Иерархия развития военного комплекса в перспективе создания Евразийской Империи ясно вытекает из основных геополитических положений: 1) Приоритетом пользуются космические виды вооружений, которые имеют такой потенциальный масштаб территориального воздействия, что традиционные формы обеспечения военной безопасности государства или блока государств перед ними отступают, полностью теряя эффективность и значение. Разработки русского варианта СОИ имеют здесь центральное значение. Также крайне важны разработки "атмосферического" оружия и эксперименты с неортодоксальными типами вооружений, связанными с воздействием на психический компонент человека. Эта затратная и наукоемкая сфера вооружений, практически неприменимых при этом в локальных конфликтах, на самом деле, является самой главной осью подлинной безопасности государства и нации. Без этих исследований и соответствующих результатов, народ оказывается практически незащищенным перед лицом "потенциального противника", и все вопросы "независимости", "суверенитета" и "геополитических проектов" отпадают сами собой. 2) Далее следует ядерное оружие на воздухоносителях — ракетный потенциал и стратегическая авиация. Эта межконтинентальная сфера вооружений, нацеленная на потенциальный конфликт с атлантистским полюсом, создает постоянную угрозу тем регионам, которые надежно защищены морскими границами от всех остальных форм военного вторжения. Неслучайно, именно развитие советского ракетостроения вызвало такую панику в свое время в США, и именно успехи в этой области позволили СССР и Варшавскому договору просуществовать так долго после Второй мировой войны, несмотря на предельно невыгодную геополитическую ситуацию с сухопутными границами. Только межконтинентальные виды вооружений делали СССР в некотором приближении "континентом", что давало определенные основания для стратегического паритета с настоящим континентом — США. 3) Следующим уровнем важности надо считать ВМФ. Этот вид вооружений так же, как и межконтинентальные ракеты и стратегическая авиация, призван выполнять глобальные военные задачи при столкновении с "потенциальным противником" N1 — США. При этом в перспективе создания континентального блока ВМФ России должен стать отправной точкой для создания гигантской системы стратегических портов как на Юге, так и на Западе (чего Россия и СССР были традиционно лишены). Авианосцы и атомные подводные лодки играют в этом первостепенное значение. ВМФ должен структурно ориентироваться на ведение боевых действий в морских условиях и в прибрежных зонах, т.е. в пространстве максимально удаленном от сухопутной базы. Это должно стать приоритетной формой боевых действий в потенциальном военном конфликте, так как основной императив успешной стратегии заключается, как известно, в ведении боевых действий либо на территории потенциального противника, либо на нейтральной территории. При этом заранее надо предусмотреть геополитическую и стратегическую специфику адаптации существующей модели ВМФ к условиям южных морей и океанов, а также к западной Атлантике. Черноморский флот и флот балтийский рано или поздно утратят свое значение для России как Империи, поскольку они являются важными стратегическими пунктами только для "региональной державы", становление которой уже само по себе равносильно для России стратегическому самоубийству. Поэтому контроль над Индийским океаном и Атлантикой гораздо важнее для континентального блока, чем второстепенные порты, легко замыкающиеся проливами или узким перешейком между Балтикой и Северным морем. ВМФ в целом должен ориентироваться, скорее, на дальневосточные и североморские образцы, аналоги которых Россия должна быть готова воспроизвести, когда придет время, в Индии. Иране и Западной Европе, так как именно эти территории являются подлинными геополитическими границами имперской (а не региональной!) России. 4) Сухопутные войска имеют в имперской перспективе наименьшее значение и призваны играть скорее роль "внутренних войск", чем действительно важной стратегической величины. В реальном межконтинентальном конфликте сухопутные войска должны исполнять лишь вспомогательную функцию — этим и определяется их место в иерархии военного строительства. Единственным исключением являются в данном вопросе воздушно-десантные войска и спецназ, которые в силу своей мобильности и несвязанности с сухопутными континентальными базами могут принимать активное участие в серьезных межконтинентальных операциях. Соответственно, ВДВ надо наделить приоритетом перед иными сухопутными секторами армии. Такая структура ВС России и будущей Новой Империи в общих чертах