И действительно, с уменьшением первых побудительных мотивов технического прогресса магия, казалось, приобретает даже большее значение, чем когда-либо раньше. Из прогрессивного, хотя и ошибочного, объяснения того, как действуют вещи в мире, она превращается в помеху для прогресса действенного мышления. Магия, которая пришла от жрецов, все более отходивших от процессов производства, пыталась найти решение реальных проблем, что оказалось не так уж просто. Препоручая контроль над здоровьем и успехом в жизни духам, она препятствовала поискам полезных действий для обеспечения их. Магия также поощряла употребление вольных аналогий в качестве допускаемых объяснений событий в природе, исходя из деятельности святых духов. Мир природы рассматривался просто как расширенный вариант мира человека. Фактически каждое достижение человека в технике побуждало понять остальную часть вселенной с точки зрения такой успешной человеческой деятельности. Важнейшие мифы о сотворении мира предлагают именно такие объяснения. Сотворение мира уподобляется действиям верховного ирригатора, отделившего землю от воды, а сотворение человека—действиям верховного Земледелие и цивилизация 81 гончара, вылепившего его из глины. Такие мифы являются скорее техномор* фическими, чем антропоморфическими. Учитывая неимоверные трудности формулирования обобщенных научных теорий до выработки научного языка, мы можем признать во многих мифах прототипы научных теорий. Силы природы в них персонифицированы, но возможно, что их авторы, жрецы, пользовались персонификацией просто как манерой выражения своих мыслей. Содержащиеся в них теории, определенно» были легко осмыслены ионийскими греками и пересказаны без богов (стр. 100) 2-47: 2-21 До тех пор, пока наука не достигла определенного уровня развития, при котором окружающая среда, имеющая значение для человечества, в основном рационально управлялась с помощью непосредственных действий—а это достижение совсем недавнего времени,—было очень трудно проверить способность «спиритической» теории предоставить человеку какую-либо практическую власть над природой. Спиритический способ казался не хуже любого другого, и путем разумного сочетания веры и возможности можно было даже вообразить, что он очень хорошо действует. Люди обычно выздоравливают, злаки обычно созревают, и можно заведомо считать, что и солнце будет всходить каждое утро. Однако до тех пор, пока люди придерживались спиритуалистического объяснения явлений природы, это действенно препятствовало развитию науки, ибо не только не делалось ни одной попытки добиться рационального понимания и управления этими явлениями, считавшегося с самого начала бесполезным, но такое объяснение также могло считаться даже вредным, ибо духи, несомненно, будут испытывать раздражение при таких попытках обойти их исключительные права. Иначе говоря, это угрожает жизни жрецов, которые закономерно были заинтересованы в спиритическо-магической теории вселенной, особенно когда ранние хозяйства храмов пришли в упадок и жрецы стали все более зависимыми от подношений верующих. Опасность для духовной аристократии, таящаяся в попытках подчинить силы природы власти человека, является основным смыслом мифа о Прометее 2'45. Огонь с самого начала принадлежал небесам, человек не имел права взять его себе. Жрецы хотели лишь благочестия, беспрестанной практики ритуалов умилостивления и точного соблюдения всех табу, а также покорности воле божьей. До тех пор, пока такие взгляды находили поддержку у властей— а они до сих пор еще не исчезли из общества,—считалось даже нечестивым слишком подробно исследовать то, как действует вселенная. Такие исследования должны были вызывать гнев небесных сил, причем их гнев должен был распространиться не только на исследователя, но и на все общество. Силы религии с самого начала полностью отождествлялись с поддержкой классового господства. Когда спустя несколько столетий после первого основания городов правящие классы перестали поддерживать материальный и технический прогресс, религия была призвана ограничивать интеллектуальный прогресс,
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Магия и наука» з дисципліни «Наука в історії суспільства»
