С завершением Сен-Миельской операции первая часть плана союзного командования на вторую половину кампании 1918 г. была выполнена. Общестратегическая обстановка на фронтах первой мировой войны во многом улучшилась в пользу Антанты. Союзникам удалось достичь решительного превосходства в силах над Германией. В сентябре 1918 г. войска Антанты на западноевропейском театре имели 211 пехотных{494} и 10 кавалерийских дивизий против 190 германских пехотных дивизий{495}. К концу августа численность американских войск во Франции составила около 1,5 млн. человек, а к началу ноября превысила 2 млн. человек{496}. [497] Положение Германии с каждым днем все более ухудшалось. В сентябре в правящих кругах довольно открыто стали говорить об угрозе военной катастрофы{497}. Вследствие непрерывных мобилизаций остро ощущалась нехватка рабочей силы в промышленности. По сравнению с довоенным уровнем добыча каменного угля сократилась на 20 %, производство чугуна — почти вдвое, проката — на 1/3. Еще больше снизилось производство сельскохозяйственной продукции{498}. Обстановка внутри страны накалялась. Недовольство перерастало в открытое возмущение народа. По мере развертывания наступательных операций Антанты состояние германской армии также становилось все более тяжелым. Многие дивизии принимали участие в боях по 2-3 раза и были обескровлены, в ротах оставалось по 40-80 бойцов{499}. Остро ощущалась нехватка строевых офицеров в пехотных частях{500}. Хотя германская армия и не испытывала недостатка в вооружении и боеприпасах, потери которых быстро восполнялись, но все сильнее давало о себе знать полное отсутствие танков и нехватка средств противотанковой обороны{501}. Катастрофически падала дисциплина. В армии распространялась революционная пропаганда. Все больший отклик среди солдат и матросов находили призывы кончать империалистическую войну. По сообщениям полицейских и военных властей, солдаты, находящиеся в отпусках, рассказывали о необычайных потерях германской армии, сеяли в народе пораженческие настроения, а при возвращении на фронт часто везли с собой запрещенные листовки{502}. Особенно сильными революционные настроения были в войсках, перебрасываемых на Западный фронт из Советской России. В. И. Ленин отмечал в конце августа 1918 г.: «Подавление революции в красной Латвии, Финляндии и на Украине стоило Германии разложения армии... старой армии в Германии уже не существует. То, о чем полушутя говорили германские дипломаты, — «русификация» германских солдат, — оказалось теперь не шуткой, а горькой для них правдой. Дух протеста растет, «измены» становятся обычным явлением в германской армии»{503}. Германское командование направляло все свои усилия на организацию и ведение обороны. Позиция Зигфрида, на которую немецкие армии были вытеснены в августе, шла от р. Лис по линии Армантьер, западнее Камбре и Сен-Кантена, через [498] Ла-Фер, Берри-о-Бак, Фим. Она состояла из нескольких линий, эшелонированных в глубину до 7 км, имела большое количество бетонированных фортификационных сооружений, тщательно примененных к местности и расположенных большей частью на водных преградах, препятствовавших действиям танков. В предвидении нового наступления Антанты в тылу германского фронта от моря до Мааса спешно строились еще три укрепленные позиции. Первая позиция — Герман, Гундинг, Брунгильда, Кримгильда — проходила по линии Гент, Конде, Валансьен, Ле-Като, Гиз, Ретель, Вузьер, Консенвуа. Вторая, так называемая Антверпен-Маасская позиция, проходила через Антверпен, Брюссель, Намюр, Живе и далее вверх по течению р. Маас до Вердена. И, наконец, уже в октябре 1918 г. началось возведение третьей позиции, проходящей вдоль германской границы. Одновременно германское командование спешно приводило в порядок крепости Эльзаса и Лотарингии. Однако в связи с нехваткой рабочей силы сооружение тыловых оборонительных рубежей шло медленно, и они не представляли серьезных препятствий для продвижения противника. Поэтому верховное командование приступило к эвакуации военного имущества в Германию и начало подготовку к основательному разрушению железнодорожных путей и населенных пунктов на захваченных территориях Франции и Бельгии{504}. Создавшаяся благоприятная обстановка привела союзное командование к решению перейти в общее наступление осенью 1918 г., а не в 1919 г., как это намечалось ранее. Уже в конце августа началась разработка плана заключительного наступления, а 3 сентября он был в общих чертах оформлен в виде директивы Фоша Петэну, Хейгу и Першингу. Планом предусматривалось нанесение почти всеми союзными силами одновременных мощных ударов по сходящимся направлениям{505}. Главный удар на западном берегу Мааса по обе стороны от Аргонн в направлении на Мезьер