Государство как агентство по производству общественных благ
Отнесение тех или иных благ к разным типам зависит, во-первых, от возможностей исключения кого-либо из числа потребителей блага а, во-вторых, от наличия или отсутствия конкуренции при потреблении блага. Наличие или отсутствие исключительного доступа к тому или иному благу зависит от издержек, связанных с обеспечением исключительности доступа. Например, исключение доступа посторонних людей к собственному кошельку не связано с какими-либо издержками - достаточно спрятать кошелек во внутренний карман пиджака. С другой стороны, исключение доступа к стратегическим военным объектам обеспечивается с помощью целого ряда весьма дорогостоящих процедур. Иными словами, когда мы говорим, что то или иное благо не обладает свойством исключительности доступа, то фактически мы имеем в виду, что издержки исключения запретительно высоки. Что касается конкуренции при потреблении блага, то это фактически означает, что потребление блага каким-либо субъектом исключает возможность потребления того же самого блага другими субъектами: наличие, например, собственника автомобиля, активно потребляющего это средство передвижения, фактиче- 162 ски не дает возможности потреблять это благо другим лицам по своему усмотрению (естественно, речь идет о случае, когда права собственности четко специфицированы и хорошо защищены). С другой стороны, существует большое число благ, потребление которых одним субъектом не препятствует потреблению того же самого блага другим субъектом. Одним из таких благ является информация. Если мы, обладая какой-то информацией, поделимся ей с кем-нибудь, то у нас ее не станет меньше. Здесь стоит обратить внимание на два обстоятельства. Во-первых, отсутствие конкуренции в потреблении блага фактически означает, что предоставление дополнительной единицы такого блага кому бы то ни было не связано для кого-либо с издержками, то есть, выражаясь экономическим языком, предельные издержки для неконкурентных в потреблении благ равны нулю. Но это отнюдь не означает, что равны нулю вообще все издержки по предоставлению таких благ. В качестве примера можно привести асфальтированную дорогу, по которой постоянно ездит определенное количество автомобилистов. Если число этих автомобилистов увеличится на единицу, то такое увеличение не будет связано с дополнительными издержками для остальных. Однако, издержки строительства и ремонта дороги не только существуют, но и могут быть достаточно большими. Во-вторых, по мере увеличения числа потребителей блага, оно может из неконкурентного в потреблении превратиться в конкурентное. Например, для продавцов, арендовавших торговые места на только что открывшейся рыночной площадке первоначальный рост числа торговых точек является положительным благом, так как чем больше продавцов, тем богаче ассортимент, и тем больше на рынке покупателей. Иными словами, каждая дополнительная торговая точка привлекает дополнительных покупателей. Увеличение числа покупателей на рынке благоприятно сказывается на объемах продаж всех арендаторов. Однако, с увеличением числа торговых точек на рынке каждый новый продавец, с одной стороны, привлекает все меньше новых покупателей, а с другой стороны, он усиливает конкуренцию между продавцами. Таким образом, если первоначально увеличение числа продавцов на вновь открывшемся рынке будет способствовать увеличению объемов продаж, а следовательно, и росту благосостояния остальных продавцов, то, начиная с какого-то момента, когда число продавцов на рынке достигнет какой-то критической точки отрицательный эффект от роста конкуренции перевесит для «старых» продавцов положительный эффект, связанный с увеличением общего количества покупателей на рынке. В данном примере речь идет о сетевой экстерналии, то есть таком внешнем эффекте, при котором «полезность блага для каждого индивида зависит от количества потребителей данного блага»71. В общем виде типология благ представлена в таблице 5.1. Подавляющее большинство материальных благ обладают свойствами конкурентности при потреблении и исключительности доступа. Такие блага называются частными. Практически все предметы потребления: пища, одежда, жилье и т.д., являются частными благами. 71 Шаститко А.Е. (2002), Неоинституционалъная экономическая теория, М.: ТЕИС, с.559. 163 Таблица 5.1. Типология благ
Свойства благ Наличие исключительности доступа к благу Отсутствие исключительности доступа к благу Конкурентность в потреблении Частные блага Частные внешние эффекты Отсутствие конкуренции при потреблении Клубные или коллективные блага Общественные блага или общественные внешние эффекты Для клубных или коллективных благ характерны, с одной стороны, наличие ограничений на доступ к благу для индивидов, не являющихся членами некоего сообщества («клуба»), а с другой стороны - отсутствие конкуренции в потреблении этих благ. Примерами клубных благ могут служить домофон в подъезде или денежные ссуды, которые могут получить члены финансового кооператива. Следует различать два вида коллективных благ. В первом случае члены коалиции, созданной для обеспечения ее участников коллективным благом в состоянии исключить из числа потребителей этого блага всех тех, кто не принимает участия в предоставлении этого блага. Примером такого рода коалиции может служить закрытый теннисный или иной спортивный клуб: лица, не платящие членские взносы, автоматически лишаются доступа к этому благу. Существуют, однако, и коллективные блага другого вида. Здесь коалиция, созданная для предоставления некоего коллективного блага является частью группы большего размера, объединенной мотивами, отличными от совместного производства коллективных благ. Такая коалиция в большинстве случаев не в состоянии исключить из числа потребителей этого блага членов большой группы, не входящих в данную коалицию. Например, жильцы подъезда в многоквартирном доме, объединившие свои средства для установки домофона не могут исключить из числа потребителей этого блага своих соседей, отказавшихся принять участие в объединении средств. Или, жители деревни, отремонтировавшие своими силами единственную деревенскую улицу не могут запретить ездить по ней своим землякам, которые не принимали участия в этой совместной акции. В рассмотренных случаях появляется так называемая проблема безбилетника, о которой пойдет речь в следующем разделе. Под общественными понимаются блага, для которых отсутствуют как исключительность доступа, так и конкурентное потребление Классическими примерами общественных благ могут служить защита населения страны от угрозы внешней агрессии, повышение общего культурного уровня граждан и т.