Вы уже знаете, что фундаментальным противоречием, которое движет развитием экономической формации и одновременно является причиной ее гибели и перехода к иной формации является противоречие между производительными и потребительными силами, с одной стороны, и экономическими отношениями, с другой. В условиях капитализма это противоречие принимает вид противоречия между общественным характером производства и потребления и частной формой присвоения (собственности). В условиях плановой экономики данное противоречие выступает как противоречие между частным характером производства и общественной формой присвоения. Это основное противоречие планового хозяйства, в свою очередь, тоже имеет конкретное наполнение. На практике, как мы установили в главе 14, оно обнаруживается как противоречие между номенклатурой и объемом. Частный характер производства и потребления находит свое воплощение в номенклатуре плана. Конкретные субъекты на местах знают номенклатуру, но не отвечают за объем. Общественный характер присвоения выражается в объеме плана. Бюрократия владеет объемом, но не знает точно номенклатуру плана. Основное противоречие плана обостряется и становится опасным для него тогда, когда номенклатура усложняется и бюрократия все в большей степени утрачивает контроль за ее производством и потреблением. В главе 14 было заявлено, что крах Советского Союза и всей системы социализма был связан с критическим усложнением номенклатуры плана при переходе к постиндустриальной экономике. Какие же конкретно факторы вызвали усложнение номенклатуры? Эти факторы показаны в табл. 24.1. Факторы, представленные в таблице 24.1 сначала вызвали трудности в экономике СССР во второй половине XX века, а затем привели к открытому кризису дефицита в конце 80-х — начале 90-х годов. Производительные и потребительные силы плановой экономики постиндустриальной стадии пришли в противоречие с экономическими отношениями, сложившиеся на индустриальной стадии. Но здесь возникает вопрос, на который теория противоречия производительных и потребительных сил и экономических отношений не отвечает. Вопрос следующий: если экономические отношения в Советском Союзе пришли в противоречие с его же собственными производительными и потребительными силами, то почему Советский Союз не перестроил свои экономические отношения так, чтобы дать возможность производительным и потребительным силам развиваться адекватно постиндустриальной стадии. Почему Советский Союз перестроил свои экономические отношения так, что его производительные и потребительные силы деградировали, и Россия утратила статус технологического лидера и превратилась в периферию капиталистического мира? Почему Китай нашел конструктивную модель реформ, а СССР нет?
Таблица 24.1
Факторы, влияющие на усложнение номенклатуры плана
№ Индустриальная стадия Постиндустриальная стадия I Производительность труда сравнительно низкая. Следовательно, актуальна проблема количества продукта. Отсюда ориентация на снижение издержек Производительность труда сравнительно высокая, поэтому акцент смещается с количества продукта на качество 2 Производитель ищет пути снижения издержек. Поэтому потребитель должен принимать любой продукт лишь бы он был дешевым Потребитель требует разнообразного качества. Производитель подстраивается под него 3 Доминирует технологическая (горизонтальная) специализация производства, позволяющая снижать издержки Доминирует предметная (вертикальная) специализация, позволяющая быстро перестраивать производство 4 Техника крупная и дорогая. Следовательно, эффективно только массовое производство, ведущееся на протяжении ряда лет. Иначе техника не окупается. Важнейшая задача — преодоление инвестиционного барьера Техника дешевле и мельче. Возможно производство продукции небольшими партиями. Технику можно чаще заменять. Важнейшая задача — вовремя это делать 5 Рабочий — низкоквалифицированный, легко заменяемый, дешевый фактор производства. Это обусловливает его гибкость Рабочий высококвалифицированный, труднозаменяемый, дорогой фактор производства. Жесткость личного фактора производства 6 Продукт можно произвести только одним способом. Следовательно, не нужен механизм отбора эффективной технологии Продукт можно произвести многими способами. Необходимость выбора наиболее эффективной технологии 7 Структура производства тяготеет к стабильности Структура производства тяготеет к подвижности 8 Жесткий производитель требует индивидуализации условий производства Жесткий производитель требует индивидуализации условий потребления