должны были нанести 1-я американская (15 пехотных, 1 французская кавалерийская дивизии) и 4-я французская (27 пехотных, 2 кавалерийские дивизии) армии. Второй удар намечался на фронте между Сен-Кантеном и Камбре силами 1-й, 3-й и 4-й английских армий в составе 45 пехотных и 3 кавалерийских дивизий. При поддержке с правого фланга 1-й французской армии (14 пехотных дивизий) английские войска должны были продвинуться к Валансьену, Солему, Ле-Като, Вассиньи. Наконец, на северном фланге, между побережьем и р. Лис, в наступление переходили 29 пехотных [500] и 4 кавалерийские дивизии{506} Фландрской группы армий под командованием бельгийского короля Альберта{507}. Предусматривалось расширение фронта франко-американского наступления введением в сражение 10-й (13 пехотных дивизий){508} и 5-й (13 пехотных дивизий){509} французских армий. Южнее Фландрской группы армий в наступление включалась также и 5-я английская армия (6 пехотных дивизий). Общее количество союзных соединений, которые должны были принять участие в наступлении, составляло таким образом 169 пехотных и 10 кавалерийских дивизий, поддержанных 1,5 тыс. танков и 5 тыс. самолетов{510}. Особенно большие надежды союзное командование возлагало на совместное франко-американское наступление (Маас-Аргоннская операция). С выходом американских дивизий в район Мезьера германские войска, теснимые с фронта английскими армиями, а с правого фланга Фландрской группой армий, могли быть окружены [501] при малейшем продвижении союзных сил к северу от Мезьера{511}. 22 сентября командование Антанты установило сроки, в которые должно было развернуться общее наступление на 420-километровом фронте от Северного моря до Мааса. Удары наносились на ряде участков с однодневными промежутками. Общее наступление начиналось 26 сентября совместным франко-американским ударом между реками Сюипп и Маас. На следующий день в наступление переходили 1-я и 3-я английские армии, 28 сентября — Фландрская группа армий и, наконец, 29 сентября — 4-я английская и 1-я французская армии{512}. Здесь, несомненно, сказалось использование опыта наступления русского Юго-Западного фронта летом 1916 г. План союзников, построенный на нанесении по всему фронту сильных, непрекращающихся ударов по сходящимся направлениям, с расчетом не дать противнику передышки, носил решительный характер и в целом отвечал условиям сложившейся военно-политической обстановки. 26 сентября в 5 часов 30 минут{513}, после десятичасовой артиллерийской подготовки, 4-я французская армия, а через пять минут, после трехчасовой артподготовки, и 1-я американская армия под прикрытием огневого вала и при поддержке самолетов и танков начали штурм германских позиций на фронте от р. Сюипп до Мааса протяжением около 90 км. Им противостояли всего 13 германских пехотных дивизий{514}. В первый же день наступления американцы вклинились своим центром в глубь германского расположения на 6 — 9 км. На флангах же, западнее р. Маас и в Аргоннах, их атаки были безуспешными. Незначительны были результаты первого дня наступления и в 4-й французской армии, которой удалось продвинуться всего на 3-4 км. В последующие дни, 27 — 30 сентября, оборонявшиеся на этом участке фронта немецкие войска, получив небольшие подкрепления, оказали упорное сопротивление, вследствие чего продвижение союзников происходило лишь по мере постепенного отхода противника{515}. Причиной неудачи операции явилось не столько сопротивление немецких войск, сколько неопытность американского командования. С первого же дня наступления все дороги в тыловом районе 1-й американской армии оказались совершенно забитыми. Войска не получали вовремя подкреплений, продовольствия и боеприпасов. Попытка ликвидировать застой наступления вводом в сражение новых частей привела только к еще большему увеличению потерь и к дезорганизации тыла армии{516}. [502] В то время как 1-я американская армия восстанавливала порядок в своих частях, в наступление между Реймсом и р. Эна перешла 5-я французская армия. 3 октября она совместно с 4-й армией отбросила противника между реками Эна и Вель до Берри-о-Бак{517}. 4 октября возобновила наступление 1-я американская армия, но она продвигалась вперед чрезвычайно медленно и с большими потерями. 