д. Говоря об общественных благах, следует обратить внимание на то обстоятельство, что вкусы разных индивидов могут сильно отличаться друг от друга. То, что для одного является безусловно положительным благом, для другого может быть антиблагом. В этом смысле предоставляемые государством общественные блага можно рассматривать как общественные внешние эффекты, которые для одних индивидов могут быть положительными, а для других - отрицательными. Например, для убежденного пацифиста оружие, скорее всего, будет являться антиблагом. Однако, если производство оружия финансируется из государственного бюджета (то есть оружие выступает как средство обеспечения блага 164 «безопасность от внешней агрессии»), то пацифист вынужден своими налогами оплачивать то, что для него представляет отрицательную ценность. Наконец, последний вид благ из представленной выше типологии характеризуется, с одной стороны, отсутствием исключительности доступа, а с другой - наличием конкуренции в потреблении. Фактически, в данном случае речь идет о частных положительных внешних эффектах. Примером такого рода благ может служить, в частности, мост через реку, построенный индивидом для собственных нужд в том случае, когда этот индивид не может исключить из доступа к этому благу других людей, не инвестировавших свои средства в строительство моста. В заключении этого раздела необходимо остановиться на следующем аспекте. В действительности, любое благо может быть предоставлено всеми описанными способами, то есть и как частное, и как коллективное, и как общественное благо. Вопрос, на самом деле, заключается в издержках предоставления блага каждым из этих способов. Иными словами, если государство не обеспечивает своих граждан благом под названием «безопасность на улице», то есть это благо не предоставляется как общественное благо, то в принципе, каждый желающий может за определенную сумму денег нанять себе телохранителя и обеспечить себя благом «безопасность на улице» частным порядком. Очевидно, однако, что в этом последнем случае издержки общества по обеспечению себя этим благом в полном объеме будут несопоставимо выше тех издержек, которые возникают когда это благо предоставляется как общественное. Множество примеров иного рода, когда частное, по своей природе, благо предоставляется общественным порядком можно почерпнуть из практики организации хозяйства в бывшем Советском Союзе и других социалистических странах. Это касается, в частности, подавляющего большинства производившихся в социалистических странах предметов индивидуального потребления: одежды, бытовой техники, автомобилей и т.д. П роблема безбилетника и организация коллективных действий. Одним из первых исследователей, заинтересовавшихся проблемой безбилетника и вытекающей из нее проблемой организации коллективных действий был Мансур Олсон. Его знаменитая книга «Логика коллективных действий» увидела свет в 1965 году, однако, она и сегодня остается одной из самых цитируемых работ по данной проблематике. Впоследствии, в книге «Возвышение и упадок народов. Экономический рост, стагфляция и социальный склероз» Олсон применил результаты своей «Логики» для объяснения различий в темпах экономического роста между странами и причин развития застойных явлений в экономике. В общем случае проблема безбилетника определяется как затруднённость осуществления взаимовыгодных коллективных действий из-за возможности получения экономическими агентами выгоды без участия в общих издержках Классический пример проблемы безбилетника, авторство которого принадлежит Дэвиду Юму, приводит в своей работе «Границы свободы» Дж. Бьюкенен: 165 «Допустим, каждый житель деревни знает, что осушение луга окажется выгодным лично для него в том случае, если издержки будут равномерно распределены между всеми членами группы. Однако, ещё более желательной для индивида оказывается ситуация, когда луг осушается другими, что позволяет ему получить выигрыш, не прилагая никаких усилий. В этом случае у каждого индивида возникнет мотив воздержаться от каких-либо добровольных действий, мотив настолько сильный, насколько он считает, что его собственное поведение не зависит от поведения других участников потенциального социального взаимодействия»12. Построенная М. Олсоном экономическая модель совместного производства благ приводит исследователя к выводу, что «оптимальным для индивидуума является такое количество коллективного блага, при котором предельная выгода для группы превосходит предельные издержки во столько же раз, во сколько групповая выгода превышает личную»73. Пусть Sg — размер группы, Т — объём коллективно предоставляемого блага, Vg — ценность блага для группы, Vj - ценность блага для индивида, F; = V/Vg - часть общей выгоды, достающаяся индивиду, С -издержки по получению дополнительной единицы блага, А; — преимущества индивида от получения какого-либо количества совместно предоставляемого блага, тогда А; = Vj — С. И эта индивидуальная выгода будет изменяться в зависимости от Т, а своего максимума она достигнет при: Vt=FtSeT Так как: o Причём Fj и Sg в каждый конкретный момент времени признаются постоянными, то: Q дТ дТ дТ Это определяет количество блага, которое приобрёл бы самостоятельно действующий индивид. Для группы это означает, что так как: дТ ' дТ То ' дТ дТ ' дТ дТ 72 Бьюкенен Дж. (1997), Границы свободы. Между анархией и Левиафаном// Нобелевские лау реаты по экономике. Джеймс Бъюкенен, М.: Таурус-Альфа, с.258. 73 Олсон М. (1998), Возвышение и упадок народов: Экономический рост, стагфляция, социаль ный склероз, Новосибирск: ЭКОР, с.61. Понимание коллективного блага М. Олсоном отличается от современного понимания как общественных, так и клубных благ, которое описано выше: «Коллективное или общественное благо определяется в данной книге как любой товар или услу га, которые удовлетворяют следующему требованию: если их потребляет любой индивид Xi из группы XI ,Xi. ,Хп, то их могут потреблять и все остальные члены группы. Другими сло вами, те, кто не покупают или не платят за это общественное благо, не могут быть исключе ны из его потребления (если же они исключаются, то мы имеем дело с необщественным бла гом)» (Олсон М. (1995), Логика коллективных действий: Общественные блага и теория групп, М.: Издательство ФЭИ, с. 12-13). Иными словами, основным критерием, по которому Олсон от носит благо к коллективным или общественным (он не делает различия между двумя этими по нятиями) является отсутствие исключительности доступа к благу, тогда как современная эконо мическая теория, как было замечено выше, относит к коллективным те блага, для которых свой ственны, с одной стороны, отсутствие конкуренции в потреблении, а с другой, как раз наличие исключительности доступа. 