Статья 6 Устава Международного военного трибунала дает следующее определение преступлений против мира: "...планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из выше изложенных действий"3. Именно таким преступлением и была война, которую готовил и вел сталинский режим против польского государства и его народа. Сегодня уже ни для кого не секрет, что в 1939 г. судьба Речи Посполитой была решена в результате сговора 237 двух диктаторов – А. Гитлера и И.В. Сталина. Намерение фюрера "третьего рейха" захватить Польшу превратилось в твердую решимость, после того как в октябре 1938 г., а затем и в январе 1939 г. Варшава отвергла предложение Берлина о подготовке к совместному походу против СССР. 24 октября 1938 г. И. Риббентроп вручил польскому послу ноту с требованием присоединить Данциг к Германии и предоставить экстерриториальную зону для строительства автострады и железной дороги. 21 марта 1939 г. Польше были предъявлены новые, фактически ультимативные требования. 11 апреля Гитлер подписал директиву о готовности начиная с 1 сентября к проведению операции "Вейс" – захвату Польши. Эта акция рассматривалась как прелюдия к войне с Англией и Францией. Гитлер исходил из того, что "содействия России, если она вообще окажется на него способной, Польша никак не сможет принять, так как это означало бы ее уничтожение большевизмом"4. Сталин, ликвидировав всех инакомыслящих соратников, переключил свое внимание с дел внутренних на внешнюю политику. Видимо, идея возвращения потерянных в ходе революции и гражданской войны территорий бывшей Российской империи импонировала одержимому гигантоманией "отцу народов". К тому же представлялось заманчивым столкнуть западные демократии и державы "оси", а самому ждать, когда в истощивших друг друга странах вспыхнет пролетарская революция. Антизападные настроения получили отражение в речи Сталина на XVIII съезде ВКП(б), в смещении М.М. Литвинова. Как доносил 5 июня 1939 г. посол Германии в СССР Ф. Шуленбург, новый нарком иностранных дел В.М. Молотов не только не отклонил в разговоре с ним предложение о германо-советском урегулировании, но "почти что призвал нас к политическому диалогу. Наше предложение о проведении только экономических переговоров не удовлетворило его"5. Конкретное предложение заключить соглашение, которое приняло бы во внимание "жизненные политические интересы сторон", было внесено немцами в конце июля. Советское руководство встретило его с интересом и сразу поставило вопрос о территориях, населенных украинцами, 238 т.е. о тех, которые по Рижскому мирному договору 1921 г. вошли в состав Польши. 29 июля 1939 г. статс-секретарь германского МИД Э. Вайцзеккер уполномочил Шуленбурга передать Молотову: "При любом развитии польского вопроса, мирным ли путем, как мы этого хотим, или любым другим путем, т.е. с применением нами силы, мы будем готовы гарантировать все советские интересы и достигнуть понимания с московским правительством"6. Подчеркивалась и готовность Германии откорректировать свою позицию в отношении Прибалтики, приняв во внимание жизненную заинтересованность СССР в этом вопросе. 1 августа в Берлин поступило сообщение о благожелательном отношении Москвы к идее соглашения. 2 августа Риббентроп в разговоре с поверенным в делах СССР в Германии Г.А. Астаховым выдвинул идею советско-германского секретного протокола, который бы разграничил интересы обеих сторон "на всем протяжении от Черного до Балтийского моря"7. В материалах Нюрнбергского процесса имеется одна интригующая запись беседы Гитлера с министром иностранных дел Италии графом Г. Чиано. Фюрер информировал Италию о предстоящем нападении на Польшу, чтобы заручиться поддержкой Муссолини. Однако в Риме опасались, что конфликт перерастет в мировую войну, к которой Италия еще не была готова. Гитлер же убеждал графа в том, что предстоит быстротечная кампания, не сулящая осложнений державам "оси". При этом был разыгран небольшой спектакль: Гитлера вызвали из зала, где шли переговоры, а через несколько минут он вернулся, держа в руке якобы полученную из Москвы телеграмму, подтверждавшую, что СССР не встанет на пути рейха в его конфликте с Польшей. Именно в тот день, 12 августа, начались трехсторонние переговоры военных миссий СССР, Англии и Франции. Долгое время я, как и многие другие историки, полагала, что эта инсценировка была чистой мистификацией фюрера, до которых он был так охоч. Однако публикация советских архивных документов пролила новый свет на этот эпизод. Оказалось, что еще 10 августа советник германского МИД К. Шнурре сообщил Астахову, что война с Польшей стала неизбежной, 239 поэтому желательно знать, какова будет позиция СССР в случае германо-польской войны. Советник подчеркнул, что германские интересы в Польше ограниченны и рейх готов считаться с интересами СССР, связанными с обеспечением его безопасности8. 12 августа Астахов проинформировал Шнурре о полученном им из Москвы ответе. Молотов выразил готовность обсудить поставленные немцами вопросы, включая польскую и другие политические проблемы9. И, хотя предлагалось вести переговоры без спешки, принципиальное согласие на переговоры было получено. Это означало, что Москва не встанет на пути германской агрессии против Польши. Результатом последующих переговоров были советско-германский Договор о ненападении и секретный протокол к нему, подписанные в ночь с 23 на 24 августа Молотовым и Риббентропом в присутствии Сталина. Традиционно в договорах о ненападении соблюдение нейтралитета обязательно, если одна из сторон является объектом нападения со стороны третьей державы. В пакте же Риббентропа – Молотова нейтралитет гарантировался даже в случае, если участница соглашения сама совершала акт агрессии. Более того, договор запрещал помогать как жертве разбоя, так и любому государству, заступившемуся за нее. Фактически это было соглашение не о нейтралитете, а о сотрудничестве. В нем предусматривались консультации, информация друг друга, решение вопросов "в порядке дружественного обмена мнениями" и т.