Сопоставление первой и второй основных ступеней общего хода познания
Переход от непосредственного созерцания к анализу и соответственно от наивной диалектики древних к метафизике естествоиспытателей XVII—XVIII вв. в целом означал громадный прогресс в познавательном, научном отношении. Но этот прогресс сопровождался известным регрессом в смысле утери первоначального, в общем правильного, целостного взгляда на всю природу, на весь мир. «Насколько высоко естествознание первой половины XVIII века поднималось над греческой древностью по объему своих познаний и даже по систематизации материала, — констатировал Энгельс, — настолько же оно уступало ей в смысле идейного овладения этим материалом, в смысле общего воззрения на природу. Для греческих философов мир был по существу чем-то возникшим из хаоса, чем-то развившимся, чем-то ставшим. Для естествоиспытателей рассматриваемого нами периода он был чем-то окостенелым, неизменным, а для большинства чем-то созданным сразу» [20, с. 349]. Именно в этом состояла отмеченная выше абсолютизация односторонне аналитического метода исследования природы, которая и привела к метафизике. И этот вывод был сделан Энгельсом в «Диалектике природы» в результате сравнительного исследования тех ступеней в истории познания природы, которые отвечают первым двум фазам общего хода человеческого познания. Сопоставляя одну с другой те же две фазы общего хода познания — первую и вторую, Энгельс писал, что в греческой философии «диалектическое мышление выступает еще в первобытной простоте, не нарушаемое теми милыми препятствиями, которые сама себе создала метафизика XVII и XVIII веков — Бэкон и Локк в Англии, Вольф в Германии — и которыми она заградила себе путь от понимания отдельного к пониманию целого, к постижению всеобщей связи вещей» [20, с. 369]. Далее Энгельс сопоставляет наивную диалектику древних и метафизику ученых XVII—XVIII вв. и разъясняет, в чем состоит по сравнению друг с другом их сила и слабость. «У греков — именно потому, что они еще не дошли до расчленения, до анализа природы, — природа еще рассматривается в общем, как одно целое. Всеобщая связь явлений природы не доказывается в подробностях: она является для греков результатом непосредственного созерцания. В этом недостаток греческой философии, из-за которого она должна была впоследствии уступить место другим воззрениям. Но в этом же заключается и ее превосходство над всеми ее позднейшими метафизическими противниками. Если метафизика права по отношению к грекам в подробно- 241
стях, то в целом греки правы по отношению к метафизике») [20, с. 369]. Та же мысль проводится в «Анти-Дюринге». Можно сказать, что перед человеком с самого начала природа со всеми ее телами и процессами выступает как некоторое единство взаимопроникающих друг в друга противоположностей — общего и частного. Они едины и нераздельны: нет общего без частного и вне частного и нет частного, не пронизанного общим (всеобщей универсальной закономерной связью всех вещей и явлений мира). Но познать сразу и непосредственно обе эти противоположности (общее и частное) в их внутренней связи и нераздельности, в их взаимном проникновении человек не в состоянии. Вот почему на первой основной ступени познания он улавливает лишь одну сторону реального, живого противоречия, с которым он столкнулся с самого начала, а именно он улавливает прежде всего то, что первым бросается ему в глаза. Этим первым является общее, выраженное как взаимодействие всего со всем, как картина всеобщих связей и переплетений, изменений и движений. Так это было в условиях зачаточных знаний у древних, так это остается и в современных условиях развитой науки о природе. По этой причине познание человеком живого противоречия общего и частного, заключенного в природе, начиналось с одного лишь общего, а потому неизбежно было неполным, а главное, неясным в деталях. Это было представление о лесе, как о чем-то целом и сплошном, но не как о состоящем из отдельных деревьев. Но чтобы познать лес как совокупность деревьев, чем он является в действительности, необходимо было прежде всего изучить отдельные деревья, «вырвав» их из их сообщества, беря их обособленно друг от друга. Это и осуществлялось на второй основной ступени познания, на которой человек улавливает на этот раз лишь другую сторону того же реального, живого противоречия общего и частного, воплощенного в природе. Другой его стороной является частное. Но так как при этом человек из одной крайности впадает в другую, то он забывает о первой стороне изучаемого им противоречия, представленного природой, игнорирует ее или даже вовсе отрицает ее реальность. Остается одно только частное как предмет, единственно достойный подлинно научного исследования. Другими словами, вторая основная ступень познания выступает как отрицание его первой основной ступени. В этом заключена особенность взаимоотношения обеих основных ступеней между собой: если раньше, при наивно-диалектическом, натурфилософском подходе за лесом не различались деревья, то теперь, при господстве метафизического способа мышления, ученый «за деревьями не видит леса» [20, с. 21]. Сравнивая оба подхода, или способа, мышления, Энгельс отмечал, что первый схватывал верно общий характер всей кар- 242