8 октября в наступление перешла также и 10-я французская армия. Но и это не принесло желаемого успеха. Маас-Аргоннская операция закончилась 13 октября. За 18 дней боев союзные войска на участке от Аргонн до Мааса оттеснили германцев всего на 5 — 12 км, не выполнив даже ближайшей задачи{518}. Неудача американцев предопределила исход всей Маас-Аргоннской операции, на которую союзное командование возлагало большие надежды. Действия американского командования вызвали резко отрицательную реакцию в правящих кругах Франции. «Эти американцы, — говорил Ж. Клемансо, — провалят наш шанс на крупную победу еще до зимы»{519}. Позднее, 21 октября, под впечатлением «топтания на месте» американской армии он обратился с письмом к Фошу. Считая Першинга неспособным руководить крупными операциями, французский премьер предлагал просить президента США В. Вильсона о смене американского главнокомандующего. Однако Фош отказался выполнить пожелание Клемансо, полагая, что это неизбежно приведет к серьезному конфликту с американцами и вызовет кризис в самом разгаре наступления{520}. 27 сентября в 5 часов 20 минут{521}, после ночной бомбардировки, началось наступление 1-й и 3-й английских армий в районе Камбре. В первый день они углубились в расположение противника на глубину до 6 км. 28 октября англичане форсировали Шельду, а на 29 октября достигли окраин Камбре, оттеснив немецкие войска на этом участке с позиции Зигфрида. 29 сентября южнее 3-й армии в районе Сен-Кантена и Ла-Фера в наступление перешли 4-я английская и 1-я французская армии. К исходу дня 30 сентября позиция Зигфрида была прорвана на 30 км по фронту и на 11 км в глубину{522}. Дезорганизованные германские войска начали отходить. 28 сентября в 5 часов 30 минут{523}, после трехчасовой артиллерийской подготовки, к северу от р. Лис началось наступление Фландрской группы армий. Атака союзников имела большой [503] успех: была полностью захвачена первая германская позиция и взята часть второй. В последующие дни наступление продолжалось, но из-за плохой погоды темпы его значительно снизились. Войскам пришлось продвигаться по сильно заболоченной местности, сплошь изрытой воронками от снарядов, наполненными водой, вследствие чего возникали большие затруднения в снабжении войск боеприпасами и продовольствием. В ряде случаев продовольствие приходилось доставлять самолетами, а для того, чтобы сделать возможным движение автотранспорта, в некоторых местах было построено несколько километров дорог из сплошных досчатых настилов на сваях{524}. Переход в наступление Фландрской группы армий не замедлил сказаться на положении 6-й германской армии в районе Армантьера. Охваченная с флангов 1-й и 2-й английскими армиями, она вынуждена была 2 октября начать отход с позиции Зигфрида. 14 октября наступление союзных войск возобновилось на всем фронте от моря до Мааса. Отступая, германские войска разрушали все, что было возможно, особенно мосты, железные и шоссейные дороги. Все мосты были превращены в груду развалин, на них спускались паровозы, чтобы замедлить восстановление, основания устоев были расшатаны, а насыпи на подходах к мостам уничтожены. Туннели разрушались при помощи зарядов огромной мощности, взрывы которых приводили в сотрясение почву до вершин пересекаемых гор. Вследствие этого восстановление разрушенных туннелей оказывалось зачастую более трудным, чем сооружение новых. Разрушение железнодорожного полотна производилось подрывными патронами и специальными путеразрушителями с таким расчетом, чтобы сделать рельсы непригодными к восстановлению. Железнодорожные станции сжигались, телеграфное и телефонное оборудование увозилось в Германию, а линии связи, сигнализации и водопровод уничтожались. На железнодорожных станциях оставлялись мины замедленного действия. Разрушения, произведенные при отходе немецких войск, в немалой степени способствовали снижению темпов наступления союзников. Местами они даже теряли из-за этого соприкосновение с отходящим противником{525}. К 20 октября германские войска были полностью вытеснены на позицию Герман, Гундинг, Брунгильда, Кримгильда. Общее наступление Антанты нанесло последний, смертельный удар германской армии. Фронт разваливался. «В Германии, — писал В. И. Ленин, — разразился политический кризис. Паническая растерянность и правительства, и всех эксплуататорских классов в целом обнаружилась перед всем народом. Безнадежность военного положения и отсутствие всякой [504] поддержки господствующих классов трудящимися массами обнаружены сразу»{526}. Надвигавшаяся катастрофа, резкое ухудшение положения внутри страны вынудили Гинденбурга и Людендорфа официально заявить 29 сентября о необходимости заключения перемирия и создания нового правительства, с которым могла бы считаться Антанта{527}. 1 октября правительство Гертлинга получило отставку, а 3 октября был образован кабинет во главе с принцем Максом Баденским, имевшим среди германской буржуазии и юнкерства репутацию либерала и пацифиста{528}. В состав его с целью предотвратить надвигавшуюся революцию были привлечены и правые социал-демократические лидеры Ф. Шейдеман и Г. Бауэр{529}. [505] Правительство Макса Баденского в ночь на 4 октября через германского посланника в Швейцарии отправило президенту США В. Вильсону телеграмму с просьбой о перемирии и начале мирных переговоров на основе «Четырнадцати пунктов», изложенных в его послании к конгрессу от 8 января 1918 г.