д. Взаимному сотрудничеству был посвящен и секретный протокол, разграничивший сферы обоюдных интересов СССР и Германии в Восточной Европе. Предвидя, а точнее планируя, "территориально-политическое переустройство областей", входивших в состав Прибалтийских государств и Польши, стороны заранее договорились, какие территории составят сферу интересов рейха, какие – СССР. В дальнейшем предполагалось выяснить, "является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства"10. Сталин после подписания договора заявил Риббентропу: "Советское правительство относится к новому пакту очень серьезно. Он (т.е. Сталин. – Н.Л.) 240 может дать свое честное слово, что Советский Союз никогда не предаст своего партнера". 24 августа Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение созвать 28 августа внеочередную IV сессию Верховного Совета СССР, включив в ее повестку вопрос о ратификации договора о ненападении между Германией и СССР11. Все указанные действия двух тоталитарных режимов подпадают под понятие заговора – заговора против пяти суверенных государств с целью лишить их независимости и территориальной целостности. 1 сентября 1939 г. гитлеровцы напали на Польшу, два дня спустя Англия и Франция объявили войну агрессору. 3 сентября Риббентроп через своего посла передал Молотову, что разгром польской армии займет несколько недель; в результате будут оккупированы области, входящие в сферу германских интересов, и потребуется сокрушить те воинские соединения, которые уйдут на территорию, составляющую сферу интересов СССР. Шуленбургу поручалось выяснить, не может ли Советский Союз ввести свою армию в эти районы. 5 сентября советский нарком ответил: "Мы согласны с Вами, что в подходящее время нам будет совершенно необходимо начать конкретные действия. Мы считаем, однако, что это время еще не наступило"12. Тем не менее еще 1 сентября 1939 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение увеличить РККА на 76 стрелковых дивизий, по 6 тыс. человек каждая, доведя их количество до 173. Этот же орган принял 3 сентября секретное решение о продлении на месяц службы в РККА для красноармейцев и сержантов, отслуживших свой срок и подлежавших демобилизации (всего 310 632 человека), а также об увеличении приписного состава частей ряда округов, автотранспорта, лошадей, тракторов, приведении в готовность пунктов ПВО Ленинграда, Великих Лук, Минска и Киева. Указанные меры относились прежде всего к Киевскому и Белорусскому Особым военным округам, а также к Калининскому и Ленинградскому. 8 сентября Политбюро утверждает совместное постановление ЦК ВКП(б) и Совмина СССР о сокращении на срок с 10 по 20 сентября гражданских грузоперевозок с 66 448 выгонов до 46 243 в среднем в сутки и на треть – пассажирских составов. 10 сентября 241 высшая партийная инстанция поручает Экономсовету обеспечить бесперебойное снабжение армии и флота продовольствием, медицинским обслуживанием, горючим; Комитету обороны – снабжение вооружением, боеприпасами и транспортом, включая железнодорожный. Оба этих органа были расширены путем включения в них самых влиятельных в стране лиц. Их обязывали заседать ежедневно. Таким образом, Политбюро ЦК ВКП(б) приняло все необходимые меры к подготовке широкомасштабной операции – "освободительному походу" в Западную Белоруссию и на Западную Украину13. 6 сентября в Москве было принято решение о подготовке соответствующей военной операции – осуществлении "освободительного похода". В связи с этим Политбюро ЦК ВКП(б) предложило наркоматам внутренних и иностранных дел срочно систематизировать сведения о Польше и представить свои записки А.А. Жданову. Именно в его адрес направил справку, подписанную начальником Особого бюро НКВД СССР П. Шарией, нарком внутренних дел СССР Л.П. Берия. В ней характеризовались государственное устройство Речи Посполитой, ее национальный состав, экономика, вооруженные силы, транспорт. Указывалось, что во главе Польши стоит президент, наделенный властью в таких размерах, которые "далеко выхолят за пределы функций и прав президента любого буржуазно-демократического государства". Подчеркивалось, что "польская конституция ничего не обещает ни в области социального обеспечения, ни в области охраны труда, она не гарантирует никаких свобод, не запрещает эксплуатации малолетних, не предусматривает никаких обязательств в охране материнства и младенчества". Сообщалось, что, по данным на 1938 г., население страны составляло 34,5 млн человек, причем, по переписи 1931 г., 69% граждан называли себя поляками, 14,3 – украинцами, 3,9 – белорусами, 3,9 – немцами, 7% – евреями. Однако отмечалось, что официальная статистика преуменьшает количество национальных меньшинств, которое, по мнению ведомства Берии, составляло 40% (7 млн украинцев, 2 млн белорусов, 3 млн евреев, 1 млн немцев, 100 тыс. литовцев и т.