Механистичная детерминистская модель суицидального поведения, рассматривающая его лишь в качестве своеобразной болезни, патологии, или девиации неизбежно сужает угол зрения в понимании феномена суицида и сегодня уже оказывается явно недостаточной. Чтобы преодолеть это и понять закономерности развития человеческой индивидуальности, необходимо увидеть личность еще в одной проекции — «личность как субъект деятельности». Ведь на определенном этапе изменяется «механизм» формирования личности — из «элемента» и объекта общественного развития, лишь усваивающего нормы и ценности социальных групп и культур, человек превращается в субъекта социальной группы. Чем более зрелой становится личность, чем обширнее система ее связей, чем чаще сталкивается она с проблемой выбора между различными, порой весьма противоречивыми мотивами, тем меньше срабатывает детерминистская формула о личности как продукте прошлого опыта. Все утопичнее выглядят попытки вывести все поступки через взаимодействие внутренних и внешних переменных. Человек практически всегда стремится уйти от жесткой детерминации, он хочет
Работа выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 09-06-00410а «Личностные ресурсы совладания в условиях хронического стресса» остаться самим собой и чувствовать себя хозяином собственной жизни. Так возникает целесообразная система взаимосвязанных средств и действий, которые, сознательно или стихийно применяются человеком для достижения выбранной цели. При этом есть стремление найти оптимальный баланс индивидуальных личностных качеств и объективных требований реализуемой в данный момент деятельности. Так сплавляются социальные требования и индивидуально-психологические качества личности, реализуется диалектика субъективного и объективного. Мотивы суицида, в целом, являются отражением достаточно обычных жизненных трудностей, с которыми сталкиваются почти все люди. Однако, далеко не все принимают решение считать случившееся достаточным основанием для лишения себя жизни. Именно сам индивид интерпретирует изменившиеся условия жизни и оценивает степень серьезности потерь. Что это? Жизненный крах? Безвыходная ситуация? Личностная катастрофа? Или просто эпизод в перипетиях межличностных конфликтов? Поэтому причины возникновения суицидального поведения должны непременно анализироваться в связи с сугубо индивидуальной трактовкой и осмыслением таких важных личностных категорий, как понимание меры свободы и активности во взаимодействии отдельной личности и социума, как сущность и смысл жизни, как осознание своих возможностей и смысла человеческой смерти. Осознание границ жизни во многом определяет смысл и ход самой жизни, и далеко не всегда является именно суицидальным проявлением. Своеобразно позитивная роль смерти как условия, дающего нам возможность жить аутентичной жизнью, вовсе не противоречит позитивной ориентации на максимально полноценную жизнь. Напротив, без зрелой интеграции идеи смерти этот уровень жизни вряд ли доступен человеку. Таким образом, основную гипотезу исследования составлял тезис, что прежде всего особенности ценностно-смысловой сферы, а не черты характера или акцентуации, «ответственны» за негативную итоговую оценку личностью жизни в целом. Выборку нашего исследования составили пациенты Кризисного стационара на базе 20 ГКБ города Москвы, в котором работают научные сотрудники Отделения суици-дологии ФГУ Московский научно-исследовательский институт психиатрии Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию. Большое количество собранного психодиагностического материала, заполненного как суицидентами, так и людьми, оказавшимися в сложных жизненных ситуациях, позволило сделать попытку выявить такие скрытые закономерности и конструкты. В исследовании приняло участие 314 человек без органических поражений головного мозга и без диагноза «шизофрения». При этом 81 пациент из выборки не имел в анамнезе ни суицидальных действий, ни суицидальных попыток, у 38 пациентов отмечались только суицидальные мысли, у 5 человек были диагностированы также отдельные суицидальные действия, у 32 человек зафиксировано по 1 суицидальной попытке, у 12 пациентов было к моменту исследования более чем по одной суицидальной попытке. У 168 человек результаты психодиагностических методик (это были в разных сочетаниях СМИЛ под ред. Л.Н.Собчик, ММИЛ под ред. Ф.Б.