166 То есть, прирост дохода группы (dVg/dT) должен превысить увеличение издержек на столько же, на сколько доход группы превысит доход одного индивида (1/Fj = Vg/Vj). Оптимум самостоятельно действующим индивидом будет достигнут при условии, что F; > C/Vg. «Это означает, что коллективное благо будет обеспечено, если издержки по добыв нию коллективного блага (в оптимальной для каждого индивида точке) настолько малы по сравнению с общей выгодой для группы, что общая выгода превышает общие издержки настолько же (или больше чем), на сколько она превышает выгоду отдельного индивида»14. Отсюда, чем больше размер группы, тем меньшая часть общей выгоды достается ее среднему члену, и, соответственно, тем меньше у него стимулов принимать активное участие в обеспечении группы коллективно предоставляемым благом, тем меньше у него желания участвовать в коллективных действиях и тем острее для группы становится проблема безбилетника. Таким образом, «в малой группе, где индивид получает достаточно большую долю общей выгоды, он выиграет больше даже в том случае, если возьмёт на себя все издержки, чем если он останется без коллективного блага, поэтому существует большая вероятность, что коллективное благо будет обеспечено»75. С другой стороны, на объем совместно предоставляемого блага оказывает влияние гетерогенность интересов участников группы. Под гетерогенностью интересов понимается разница в степени заинтересованности в обеспечении благом между членами группы. Чем выше гетерогенность интересов, тем больше вероятность того, что среди участников группы, созданной для обеспечения своих членов неким благом окажется человек, заинтересованный в этом благе настолько, что он готов нести все издержки по его предоставлению: «Группа, индивиды которой в очень разной степени заинтересованы в получении коллективного блага, и которая добивается блага крайне ценного по отношению к издержкам по его получению, будет ближе к обеспечению себя коллективным благом, чем другие группы с таким же числом участников»76. Очевидно, что чем меньшая доля совместно предоставляемого блага достается среднему участнику группы, тем меньше вероятность того, что среди этих участников найдется индивид, готовый понести все расходы по обеспечению группы этим благом. А так как доля блага, достающаяся среднему участнику связана отрицательной зависимостью с размерами группы, то это обстоятельство также неблагоприятно отражается на перспективах обеспечения этим благом больших групп. В конечном счёте, Олсон выделяет три основные причины, по которым меньшая группа будет более успешно обеспечивать себя таким благом, чем большая: «Во-первых, чем больше группа, тем меньше доля отдельного индивида в общей прибыли, и тем меньше адекватное вознаграждение за любое групповое действие, и тем дальше удаляется группа от обеспечения себя оптимальным количеством блага. Во-вторых, так как чем больше группа, тем меньше доля общей прибыли, приходящейся на любого индивида или любую подгруппу, состоящую из индивидов этой большой группы, тем меньше вероятность того, что любая подгруппа этой группы, а для отдельного индивида такая вероятность ещё 74 Олсон М. (1995), Логика коллективных действий. Общественные блага и теория групп, М.: Издательство ФЭИ, с.21-22. 75 Там же, с.39-40. 76 Там же, с.41. 167 значительно меньше, получит достаточное количество блага, чтобы нести издержки по обеспечению даже малого количества этого блага...В-третьих, чем больше число участников группы, тем выше организационные издержки и тем выше то препятствие, которое необходимо преодолеть, прежде чем хоть сколько-нибудь коллективного блага будет обеспечено»*1. В реальной экономической и политической практике можно найти множество примеров, подтверждающих выводы Мансура Олсона, касающиеся перспектив совместного предоставления благ в группах различных размеров. Предположим, что на каком-либо рынке действует ограниченное число продавцов, каждый из которых заинтересован в установлении государством входных административных барьеров для аутсайдеров (этот пример иллюстрирует проблему рентоори-ентированного поведения, на которой мы остановимся подробно несколько ниже). Очевидно, что для того, чтобы такие барьеры были установлены необходимы инвестиции в лоббирование интересов участников отрасли на уровне законодательной и исполнительной власти. Если действующие в отрасли предприятия делят между собой рынок приблизительно в равной пропорции, то заинтересованность всех участников рынка в создании административных барьеров будет примерно одинаковой и перспективы успешного строительства барьеров зависят от количества фирм в отрасли: очевидно, что если компании принадлежит треть рынка, то она будет больше заинтересована в создании административных барьеров входа по сравнению с компанией, чья рыночная доля составляет лишь 10%. Равным образом, если сравнивать отрасль, где действуют монополист - ценовой лидер и конкурентное дополнение с отраслью монополистической конкуренции, то вероятность появления входных барьеров выше в первой, так как для монополиста может оказаться выгодным полное финансирование строительства барьеров. Другой пример, приводимый самим Олсоном и подтверждающий его теорию -участие наемных работников в профсоюзных организациях. С одной стороны, не будет откровением тот факт, что члены профсоюзов часто стремятся избежать уплаты профсоюзных сборов или уклониться от участия в собрании профсоюза. Это позволило, в свое время, некоторым противникам профсоюзного движения в США утверждать, что большинство рабочих удерживаются в профсоюзных организациях вопреки их собственной воле. В результате был принят знаменитый Закон Тафта-Хартли, предусматривающий контроль чиновников за выборами в профсоюзных организациях. Однако, «те самые рабочие, которых нужно заставлять платить профсоюзные взносы, голосовали (и обычно подавляющим числом голосов) за профсоюзы с обязательными взносами, так что эта предусматриваемая Законом Тафта-Хартли, вскоре была отменена как бессмыс-ленная» . Проблемой безбилетника объясняется и так называемая рациональная неосведомленность индивидов в вопросах политики. Подавляющее большинство людей тем или иным образом участвуют в политических процессах, происходящих в обществе. Очевидно, что участие большинства ограничивается голосованием 77 Там же, с.43. 