В Древней Греции и Риме репа по значению стояла на третьем месте после хлебных злаков и винограда, и некоторые ее сорта достигали веса 16 кг. Вплоть до середины XIX в. репа была главным овощем России и играла в питании русских людей ту же роль, что и картофель сегодня. Употребляли ее в свежем, квашеном, вареном, пареном и жареном виде. Урожай репы в условиях средней полосы России можно было собирать 2—3 раза за лето, и возделывается она даже в условиях лесотундры. Урожайность репы (200— 300 ц/га) в 2—3 раза превышала урожайность картофеля. Вместе с редисом и редькой этот корнеплод входит в семейство капустных, которое неизмеримо ближе нашему организму, чем американские пасленовые (картофель, томат, перец и табак). Еще 150—200 лет назад крестьяне не хотели менять репу на картофель, именуя его «чертовыми яйцами» или «чертовыми яблоками» (кстати, само название картофеля вывел из немецкого языка его поборник агроном Андрей Болотов из двух слов: «крафт» — «сила» и «тойфель» — «дьявол». Получается «дьявольская сила»). Правительство порой применяло даже военную силу для подавления картофельных бунтов крестьян, не желавших высаживать «дьявольскую силу». Знаменитый полярный исследователь В. Стефанссон писал, что конкистадоры искали в Америке золото, а не картошку. Но ценность доставленных ими клубней намного превзошла все добытое в мире золото. Не уверен я, правда, в справедливости этих слов. Извечно с пищей человек воспринимал и условия той среды, которую населял, и той среды, из которой когда-то вышли его предки. Между продуктами питания и человеком и даже его духовным миром существовала извечная генетическая связь. Сотнями предшествовавших нам поколений был человек связан с определенными центрами происхождения культурных растений. И лишь 200—300 лет назад международный торговый обмен стер границу в питании различных народов. Н.И. Вавилов выявил семь основных центров происхождения культурных растений. И все они оказались районами появления определенных расово-этнических общностей и потому имеют определяющее значение в питании народов. Из Средиземноморского центра берут начало многие овощные культуры, включая свеклу, репу и капусту. Кавказ, Переднеазиатские нагорья, Пенджаб, Кашмир, Таджикистан образуют Юго-Западноазиатский центр. Он дал нам пшеницу, рожь, горох, горчицу, большинство плодовых культур Европы. Из горных районов Южного Китая распространились гречиха, соя, редька, грецкий орех, многие цитрусовые. Огурец, суходольный рис и некото- 165 рые цитрусовые вышли из Восточных Гималаев, горной Индии и Бирмы. Эфиопское нагорье явилось родиной кофейного дерева и ячменя, а на Мексиканском нагорье были окультурены хлопчатник и кукуруза. Картофель и томаты получены с западных склонов Анд. У многих видов культурных растений оказалось два или три центра происхождения. Антрополог В.П. Алексеев установил, что с вавиловскими центрами происхождения культурных растений связаны географические очаги формирования человеческих рас и даже вся былая этническая карта мира вплоть до XVII в. Европеоиды соотносятся со Средиземноморским и Юго-Западноази-атским центрами, монголоиды — с Китайским и Юго-Восточноазиатским, а американоиды — с центрами Нового Света. Если человек есть то, что он ест, той генетическая совокупность людей — род, племя, народ — есть то же самое. Веками питание участвовало в создании того, что именуется «национальным характером». Русский национальный характер в определенной степени предопределен хлебом, крупами, капустой, репой, редькой, морковью, луком, свеклой, киселем, кислыми вареньями. Хлеб пекли круглый, как солнце. Солярные знаки прослеживаются и в блинах. Алкогольные напитки готовились на медово-ягодной или медово-яблочной основе. В больших количествах потреблялся квас. Не следует делать из картофеля «второй хлеб». Это единственный из овощей, состоящий почти исключительно из углеводов, а их и так организм заполучает в избытке с крупами и мучными изделиями. Картофель вытеснил с наших огородов не менее ценные культуры, существенно истощив при этом почвы. Оставьте его вместе с помидором, перцем и табаком перуанцу или мексиканцу. «Щи да каша — пища наша». Обмен продуктами между континентами привел к революции в питании, сопоставимой с неолитической. В Подмосковье стали выращивать южноамериканскую картошку, а в питании индейцев Нового Света существенную долю заняли хлебные злаки. Мы такие пришлые продукты привыкли считать и естественными, и полезными, хотя они входят в наше меню лишь последние два-три столетия. Из чужеродных продуктов строятся и чужеродные клетки организма. С ними пришли и новые заболевания — аллергия, рак, атеросклероз — болезни, которых наши предки и не знали. Во всяком случае, как соотносится рак картофеля с раком человека, никто из медиков не выяснял. При этом причину своих болезней люди видят в чем угодно, только не в пище. Сегодня человек в питании связан не с конкретной географической областью, а со всей биосферой. Появилась единая, уравнивающая все народы пища, прошедшая сходную термическую обработку газо- и электроплитками. Раньше даже огонь придавал ей своеобразие, ибо и он был разным у разных народов. Каждая из географических сред была носителем определенного горючего материала. В лесных местах это были деревья, в Арктике — жир морских млекопитающих, в высокогорьях Центральной Азии кизяк (высушенный навоз яков), в жарких пустынях топливом служило масло. Пиша несла даже печать посуды и утвари, изготавливаемых из местных видов древесины и глин. В коньяке, например, чувствуется вкус бочки, в которой его выдерживают (дуб или бук). С появлением тепличных комплексов исчезает сезонный характер потребления продуктов. У обеспеченных людей размылась разница между буднич- 166 ным и праздничным столом. Снизилась роль пищи как средства социального общения людей. Своеобразные традиции гостеприимства различных народов все более сводятся к чашечке кофе или бокалу вина. Экология учит: с природой необходимо считаться. С природой питания тоже. И понимать ее смысл, и цели, и язык. Веками природа, род и народ определяли законы нашего питания. Теперь же мы прислушиваемся к рецептам кулинаров, рекомендующих готовить нам немыслимые смеси продуктов, никогда не встречавшихся ни в природе, ни в нашем народе. Законы питания надо искать не в справочниках по диетологии, а в самой природе. Они издревле живут в каждом народе, и нет никакой необходимости менять их на какие-либо более «прогрессивные». Прогрессивна та эксплуатация организма, к которой он наиболее адаптирован многими поколениями. Традиционное растительное питание с соблюдением религиозных ограничений на потребление животной пищи — наиболее рациональный путь использования систем своего организма представителями земледельческих народов. Такой вывод позволяет сделать анализ истории становления и развития земледелия.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Национально-расовый ген нашего питания» з дисципліни «Фундаментальна соціологія»