Березина, методики ДМО, МИС, УСК, тест Описания поведения Томаса, ИТО, СЖО, UCLA, МИЦО) соотносились с медицинскими выписками по итогам лечения в Кризисном стационаре. Выбранные методики затрагивали самые разные уровни личностных структур. Основные статистически значимые различия выявились при анализе групп «не-суицидентов» — пациентов, не имевших суицидальных попыток, действий или мыслей и «суицидентов» — пациентов, совершивших одну или несколько суицидальных попыток. Эти различия коренились именно в ценностно-смысловой сфере и касались результатов по тесту Методики исследования ценностных ориентаций (МИЦО). Значимые различия между этими группами по остальным методикам практически отсутствовали. МИЦО — методика, разработанная М. Рокичем и направленная на изучение цен-ностно-мотивационной сферы человека, путем прямого ранжирования ценностей. Система ценностных ориентаций определяет содержательную сторону направленности личности и составляет основу ее отношений к окружающему миру, к другим людям, к себе самой, основу мировоззрения и ядро мотивации жизненной активности, основу жизненной концепции и «философии жизни». Автором методик различаются два класса ценностей, каждый из которых представлен в методике списком из 18 ценностей: Терминальные — убеждения в том, что те или иные цели индивидуального существования стоят того, чтобы к ней стремиться. Инструментальные — убеждения в том, что какой-то образ действий или свойство личности является предпочтительным в любой ситуации. Результаты: Самое выраженное отличие суицидентов несуицидентов проявилось в существенно меньшей значимости для них ценности А1 — активная деятельная жизнь (полнота и эмоциональная насыщенность жизни). Напротив, более значимыми для суицидентов оказались ценности: А11 — продуктивная жизнь (максимально полное использование своих возможностей, сил и способностей), А14 — свобода (самостоятельность, независимость в суждениях поступках). Получается, что стремясь полностью самореализоваться и быть при этом свободными в своих оценках и поступках, суициденты не готовы действовать напористо и активно, не готовы быть эмоционально вовлеченными. При сравнении групп пациентов только с суицидальными мыслями и пациентов, имевших уже в анамнезе суицидальные попытки, вновь выявились значимые различия только в сфере ценностных ориентаций. Так, для суицидентов статистически более значимой оказалось терминальная ценность Аз — здоровье (физическое и психическое). При этом менее значимой для суицидентов оказалась терминальная ценность А2 — жизненная мудрость (зрелость суждений и здравый смысл, достигаемые жизненным опытом), а также инструментальная ценность В10 — рационализм (умение здраво и логично мыслить, принимать обдуманные, рациональные решения). На уровне тенденции у суицидентов проявилась большая значимость терминальной ценности В3 — высокие запросы (высокие требования к жизни и высокие притязания). Возможно, суициденты придают слишком большое значение своему здоровью, или даже относятся к нему просто как к объекту. Следствием этого могут служить реализованные суицидальные действия именно в отношении тела (отравление, повешение и т. д.), как способ снять избыточное напряжение и дискомфорт в эмоциональной сфере. При этом суициденты обесценивают попытки оценивать случившееся с ними как преходящее, как часть продолжающегося потока жизни. Они отказываются руководствоваться рациональными, обдуманными доводами. Высокие запросы суицидентов, безусловно, связаны с их глобальным отношением к себе и жизни. Перфекционизм, излишнее стремление к идеалу, отмечающиеся у суицидентов, загоняют их в трудно преодолимую и постоянную ловушку, а возникающие неудачи при таком отношении создают повышенный суицидальный риск. Выявившийся приоритет ценностных ориентаций как субъективного отражения отношения человека к важным аспектам бытия при попытке четко дифференцировать суицидентов от пациентов без антивитальных переживаний, отнюдь не случаен. Посредством ценностей и ценностных ориентаций формируется и одновременно в них же проявляется отношение человека к миру. С одной стороны, людей побуждает и мотивирует расхождение между представлением о должном, обусловленное системой ценностей, и картиной реальности. С другой — иерархия личностных ценностей часто является ригидной, не зависящей от того, насколько успешно те или иные ценности реализуются в конкретной жизни. Чем меньше жестких регламентов существует со стороны общества, тем больше у человека довольно мучительных выборов среди множества альтернативных мотивов. Чем менее стандартны критерии для выбираемых действий — выбрать жизнь или выбрать смерть? — тем более все определяют ценности, ведь ценность — практически единственная мера сопоставления мотивов. Таким образом, полученные нами результаты позволяют говорить о том, что ценности и ценностные ориентации играют важную роль в формировании суицидальных намерений и действий. Преждевременно говорить о конкретных механизмах их влияния, однако можно утверждать, что это измерение человеческого существования, долгое время игнорировавшееся в суицидологических исследованиях, должно занять в них достойное место.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «ОСОБЕННОСТИ ЦЕННОСТНЫХ ОРИЕНТАЦИЙ СУИЦИДЕНТОВ» з дисципліни «Актуальні проблеми клінічної та прикладної психології»