д.). Указывалось, что в Станиславовском, Тарнопольском, Новогрудском, Брестском 242 и Волынском воеводствах поляки составляли менее 25% населения, в Львовском и Виленском – до 50%, в Белостокском – свыше 50%. Тем самым обосновывалась правомерность "возвращения" этих земель в состав советских Украины и Белоруссии. Подробно освещался вопрос о внешних задолженностях страны, о доле иностранного капитала в акционерных обществах (42,9%), приводились сведения о всех родах вооруженных сил Польши, о ее оборонительных сооружениях14. Весьма любопытен и документ, составленный Восточноевропейским отделом НКВД. В нем, в частности, указывалось: "Польша образовалась после первой мировой войны из частей Австро-Венгрии, Германии, России. Польша при поддержке Антанты захватила Западную Украину и Западную Белоруссию... Государственный строй Польши – республика фашистского типа". Авторы документа стремились доказать, что подавляющая часть населения страны – это безземельные и малоземельные крестьянские семьи (2 650 тыс.), в то время как середняцкие хозяйства насчитывали всего 600 – 700 тыс., кулацкие же, владевшие от 10 до 15 га земли, – 300 тыс. Подчеркивалось при этом, что помещики, духовенство и государство владели почти половиной всей земельной собственности (42,4%). Приводились в справке и сведения о крупнейших партиях Польши. При этом ОЗОН характеризовалась как правящая партия, созданная Рыдз-Смиглы в 1937 г.; "Стронництво Народове" как "правое крыло польского фашизма", бывшие национал-демократы, "эндеки"; "консерваторы" как реакционная партия крупных землевладельцев (группа Радзивилла), целиком поддерживающая "фашистский правящий лагерь"; "Стронництво Людове" ("Народная партия") как левая оппозиция, отражающая интересы зажиточного крестьянства; "Партия польских социалистов" (ППС) как выступающая за восстановление буржуазного парламентаризма; "Украинское национально-демократическое объединение" (УНДО) и Бунд как националистические объединения буржуазных слоев нацменьшинств Польши. В справке утверждалось, в частности, что "предательская, контрреволюционная политика Бунда особенно усилилась в последнее время благодаря широкому проникновению в ее ряды и на руководящие посты в центральном аппарате 243 троцкистских элементов. Ряд печатных органов Бунда... используются троцкистами для своей антисоветской, контрреволюционной и подрывной деятельности среди местного пролетариата"15. Неудивительно, что в дальнейшем НКВД одной из главных задач особистов считал выявление всех членов политических партий Польши, от левых до самых правых, как наиболее активной части населения, и их поголовное уничтожение. Материалы о Западной Украине и Западной Белоруссии, о политике польского правительства было поручено подготовить и Исполкому Коммунистического Интернационала (ИККИ). В первые дни войны руководство Коминтерна, не получая указаний из Кремля, не видело ничего плохого в многочисленных заявлениях компартий в защиту Польши с осуждением германской агрессии, в призывах сражаться против нацизма и фашизма. Однако Г. Димитров, генеральный секретарь ИККИ, 7 сентября был вызван к Сталину, где ему "разъяснили" ситуацию. Вождь охарактеризовал Польшу как фашистское государство, которое угнетает украинцев, белорусов и др. "Уничтожение этого государства в нынешних условиях означало бы одним буржуазным фашистским государством меньше! Что плохого было бы, если бы в результате разгрома Польши мы распространили социалистическую систему на новые территории и население", – сказал Сталин16. 15 сентября секретариат ИККИ принял постановление, запрещавшее коммунистам и сочувствовавшим им вступать в легионы, которые начали создаваться в ряде стран для участия в войне против фашистской Германии на стороне Польши. В разосланной же компартиям 8 – 9 сентября директиве ИККИ подчеркивалось: "Настоящая война – империалистическая, в которой одинаково повинна буржуазия всех воюющих государств. Войну не могут поддержать ни в одной стране ни рабочий класс, ни тем более компартии... Международный пролетариат не может ни в коем случае защищать фашистскую Польшу, отвергшую помощь Советского Союза, угнетающую другие национальности"17. Одновременно с политической подготовкой к вторжению в восточные районы Польши проводились и интенсивные военные приготовления. 244 7–16 сентября отдаются приказы о призыве в армию резервистов пяти военных округов, передислоцировании многих соединений в направлении западной границы, формировании новых дивизий и корпусов. В составе Киевского Особого военного округа (КОВО) и Белорусского Особого военного округа (БОВО) создаются мощные группировки войск, переименованные затем в армии. 9 сентября в связи с переданной из Берлина дезинформацией о занятии немецкими войсками Варшавы Молотов направил приветствия и поздравления правительству германской империи и передал послу Ф. Шуленбургу, что "советские военные действия начнутся в ближайшие несколько дней"18. В этот же день был составлен первый вариант директивы наркома обороны СССР К.Е. Ворошилова и начальника Генштаба РККА Б.М. Шапошникова № 16633 и 16634 о переходе войсками Белорусского и Украинского фронтов в ночь с 12 на 13 сентября 1939 г. советско-польской границы с задачей разгромить польские войска. В директиве определялись задачи на ближайшие два дня для каждой из армейских групп этих фронтов. Однако известие о том, что Варшава все еще держится, по-видимому, заставило перенести дату перехода советскими войсками советско-польской границы на 5.00 17 сентября. Директива об этом была отдана Белорусскому и Украинскому фронтам Ворошиловым и Шапошниковым 14 сентября19. Как мы видим, приказы о переходе частей двух фронтов в наступление против Войска польского были отданы тогда, когда и правительство, и верховное командование Речи Посполитой находились в стране и продолжали принимать интенсивные меры к организации обороны. На Белорусском фронте (командующий – командарм II ранга М.П. Ковалев, члены военного совета – первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П.К. Пономаренко и корпусной комиссар И.З. Сусайков, начальник штаба фронта – комкор М.