Общество, говорил Маркс, никогда не было твердым кристаллом, застывшей косной массой. Это постоянно изменяющийся живой организм, в котором одни отношения превращаются в другие, организм, «находящийся в постоянном процессе превращения»42. Процесс превращения, как и движение крови в организме, должен быть непрерывным. Стоит ему остановиться, как в работающих органах начинается отложение солей. Это признак старения или болезни. Превращенные формы — это своеобразные кристаллы. В один момент их становится очень много и они парализуют живые ткани. В обществе наступает социальный паралич. Признак социального паралича — глубоко зашедший процесс отчуждения. Отчужденная форма, которой подчиняются социальные отношения, переворачивает их «таким образом, что человек именно потому, что он есть существо сознательное, превращает свою жизнедеятельность, свою сущность только 42 "Учич Я. Дефицит и производство//Лит. газета. 1981. 2 дек. Маркс К. Капитал. Т. 1. С 11. 75 лишь в средство для поддержания своего существования»^. Под сущностью человека надо понимать, конечно, не просто совокупность общественных отношений, а такие отношения — и здесь придется прибегнуть к формуле М. Вебера, — которые, будучи приведенными к нравственному знаменателю, составляют единство с этикой убеждения и этикой ответственности. Превратить свою суть в средство своего существования, значит принести горнее в жертву дольнему, возвышенное — низменному. Унижая свое достоинство, человек дает администратору взятку (хотя это крайне противно ему делать) ради того, чтобы устроить в вуз свою дочь, получить квартиру, продвинуться по службе, т.е. облегчить свое существование. Сущность (этические и нравственные принципы, за которые иной готов отдать жизнь) превращается в средство существования. Например, в социалистическую эпоху в таксомоторных парках и на автотранспортных предприятиях процветали чаевые: водители давали деньги мойщику, слесарю-ремонтнику, табельщице, в складчину отчисляли процент начальнику колонны. Это свидетельствует о социальном параличе коллективизма. Круговая (групповая) порука — превращенная форма коллектива, ибо по форме, т.е. по видимости, здесь вроде бы взаимовыручка, сплоченность, товарищеская помощь, а наделе, т.е. по содержанию, — продажность, подхалимаж, подкуп («ты — мне, я — тебе»), делячество. Но взятки и подкуп здесь вынужденная форма поведения. Благодаря им водитель может получить исправную машину. В действительности это прямая обязанность технического персонала и администрации. Значит, последним выгодно специально не выполнять свои прямые обязанности, вынуждая водителей преступать закон и совесть. За выполнение своих прямых обязанностей, за что они получают заработную плату, техперсонал получает дополнительно «чаевые». Превращенная форма через систему неписаных норм поведения разрослась до особого механизма, выворачивающего нормальные отношения наизнанку. При этом извращенные отношения воспринимаются индивидом как естественные и единственно возможные. Поборы или взятки надо рассматривать как получение незаконного вознаграждения за какую-то конкретную услугу, входящую в прямую обязанность данного лица. Они существовали в отечественной школе и в советское, и в постсоветское время, но сейчас их размеры возросли многократно. Для администрации школы поборы с родителей являются либо формой личного обогащения, либо способом пополнения школьного бюджета (например, на ремонт здания), а для рядовых учителей — доплатой к мизерному окладу. Подарки и взятки врачам, существовавшие в 1980-е гг., превратились в массовое явление в 1990—2000-е гг. Их также следует считать превращенной формой вознаграждения за труд в условиях, когда государство, продолжающее содержать медицину на госбюджете, не в состоянии платить врачам достойную заработную плату. Вымогательство может стать полудобровольным, когда человека ставят в такие условия, что он вынужден давать взятку. Репетиторство, возникшее на закате советской власти и носившее тогда очаговый характер, ныне, на 43 Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. Т. 42. С. 93. 7Б
