Крайностям «абстрактного эмпиризма» И теоретической схоластики Р. Миллс противопоставил конструктивную программу возрождения социологии. «Моя концепция противостоит социальной науке как совокупности бюрократических приемов, которые сдерживают социальный поиск, навязывая ему свои методические претензии, благодаря чему научная деятельность перенасыщается обскурантистскими понятиями либо сводится к тривиальностям вследствие того, что социологи уходят от решения социальных проблем, ограничиваясь частными вопросами. Ограничение, обскурантизм, тривиальность обусловливают кризис социальных исследований»61. Mills C.W. The sociological imagination... P. 105. Ibid. P. 117. Ibid. P. 20. 398 Каков же выход из кризиса? Миллс видит его в возвращении к классикам. В трудах Конта, Маркса, Спенсера и Вебера социология приобрела энциклопедический вид; она объясняет социальную жизнь человека в ее целостности. Это означает историчность и систематичность рассмотрения: историчность — потому, что вовлекаются огромные пласты прошлого; систематичность — потому, что изучаются все стадии и закономерности исторического развития. Социальный аналитик классического толка избегает жесткого набора процедур, он использует в своей работе социологическое воображение, которое подсказывает ему, что вводить новые понятия в оборот следует не в том случае, когда не хватает слов, а когда есть уверенность, что новые понятия углубляют мышление, анализ, аргументацию. Метод отступает на второй план перед содержанием. «Классик» как интеллектуальный ремесленник не сковывает себя методом. «Метод нужен для постановки вопросов и получения ответов с некоторой гарантией того, что ответы достаточно верны. Теория нужна для привлечения внимания к используемым словам, особенно к обобщающей способности и логичности. Основная цель метода и теории — прояснить концепцию и уменьшить число процедур, развивая, а не сдерживая социологическое воображение»62. Образ интеллектуального ремесленника у Миллса не случаен. Он неоднократно сравнивает современного социолога с человеком, выполняющим рутинную работу. Социолог подобен рабочему у конвейера: и тот и другой выполняют чужое задание, и тому и другому методы, содержание и темп работы навязаны извне. В условиях поточной, массовой социологии ученый неизбежно превращается в робота, у которого все стандартизировано, он сам себе не хозяин. Но Вебера или Маркса нельзя уподобить наемному работнику. Эти гиганты мысли были сами себе хозяевами, они все решали сами. И поэтому они были «сами себе методологами». Р. Миллса часто неверно толкуют, считая его лозунг «Каждый сам себе методолог!» доказательством ненужности научной методологии вообще. В действительности же Миллс хотел сказать иное: «Каждый работающий социальный ученый должен быть собственным методологом и собственным теоретиком в том смысле, что он должен быть интеллектуальным ремесленником». Слово «ремесленник», считает Р. Миллс, должно звучать гордо. Ремесленник сам себе хозяин, он изготовляет продукт от начала до конца, не пользуется чужими шаблонами, а творит свое, заимствуя у других только самое лучшее. «Каждый ремесленник, конечно, может кое-чему научиться в ходе бесконечных попыток кодифицировать методы, но часто это не больше чем некоторая общая форма осознания... Мастерски овладеть "методом" и "теорией" — означает стать сознательным мыслителем, знающим, что и зачем он делает... Без осмысления способов, какими осуществляется мастерство, результаты исследования окажутся нестрогими; без определения тех результатов, к каким должно привести исследование, метод останется бесполезной претензией»63. Для социологов-классиков теория и метод неразрывно связаны. Нечто можно назвать методом не вообще, а относительно некоторой проблемы. Нечто можно назвать теорией не вообще, а относительно определенного круга 62 Mills C.W. The sociological imagination... P. 120. 63 Ibid. P. 121. 