А. Пуркаев) должны были действовать четыре армейские (Полоцкая, Минская, Дзержинская, Бобруйская) и одна конно-механизированная группы. Их развертывание началось 5 сентября и завершилось, кроме Дзержинской, к 16 сентября20. В ночь на 15 сентября издается боевой приказ № 01, в котором определялась "ближайшая задача фронта – 245 уничтожить и пленить вооруженные силы Польши, действующие восточнее Литовской границы и линии Гродно – Кобрин" (выделено мной. – Н. Л.)21. Этих целей мыслилось достичь путем нанесения польской армии сильного удара центром фронта в общем направлении на Гродно – Волковыск. Планировалось с выходом правой группировки полностью отрезать "виленский коридор" от центральных районов Польши. Армейские группы БОВО получили уже конкретные оперативные задания и приказ, не ожидая окончания сосредоточения всех приданных им частей, в 5.00 17 сентября перейти границу. При этом Полоцкая группа должна была к исходу 18 сентября овладеть районом Свенцяны – Михалишки и далее двигаться на Вильно; Минская – прорвав фронт, к этому же сроку выйти в район Ошмяны – Ивье, с тем чтобы в дальнейшем часть ее соединений оказала помощь Полоцкой группе в овладении Вильно, а остальными силами наступать на Гродно. Дзержинская группа должна была продолжать сосредоточение на границе, в то время как конно-механизированная подвижная группа (КМГ) "обязывалась мощным ударом по войскам противника разгромить их, наступая в направлении на Новогрудок, Волковыск, и к исходу 18 сентября выйти на р. Молчадь на участке от ее устья до м. Молчадь, в дальнейшем двигаться на Барановичи, нанести удар на Волковыск"22. Бобруйской группе к исходу 17 сентября следовало выйти на подступы к Барановичам. 23-й стрелковый корпус и Днепровская флотилия обеспечивали стык с Украинским фронтом и в течение двух дней должны были овладеть Лунинцом. Фронтовой авиации поручалось содействовать наступлению главных сил Полоцкой и Бобруйской групп и Дзержинской КМГ, "вскрыть группировку наземных войск и авиации противника по линии Свенцяны – Вильно – Гродно – Брест-Литовск и уничтожить их; воспретить подход резервов противника по железной дороге и грунтовым путям с линий Свенцяны – Вильно – Гродно – Брест-Литовск; не допустить отход противника за линию Поставы – Лида – Слоним – Пинск"23. Как видим, был разработан детальный план военной кампании и отданы 246 конкретные приказы о ведении самых настоящих военных действий против соседнего государства, с которым СССР был связан договором о ненападении, другими международными актами. Планирование агрессии также, по определению статьи б Устава Нюрнбергского трибунала, является преступлением против мира. В составе Украинского фронта, которым командовал командарм I ранга С.К. Тимошенко (начштаба – комдив Н.Ф. Ватутин, член военного совета – корпусной комиссар В.Н. Борисов и первый секретарь ЦК КП(б)У Н.С. Хрущев), действовали три армейские группы. Правое крыло фронта составляла Шепетовская (Северная) группа (командующий – комдив И.Г. Советников). Она была развернута на фронте в 250 км на Ровно – Владимир-Волынском направлении, правым флангом – на Ковельском. Уже 14 сентября закончилось сосредоточение двух ее корпусов в отведенных им районах. 16 сентября группа была полностью готова занять исходное положение. "Политико-моральное состояние войск хорошее", – докладывал начальству начштаба Савинов24. В соответствии с приказом командования фронтом группа должна была к исходу 17 сентября занять Ровно, Дубно, 18 сентября – район Луцка и затем наступать на Владимир-Волынский. В боевом приказе № 01 штаба Шепетовской группы от 16 сентября говорилось: "Приказом Военного Совета КОВО перед войсками Шепетовской армейской группы поставлена задача – нанести мощный и молниеносный удар по польским войскам, решительно и быстро наступая в направлении Ровно. Справа действуют войска БОВО... слева – Волочиская группа". Установив задание для каждого из корпусов, Советников далее предписывал: "Действия корпусов и танковой бригады должны быть быстры и решительны. Избегать втягиваться во фронтальные бои на укрепленных позициях противника, а оставляя заслон с фронта, обходить фланги и заходить в тыл, продолжая выполнять поставленную задачу. Иметь специальные подвижные отряды для внезапного захвата железнодорожных и крупных шоссейных мостов, не давая противнику разрушать их"25. Именно эта армия впоследствии взяла в плен наибольшее количество польских военнослужащих – 190,5 тыс. человек. 247 Южнее Шепетовской группы, в центре Украинского фронта, на участке около 90 км разместилась Волочиская (впоследствии Восточная) группа (командующий – ком-кор Ф.И. Голиков), в состав которой входили 2-й конный корпус, 17-й стрелковый корпус, 10, 24 и 38-я танковые бригады. Перед ней ставилась задача нанести 17 сентября мощный удар по польским войскам в районе Тарнополя (сейчас г. Тернополь), овладеть Езерней, Козовой, Тарнополем, выйти на следующий день в район Буска, Перемышлян, Бобрки с дальнейшей задачей овладеть Львовом. При этом предписывалось отрезать польским войскам пути отхода на запад26. 16 сентября по войскам Волочиской группы, равно как и по всем соединениям КОВО и БОВО, был отдан приказ к исходу дня "произвести перегруппировку войск группы и скрытно подтянуть их на 3 – 5 км к нашим государственным границам в исходное положение", проверить боеготовность и материально-техническую обеспеченность частей. Управлению Украинского фронта было сообщено о готовности армии приступить "к выполнению боевой задачи"27. В Каменец-Подольскую (Южную) группу (командующий – командарм II ранга И.