78 Олсон М. (1998), Возвышение и упадок народов. Экономический рост, стагфляция, социаль ный склероз, Новосибирск: ЭКОР, с.47. 168 на референдумах и выборах в органы власти различных уровней. Очевидно также, что это самое большинство может действительно оказывать влияние на политические решения, выбирая тех кандидатов, которые будут отстаивать интересы своих избирателей. Еще одна очевидная вещь - информационная асимметрия между продавцами - кандидатами на выборные должности - и покупателями - избирателями, которые «платят» за того или иного кандидата своими голосами. Казалось бы, у избирателей есть все стимулы для преодоления этой информационной асимметрии, избиратели должны прикладывать осознанные и целенаправленные усилия по сбору информации о кандидатах: от количества этой информации самым непосредственным образом зависит будущее благосостояние самих избирателей. Однако, как всем нам известно, подавляющее большинство избирателей зачастую демонстрирует просто забавную неосведомленность в политических вопросах. По словам Олсона, «выгода... избирателя от тщательного изучения различных вопросов и кандидатов, чтобы понять, какое его решение действительно в его интересах, определяется разницей в ценности для него «правильного» и «неправильного» исхода выборов, умноженной на вероятность того, что изменение в голосовании этого индивидуума изменит ход выборов»19. Так как вероятность того, что один единственный голос самого обычного избирателя способен как-то повлиять на конечный исход голосования очень близка к нулевой, у избирателей отсутствуют достаточные стимулы тратить свое время и силы на изучение предвыборных программ кандидатов и сбор и обработку иной политической информации. Избиратели проявляют рациональную неосведомленность в политических вопросах. Основным средством решения проблемы безбилетника в больших группах являются, по Олсону, так называемые селективные или избирательные стимулы. Селективные стимулы - стимулы, которые применяются к индивидам избирательно, в зависимости от того, вносят ли они вклад в обеспечение коллективным благом или нет Избирательные стимулы могут быть положительными или отрицательными, выступать в форме наказания для тех, кто уклоняется от участия в коллективных действиях, или в форме поощрения для активных участников коллективных действий. Примером отрицательных избирательных стимулов являются уголовное указание за уклонение от уплаты налогов или исключение «отлынивающего» индивида из группы, созданной для организации коллективных действий. Примеры положительных селективных стимулов более разнообразны, потому что, как правило группы для осуществления коллективных действий создаются на добровольной основе и поэтому применение отрицательных стимулов зачастую оказывается невозможным. В первую очередь, положительные избирательные стимулы выражаются в предоставлении участникам коллективных действий неких благ, недоступных для индивидов, не входящих в группу. Известный эпизод из «Золотого теленка», в котором «пиво продается только членам профсоюза» может служить прекрасной иллюстрацией этого инструмента обеспечения участия в коллективных действиях. Другой пример - продажа дефицитных 79 Там же, с.52. 169 деликатесов на избирательных участках в годы советской власти: таким образом поощряются индивиды, принимающие участие в коллективных действиях (в данном случае - в выборах). В добровольных объединениях людей важную, а зачастую, главную роль играют социальные избирательные стимулы. Практически каждый индивид относит сам себя к какой-либо социальной страте и принадлежит к той или иной более узкой социальной группе, в которой он приобретает какой-то социальный статус. Угроза потери или обесценения этого статуса во многих, если не в большинстве случаев может оказаться достаточным стимулом, обеспечивающим участие индивида в коллективных действиях. Равным образом, «особым уважением и почетом среди членов социально взаимодействующих групп, ищущих коллективных благ, могут пользоваться те, кто особо выделяется своими жертвами ради интересов группы, предлагая тем самым членам группы положительный избирательный стимул»80. У социальных избирательных стимулов есть еще одна важная положительная черта: они, в большинстве случаев, очень дешевы, их поддержание не связано для группы со сколько-нибудь серьезными затратами ресурсов и усилий. Фактически, социальные избирательные стимулы появляются и существуют как бы сами собой, без целенаправленных инвестиций в их создание и поддержание. Однако, социальные селективные стимулы предполагают наличие определенной социальной однородности среди членов группы. Организация и поддержка социально разнородных групп может быть затруднена тем, что «у таких групп скорее всего будут серьезные разногласия по поводу того, какова же природа обсуждаемого коллективного блага, каким бы это благо ни было, и какое его количество приобрести» . Кроме того, проблема разнородных групп заключается в различии систем ценностей и поведенческих установок членов таких групп, отсюда - снижение уровня доверия внутри группы и, следовательно, удорожание коллективных действий, так как в этом случае требуются специфические инвестиции в повышение доверия участников группы друг к другу. Фактически, для обеспечения достоверности угроз и обязательств в разнородных социальных группах возникает необходимость залога, который вносится каждой из сторон и который будет утрачен, если этот участник коллективных действий перестанет выполнять свои обязательства. Примером такого решения проблемы безбилетника в разнородных группах может служить достаточно распространенная в парламентах всего мира практика пакетного голосования по законопроектам, поддерживаемым различными политическими группами и парламентскими фракциями. Голосование против пакета в целом означает для участников коалиции не только нарушение своего обязательства поддержать законопроекты партнеров, но и наказание за это нарушение: голосование против всего пакета означает для членов такого объединения голосование против тех проектов, которые представлены и/ или активно поддерживаются ими самими. Еще одна проблема разнородных социальных групп - отсутствие единой, принимаемой всеми сторонами системы неформальных правил и, соответственно, отсутствие (или значительное ослабление) неписаных, имплицитных контрактов между членами такой разнородной группы. Иными словами, для обеспечения участия членов разнородных социальных групп в коллективных действиях не- 80 Там же, с.48. 