399 явлений. Теория и метод уподобляются языку той страны, в которой каждый из нас живет. «Вы не можете похвалиться, что умеете разговаривать на этом языке, но вам будет стыдно и вы станете испытывать неудобства, если окажется, что не умеете говорить на нем», — пишет Миллс. У классиков социологии понятие — это идея, нагруженная эмпирическим содержанием. Если идея перевешивает содержание, то мы попадаем в западню «большой теории»; напротив, если содержание перевешивает идею, то мы впадаем в крайности «абстрактного эмпиризма». Эмпирики захлебываются в фактах, теоретики задыхаются в абстракциях. «Большинство классических работ (в этом смысле иногда называемых макроскопическими) лежит между абстрактным эмпиризмом и большой теорией»64. Классики не игнорируют проблемы повседневной жизни, напротив, отталкиваются в своем анализе именно от них, но обязательно связывают их с социальными и историческими структурами. Часто они не кодифицируют повседневные проблемы, не выстраивают их в статистические закономерности и не обезличивают при помощи коэффициентов и математических формул, как это делают современные эмпирики. Они сохраняют их первозданность, целостность, адресность. Так поступали Вебер, Маркс, Дюркгейм. Каждое событие уникально и в то же время типично. Но это не значит, что труды классиков неэмпиричны; они не менее, а часто и более эмпиричны, заявляет Миллс, чем исследования абстрактных эмпириков. Работы Ф. Неймана о социальной структуре нацистской Германии не менее эмпиричны, чем изучение С. Стауффером морального климата в армии. Работы М. Вебера о китайской бюрократии и Б. Мура о Советской России не менее эмпиричны, нежели «эмпирические» исследования П. Лазарсфельда, проведенные в г. Эл-мира. Можно расширить список, включив в него книгу «Властвующая элита» Р. Миллса, значительная часть которой посвящена описанию персональных характеристик, социального происхождения и моральных качеств трех поколений миллиардеров. Хотя в заключение автор приводит статистические распределения, основанием для главных теоретических выводов книги послужили все-таки не они, а результаты «биографического» метода. Современная социология занята не тем, что верифицируется, а тем, как верифицируется. «Как-верификации» подчинены и «абстрактный эмпиризм», склонный к индуктивной верификации, и «большая теория», предпочитающая дедуктивную верификацию. Напротив, классическая социология на первый план выдвигает «что-верификацию». Поскольку «классики» разрабатывают идеи в тесной связи с проблемой, выбор того, что верифицировать, подчиняется строгому правилу: пытайся верифицировать те черты разрабатываемой идеи, которые, как кажется, больше всего относятся к делу (являются релевантными). Эти черты называются стержневыми. Характеризуя стиль работы Вебера, Маркса, Дюркгейма, Р. Миллс писал: «Обычно классики не составляли одной большой программы для одного большого эмпирического исследования. Они придерживались той точки зрения, что между макроскопическими понятиями и конкретными утверждениями существует постоянная обратная связь по типу челнока. Достигалось это благодаря конструированию серии маломасштабных эмпирических исследований (которые, конечно же, могли включать в себя микроскопичес- lills C.W. The sociological imagination... P. 124. 400 кие или статистические работы), каждое из них могло оказаться стержневым для той или иной части задачи, которую ставил перед собой ученый»65. В этом смысле «абстрактный эмпиризм» и «большая теория» — только «паразиты» на фоне классической традиции. Она не впадает в крайности, индукция и дедукция в ней не разведены, а присутствуют в каждом действии аналитика; формулировка и переформулировка проблемы происходят постоянно. Отличие классической традиции от современных подходов в социологии начинается с постановки проблемы. Классики формулируют проблему таким образом, что в каждом утверждении содержится связь общественных проблем и личных забот (частных вопросов). Наряду с Т. Парсонсом и Р. Мертоном Р. Миллса относят к классикам мировой социологии. В послевоенное время он был самым читаемым социологом в мире. И хотя его часто называли социальным философом и идеологом от социологии, труды Миллса воплотили в себе идеал настоящей социологии, восходящей к работам Вебера и Дюркгейма. Обаяние его идей ощущали представители многих поколений. Не случайно на его лекции в США и Польше приходило столько народа, сколько не ходило на выступления известных проповедников, а по частоте цитирования он не уступал Пар-сонсу и Мертону.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Социологическая классика» з дисципліни «Фундаментальна соціологія»