Продолжение табл. 24.1
№ Индустриальная стадия Постиндустриальная стадия 9 Продукт массовый: может производиться одним способом, зато потребляться разными (продукт жестко-мягкий) Продукт индивидуальный: может производиться разными способами, зато потребляться одним (продукт мягко-жесткий) I0 Низкая сменяемость продуктов и технологий Высокая сменяемость продуктов и технологий II Регулирующие и стимулирующие сигналы идут от производства к потреблению Регулирующие и стимулирующие сигналы идут от потребления к производству I2 Длинный цикл «исследования–производство–сбыт»: последовательное проведение работ Короткий цикл «исследование–производство–сбыт»:параллельное проведение работ I3 Образование запасов возможно и целесообразно Образование запасов невозможно и нецелесообразно I4 Ориентация на свой частный интерес Ориентация на общий интерес I5 Навязывание потребителю готовой продукции Опережение возникновения у потребителя потребности I6 Эффективны крупные предприятия — основа монополий Эффективны комбинации крупных, средних и мелких предприятий — основа конкуренции I7 Изменение параметров производства и потребления медленные. Поэтому организованная информация не нужна Изменение параметров производства и потребления быстрые. Для их связывания нужна организованная информация
Для ответа на этот вопрос необходимо вспомнить материал четвертой главы, где речь, в частности, шла об экономической культуре. Выяснилось, что экономическая культура противоречива: ей необходимо меняться, а меняться ей трудно, ибо культура инерционна. Вспомним также главу 8. Там утверждалось, что в эпоху разделения труда культуры трансформировались в цивилизации, цивилизованные и нецивилизованные сообщества людей. Из этих трех разновидностей экономик самыми культурными являются цивилизации. Значит и от исходного противоречия культуры больше всего страдают цивилизации. Когда настает время изменений, цивилизации труднее перестроиться, чем варварам. Был ли Советский Союз цивилизацией? Чтобы ответить на этот вопрос, вспомним, что такое цивилизация с экономической точки зрения. Цивилизация — это сообщество, способное производить и потреблять основной набор пионерных продуктов мирового уровня, характерных для данного исторического этапа. СССР отвечал этому критерию. В XX веке Россия стала индустриальной цивилизацией. Но из этого факта вытекает, что, когда с началом постиндустриальной эпохи возникла необходимость перестроиться, из всего социалистического мира именно Советскому Союзу это было сделать труднее всего. Как цивилизация СССР был в наибольшей мере обременен исходным противоречием культуры. Китай же как «варварская» периферия социалистического мира оказался мобильнее и адекватнее. Каким образом происходила рыночная трансформация экономики СССР, проигравшего холодную войну? Надо понимать, что в реальности боролись не СССР и США, как изолированные страны, а, предвосхищая глобализацию, боролись две иерархии стран — мировая система социализма и мировая система капитализма. СССР и США стояли на вершинах этих двух иерархий, концентрируя у себя производство основных комплексов пионерных продуктов. Однако для обобщенного теоретического анализа это не имеет принципиального значения, и мы отождествим экономику СССР с экономикой мировой системы социализма, а США — с мировой системой капитализма. Итак, на планете существует две центро-периферические группы стран. Одна функционирует на основе рынка, другая — на основе плана. Вследствие нехватки ресурсов эти две группы должны слиться в одну и слияние идет по правилам установленным рыночной группой (рис. 24.1). На рис. 24.1 верхний график это экономика США (группа капиталистических стран), а нижний график — экономика СССР (группа социалистических стран). Плановость экономики СССР вытекает из более низкой ресурсоотдачи базового сектора (АВС < A’B’C’), и более высокой ресурсоемкости пионерного (QCEK > C’E’L). Если формирование глобальной иерархической системы идет по рыночным правилам, то вся плановая группа стран в целом и Россия, в частности, подвергается приватизации, освобождению цен, внешнеэкономической либерализации и т. д. Для простоты предположим, что эти мероприятия привели к тому, что Россия сразу перешла на мировые цены. Это предполагает увеличение выручки экономических субъектов в России от величины OAEK (равной величине затрат) до величины ОРНК. Правда линия РН располагается ниже P’H’ т. к. производительность у российских предприятий ниже.