заре капиталистической эры, превратилось в массовое явление. Из невинных уроков на дому репетиторство стало второй профессией для большой части интеллигенции, которой приходится решать две задачи: 1) поддерживать на плаву свое существование, не позволяя себе скатиться за порог бедности; 2) не дать утонуть на вступительных экзаменах вчерашним школьникам, многие из которых за 11 лет умудряются не получить почти никаких знаний. Репетиторство как вид дополнительных образовательных услуг заполняет брешь между низким уровнем школьной подготовки и высокими требованиями вузов. В него, как в воронку, вовлечены уже миллионы школьников, родителей и преподавателей, а причиной его возникновения служит неэффективная политика государства в области образования. Не умея найти разумный выход, Министерство образования просто называет репетиторство еще одним видом теневого бизнеса, изощренной формой получения взятки. Разумеется, тому есть вполне объективные причины — несоответствие вузовских приемных экзаменов школьным программам. Попытка решить проблему при помощи единого государственного экзамена вызвала многочисленные возражения и со стороны специалистов, и со стороны родителей: не придется ли им платить теперь вдвойне. До тех пор пока школа не подтянется к вузу или вуз не опустится к школе (а такое в условиях нарастающего научно-технического прогресса вряд ли возможно), условия для трансформации репетиторства в теневой сектор экономики, где, как и в любом другом теневом бизнесе, никто не платит налогов, будут существовать. Подачки и чаевые — это несколько другое: не взять сдачу в такси, сунуть десятку в карман слесарю или швейцару. Более серьезно — превращение общественной собственности в источник личной наживы. Это случалось как в советский, так и в постсоветский периоды. Приватизация 1990-х гг. — крупномасштабная превращенная форма цивилизованного процесса перехода общенародной собственности в частные руки. При советской власти превращенная форма зачастую носила локальный характер. Проводник в поезде дальнего следования выдает пассажиру несвежее, судя по всем признакам, использованное белье, провозит за определенную сумму «безбилетника», т.е. государственная собственность — вагон, доверенный ему в соответствии со служебными обязанностями, превращается в источник личного обогащения. Формула Маркса «деньги суть превращенная форма товара», а «поштучная оплата — превращенная форма повременной (и наоборот)»44, дос- Маркс К. Капитал. Т. 1. С. 561. 77 таточно прозрачна, когда ее действие ограничивается сферой экономических отношений. Но будучи перенесенной в социальную сферу, она чрезвычайно усложняется. Чаевые, взятки и т.п. суть те же деньги, но уже не в форме товара и не платы за товар, а оплата каких-то социальных выгод, которые достигаются в обход закона и действующих хозяйственных механизмов. К коллективной, совместной собственности те, кто занимает социально привилегированное положение, начинают относиться как к «своей». Обычно такое отношение мы приветствуем и называем хозяйским. Нам не хватает хозяина производства, но коллективного, а не индивидуального. Возможность для начальства относиться к коллективному добру как к частному и есть превращенная форма социально-экономических отношений. Власть (формальная) принадлежит не индивиду, а должности. Она может негативно персонифицироваться, т.е. использоваться в личных целях. Это явление подобно феномену так называемого негативного лидерства, когда группа становится средством осуществления целей лидера в ущерб целям группы. Негативное, или превращенное, руководство отличается тем, что его осуществление может реально расходиться или мнимо сходиться с целями общества. Начальник использует бригаду рабочих для ремонта собственной квартиры, или в НИИ группа сотрудников пишет за руководителя диссертацию, или начальник искусственно сдерживает рост квалификации подчиненных, которые реально давно переросли рамки своей должности (по уровню компетентности). Однако руководитель оставляет их на низшей должности, используя наработанный ими материал для собственной статьи, книги. Содержанием превращенной формы здесь выступает эксплуатация чужого труда. Псевдоделегирование также выступает примером превращенной формы. Истинная форма делегирования — это передача части прав на нижестоящие уровни управления, например автономной группе или бригаде делегируются некоторые частные задачи и права: распределять работу, определять порядок выполнения операций и т.