тины явлений природы, а второй, зарываясь в частности, терял эту картину из вида. Такая ситуация повторялась позднее и в развитии отдельных отраслей естествознания, в трактовке отдельных естественнонаучных проблем: первоначальный взгляд, схватывающий общую картину изучаемого круга явлений, оказывался более верным по сравнению с последующим взглядом, когда на сцену выступал односторонний анализ, убивавший и расчленявший на части эту общую картину данного круга явлений природы. Такую мысль Энгельс высказывал, например, в отношении учения о теплоте: «Первое, наивное воззрение обыкновенно правильнее, чем позднейшее, метафизическое. Так, уже Бэкон говорил (а после него Бойль, Ньютон и почти все англичане), что Теплота есть движение (Бойль уже, что — молекулярное движение). Лишь в XVIII веке во Франции выступил на сцену calorique (теплород.—Ред.), и его приняли на континенте более или менее повсеместно» [20, с. 594]. Чем же был вызван отказ от правильного в своей основе взгляда (теплота есть движение) в пользу неправильного в своей основе взгляда (теплота есть невесомая жидкость, или «флюид»)? Тем, что ряд особого рода тепловых явлений необходимо было обособить в определенную группу и изучить их в их обособлении от других тепловых же явлений; а для этого нужно было связать их с каким-то частным или специфическим их носителем, в качестве какового и выступил теплород. К числу таких особых тепловых явлений относилась скрытая теплота замерзания и плавления тел (например, льда), а также—их испарения и конденсации (например, водяного пара). С помощью одних лишь общих представлений о теплоте как движении, хотя и правильных в своей основе, но весьма неконкретных и расплывчатых, невозможно было осуществить задачу обособления того круга тепловых явлений, которые были связаны с выделением или поглощением скрытой теплоты парообразования, соответственно — плавления. Тут на помощь исследователю-аналитику пришло понятие теплорода. Такое же положение создавалось при изучении термохимических процессов (тепловой стороны при экзо- и эндотермических реакциях). Подходя с этой стороны к двум трактовкам теплоты — как движения и нак «жидкости» (или «силы»), Энгельс писал: «Взгляд на теплоту как некоторую форму движения, это — последний успех физики, и тем самым в ней снята категория силы» [20, с. 596]. И еще: «Открытие, что теплота представляет собой некоторое молекулярное движение, составило эпоху в науке. Но если я не имею ничего другого сказать о теплоте кроме того, что она представляет собой известное перемещение молекул, то лучше мне замолчать» [20, с. 568]. «Лучше замолчать» в данной связи означает: уступить место другому воззрению, которое сделает возможным более детальное 243
учение отдельных сторон и проявлений теплоты, что осталось бы вне досягаемости ученых, если бы они продолжали придерживаться взгляда, что теплота есть движение, и только. Итак, сопоставляя первую и вторую основные ступени общего хода человеческого познания, можно сказать, что, несмотря на то что вторая ступень является полным отрицанием первой, при правильном ее понимании она вписывается в общий диалектический характер движения познания к истине. Но, повторяем, при правильном ее понимании, т. е. таком, когда эта вторая ступень (анализ) рассматривается не как завершающий пункт всего познания, исчерпывающий собой все знание изучающего предмета, но лишь как промежуточный пункт, подготовляющий возможность дальнейшего движения познания вперед к истине через отрицание отрицания. Именно так трактует вторую основную ступень трехфазного хода познания диалектика в противоположность метафизике, которая трактует эту же ступень как завершающую весь процесс познания.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Сопоставление первой и второй основных ступеней общего хода познания» з дисципліни «Марксистка концепція історії –XIX століття»