Рис. 24.1. Включение России в глобальную экономику
Но проблема в том, что площадь фигуры ОРНК оказывается больше, чем площадь фигуры ОВМСQK (ведь изначально ОАЕК = ОВМСQK). Иначе говоря, в трансформируемой плановой экономике России нет ресурсов для того, чтобы все хозяйствующие субъекты имели нормальную прибыль на капитал. Значит, общее повышение цен до уровня мировых одновременно означает, что кто-то должен умереть, чтобы оставшиеся в живых получили нормальную прибыль. Если учесть, что базовые продукты являются жизненно необходимыми, а пионерные — нет, то нетрудно догадаться, кто должен пожертвовать собой ради установления рыночного порядка в российском хозяйстве. Производители пионерных продуктов, расположенные на отрезке WK, не могут продать свои продукты не только по мировым ценам, но часто вообще ни по каким ценам. В результате новое, рыночное равновесие устанавливается в модели тогда, когда часть пионерного сектора в размере WFHK самоликвидируется при полной свободе предпринимательства и равенстве всех перед законом. То есть, переход плановой экономики России на рыночные условия хозяйствования приводит к неизбежному трансформационному спаду с эпицентром в пионерном секторе. Структурный смысл этого спада заключается в том, что рыночная центро-периферическая зона разрушает центр планового конкурента, сохраняя лишь его периферийные производства. Если в мировой конкуренции победила рыночная центро-периферическая зона, то именно она должна получить у проигравшей стороны дополнительные базовые ресурсы для освоения ресурсоемких пионерных продуктов нового поколения. Взглянем снова на нижнюю часть рис. 24.1. Здесь рыночная группа стран может пока поживиться ресурсами только омертвевшего пионерного сектора WFHK. На практике это означает скупку за бесценок научных разработок и специалистов, которые более не нужны в бывшей плановой экономике. Например, около 40 % физиков и математиков, работающих сегодня в США, — выходцы из бывшего СССР. Однако остальные ресурсы, согласно модели, представленной на рис. 24.1, остаются в России, где начинается экономический рост, имеющий рыночные структурные характеристики. Это явно противоречит первоначальной идее, согласно которой рыночная центро-периферическая зона, продиктовав свои условия объединения, получает доступ к базовым ресурсам побежденной плановой стороны. Чтобы разрешить это противоречие рассмотрим внимательнее базовый сектор российской экономики на рис. 24.1. Он делится на два подсектора. В первом секторе (OBMZ) производятся, во-первых, наиболее базовые продукты, а, во-вторых, продукты действительная ценность которых оказывается выше выручки выраженной в ценах на величину PBM. Второй подсектор (ZMYD) характеризуется производством менее базовых продуктов, и ценность их более низкая, чем выручка (на величину CMY). Аналогичный подсектор имеется и в рыночной зоне, однако там он меньше. Большие размеры подсектора ZMYD в России связаны с уже упоминавшимся более низким качеством продукции производимой в российском хозяйстве. Аналогично более низкое качество имеют и многие пионерные продукты. Так как внешнеэкономическая деятельность в бывшей плановой системе либерализирована, то предприятия стоят перед выбором: иметь дело с заграничными или отечественными партнерами. На самом деле реально этот выбор имеют только предприятия расположенные на отрезке OZ. Только они производят топливо и сырье, качество которых определяется скорее природой, чем человеком. Так вот, эти хозяйствующие субъекты и должны выбрать, купить ли им в обмен на свой газ и нефть базовую и пионерную продукцию более низкого качества в своей стране или качественную у бывшего врага. Добавим к фактору качества, неблагоприятные институциональный и психологический факторы, и выбор субъектов на отрезке OZ станет очевидным. Последствия такого выбора весьма благотворны для победившей рыночной группы стран. Теперь они в полной мере могут воспользоваться плодами своей победы. Хозяйства бывшей плановой экономики России, расположенные на отрезке ZD, либо разоряются, либо влачат жалкое существование. Пионерные продукты и ресурсы предприятий на отрезке DW могут быть скуплены по символической цене. Признанными мировым рынком (читай рынком победившей группировки) оказываются лишь предприятия на отрезке OZ. Они продают нефть и газ по мировым ценам и получают нормальную прибыль на капитал. При этом избыточные базовые ресурсы в размере PBM попадают в распоряжение победившей группировки и могут быть использованы для освоения новых пионерных продуктов. Кроме того, существенная часть прибыли от продажи сырья и топлива (APMI) теряется бывшей плановой экономикой в форме бегства капитала, что предоставляет рыночной группе стран дополнительные ресурсы развития. Чтобы сделать анализ еще более выпуклым, откажемся от предположения, что демократизированная плановая экономика России имеет продукты более низкого качества. Она, как