В. Тюленев), составлявшую левое крыло фронта и развернутую в радиусе около 70 км в направлении на Станиславов и Дрогобыч, входили 4-й и 5-й конные корпуса, 25-й танковый корпус, 23-я и 26-я танковые бригады, 13-й стрелковый корпус. Перед группой была поставлена задача: разгромить противостоявшие ей части противника и к исходу 17 сентября выйти на р. Стрыпа. Танковой бригаде, усиленной мотопехотой, надлежало захватить железнодорожный узел Коломыя. К исходу следующего дня группе следовало овладеть районом Галича, Станиславова и далее наступать на Стрый и Дрогобыч. Левым флангом группа должна была захлестнуть противника и отрезать ему пути отступления в Румынию и Венгрию28. Таким образом, из документов следует, что перед войсками ставилась задача не освобождения украинского и белорусского населения, для чего было достаточно просто оттеснить из этих районов польские части, а сокрушительного и полного разгрома польской армии, ликвидации 248 государства, в котором сталинское руководство на протяжении многих лет видело потенциального противника. Непосредственно на границе войскам Украинского фронта могли противостоять лишь части Корпуса охраны пограничья (КОП). Довольно мощным укрепленным районом был район Сарны, защищаемый сводным отрядом в 10 тыс. человек. В Ровно находились на переформировании остатки 7, 8 и 11-й польских дивизий. Местом сбора небоеспособных частей и создания на их базе новых соединений служили Ковель и Дубно. В районе Тарнополя концентрировалось шесть пехотных дивизий, потерявших в боях с вермахтом значительную часть своего состава. Львов защищала от наступавших германских частей группа генерала В. Лянгнера в 15 тыс. штыков и сабель. Всего же в восточных воеводствах к 15 сентября находилось около 340 тыс. польских солдат и офицеров, 540 орудий, более 70 танков29. В 3.00 17 сентября заместитель наркома иностранных дел СССР В.П. Потемкин зачитал польскому послу в Москве В. Гжибовскому ноту, которую Сталин незадолго до этого с готовностью откорректировал с учетом пожеланий германского посла. В ней говорилось: "Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность польского государства... Варшава как столица Польши не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР"30. Однако это заявление не соответствовало действительности. Капитуляция Варшавы была подписана 28 сентября, группировка "Полесье" держалась до 5 октября. Польский президент, правительство и главное командование находились в это время в стране и даже пытались осуществить перегруппировку войск. Как следует из обзора, составленного в штабе КОВО, на восточный берег Вислы и Сана отводились польские 249 армии, которые действовали на западе; в район Брест-Ли-товска – те части, что были на северо-востоке с задачей обеспечить связь с Румынией; армии генерала Т. Кутшебы, находившейся в окружении, ставилась задача прорваться на юго-восток. Для того чтобы обезопасить армию от возможного окружения, командованию 9-го корпуса поручалось создать заградительную линию Пинск – Брест - Литовск. Одновременно в Ровно, Ковель, Луцк и Дубно были посланы высшие армейские чины с заданием формировать новые части. "Но переход войсками Украинского фронта границы сорвал эти намерения", – констатируется в обзоре31. Введя без объявления войны части Красной Армии на территорию Польши, санкционируя боевые действия против ее армии, сталинское руководство тем самым нарушило: договор о мире с этой страной, подписанный 18 марта 1921 г. в Риге; протокол от 9 февраля 1929 г. о досрочном введении в силу пакта Бриана – Келлога, запрещающего использование войны как инструмента национальной политики; конвенцию об определении агрессии 1933 г.; договор о ненападении между СССР и Польшей от 25 июля 1932 г.32 и протокол, продлевавший действие этого договора до 1945 г.; совместное коммюнике, опубликованное польским и советским правительствами в Москве 26 ноября 1938 г., в котором вновь подтверждалось, что основой мирных отношений между двумя странами является договор о ненападении 1932 г. Тем самым правящие круги СССР начали не только агрессивную войну, но войну в нарушение договоров и международных соглашений. И то и другое в соответствии со статьей б Устава Нюрнбергского трибунала является преступлением против мира. Для польского правительства и верховного военного командования вступление на их территорию подразделений РККА явилось полной неожиданностью. Полагая, что советские войска вводятся для того, чтобы не дать вермахту оккупировать значительную часть территории их страны, и, исходя из того, что война на два фронта для них невозможна, руководство армии и страны решило сражаться только против гитлеровцев. Армия, как правило, выполняла приказ своего главнокомандующего Э. Рыдз-Смиглы, гласивший: "С Советами в бои не вступать, оказывать 250 сопротивление только в случае попыток с их стороны разоружения наших частей... С немцами продолжать борьбу. Окруженные города должны сражаться. В случае, если подойдут советские войска, вести с ними переговоры с целью добиться вывода наших гарнизонов в Румынию и Венгрию"33. Как видно, у польского руководства имелись еще иллюзии в отношении намерений СССР. Однако Сталин и его соратники, не обращая ни малейшего внимания на протесты правительств Англии и Франции и реакцию мировой общественности, в тесном взаимодействии с Германией неуклонно проводили политическими и военными средствами курс на ликвидацию независимого польского государства. 