Особая роль в становлении западноевропейской цивилизации принадлежит Реформации — общественно-политическому и идеологическому антифеодальному движению, принявшему религиозную форму борьбы против католической церкви. Для Реформации характерно обращение к личной совести человека. Спасение души не нуждается в посредничестве католической церкви. В противоположности феодальному в своей основе католицизму возникла новая “буржуазная разновидность” христианства — учение протестантизма о непосредственной связи человека с богом. Каждый верующий имеет право по-своему трактовать “слово божье”, а спасение человека достигается через его личную веру. Эта упрощенная конфессиональная модель (свободная зона между человеком и Богом) открыла путь требованиям буржуазно-демократических свобод и развитию индивидуализма. Протестантизм стал идейным оружием и знаменем первых буржуазных революций. Вершиной битвы за свободу явилась Великая английская революция, ее политические принципы — одно из достояний западноевропейской цивилизации. Раскол западного христианства привел к социальным потрясениям от Англии до Украины. Эпицентром европейского кризиса стал семнадцатый век, когда противостояние между протестантами и католиками особенно проявилось в Тридцатилетней войне 1618-1648 гг. Протестантская этика переносит центр тяжести с небес на землю, из трансцендентного в имманентный реальный мир. В результате основная духовная цель “спасения” превратилась в проблему мирской этики и политической экономии. В протестантских традициях уважение к закону выше эмоций, чувств любви к ближнему. “Идеальному типу” предпринимателя чужды показная роскошь и расточительство, упоение властью. Деньги стоит наживать для того, чтобы вложить в дело. Макс Вебер в труде “Протестантская этика и дух капитализма” показал взаимовлияние религии и экономики, хотя практика оказалась более сложным явлением. Европейские мыслители эпохи Просвещения продолжили начатую древнегреческими философами тему о государственном устройстве. Согласно Канту, проблема не в том, чтобы хорошо устроить жизнь в государстве, а в том, чтобы была форма и чтобы она не содержала в себе оснований для уродства и извращений. Но ощущение формы — это продукт не только философии, а прежде всего определенной культуры. Демократией нельзя владеть как предметом. Демократия, как отмечал французский мыслитель Алексис Токвиль, власть посредственности. Но тогда почему же на Западе “терпят” демократию? Исторически произошло разделение труда на лично свободных граждан, обладающих чувством экономического достоинства и власти, не мешающей развитию в человеке главных ценностей, которые дают семья и вера. Главный “троянский конь” постсоветской модернизации — ностальгия о равенстве. Рабом быть проще, чем свободным. Свобода личности — тяжелый моральный груз и ответственность, измеряемые совестью. Алексис Токвиль писал: “И действительно, существует некое настойчивое и закономерное стремление человека к такому равенству, которое пробуждает в людях желание стать сильными и уважаемыми в обществе. Это страстное желание служит тому, что незначительные люди поднимаются до уровня великих. Однако в человеческих душах живет иногда и некое извращенное отношение к равенству, когда слабые желают низвести сильных до собственного уровня, и люди скорее готовы согласиться на равенство в рабстве, чем на неравенство в свободе”. Как стало очевидным, государственный суверенитет и национальное самоопределение, полученные в результате борьбы одной власти с другой, привели к обнищанию миллионов граждан. От кого же зависит благосостояние народа? Адам Смит в своем главном труде “Исследование о природе и причинах богатства народов”, известном как экономическая библия капитализма, ответил следующим образом: “Великие нации никогда не беднеют из-за расточительности и неблагоразумия частных лиц, но они нередко беднеют в результате расточительности и неблагоразумия государственной власти”. Фридрих фон Хайек в книге-манифесте рыночников “Дорога к рабству” через полтора столетия продолжил эту тему, ответив на вопрос, почему к власти приходят худшие. Приведем его доводы в изложении Карла Ясперса: “Тотальное планирование так влияет на отбор правящей элиты, что у власти оказываются люди, лишенные каких-либо выдающихся дарований. Тоталитарная дисциплина требует однообразия. Его легче всего найти на низких уровнях нравственности и духовной жизни. Самый низкий общий знаменатель охватывает наибольшее число людей. Преимущество отдается послушным и легковерным, чьи смутные представления легко могут быть изменены в должном направлении, чьи страсти легко могут быть возбуждены. Легче всего сойтись в ненависти и зависти... Непригодны в этих условиях люди терпимые, относящиеся с уважением к другим и к их мнениям, духовно независимые: несгибаемые, способные отстаивать свои убеждения и перед начальством, те, кто обладает гражданским мужеством...”. Но, как свидетельствует история, именно такие “непригодные” высокообразованные личности становились реформаторами. Элита — это социальная группа высшего привилегированного слоя в обществе, концентрирующая те или иные ресурсы или лучших, осуществляющая функции управления, развития культуры и науки. Различается элита родовая (по крови) и элита достижений, соответственно, аристократия и меритократия (от греческого — заслуга, качество). Причиной возникновения элит считают природную одаренность составляющих их людей. Современный западный мир характеризуется приходом к власти нового поколения руководителей и модернизаторов. Аристократия уступает место меритократии. ХХ век показал, что благосостояние определяется не авторитарным или демократическим режимами, а профессионализмом власти, основанной на культуре, образовании и способности принимать правильные решения. Именно такая политическая интеллектуальная элита стояла во главе успешной модернизации в большинстве стран “экономического чуда”. Вместе с тем, политика была и есть самой сложной и консервативной для творчества сферой деятельности.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Этот путь проходит через совесть» з дисципліни «Геополітика»