отмечалось, сбросила часть пионерного сектора в размере WFHK. Однако оставшуюся его часть DYFW можно воспроизводить на рыночном уровне. Казалось бы, дальнейшее рыночное развитие российского хозяйства пойдет на равноправной с Западом основе. Такая иллюзия возникает при рассмотрении ситуации в коротком промежутке времени. В коротком промежутке базовый сектор бывшей плановой экономики будет использовать новые технологии, разработанные ее же собственным полномасштабным пионерным сектором (DYHK). Однако постепенно поток новых технологий будет уменьшаться, ибо оставшийся после демократизации пионерный сектор стал существенно меньше. В рыночной же группе стран он не только меньше не стал, но и увеличился. В итоге, рано или поздно качество базовых продуктов российской экономики относительно базовых продуктов рыночной начнет снижаться вследствие недостатка инноваций. И мы вернемся к только что описанной ситуации, когда предприятия базового сектора станут покупать пионерные продукты у стран–лидеров, в значительной степени игнорируя отечественный пионерный сектор. Если твердо держаться предположения, что в современном глобализирующемся мире может существовать только один центр развития, то любая страна или группа стран имеет возможность претендовать на роль такого центра лишь превратив Америку в свой сырьевой приток. Не беремся судить о всех регионах Земли. Некоторые экономисты считают, что непреодолимых препятствий к инновационному развитию в странах, еще 30–40 лет назад считавшихся беднейшими, нет. В качестве примеров приводится Южная Корея, Индия, Китай. Но Россия, представляющая собой обломок бывшего СССР и разоренный центр плановой системы, вряд ли может выполнить такую миссию. Гораздо реалистичнее исходить из следующего. Единое центро-периферическое мировое хозяйство представляет собой не высокоразвитый центр и низкоразвитую периферию, а иерархию стран. Иерархия определяется степенью базовости и пионерности продуктов производимых этими странами. Чем пионернее продукты страны и чем больше их удельный вес в национальном производстве, тем ближе они к мировому центру. Если Россия не может более быть центром мирового развития, то ее интерес состоит в том, чтобы быть как можно ближе к центру и, соответственно, выше в мировой иерархии. Следовательно, интерес России заключается в максимальном сохранении и гальванизации осколков своего пионерного сектора. Вопрос в том, как это сделать. Если пользоваться теоретическим багажом отечественных сторонников свободного рынка, то логика будет примерно следующей. Международная конкуренция и внутренняя либерализация разбудят в России созидательные силы рынка. Созидательные силы рынка позволят снизить издержки, повысить производительность и качество. Переведя эту идею на язык двухсекторной модели, можно заявить, что, если в плановой экономике действовал эффект дестимуляции, который, как отмечалось, снижал производительность и качество и повышал издержки, то в рыночных условиях возникнет обратный эффект стимуляции. Этот эффект, положительно влияя на издержки, производительность и качество, сдвинет на рис. 24.1 линию BMCQG вверх, а линию AN вниз. Эти сдвиги позволят а) экономическим субъектам, расположенным на отрезке ZW, нормально существовать в условиях рынка и б) может быть даже восстановить часть омертвевшего пионерного сектора на отрезке WK. Данная логика рассуждений представляется неубедительной. Предположим, что эффект рыночной стимуляции действительно возник. Этот эффект стимуляции, оказав свое благотворное влияние, очень быстро наткнется на анализировавшиеся ранее объективные факторы, которые удерживают в российском хозяйстве издержки на высоком уровне, а производительность и качество — на низком. Поэтому хотя бы частная реанимация пионерного сектора возможна скорее за счет традиционного для России нового усиления государства (то есть плана) в экономике. Но здесь-то и скрывается основное противоречие включения России в процесс глобализации. Если наша цель — занять более-менее приличное место в мировой центро-периферической иерархии, а она рыночная по своему устройству, то, усиливая план и возрождая пионерный сектор, мы выпадаем из иерархии. Чтобы быть в иерархии мы усиливаем рынок, теряем пионерный сектор и оказываемся на последних местах. Общий вывод может быть таким. В условиях рыночной глобализации России выгодно постепенно реставрировать элементы плановой экономики для частичного восстановления пионерного сектора экономики и повышения своего статуса в мировой центро-периферической иерархии. Но рестоврация плановой экономики должна осуществляться тайно, как система неформальных институтов с постоянной внешней декларацией приверженности рынку и демократии. Последний вопрос, который следует рассмотреть: может ли страна являющаяся поставщиком ресурсов превратиться в технологического лидера за счет роста цен на свои ресурсы (например, нефть). Рассмотрим ситуацию на рис. 24.2.