17 сентября, выступая по радио, Молотов подчеркнул, что польское государство обанкротилось и фактически перестало существовать. На следующий день было подписано советско-германское коммюнике, в котором прямо говорилось об общей задаче СССР и Германии в войне против Польши, которая "состоит в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенные распадом польского государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования"34. Однако это "переустройство" понималось весьма своеобразно – Польша ликвидировалась как государство. Именно на этом настаивал Сталин в беседах с Шуленбургом 20 и 25 сентября, в ходе переговоров с Риббентропом, прибывшим в Москву 27 сентября35. В то же время, намереваясь "немедленно взяться за решение проблемы прибалтийских государств в соответствии с Протоколом от 23 августа" и ожидая "в этом деле полную поддержку со стороны германского правительства", Сталин 25 сентября выразил готовность передать Германии населенные поляками Люблинское воеводство и правобережную часть Варшавского в обмен на Литву36. Германия дала на это согласие. В подписанном 28 сентября в Москве Риббентропом и Молотовым Договоре о дружбе и границе между СССР и Германией устанавливалась окончательная граница обоюдных государственных интересов на территории "бывшего 251 польского государства", а государственное переустройство, осуществлявшееся к западу от установленной Германией и к востоку – Советским Союзом линии, рассматривалось "как надежный фундамент для дальнейшего развития дружественных отношений между своими народами"37. Таким образом, договор "узаконил" результат двух агрессий – фашистского рейха и сталинщины против страны, первой решившейся не поддаваться нацистскому диктату и мужественно ему сопротивлявшейся, несмотря на огромный перевес сил противника. В секретном протоколе была зафиксирована договоренность о сотрудничестве в борьбе против польской агитации. И оно действительно было налажено. В частности, в Закопане в декабре 1939 г. был создан совместный учебный центр служб безопасности и проходили переговоры ответственных чинов гестапо и НКВД38. Не исключено, что уничтожение 15 тыс. польских офицеров и полицейских в апреле–мае 1940 г. было связано с этим позорным сотрудничеством двух палаческих организаций. Как свидетельствовал военный атташе Германии в Москве Е. Кестринг, реальным и протекавшим безукоризненно на всех уровнях было и военное сотрудничество между СССР и Германией39, в первую очередь во время боевых действий советских и германских частей в Польше с 17 сентября по 5 октября 1939 г. 17 сентября в 5.00 войска Украинского и Белорусского фронтов перешли границу и стали почти беспрепятственно продвигаться на запад, делая по 50 – 70 км в день. При этом Полоцкая группа, разгромив отряды КОП, к вечеру следующего дня выполнила поставленную перед ней задачу – заняла Свенцяны и вышла в район Поставы. Минская группа, также не встретив сопротивления, развила бурные темпы наступления, овладев к 15.00 Молодечно, к исходу следующего дня – укрепленным районом по линии Ошмяны – Курмеляны – Гольманы40. Дзержинская КМГ, встретив лишь некоторое сопротивление со стороны отрядов КОП, обнаружила, что Барановичский укрепрайон никем не обороняется, и взяла его без боя. В тот же день был занят Новогрудок. К вечеру 18 сентября она вышла на железнодорожную линию Вильно – Барановичи. Бобруйская группа совместно с 252 механизированными частями 29-го танкового батальона 17 сентября в 17.00 достигла Барановичей, на следующий день вышла в район юго-западнее города Слоним41. В ночь с 17 на 18 сентября войска Белорусского фронта начали Виленскую операцию. Оборона города строилась на сочетании естественных и искусственных препятствий с применением пулеметного огня. Охватив Вильно с севера частями Полоцкой группы и с юга Минской, 18 сентября в 11.30 танковые части ворвались в город. В плен было взято 10 тыс. польских военнослужащих. К утру 19 сентября войска фронта вышли на линию литовской границы Вильно – Лида – Волковыск – Ружаны – Ивацевичи. После этого командование приостановило движение двух правофланговых армейских групп, приказав выставить стрелковые заставы на литовской и латвийской границах. В то же время Дзержинская группа (будущая 10-я армия) должна была выйти на рубеж Новогрудок – Городище, а КМГ – захватить Гродно. Для установления связи с германскими войсками на линию Сопоцкин – Белосток выдвигались передовые части. Бобруйская группа овладевала Кобрином и также устанавливала связь с германскими соединениями. С вечера 19 сентября войска Белорусского фронта приступили к выполнению этой директивы. 22 сентября в ходе массированных атак они овладели Гродно. Его защитники оказали упорное сопротивление, отбив несколько танковых атак, ведя ружейно-пулеметный огонь с чердаков домов, бросая бутылки с зажигательной смесью в танки42. 21–22 сентября войска вошли в соприкосновение с германской армией и в соответствии с соглашением между представителями СССР и Германии об установлении согласованной линии части вермахта начали отход на запад, а РККА, держа дистанцию в 25 км, стала выдвигаться на демаркационную линию. К 30 сентября войска Белорусского фронта полностью выполнили поставленную перед ними задачу43. Войска Украинского фронта перешли границу в 5.00 17 сентября и, не встречая серьезного сопротивления, стали быстро продвигаться вперед. Наиболее широким – в 230 км – фронтом наступала Шепетовская (переименованная в Северную) группа, имея главные силы на левом 253 фланге (четыре стрелковые дивизии с танковой бригадой). К исходу дня они форсировали р. Горынь и 18 сентября заняли Ровно44. Восточная армейская группа (ВАГ), захватив волочиский мост в 5.00, форсировала р. Збруч и перешла "в решительное наступление по всему фронту". В боевом приказе ВАГ № 002 констатировалось: "Противник, не оказывая серьезного сопротивления, в течение 17.9.39 отходил в западном направлении, оставив Тарнополь"45. Второй кавалерийский корпус вышел на р. Серет и захватил переправу северо-западнее Тарнополя. 