Логика как наука о мышлении. Логика формальная и логика диалектическая
Логика как наука о мышлении тесно связана с проблемой истины и ее относительности, а также с проблемой соотношения логического и исторического. Во-первых, потому что само мышление характеризуется изменчивостью, подвижностью. «Теоретическое мышление каждой эпохи,— писал Энгельс, — а значит и нашей эпохи, это — исторический продукт, принимающий в различные времена очень различные формы и вместе с тем очень различное содержание. Следовательно, наука о мышлении (логика.—Ред.), как и всякая другая наука, есть историческая наука, наука об историческом развитии человеческого мышления» [20, с. 366, 367]. Энгельс указывал, что теория законов мышления отнюдь не какая-то раз и навсегда установленная «вечная истина», как это подразумевает под словом «логика» филистерская мысль. Сама формальная логика остается, от Аристотеля и до наших дней, ареной ожесточенных споров. Во-вторых, потому что в задачу диалектической и в меньшей мере формальной логики входит разработка способов достижения истины, причем эти способы понимаются в самом общем виде, как действующие в ходе всякого познавательного процесса. Вот почему недопустимо считать диалектику «каким-то инструментом простого доказывания, подобно тому как при ограниченном понимании дела можно было бы считать таким инструментом формальную логику иди элементарную математику. Даже формальная логика представляет собой прежде всего метод для отыскания новых результатов, для перехода от известного к неизвестному; и то же самое, только в гораздо более высоком смысле, представляет собой диалектика, которая к тому же, прорывая узкий горизонт формальной логики, содержит в себе зародыш более широкого мировоззрения. То же соотношение имеет место в математике» [2U, 138]. В соответствии с этим Энгельс характеризует «два философских направления: метафизическое с неподвижными категориями, диалектическое (Аристотель и особенно Гегель) — с текучими; доказательства, что эти неподвижные противоположности основания и следствия, причины и действия, тождества и различия, видимости и сущности не выдерживают критики, что анализ обнаруживает один полюс уже как наличествующий in nuce (в зародыше. — Ред.) в другом, что в определенной точке один полюс превращается в другой и что вся логика развертывается только лишь из этих движущихся вперед противоположностей. Это у самого Гегеля мистично...» [20, с. 516, 519]. Во избежание недоразумений следует разъяснить, что Энгельс иногда употреблял выражения «метафизика» и «формальная логика» как совпадающие с логической стороны, т. е. 324
в смысле понимания и употребления логических категорий: и та и другая исходили из известного положения «А есть А», которое отражало собой момент покоя, неизменности, неподвижности. Но между ними было существенное различие: метафизика абсолютизировала этот момент, отрицая изменчивость и развитие природы, формальная же логика отвлекалась, абстрагировалась от него в силу своей формальности, причем делала это в сфере мышления, познания человека. Тем не менее логическая основа у них была общей в виде признания положения «А есть А» в качестве некоего фундаментального закона мышления. Однако было бы сугубо неверно отождествлять формальную логику с метафизикой по той причине, что формальная логика не отрицала изменчивости вещей и понятий о вещах, но лишь отвлекалась от этой изменчивости, текучести понятий, учитывая в абстракции лишь момент их неподвижности, неизменности. Метафизика же абсолютизирует момент покоя и неизменности не только у понятий, но и в самой природе, возводя, таким образом, в абсолют и объективизируя то, что в определенных рамках (для «домашнего обихода», по выражению Энгельса) совершенно правильно в качестве чего-то относительного принимает формальная логика. Это обстоятельство всегда надо учитывать при анализе высказываний Энгельса о логическом аппарате метафизического способа мышления, с одной стороны, и о формальной логике — с другой. Далее Энгельс показывает, что высшая математика «рассматривает вечную истину низшей математики как преодоленную точку зрения, часто утверждает нечто противоположное ей и выставляет положения, кажущиеся представителю низшей математики просто бессмыслицей. Здесь затвердевшие категории расплавились. ..» [20, с. 519]. В связи с этим Энгельс проводит параллель между соотношением высшей и низшей математики. с одной стороны, и диалектической и формальной логикой — с другой. Прогресс естественнонаучного познания он усматривал в частности в том, что был положен конец всякой неподвижности категорий и что «диалектика становится абсолютной необходимостью для естествознания, покинувшего ту область, где достаточны были неподвижные категории, представляющие собой как бы низшую математику логики, ее применение в условиях домашнего обихода» [20, с. 520]. Эту же мысль Энгельс обосновывает следующим образом: «Элементарная математика, математика постоянных величин, движется, по крайней мере в общем и целом, в пределах формальной логики; математика переменных величин, самый значительный отдел которой составляет исчисление бесконечно малых, есть по существу не что иное, как применение диалектики к математическим отношениям» [20, с. 138]. 325
Различие формальной и диалектической логики Энгельс наиболее четко обнаруживает в трактовке соотношения форм мышления в той или другой. Формальная логика лишь сопоставляет (сополагает) внешним образом различные формы мышления (понятия, категории, суждения) согласно принципу координации. Напротив, диалектическая логика выводит (развивает) их одни из других согласно принципу субординации. Энгельс писал в связи с этим: «Диалектическая логика, в противоположность старой, чисто формальной логике, не довольствуется тем, чтобы перечислить" и без всякой связи поставить рядом друг возле друга формы движения мышления, т. е. различные формы суждений и умозаключений. Она, наоборот, выводит эти формы одну за другой, устанавливает между ними отношение субординации, а не, координации, она развивает более высокие формы из нижестоящих» [20, с. 538]. Далее Энгельс показывает, каким образом Гегель, исходя из принципа субординации, группирует различные суждения: сначала у него идет «суждение наличного бытия» — простейшая форма суждения о какой-либо единичной вещи. Это — единичное суждение. Затем следует «суждение рефлексии», когда о субъекте высказывается некоторое отношение, и «суждение необходимости», в котором высказывается субстанциональная определенность субъекта. Оба они являются особенными суждениями. Наконец, в «суждении понятия» о субъекте высказывается, в какой мере он соответствует своей всеобщей природе. Это — всеобщее суждение. Таким образом, группировка суждений в диалектической логике соответствует восхождению человеческой мысли от раскрытия единичности к особенности и от особенности к раскрытию всеобщности. Другими словами, и здесь логическое есть обобщение, резюмирование исторического. Энгельс это показывает на истории открытия превращения энергии, о чем будет сказано в главе XI. Вместе с тем переход от принципа координации к принципу субординации может быть показан на истории классификации наук. Энгельс отмечал, что для XVIII в. характерной была идея энциклопедии, покоившаяся на сознании, что все науки связаны между собой, но «она не была еще в состоянии совершать переходы от одной науки к другой, а могла лишь просто ставить их рядом» [1, с. 599]. Не случайно, что Энгельс высоко оценивал осуществленный Гегелем синтез наук о природе и их рациональную группировку (см. [20, с. 520]). И хотя в основе этого синтеза у Гегеля лежали искусственные диалектические переходы, тем не менее диалектический подход представлял собой «большее дело, чем все материалистические глупости, вместе взятые». О том, как принцип субординации (принцип развития) был конкретизирован Энгельсом применительно к современному ему естествознанию, говорится в последнем параграфе этой главы.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Логика как наука о мышлении. Логика формальная и логика диалектическая» з дисципліни «Марксистка концепція історії –XIX століття»