п. Делегирование — это, по существу, процесс изменения детального контроля (эквивалента мелочной опеки) в общий контроль (эквивалент демократического управления). Руководитель больше доверяет подчиненным, ограничиваясь постановкой общих задач и контролем конечного результата, а не самого процесса труда. У подчиненных возрастает объем свободы действий и ответственности, материальным базисом для которых служит хорошая организация труда — четко продуманная система взаимосвязи функций, своевременное обеспечение сырьем, инструментами, отсутствие произвола и субъективизма со стороны администрации при оценке конечных результатов работы. Псевдоделегирование — это делегирование лишь по видимости, а по существу нечто прямо противоположное ему. Это превращенная форма управления трудовым процессом. Ее характерные черты: 1) стихийная организация труда — несвоевременное обеспечение сырьем, инструментами, материалами, отсутствие квалифицированных кадров, разделение работ на выгодные и невыгодные; 2) перекладывание администрацией своих функций на самих исполнителей. Второй признак определяет сущность псевдо- 78 делегирования. При отсутствии научной организации труда налаженная структура социальных отношений в коллективе разрушается, появляются протекционизм и произвол. Превращенная форма, подчинившая себе коллективные отношения на предприятии, переворачивает социальную организацию труда, трансформирует его содержание. Из способа кооперации и сотрудничества различных групп социальная организация превращается в разновидность круговой поруки. В этом случае можно утверждать, что превращенная социальная организация — это переиначенная, приспособленная работниками под себя, свои групповые интересы система власти и полномочий. Ее показателем выступает, например, то, как используются в личных целях формальные механизмы, допустим, общее собрание коллектива для преследования за критику, выгораживания лодырей. Подобные случаи весьма распространены. Работник при влечен к уголовной ответственности, а в суд направляется положительная характеристика, принятая на общем собрании завода или цеха. Как было сказано выше, ярким примером превращенной формы социальной организации выступает «работа с прохладцей». Она служит элементом социального механизма, при помощи которого узаконивается средний уровень выполнения работы. Формы проявления такого механизма в следующем: 1) «наказываются рекорды», т.е. перевыполнение нормы наказывается снижением расценок; 2) власть в организации получают те, кто работает посредственно: средненький директор «пригрел» средних начальников отделов, а те преследуют умных, стремящихся продвинуться и внести творческий вклад, истолковывая их как угрозу своему положению. В результате избавляются от передовых, прогрессивно мыслящих работников путем доносов, формирования послушного общественного мнения, выставления таких людей в негативном виде (очернение) и т.п., создания «болота», пристрастной расстановки кадров, подтасовки документов и сокрытия объективной информации. Социальные отношения развиваются по формуле «ты — мне, я — тебе», имеют своим следствием выделение «своих» людей, т.е. предпочтение одних — «значимых» — ради других — «незначимых». Так формируются отношения клановости или групповщины. Круговая порука — это социальная превращенная форма взаимоотношения людей. Анатомия превращенной формы коллективных отношений в данном случае такова: когда индивид оказывает другому какую-то услугу сверх нормального (сверх служебно-должностных, родственных, деловых, просто личных отношений), он ставит его в зависимость от себя, т.е. говорит, что и тот, другой должен будет ответить когда-то аналогичной услугой. Это авансирование будущих услуг себе. Тот, другой становится, причем объективно, в силу специфических правил «игры» и особенностей подобного механизма отношений, лишь средством для этого индивида, средством достижения его эгоистических целей. Он дает тому, другому «подарок» (взятку, услугу), чтобы он устроил «нужного» человека в вуз, на выгодную работу, повысил в должности и т.п. Иными словами, он делает того, другого своим должником. 79