81 Там же, с.49. 170 обходима большая степень формализации отношений, чем в случае с однородными социальными группами, а это увеличение количества и роли формальных правил сопряжено с дополнительными издержками. Все вышеперечисленное делает во многих случаях невозможным создание и эффективное функционирование разнородных социальных групп для организации коллективных действий. Более того, как показывает практика, даже сравнительно небольшая степень разнородности участников может стать непреодолимым препятствием для совместного предоставления благ. Так, попытка создания кредитного союза (кассы взаимопомощи) в одной из больниц провалилась из-за противодействия младшего медицинского персонала, опасавшегося, что умные и образованные врачи их, глупых и малообразованных, обманут и заберут себе все кредиты. Необходимость социальной однородности группы для обеспечения эффективных социальных избирательных стимулов во многих случаях предполагает достаточно высокую степень гомогенности интересов участников группы. Этот вывод приходит в противоречие с приведенным выше выводом о том, что степень гетерогенности интересов в группе связана положительной связью с вероятностью появления индивида, настолько заинтересованного в получении блага, что он готов единолично понести все издержки по его предоставлению. Иными словами гетерогенность интересов в группе для осуществления коллективных действий оказывает на объем предоставляемого группой блага, а следовательно, и на эффективность такой группы, двоякий эффект: с одной стороны, с увеличением гетерогенности увеличивается вероятность предоставления блага наиболее заинтересованными в нем индивидами, а с другой стороны, увеличение гетерогенности интересов отражает ослабление социальной однородности группы и, таким образом, сокращает эффективность социальных избирательных стимулов. Главный вывод работы Мансура Олсона заключается в утверждении того факта, что малые группы специальных интересов будут более эффективно обеспечивать своих членов коллективным благом по сравнению с большими, латентными группами. Этим объясняются, например, факты перехода власти в крупной корпорации от формальных ее владельцев, акционеров, к наемным менеджерам, или успешное лоббирование малыми группами своих интересов в органах государственной власти, несмотря на то, что эти интересы малых групп зачастую противоречат интересам общества в целом. Однако, этот основной вывод Олсона правомерен лишь для тех благ, которые обладают характеристиками конкурентности при потреблении и отсутствием исключительного доступа, то есть для благ, определенных в нашей классификации как частные внешние эффекты. Снятие предпосылки об эксклюзивном потреблении, как показали в своей работе Памела Оливер и Джералд Марвелл82, меняет эти выводы. Действительно, предположим, что предоставляемое совместными усилиями благо является неконкурентным в потреблении, то есть потребление кем-то любого количества этого блага не сокращает потребления этого блага у кого бы то ни было. В этом случае существует прямая зависимость между размером группы, заинтересованной в приобретении блага и вероятностью того, что благо действительно будет предоставлено: «Размер группы ока- 82 Oliver, Pamela E. and Marwel, Gerald (1988), The Paradox of Group Size in Collective Action: A Theory of the Critical Mass. II, 53 American Sociological Review, 1-8. 171 зывает позитивный эффект на общее количество индивидов, предоставляющих коллективное благо и на общее количество этого предоставляемого блага»83. Действительно, чем больше размер группы, тем больше, при прочих равных условиях, среди участников объединения будет тех индивидов, которые настолько заинтересованы в предоставлении блага, что готовы оплачивать его самостоятельно, частным порядком, не взирая даже на возникающую проблему безбилетника. Более того, чем больше размер группы, состоящей из индивидов с гетерогенными интересами, тем меньше, при прочих равных условиях, будет число индивидов, составляющих критическую массу, то есть, минимальное число индивидов, готовых самостоятельно предоставлять благо, необходимое для того, чтобы благо действительно было предоставлено. Последнее связано с тем обстоятельством, что в группе большего размера увеличивается ожидаемое максимальное значение степени заинтересованности индивида в получении блага. Предположим, что имеется группа из N индивидов, обладающих возможностью доступа к какому-то благу, например, к компьютеру, предположим также, что этот компьютер не оснащен каким-то дополнительным оборудованием, например, модемом. Стоимость модема — 125$, сумма, с которой готов расстаться средний член группы для того, чтобы приобрести модем для общественного компьютера (то есть, математическое ожидание) — 5$, стандартное отклонение — 1$. Предположим также, что существует нормальное распределение заинтересованности индивидов, входящих в группу в установке этого модема. В этом случае при N = 100 критическая масса составит 20 человек, при N = 1000 - 17 человек, а при N = 10000 - 16 человек84. Таким образом, очевидно, что выводы Мансура Олсона о превосходстве малых групп над большими, латентными группами в обеспечении своих членов коллективным благом не могут быть распространены на неконкурентные в потреблении блага, то есть, пользуясь классификацией благ, приведенной в первом разделе, как раз на блага, имеющие коллективный характер. С оздание общественных благ как функция государства. Так как одной из отличительных черт общественных благ является невозможность исключения кого-либо из их потребления, рыночные стимулы не способны обеспечить производство общественных благ. Иными словами, блага, которые характеризуются отсутствием исключительности к их доступу могут производиться частным порядком только в том случае, когда заинтересованность какого-либо индивида или группы в таких благах настолько велика, что этот индивид или группа готовы взять на себя все издержки предоставления таких благ, понимая при этом, что выгоды от потребления производимых благ достанутся не только их создателям, но и всем другим членам общества. Фактически при потреблении общественных благ имеет место размывание прав собственности на эти блага, которое оказывает крайне отрицательное воздействие на стимулы индивидов к производству такого рода благ. Возникает проблема безбилетника, то есть ситуация, когда «каждый из членов группы предпочел бы, г- 85 чтобы платил кто-то другой, а он лишь наслаждался плодами» . 