Рис. 24.2. Возникновение отношений типа «центр развития — ресурсный донор»
На графиках «a» и «b» (рис. 24.2) показаны две страны, имеющие совершенно одинаковые пропорции между базовым и пионерным секторами, то есть они не дифференцированы как центр развития и ресурсный донор. Видно также, что это рыночные страны с рыночной экономикой. На графиках «с» и «d» проходит дифференциация этих стран, причины которой нам сейчас не важны. Страна представленная графиком «а» теряет пионерный сектор и превращается в ресурсного донора. Страна на графике «b» становится центром развития. Ее пионерный сектор увеличивается на величину K’1,H’1IP (график d). Увеличение пионерного сектора становится возможным в силу того, что для его содержания теперь используются ресурсы как отечественного базового сектора (P’1B’1M’1), так и ресурсы базового сектора страны–донора (P1B1M1). Предположим для простоты, что страна–донор, изображенная на графике «с», производит для страны «d» только топливо и энергию. Это упрощение не исказит выводы, которые будут сделаны на основе данной модели. Предположим также, что спрос на топливно-энергетические ресурсы возрос, и цены на топливо и энергию, соответственно, возросли (рис. 24.3).
Рис. 24.3. Эффект возрастания цен на энергоносители
Возрастание цен на энергоносители привело к тому, что выручка от их продажи в стране «с» выросла на величину P1P2M2M1, соответственно топливно-энергетическая «дань» сократилась до величины P2B1W (величиной WM2M1 пренебрежем). В стране «d» из-за роста цен на топливо и энергию возросли национальные издержки на величину A1’A2’G1G. Это означает, с одной стороны, снижение общего уровня прибыльности в стране «d» и с другой, — рост ресурсной потребности со стороны ее пионерного сектора. Как может выйти центр развития из такого неприятного положения? Сценарий № 1. Центр развития повышает цены на свои компьютеры. Происходит общий рост уровня мировых цен. Тем самым, центр развития, через вновь возросшую выручку от продажи своих изделий возвращает ситуацию к исходной: снова получает необходимые ресурсы для развития. Однако если сценарий № 1 невозможен или возможен только частично, то следует рассмотреть сценарий № 2. Сценарий № 2. У центра развития появляется стимул искать альтернативные источники энергии, чтобы избавиться от ресурсной зависимости. Но поиск альтернативных источников энергии — дело затратное, и, следовательно, пионерный сектор страны «d» (рис. 24.3) еще больше разрастается. В результате, центр развития попадает в противоречивое положение: у него сократилась ресурсная база для поддержания уже имеющегося пионерного сектора, а ему надо этот пионерный сектор дополнительно расширить. Как разрешить данное противоречие? Центр развития сокращает абсолютные размеры имеющегося пионерного сектора, а высвободившиеся ресурсы концентрируют на поиске альтернативных источников энергии. Внешне это может выглядеть как всплеск научной мысли. Однако этот всплеск будет осуществляться за счет угнетения неэнергетических инноваций и общего торможения мирового НТП. Средства на расширение пионерного сектора можно получить извне либо путем прямых заимствований, либо путем образования дефицита платежного баланса. Это решение может оправдать себя только в том случае, если к моменту возврата средств центр развития успеет создать новые источники энергии. Мы предположили в модели на рис. 24.3, что у центра развития только один донор и только топливно-энергетический. На практике же ресурсная периферия может быть топливной и нетопливной. Поэтому дополнительные ресурсы можно получить путем усиления эксплуатации нетопливной периферии. Одним из источников ресурсов может быть внутренний долг и усиление внутренней эксплуатации плебесцитарных слоев населения центра развития. Скажем, рост национальных издержек из-за энергоносителей компенсировать снижением заработной платы. Наконец, способом разрешения указанного выше противоречия, может быть усиление планового начала в экономике центра развития и, соответственно власти бюрократии. Мы уже хорошо знаем способность плановой системы поддерживать более масштабный, чем в рыночной экономике пионерный сектор при относительно небольшом базовом секторе. Усиливая планирование, бюрократия имеет возможность мобилизовать прибыли буржуазии центра развития на цели энергетического прорыва. Если сценарий № 2 тоже нереализуем, то остается одно средство — дать свободу ресурсному донору (сценарий № 3). Сценарий № 3. Центр развития, используя имеющийся у него военный потенциал, освобождает народ ресурсного донора от его нелегитимных, деспотичных, коррумпированных правителей и возвращает цены на энергоносители на необходимый уровень. Все сценарии показывают, что стране–донору накопить критическую массу ресурсов для технологического прорыва крайне сложно.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Крах экономики Советского Союза» з дисципліни «Основи теоретичної економіки»
