После падения «железного занавеса» государства оказались как бы на «наковальне» между «молотом» глобализации и регионализации экономики. Здесь побеждает тот, кто способен создать наиболее благоприятные условия хозяйствования в данном месте и социальном времени для ускорения оборачиваемости финансового, промышленного и торгового капитала. В постбиполярном мире регионализм становится важным фактором внешней и внутренней политики, он обусловлен возрастанием роли функций места и социального времени, сочетанием геополитики, геоэкономики и социокультурных особенностей территории. Выработка геостратегии или технологии реализации приоритетов регионального развития в многомерном коммуникационном пространстве особенно актуальна в условиях либерализации международных экономических отношений (совместное предпринимательство, внешнеэкономические связи, свободные экономические зоны, приграничное сотрудничество, трансмодальные коридоры и др.). Регионализация внутренних и международных отношений осуществляется на различных уровнях территориальной иерархии, среди которых выделяются субрегиональный, континентальный и трансконтинентальный. Для постсоветских стран с переходной экономикой особенно актуальна проблема использования зарубежного опыта регионального развития и местного самоуправления с учетом особенностей их социокультурного пространства. Это обусловлено рядом обстоятельств. Во-первых, здесь сохранилось политико-административное устройство уже несуществующего государства, где была неограниченная власть партии и сверхцентрализованная экономика, а в основу районирования положены партийный и производственный принципы. В региональной политике отсутствовал социальный приоритет, здесь на первом месте был не человек, а производство. Жесткое централизованное планирование и управление приводило к диспропорциям в региональном развитии, особенно в решении местных социально-экономических проблем. Во-вторых, в условиях современного кризиса эти диспропорции еще больше углубились, а попытки некритического использования зарубежного опыта не дают позитивных результатов. В постбиполярном мире усиление регионализма сопровождается возрастанием роли рубежных государств, расположенных на «краю» различных экономических пространств. Здесь выделяется группа стран, эффективно использующая рубежные функции между постсоветскими странами и Западной Европой (Финляндия, Турция, Кипр и др.). Финляндия является единственным членом Европейского Союза, непосредственно соседствующей с крупнейшим постсоветским государством — Россией. Турция и Кипр, расположенные на европейской периферии, оказались особенно привлекательными, соответственно, для челночного бизнеса и в качестве налоговой гавани. Усиливается поляризация мирового экономического пространства. Кроме мировых экономических сверхдержав (США и Японии), выделяются «Большая семерка Севера» (США, Япония, Германия, Франция, Англия, Италия и Канада) и «Большая семерка Юга» (Китай, Индия, Бразилия, Индонезия, Мексика, Южная Корея, Таиланд). Это деление исключительно условно. Так, например, Китай может с полным правом претендовать на присоединение к «семерке Севера», тогда как Россия номинально участвует в этом политическом институте, именуемой иногда «восьмеркой». По основным макроэкономическим показателям Россия уступает даже «семерке Юга». После мирового финансового кризиса Индонезию и Таиланд можно лишь символически относить к ведущим странам Юга. К развитым постиндустиальным странам Запада относятся США, Япония, Западная Европа, Канада, Австралия, Новая Зеландия и Израиль. Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) включает кроме вышеперечисленных стран Мексику, Чехию, Венгрию и Польшу. В 90-е годы страны ОЭСР доминировали в структуре мирового экспорта (свыше 72 %). Среди развивающихся стран выделяются восточноазиатские НИС, латиноамериканские и ближневосточные. Особое место занимают страны Черной Африки, где доминирует социальных хаос. В межстрановых сопоставлений после распада СССР выделяются группы стран Центрально-Восточной Европы и Содружества Независимых Государств (СНГ). В 80-е и 90-е годы двадцатого столетия западные страны не увеличили своей доли ни в мировом валовом продукте, ни в промышленном производстве и международной торговле. Япония утратила былую стабильность, а Соединенные Штаты сохранили невысокие темпы роста. Наибольшим динамизмом были отмечены восточноазиатские страны, в первую очередь Китай и НИС. Если сопоставить группы стран по их доли в мировой промышленной индустрии в последнем десятилетии ХХ века, то отмечается сокращение доли развитых стран с 53 % до 46 %. Массовое производство массовых изделий постепенно перемещается из североатлантического региона в Азиатско-Тихоокеанский регион (за исключением Японии), Индостан и Латинскую Америку. Доля развивающихся стран увеличилась с 35 % до 48 %, в том числе «Большой семерки Юга» — с 19 % до 28 %. Если доля США сохранилась примерно на уровне 17 %, то доля Китая увеличилась с 8 % до 15 %. Наиболее катастрофическое сокращение доли стран в мировой промышленной индустрии характерно для СНГ с 7 % до 2,5 % и Черной Африки. Прогнозируется мировое хозяйство с тремя полюсами экономического и технологического развития в Западной Европе, Северной Америке и в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Как результат глобализации и регионализации современного мира формируются интерполисы рубежной коммуникативности или мировые города. Это международные центры-метрополии с реальным преференциальным режимом по аналогии с древнегреческими полисами или средневековыми вольными городами являются носителями ускоренной оборачиваемости финансового, промышленного и торгового капитала (Нью-Йорк, Гонконг, Сингапур, Стамбул, Москва и другие). На основе использования самых современных информационных и коммуникационных технологий интерполисы сконцентрировали огромные капиталы и ноу-хау, здесь принимаются важнейшие экономические решения. В ХХ1 веке интерполисы по аналогии со средневековыми вольными городами, возможно, будут управлять миром. Крайним проявлением регионализации является криминальная маргинализация экономики. Транснациональные полюса криминальной экономики, состоящие из географических «треугольников» наркокартелей, дают оборот, примерно, в 400-500 млрд. долларов. Наряду с полюсами экономического и технологического развития существуют обширные зоны с низким уровнем жизни населения. Принятый в международных финансовых организациях показатель «1 доллар на человека в день» является пороговым для категории нищего населения. Мировой полюс бедности сформировался в Центральной Африке.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Трансформация «больших пространств»» з дисципліни «Глобальна геоекономіка (трансформація світового економічного простору)»