83 Ibid., 3. 84 Ibid., 5. 85 Олсон М. (1995), Логика коллективных действий. Общественные блага и теория групп, М.: Издательство ФЭИ, с. 19. 172 Иными словами, без дополнительных стимулирующих механизмов частное предоставление общественных благ если и не становится невозможным во всех случаях, то приобретает характер случайного события, вероятность осуществления которого, при прочих равных условиях, крайне невелика. С другой стороны, общество заинтересовано в производстве общественных благ, важнейшими из которых являются спецификация и защита прав собственности. Более того, наличие этих благ является ключевым условием существования экономики, основанной на таких институтах, как рынок или частная собственность. В противном случае издержки частной спецификации и защиты прав собственности могут оказаться запретительно высокими для многих индивидов, а остальные вынуждены будут инвестировать значительные ресурсы в обеспечение исключительности доступа к своей собственности. Кроме того, режим, при котором права собственности специфицируются и поддерживаются исключительно частным порядком весьма нестабилен, и эта нестабильность возрастает прямо пропорционально развитию технологии производства оружия. Осознание экономическими агентами, действующим в таком обществе, шаткости существующего порядка и вытекающей из него угрозы для своей собственности приведет к сокращению у них экономических горизонтов планирования и росту индивидуальной ставки дисконтирования будущих доходов, подрывая, таким образом, стимулы к осуществлению не только долгосрочных, но и среднесрочных инвестиций. Таким образом, государство, в определенном смысле, явление весьма парадоксальное, так как ключевые, основополагающие институты современного господствующего экономического порядка - рынок и частная собственность - фактически оказываются нежизнеспособными без механизмов, основывающихся на прямо противоположных принципах. Отсутствие, либо недостаточное производство общественных благ может привести общество, основанное на принципах частной собственности, к ситуации, напоминающей положение вещей на планете Плюк в галактике Кин-дза-дза, где спецификация и защита прав собственности связана для большинства граждан с запретительно высокими издержками, поэтому большинство необходимых атрибутов современного общества фактически отсутствует. Рассматривая государство как агентство по производству общественных благ, необходимо обратить внимание на две вещи. Во-первых, государство может как самостоятельно производить общественные блага (например, такие блага как оборона от внешней агрессии или установление единых общегосударственных стандартов), так и финансировать их производство частными структурами (например, строительство автомобильных дорог или утилизация мусора). И в том и в другом случае государство берет на себя расходы, связанные с производством общественных благ. Во-вторых, практически все производимые государством общественные блага можно свести к спецификации и защите прав собственности и свободы. Это касается и тех благ, которые, на первый взгляд, не имеют к спецификации и защите прав никакого отношения. В частности, предоставление в необходимом обществу объеме такого блага, как «равномерное распределение доходов» влияет на стимулы наименее обеспеченных членов общества, уменьшая их склонность к совершению преступлений. Это приводит к снижению уровня преступности в обществе и, таким образом, сокращению частных и общественных расходов на 173 защиту прав собственности и свободы. Другой пример - общественное благо под названием «средний уровень образования членов общества». Как показывают эмпирические исследования, склонность индивидов к участию в противоправных действиях сокращается по мере роста их образовательного уровня. Этот факт объясняется, во-первых, тем, что ожидаемый уровень доходов индивида напрямую зависит от уровня его образования, а во-вторых, тем, что увеличение образованности изменяет предпочтения индивидов, увеличивая для них нематериальные издержки совершения преступлений. П роизводство и защита правил как общественное благо. Государство специфицирует и защищает права собственности и свободы путем создания и поддержания системы формальных правил. О том, насколько установленные государством формальные правила соответствуют экономическим интересам общества, речь пойдет ниже. В этом же разделе мы остановимся на общественном характере этого блага. Что касается формальных правил (также, впрочем, как и неформальных) общественный характер этого блага фактически означает их принятие всеми или, по крайней мере, подавляющим большинством членов общества. По словам Д. Норта, «институты - это «правила игры» в обществе, или, выражаясь более формально, созданные человеком ограничительные рамки, которые организуют взаимоотношения между людьми... они задают структуру человеческого взаимодействия - будь то в политике, социальной сфере или экономике»86. Иными словами, отсутствие неких единых, принимаемых всеми или, по крайней мере, большинством членов общества правил (как формальных, так и неформальных) затрудняет экономический обмен между индивидами. Более того, когда единых правил не существует обмен, скорее всего, будет просто невозможен. Рассмотрим такую ситуацию: существует группа людей, не связанных между собой какими-либо едиными для всех ограничениями, то есть каждый член группы сам формирует для себя правила поведения в каждой конкретной ситуации, ориентируясь на собственные предпочтения, привычки и т.д. Предположим также, что часть индивидов в этой группе придерживаются при взаимодействии с другими индивидами, условно говоря, «честной» стратегии поведения, не предполагающей обман контрагента, а другая часть индивидов из этой группы, наоборот, склонна к оппортунистическому поведению. Еще одна необходимая для нашего примера предпосылка - ex ante отсутствие у входящих в группу индивидов информации о том, к какой именно части группы («честной» или «оппортунистической») принадлежит тот или иной человек. Иными словами, каждый член группы может уверенно предсказать характер поведения в случае взаимодействие только одного человека - себя самого. Предположим далее, что двое индивидов, входящих в эту группу пытаются заключить сделку, предполагающую взаимовыгодный обмен продуктами труда. Далее, наличие информационной асимметрии между сторонами (эта асимметрия может быть связана с характером обмениваемых благ) позволяет реализовать оппортунистическую стратегию поведения в том случае, если один или оба ин- 86 Норт Д. (1997), Институты, институциональные изменения и функционирование экономики, М.: Начала, с.17. 