В этом случае нарушаются нравственные принципы и юридические законы. Нравственная сторона состоит в нарушении социальной справедливости: по своим знаниям, квалификации, деловым качествам протеже не достоин повышения в должности, но получает это, оттесняя других, более достойных. Юридическая неправомочность подобной акции вытекает из ее характера как незаконной сделки: индивид стремится получить такие блага, которые нельзя достичь законным путем. Здесь мы вправе провести аналогию с феноменом «работы с прохладцей»: индивид сам или его протеже, которого по «блату» пристраивают на «теплое местечко», получают сверх заслуженного, т.е. работают меньше, чем получают. Допустим, квалификации протеже хватает на должность младшего научного сотрудника, а по блату он получает ставку старшего. Фактически отношения «ты — мне, я — тебе» суть всегда групповой сговор, тайная, скрываемая от других сделка обычно двух людей. Но вместе с тем это также нарушение обычных деловых отношений, основанных на профессиональной чести и конкуренции естественных способностей. Тот, кто талантливее, и должен продвигаться по службе и т.д. Но некто А захотел стать в социальном отношении равным ему, хотя оснований для этого не имеет. Поэтому он ищет обходные пути, поскольку уверен в том, что не выдержит естественной конкуренции талантов. Обходные пути нарушают принцип соперничества равных. И этот А прибегает к внеконкурентным, т.е. более мощным, рычагам, чем зачеркивает естественное соревнование талантов. Такого рода превращенная форма подобна «долговой яме», в которую попадают оба агента тайных отношений. Они вынуждены скрывать свои отношения, утаивать, опасаясь разглашения. Предпосылкой подобных отношений всегда выступает заурядная человеческая зависть: я не имею тех талантов, какие есть у другого, но хочу стать равным ему, поэтому ищу обходные пути. Причем отношения зависти и попытки облегчить себе жизнь заразительны для других. Надо всего лишь быть как все: они идут обходным путем, их не наказывают, значит, и мне позволено. В отличие от них нормальные человеческие отношения распространяются с гораздо меньшей скоростью. Их анатомия не строится на принципе цепной реакции, ибо нравственные отношения, основанные на конкуренции способностей и социальной справедливости, требуют больше труда, усилий, времени. Поиск обходных путей, протекция и т.п. это по сути имитация реальных отношений, естественно возникающих между людьми в обществе, которое не разъедается социальной коррозией. Как и в «работе с прохладцей», партнеры играют в настоящие отношения, делают вид, что соблюдают их. Так, актер в театре, играя роль сталевара, выполняет ту же совокупность операций, что и реальный сталевар (иначе нельзя, актеру просто не поверят). Но это не реальный труд, а его мистификация, имитация. То же происходит с актером, стоящим за кульманом и играющим роль инженера. Не то ли самое происходит и с самим инженером, когда он имитирует реальную работу, т.е. стоит за кульманом, совершает какие-то похожие на творчество движения, но не дает реального продукта? 80 Среди основных признаков «работы с прохладцей», разросшейся до масштабов социально-экономического механизма, т.е. ставшей превращенной формой управления, можно назвать следующие: ♦ совместный труд и его кооперация дают меньший эффект, а не больший, чем сумма трудовых вкладов отдельных индивидов. Напротив, нормальная кооперация, как показал Маркс и некоторые психологи, дает значительный прирост производительности по сравнению с совокупностью отдельных индивидов; ♦ рабочие, объединенные в бригаду, стремятся сделать за рабочий день не больше, а как можно меньше; с этой целью они, например, приостанавливают работу еще до окончания смены. Нормальная организация труда побуждает индивида давать максимум, а не минимум продукции; ♦ цели малой группы противоречат целям более крупной социальной системы — предприятия, общества. Так, цель неформальной группы — снижение или сдерживание производительности, а цель общества — ее увеличение; ♦ рабочие места, на которых можно трудиться вполсилы, как магнит притягивают рабочую силу оттуда, где действительно надо работать; ♦ ненормированный рабочий день («приработок», дополнительная работа) научных сотрудников выступает превращенной формой недоплаты за квалификацию. Известно, что высококвалифицированный умственный труд у нас оплачивался и оплачивается ниже, чем физический труд. Это и побуждает ученых пополнять семейный бюджет «левой» работой.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «КОРРОЗИЯ КОЛЛЕКТИВНЫХ ОТНОШЕНИЙ» з дисципліни «Фундаментальна соціологія»