18 сентября был занят Золочев. Наступление Южной группы (будущей 12-й армии) началось форсированием р. Збруч. Разбив польскую пограничную бригаду и отряды КОП, войска устремились на запад, форсировали р. Серет и к концу дня овладели г. Чортковом, вышли на р. Стрыпа от ее устья до местечка Золотники. Левый фланг группы продвинулся до р. Днестр. В районе Чорткова в плен было захвачено около 5 тыс. польских солдат и офицеров46. В итоге первого дня операции войска Украинского фронта углубились на 70–100 км, овладев Ровно, Коломыей, Тарнополем, Чортковом. На следующий день, по сводке Генштаба РККА, они заняли железнодорожный узел Сарны, г. Луцк, Станиславов (ныне г. Станислав), Галич, Красне, Бучач. При захвате Дубно было взято в плен 5 800 солдат и 500 офицеров, а в районе Луцка – 9 тыс., из них 1 тыс. – офицеры. При овладении Галичем Южная группа взяла в плен до 20 тыс. поляков47. 19 сентября советские части вошли в Сокаль, Броды, Бобрку, Рогатин, Долину, вышли на окраины Львова. Командующий фронтом направил Сталину, Молотову, Ворошилову, Шапошникову боевое донесение: "В 24.00 19 сентября 36-я танковая бригада заняла Владимир-Волынский. Взято в плен 6 тыс. пленных и много трофеев"48. В соответствии со сводкой Генштаба РККА с 17 по 21 сентября в плен было захвачено 120 тыс. человек49. Действия советских войск были не только военным, но и моральным ударом по напрягавшему все силы в борьбе с германским фашизмом польскому народу. В своих воспоминаниях В. Андерс отмечал, что ему и в голову 254 не могло прийти, что СССР выступит вместе с Германией. "Думаю, что и верховное командование Польши оценивало обстановку подобным образом. В противном случае оно не стало бы перемещать оборудование и предприятия на восток, да и само бы не переехало в Брест. Правительство вместе с иностранными посольствами не эвакуировалось бы в Кременец и Тарнополь. Оказалось, что наши тылы, открытые и беззащитные, отданы на милость советской армии и как раз в ту минуту, когда натиск немцев стал ослабевать, когда растянутые на сотни километров немецкие коммуникации стали рваться, когда мы могли бы еще сопротивляться некоторое время и дать союзникам возможность ударить на открытые западные границы Германии. Советская Россия в одностороннем порядке разорвала договор с Польшей о ненападении в самую тяжелую для Польши минуту и, как шакал, набросилась со спины на истекающую кровью польскую армию"50. Как ни сурова эта оценка польского генерала, с ней трудно не согласиться. Через два часа после перехода Красной Армией польской границы немецкие войска получили приказ "остановиться на линии Сколе – Львов – Владимир-Волынский – Белосток", о чем немеделнно было сообщено в Москву. А уже на следующий день командование Украинского фронта передало штабам Северной, Восточной и Южной армейских групп: "1. Главное командование германских войск приказало своим войскам в случае приближения советских самолетов показывать следующие знаки: а) выкладывать белые полотнища, по возможности в виде свастики; б) пускать зеленые и красные ракеты вперемежку. 2. К исходу дня 17.9.39 германские войска занимали следующую линию: а) 18-й корпус правым флангом юго-восточнее г. Самбор, большими частями на запад от Львова. Львов окружен войсками; б) 17-й корпус правым флангом восточнее Яворова, левый фланг – Вишинька; в) 20-й корпус по дороге Томашов – Любичев – Рава-Русская, часть в Комарно; г) 7-й корпус – Янов; д) 4-й корпус – Гельчев (30 км юго-восточнее Люблина); е) 19-й корпус – Словатище (40 км южнее Брест-Литовска), большими частями в самом Бресте; 21-й корпус – Заблудов, Белосток. 3. При сближении советских войск с германскими германское 255 командование просит наши части не наступать ночью во избежание всевозможных случайностей. 4. Главное командование германских войск выпустило воззвание, в котором говорится (суть воззвания, не дословно): "Армия Советского Союза перешла западную границу. Скоро нужно ожидать встречи частей обеих стран на остановившейся линии. При встрече частей обеих сторон от каждого батальона германских войск выделяется один офицер и объявляет – германская армия приветствует армию Советского Союза. Как офицеры, так и солдаты германской армии желают быть в хороших отношениях с вами. От Красной Армии также ожидают в дальнейшем таких же отношений..." Начальник штаба КОВО комдив Ватутин"51. Сближение позиций двух армий побудило ускорить переговоры об установлении демаркационной линии, для чего в Москву 19 сентября прибыла военная делегация из Берлина. С советской стороны в них приняли участие Ворошилов и Шапошников. 20 сентября была установлена линия по р. Писса, Нарев, Висла, железная дорога вдоль р. Сан, а на следующий день подписан протокол, зафиксировавший порядок и временные параметры отхода немецких войск на запад до установленной демаркационной линии, который должен был завершиться к 4 октября52. К этому времени в соответствии со сводкой Генштаба части РККА занимали рубеж Ковель – Владимир-Волынский – Сокаль – предместья Львова. Характерно, что германским войскам, в течение десяти дней окружавшим Львов, не удалось заставить город капитулировать даже под угрозой его разрушения артиллерией и бомбежками с воздуха. После того как в соответствии с соглашением германские части начали отходить на запад, их место занимала Восточная армейская группа, получившая приказ овладеть городом к исходу 19 сентября53. Однако в районе м. Красное наступавшие части встретились с сильным сопротивлением со стороны польских войск генерала В. Орлик-Рюкемана. В результате к вечеру советские части смогли лишь выйти к окраинам Львова, но не овладеть им. По сведениям, полученным советской разведкой, в городе находились две-три польские пехотные дивизии и много офицеров, стекавшихся туда при отступлении с различных участков фронта. На помощь гарнизону Львова 256 прорывалась группировка генерала К. Соснковского. Чтобы помочь ей, из города навстречу была направлена часть сил. Однако подход ко Львову крупной группировки советских войск лишил защитников города последней надежды. К тому же 20 сентября стало известно, что немцы разбили дивизии Соснковского. Отходившие польские части в районе Лашки Муроване наткнулись на красноармейские соединения. Последние завершили начатое немцами дело, взяв в плен большое количество польских военнослужащих. Сам генерал с частью войск ушел в Венгрию. 