174 дивида принадлежат к «оппортунистической» группе. Пусть платежная матрица выглядит следующим образом: Индивид А Обманывать Не обманы- вать (4; 4) (0; 18) (18; 0) (Ю; Ю) Индивид В Обманывать Не обманывать Если индивид А принадлежит к «честной» части группы, а индивид В — к «оппортунистической», доминирующей стратегией будет (не обманывать; обманывать) и выигрыш А будет равен 0, в то время как выигрыш В составит 18 денежных единиц87. Очевидно, что если для А возможно повторное взаимодействие (причем, совершенно не обязательно с индивидом В, а вообще, с любым индивидом из данной группы), перед А возникает дилемма: либо пренебречь возможными выгодами и вообще не совершать обмен, либо изменить свою стратегию поведения на оппортунистическую. Доминирующей стратегией в последнем случае будет (обманывать; обманывать) (в том случае, если контрагент А принадлежит к «оппортунистической» части группы), либо (обманывать; не обманывать) (если контрагент из «честной» части). Вполне понятно, что после ряда такого рода взаимодействий в группе не останется индивидов, придерживающихся «честной» стратегии поведения и при этом желающих вступать в отношения обмена с другими членами группы. Доминирующей стратегией для всех сделок станет стратегия (обманывать; обманывать) и совокупный общественный выигрыш от кас дой сделки будет на 12 единиц меньше того выигрыша, который был бы возможен, если бы все члены данной группы придерживались «честной» стратегии. Фактически, в данном случае, при отсутствии единых правил, принятых всеми членами группы, или, по крайней мере, неким критическим большинством последних, имеет место ситуацию ухудшающего отбора, что, разумеется, не может не сказаться отрицательно на благосостоянии всей группы. Приведенные выше рассуждения, вообще говоря, справедливы для любых правил: как формальных, так и неформальных. И те и другие представляют собой неконкурентные в потреблении блага и, при прочих равных условиях, благосостояние общества тем выше, чем больше его членов руководствуются едиными формальными или неформальными правилами. Заметим, что речь в данном случае идет лишь о распространении единых правил там, где раньше ничего подобного не было, а не о замене одной системы правил на другую. В последнем случае экономические последствия для общества однозначно определить нельзя. Формальные правила обладают перед правилами неформальными рядом преимуществ. Во-первых, издержки распространения неформальных правил, в общем случае, выше, по срав- 87 В данной платежной матрице отражены только материальные выгоды индивидов при выборе той или иной стратегии поведения: здесь отсутствуют, в частности, моральные выгоды индивида, принадлежащего к «честной» части группы, связанные с отсутствием для него необходимости обманывать своего контрагента. Иными словами, первоначальный выбор индивидом, принадлежащим к «честной» части группы, соответствующей неоппортунистической стратегии обусловлен не только отраженными в данной матрице материальными условиями взаимодействия, но и экзогенно заданными первоначальными поведенческими установками этого индивида, которые, в свою очередь, могут быть отражением его предыдущего опыта такого рода взаимодействий, воспитания, личностных характеристик и т.д. В этом смысле представленная платежная матрица, строго говоря, не является простой задачей теории игр. 175 нению с издержками распространения правил формальных. Последние, в силу этого, могут быть распространены на большие группы людей и на большие территории, по сравнению с неформальными правилами. Во-вторых, формализация правил позволяет обществу экономить на трансакци-онных издержках, в частности на издержках измерения: «Возрастающая сложность общества, естественно, повышает отдачу от формализации ограничений (которая становится возможной с развитием письменности), а технологические изменения способствуют снижению издержек оценки и поощряют применение точных, стандартизированных мер и весов»88. В-третьих, формальные ограничения поддерживаются государством, что, в большинстве случаев, соответствует интересам общества. Вообще говоря, вопрос о том, является ли защита правил общественным благом не столь тривиален, каким может показаться на первый взгляд. В современной экономической теории по-прежнему остается распространенной точка зрения, в соответствии с которой предоставление блага «защита правил» частным порядком, вообще говоря, более эффективно для общества, чем производство этого блага как общественного. В частности, такую точку зрения отстаивали в своей очень известной работе нобелевские лауреаты по экономике Джордж Стиглер и Гэри Беккер89. В модели, представленной этими исследователями индивиды и частные фирмы самостоятельно преследуют нарушителей закона, задерживают их и, соответственно, им же достается и штраф, взыскиваемый с правонарушителей (этот штраф включает и возмещение частных расходов на преследование и задержание нарушителей). В том случае, если частной фирме не удается поймать преступника, она, естественно, вынуждена взять на себя все расходы, связанные с этой неудачной попыткой. Важно заметить, что в модели Беккера -Стиглера существует только одна форма наказания преступников - денежный штраф, как компенсация нанесенного ущерба. Основной вывод американских исследователей заключается в том, что частная защита прав в два раза эффективнее их общественной защиты. Подход Стиглера и Беккера был подвергнут критике, в частности, со стороны не менее известных экономистов Ричарда Познера и Уильяма Ландеса. Вообще говоря, идея частной защиты формальных правил только на первый взгляд кажется неожиданной и даже революционной. «При защите контрактов, в случаях гражданских правонарушений и нарушений прав собственности, например, роль государства ограничивается, по существу, поддержанием судебной системы; действительно, защита большинства контрактов, как формальных, так и неформальных, обеспечивается просто угрозой разрыва отношений с нарушителем»90. Другие примеры частной защиты правил: деятельность полицейских информаторов и шантажистов. В прошлом частная защита формальных правил распространялась и на криминальное право, в частности, парламент и муниципальные власти Англии в эпоху Революции платили вознаграждение за задержание и осуждение преступников, и в случаях, когда преступник наказывался штрафом, этот штраф делился между Короной и тем, кто задержал преступника. 