воспроизводит сугубо советскую модель армии в послевоенный период. Последняя явилась результатом естественного геополитического процесса, который яснее всего осознавался именно армейским руководством, дававшим адекватный ответ на саму геополитическую логику истории, в то время как политические и идеологические клише не позволяли партийным руководителям СССР поступать в согласии с единственной, само собой напрашивавшейся, логикой государственного и стратегического развития Советского Государства. Перспектива геополитического и стратегического экспансионизма вписана в саму основополагающую структуру географического положения России, и именно армия понимала это полнее и отчетливее других. Поэтому ВС СССР в общем смысле двигались в совершенно правильном направлении и в определении "потенциального противника", и в выборе приоритетов развития тех или иных видов вооружений, и в техническом оснащении армии новейшими технологиями. При этом, однако, чрезмерное идеологическое давление и общее обветшание позднесоветского общества сказались и на ВС, которые, казалось, мгновенно забыли о своей собственной логике и своих собственных интересах (совпадающих с национальными интересами всех русских в вопросе свободы и безопасности нации), и частные погрешности отвлекли внимание от основных стратегических вопросов. Актуальная перестройка армии, исходящая из концепции "Россия — региональная держава", фактически переворачивает ту иерархию, которая должна существовать в Новой Империи и которая существовала в общих чертах в ВС СССР. В "региональной" армии РФ приоритет отдается сухопутным войскам, хотя ВДВ также несколько выделены из остальных родов войск. Далее следует ВМФ, причем конверсия и сокращение осуществляются, в первую очередь, за счет авианосцев и атомных подводных лодок, а вокруг Черноморского флота, практически лишенного стратегической значимости, поднимается скандал между Москвой и Киевом, вообще не имеющий никакого исхода, так как изначальные термины и цели в корне неверны. Еще меньше внимания уделяется авиации и ракетостроению, а стратегическая авиация и межконтинентальные ракеты вообще уничтожаются. Параллельно реализуется отказ от ядерного оружия. Программы развертывания космических видов вооружения, совершенно излишних в региональных конфликтах, замораживаются и свертываются, поскольку в узко "региональной" перспективе они представляют собой только гигантскую и бессмысленную статью расходов госбюджета, не имеющую никакого оправдания. Сравнив две модели приоритетов армейского строительства, мы видим, что они представляют собой две противоположности. Одна армия (первый континентальный вариант) предназначена для защиты континентального блока, Евразии, России в ее истинном геополитическом объеме от "потенциального противника", которым были и остаются США и атлантистский блок. Такая армия ориентирована на обеспечение подлинных интересов русских и является гарантом национальной независимости и свободы. Кроме того, такая армия позволяет эффективно реализовать глобальный евразийский проект, который только и способен сделать геополитическое положение России в мире стабильным и безопасным, а также решить важнейшие экономические проблемы. Вторая армия ("регионального" типа) нужна России, понятой только как РФ и заинтересованной лишь в решении локальных и внутренних политических проблем. Такая армия не может быть подлинным гарантом национальной безопасности. Ее изначальная установка на потенциальный конфликт с соседними странами и народами заставляет русских постоянно находится в ожидании удара со стороны "враждебного соседа" ("бывшего братского народа"). Ее структура лишает русских возможности вступления в адекватные геополитические отношения со Средней Европой и Японией, так как ее будет явно недостаточно, чтобы в перспективе защитить эти геополитические образования от потенциальной агрессии США. Более того, такая структура заставляет русских относить всех трех участников будущих геополитических осей Евразии — Берлин, Тегеран, Токио — к "потенциальным противникам", и соответственно, провоцирует такое же отношение этих стран к России. И совершенно неважно, что армейская структурная перестройка будет сопровождаться пацифистскими уверениями. В геополитике — а она стоит выше чисто политических соображений при принятии самых ответственных решений — характер вооружений той или иной страны говорит гораздо выразительнее, чем официальные и неофициальные заявления дипломатов и политических лидеров.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Какие ВС нужны великой России?» з дисципліни «Основи геополітики»
