронов, и на правом берегу По находился отряд в несколько тысяч человек под командованием Монришара для подавления повстанческого движения, которое в этой области было вызвано появлением войск Кленау. Суворов начал поход 19 апреля. Генерал Шателер настойчиво предлагал ему произвести рекогносцировку. Суворов ответил так: "Рекогносцировка? Я не хочу ее. Она нужна только для трусов и чтобы предупредить врага о своем появлении. Когда хотят найти противника, всегда находят его. Колонны, штык, холодное оружие, атака, удар — вот моя рекогносцировка!"{10}. Мы приводим здесь эти слова Суворова отчасти потому, что они очень характерны для каждого полководца, который проявляет решительное желание действовать и в основном должен думать так же, как Суворов, отчасти же потому, что постоянные рекогносцировки, как мы это уже говорили в другом месте, были настоящей болезнью, свойственной австрийской армии. Авангард двинулся 19 апреля на Кастенедоло, армия последовала за ним в трех колоннах на Лонато, Кальчинато и Монтекьяро на Кьезе, Гогенцоллерн двинулся через Боццоло. 20-го союзная армия сделала остановку. В ночь на 21-е она снова двинулась в поход. Авангард под командованием Отта, поддерживаемый дивизией Цопфа, а равно и бригадой Вукасовича, должен был с разных сторон подойти к Брешии и атаковать французов в случае, если они сделают попытку задержаться. Общее командование над этими войсками получил генерал Край. Сама армия должна была направить свой марш на Кьяри; этим пунктом Суворов думал овладеть еще 21-го. Так как расстояние от Монтекъяро до Кьяри по прямому пути по меньшей мере 6 миль, то предполагалось очень быстрое движение к Олио. Когда Край появился перед Брешией, он потребовал сдачи от французского коменданта Бузе, занимавшего этот город с 1 100 чел.; не получив никакого ответа в течение 1½ часов, он начал обстрел города, после чего генерал Бузе отступил к цитадели. Край имел приказ взять ее штурмом и уничтожить ее гарнизон. "Нужно, чтобы это случилось, — полагал Суворов, — ибо, если противнику предоставляется почетная капитуляция, он будет держаться в каждом блокгаузе, и благодаря этому теряются время и люди". Это было во вкусе русско-турецкого театра войны, тем более, если б цитадель была вполне нормальной крепостью. Между тем эта крепость не была в достаточной готовности. Серьезные приготовления к штурму, с одной стороны, и угроза уничтожить гарнизон, с другой, — возымели свое действие: французский генерал сдался в 4 часа утра. После этого дивизия Отта продолжала свой марш за Оспедалетто. Мелас по плохим, размытым дорогам, причем колонны в своем марше нередко сбивались с дороги, прошел только до р. Меллы, т. е. до половины пути, где он вечером сделал остановку. При этом со стороны австрийцев, вероятно, раздавались жалобы на сырую погоду, от которой страдали люди во время пути. Суворов настолько был раздражен этим, что написал Меласу следующее письмо: "Я слышу жалобы на то, что пехота промочила себе ноги. Такова была погода. Поход этот совершается для службы державного императора. Сухая погода нужна девицам, петиметрам{11}, лентяям. Хвастуны и эгоисты теперь не нужны для высокой службы и не могут командовать. Операции должны быть проведены быстро и без малейшей потери времени, чтобы никоим образом не допустить соединения сил противника. Кто слаб здоровьем, тот может оставаться сзади. Нужно освободить Италию от французов. Каждый настоящий офицер должен жертвовать собой для этого. Так называемые резонеры не могут быть терпимы ни в одной армии. Глазомер, быстрота и натиск — вот что нужно теперь". По поводу этого письма можно упрекнуть Суворова только в одном — в грубости выражений, но она была лишь средством показать силу главнокомандующего и, конечно, вполне подходила такому человеку, как Суворов. К тому дню, когда союзники подошли к Мелле и взяли Брешию, французы отступили за Адду, так как полковник Штраух спустился в Валь-Камоника, что, по-видимому, лишило французского главнокомандующего всякой возможности вести оборону Олио. Дивизия Серрюрье направилась на Лекко на озере Комо, Гренье — на Кассано и Виктор вместе с авангардом — на Лоди.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Суворов атакует французов за Аддой. Сражение при Кассано» з дисципліни «Військова історія»