88 Там же, с.67. 89 Becker, Gary. S. and Sigler, George J. (1974), Law Enforcement, Malfeasance and Compensation of Enforcers, 3 Journal of Legal Studies, 1-18. 90 Landes, William M. and Posner, Richard A. (1974), The Private Enforcement of Law, NBER Work ing Paper Series, Working Paper No.62, 1. 176 В действительности, как показывают Ландес и Познер, заключение Беккера и Стиглера о большей общественной эффективности частной защиты формальных правил не может быть признано абсолютно верным даже в той гипотетической ситуации, которая как раз и была ими рассмотрена, когда единственным способом наказания преступников являются денежные штрафы, налогообложение частных защитников правил отсутствует, а индивиды обладают полной информацией, что означает фактическую невозможность судебных ошибок и оппортунистического поведения. Снятие этих недостаточно реалистичных предпосылок еще в большей степени подкрепляют такую точку зрения. Во-первых, в ситуации, когда защита формальных правил осуществляется индивидами или частными фирмами на тех же принципах, что и любая другая экономическая деятельность, очевидно, что также как и любая другая экономическая деятельность, частная защита формальных правил должна облагаться налогами. Налогообложение, однако, создает разрыв между той суммой, которую в виде штрафа платит преступник и той, которую в итоге получает коммерческая фирма, задержавшая его и/ или доказавшая его вину. Этот разрыв создает предпосылки для сговора между преступником и частным защитником формальных правил: дача преступником взятки тому, кто его задержал или доказал его вину выгодна обеим сторонам. Стоит заметить, что критика Стиглером и Беккером общественного механизма защиты формальных правил опирается, в первую очередь, на тот факт, что государственная поддержка правил создает стимулы для взяток и коррупции. В случае, когда частные защитники правил облагаются налогами, этот аргумент может быть с равным успехом применен и к частному механизму защиты. Во-вторых, если допустить возможность ошибок в правоприменении. В этом случае у частных фирм и индивидов, действующих на рынке защиты формальных правил появляются стимулы к оппортунистическому поведению. Действительно, их доходы напрямую зависят от количества совершаемых преступлений (чем выше уровень преступности в обществе, тем, при прочих равных условиях, дешевле обходится поимка и установление вины среднего преступника). Оппортунистическое поведение частных защитников правил может реализовы-ваться в различных формах: Обвинение может быть сфабриковано. То есть частные фирмы, занимаю щиеся защитой формальных правил могут задержать невиновного человека за преступление, которого не было. Невиновный может понести наказание за преступление, которого он не со вершал, так как доходы частных защитников закона зависят от количества пойманных ими преступников. Частные защитники формальных правил могут спровоцировать индивида на нарушение закона. Зная о готовящемся преступлении, частные полицейские не станут его пре дотвращать, а дождутся его совершения, так как наказание преступника, а следовательно и доходы тех, кто его задержал будут в этом случае выше (предполагается, что тяжесть наказания напрямую зависит от причиненного преступником ущерба). В-третьих, если отказаться от нереалистичной предпосылки о штрафах, как единственной форме наказания правонарушителей и допустить возможность 177 тюремного заключения преступников, станет ясно, что без дополнительного стимулирования со стороны государства частные фирмы не смогут бороться с преступностью. Если же государство будет оплачивать услуги частных фирм и индивидов по задержанию преступников и установлению их вины, то, во-первых, общество вынуждено нести дополнительные расходы, а во-вторых, у этих фирм и индивидов появляются стимулы к рентоориентированному поведению, так как вознаграждение частных защитников формальных правил в такой ситуации зависит от государственной перераспределительной системы. Сравнивая эффективность частного и общественного механизмов защиты правил, нельзя, однако, не коснуться еще одной из принятых Беккером и Стигле-ром, а затем и Ландесом и Познером предпосылок, а именно, предположения, что издержки задержания и осуждения преступников не зависят от того, каким порядком, частным или общественным, осуществляется защита формальных правил. Эта предпосылка была снята Полински91, который пришел к следующим выводам: «Выгоды от координации усилий по защите правил — например, исключение дублирования следственных усилий и эксплуатация экономии на масштабе при обработке информации - доступны в условиях государственной или монопольной защиты правил и не достижимы в условиях конкуренции. Во-вторых, мотив получения прибыли, как можно предположить, приведет к тому, что издержки частной защиты правил будут ниже издержек их общественной защиты. В-третьих, когда доходы от штрафов в ситуации государственной защиты правил не покрывают расходов, возможно появление издержек мертвого груза, связанных с финансированием этих расходов из других источников. Соответственно, если доходы от штрафов превышают расходы на борьбу с преступностью, эффективный уровень общественных усилий должен быть ниже. Уравновешивая эти соображения, можно предположить, что монопольная защита правил будет дешевле их защиты в условиях конкуренции, но общественная защита будет более или менее дороже частной»*1. Однако, тот факт, что частная защита формальных правил скорее всего окажется дешевле их общественной защиты еще не означает, что первая предпочтительнее второй с точки зрения общественного благосостояния. Основная цель частных компаний, занимающихся борьбой с преступностью - максимизация прибыли, то есть максимизация количества пойманных преступников. Последнее, как отмечалось выше, напрямую связано с уровнем преступности в обществе. Основная цель общества - сокращение количества совершаемых преступлений, именно поэтому основной функцией наказания является сдерживание потенциальных преступников. Однако, частные защитники права ни коим образом не заинтересованы в таком сдерживании, и это, пожалуй, главный аргумент в пользу общественной защиты формальных правил. 91 Polinsky, A. Mitchell (1980), Private versus Public Enforcement of Fines, 9 Journal of Legal Stud ies, 105-127. 92 Ibid., 107.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Государство как агентство по производству общественных благ» з дисципліни «Ефективність державного управління»