21 сентября по войскам ВАГ был отдан боевой приказ № 004: "Противник удерживает последний опорный пункт на своей территории – г. Львов. Обороной города руководит фашистская организация. Принцип обороны – круговой, с уличными баррикадами и частично минированными проездами... Восточная группа войск в 9.00 22.9.39 атакует противника с задачей сломить его сопротивление, принудить сложить оружие и сдаться"54. Ставилась задача не только занять город, но и отрезать пути отступления польским частям на запад. Артиллерии предписывалось до наступления произвести десятиминутный огневой налет и подавить очаги сопротивления55. Однако приказ выполнить не довелось. Тимошенко сообщал (донесение подписано также членом военного совета фронта Н.С. Хрущевым) Сталину, Молотову, Ворошилову и Шапошникову: "В результате новых боев в городе в 8.40 22 сентября начальник гарнизона Львова генерал Лянгнер явился лично на командный пункт командующего Восточной группой т. Голикова и сдал нам город Львов. Выделена комиссия по разработке техники передачи города. Ввожу отборные части для занятия объектов и охраны их и города. На окраинах города оставляю дежурные части и остальные приводку в порядок для дальнейших действий. В городе Львове нет воды и хлеба. Принял меры к полному удовлетворению населения питанием"56. В соответствии с условиями сдачи города польскому гарнизону была гарантирована и обещана возможность уйти в Румынию или Венгрию57. Однако обещания не были выполнены. Большинство офицеров – свыше 2 тыс. человек – вскоре оказались в лагере для военнопленных в Старобельске и в апреле – мае 1940 г. вместе с другими 257 его обитателями были расстреляны и захоронены в лесопарковой зоне Харькова. Не допускался переход границы и в других операциях. 19 сентября Тимошенко приказал командующему погранвойсками КОВО комдиву В.В. Осокину: "Немедленно закрыть госграницу на указанном участке (по р. Збруч и к западу. – Н.Л.). Не допускать ни в коем случае ухода польских солдат и офицеров из Польши в Румынию. Командующему Южной группой командарму т. Тюленеву выделить в распоряжение т. В.В. Осокина части... способные обеспечить границу занятой территории с Румынией"58. Ворошилов потребовал от командования КОВО разъяснений, почему не прикрыт участок границы близ г. Коломыя (Кутно), через который польские части переходят в Румынию. Заместитель наркома обороны Г.И. Кулик в докладе Сталину, Молотову и Ворошилову также рекомендовал срочно направить в район действия Южной группы дополнительную сильную оперативную группу НКВД. Он полагал, что действия "вооруженных банд" в районе румынской и венгерской границ могут перерасти в партизанские действия, если не очистить эти территории. Беспокоила Кулика и проблема создания администрации в занятых областях. "Наши люди, выделенные для организации власти на местах, после захвата пунктов РККА сильно отстают от темпов продвижения (войск. – Н.Л.), и часто в больших местечках и городах власть организуется через 1–2 суток после прихода войск, что является подрывом нашего авторитета, и снижается подъем у населения. Необходимы указания ЦК КП(б)У о более быстром темпе продвижения этих людей и организации власти на местах. В крупных городах выделенных наших товарищей необходимо усилить аппаратом", – писал Кулик. Он ставил также вопрос об улучшении работы Наркомата путей сообщения и налаживании подвоза продовольствия для населения занятых районов. "В связи с быстрыми темпами нашего продвижения местность оказалась неосвоенной, польская армия, бросив оружие, расползлась по селам", – сообщал замнаркома в Кремль. Предлагалось срочно решить вопросы о соотношении злотого и рубля, о создании местной милиции, об оставшихся в поместьях необмолоченном зерне, овощах, о сахарных 258 и спиртовых заводах, о снабжении школ учебниками на украинском, белорусском и еврейском языках, об издании газет и обеспечении агитационными материалами, о недопущении разграбления помещичьих имений и предотвращении столкновений между коренным населением и поляками59. Ввиду сближения немецких и советских войск 20 сентября нарком обороны приказал командующим Северной, Восточной и Южной армейскими группами остановиться на зафиксированной к 20.00 этого дня линии, с тем чтобы начать движение вперед вновь с утра 23 сентября60. 22 сентября комбриг А.М. Василевский лично передал по прямому проводу, а Ватутин принял следующую директиву наркома обороны: "Первое. Части германской армии по договоренности с нами, начиная с 22 сентября, отводятся на разграничительную линию между германскими войсками и Красной Армией, а именно западный берег реки Писса до ее устья, западный берег реки Нарев до ее устья, западный берег реки Бут до ее устья, западный берег реки Висла до устья реки Сан, западный берег реки Сан до ее истоков... Второе. Во избежание возможных провокаций, диверсий от польских банд и т.п. германское командование принимает необходимые меры в городах и местечках, которые переходят к частям Красной Армии, к их сохранности и обращает особое внимание на то, чтобы города, местечки и важные оборонительные и хозяйственные сооружения... были бы сохранены от порчи и уничтожения до передачи их представителям частей Красной Армии.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Преступление против мира» з дисципліни «Інша війна: 1939 – 1945»