{530} Обращаясь к Вильсону, правящие круги Германии рассчитывали если не добиться раскола в лагере Антанты, то по крайней мере усилить недоверие Англии и Франции к своему заокеанскому союзнику. По секретным каналам германское правительство неоднократно делало также правительству США недвусмысленные намеки на то, что Германия может быть полезна в борьбе против Советской России{531}. Однако в Вашингтоне не спешили с заключением перемирия. Правящие круги США хотели добиться дальнейшего ослабления Германии и усиления своих позиций на мировой арене. 8 октября государственный секретарь США Р. Лансинг от имени президента послал германскому правительству ответную ноту. Вильсон не отвергал германского предложения, но вместе с тем дал понять, что США готовы рассмотреть его со всей серьезностью лишь после того, как Германия даст надлежащие гарантии в безусловном принятии «Четырнадцати пунктов» как основы мира, отведет свои войска с захваченных территорий и заверит, что рейхсканцлер говорит от имени всего немецкого народа, а не от имени тех, кто до сих пор нес ответственность за ведение войны{532}. Последним делался явный намек на Гинденбурга и Людендорфа. Во второй ноте правительству США, отправленной 12 октября, Макс Баденский с согласия верховного командования ответил, что Германия примет все предварительные условия, которые будут ей предъявлены, и что новое правительство говорит от имени всего немецкого народа{533}. Обмен нотами между правительствами США и Германии об условиях отвода войск с захваченных областей Бельгии и Франции, о прекращении подводной войны и других условиях перемирия продолжался до конца октября{534}. Наконец, чтобы сделать Антанту более сговорчивой, Вильгельм II 26 октября уволил в отставку Людендорфа, [506] назначив вместо него первым генерал-квартирмейстером генерала В. Тренера{535}. Тем временем вооруженная борьба на Западном фронте вступила в свою заключительную фазу. 19 октября Фош отдал директиву о продолжении наступления союзных войск на позицию Герман, Гундинг, Брунгильда, Кримгильда{536}. В тот же день германское командование приказало удерживать эту укрепленную позицию до последней возможности. Одновременно было отдано распоряжение об ускорении строительства тыловых укреплений с таким расчетом, что «война будет продолжена»{537}. 20 октября началась борьба за позицию Герман, Гундинг, Брунгильда, Кримгильда. Союзники наносили удар за ударом. К 5 ноября в центре фронта и на участке 1-й американской армии германские укрепления были прорваны. На остальных участках немецкие войска сохранили свое положение. Однако дальнейшее удержание этой позиции было уже невозможно. Утром 6 ноября германское командование отдало приказ о фактически уже начавшемся отводе войск на следующую, Антверпен-Маасскую позицию{538}. Союзники неотступно преследовали противника и к 11 ноября, дню заключения перемирия, вышли к этой Антверпен-Маасской позиции, прорвав ее на южном участке. Под влиянием военных поражений и тяжелых лишений народных масс, доведших их до отчаянного положения в Германии, ставшей наиболее слабым звеном в системе империализма, сложилась революционная ситуация. Еще 7 октября 1918 г. в Берлине состоялась нелегальная конференция «Союза Спартака». Оценив политическое положение в стране, конференция призвала пролетариат к революционному свержению власти германского империализма и милитаризма, к установлению в Германии демократической республики{539}. Восстание началось не в центре страны, а на ее окраине — в Киле. Поводом к восстанию послужил приказ командования флотом о выходе кораблей в открытое море для решительного боя с английским флотом. Выполнение этого приказа, отданного в момент, когда война фактически уже была проиграна, могло привести только к бессмысленной гибели нескольких десятков тысяч немецких моряков. Но германскую военщину меньше всего это смущало. Матросы отказались выполнить приказ. Командование ответило репрессиями и массовыми арестами. 3 ноября рабочие, моряки и солдаты кильского гарнизона организовали демонстрации и митинги протеста. На следующий день восстание [507] охватило весь флот. Все попытки правительства Макса Баденского подавить восстание оказались безуспешными{540}. Пламя революции распространялось по всей стране, захватывая и армию. Повсюду власть переходила в руки стихийно возникавших Советов рабочих и солдатских депутатов. Правящие и военные круги Германии торопились с заключением перемирия, чтобы иметь возможность для борьбы с начавшейся революцией. 6 ноября В. Тренер потребовал «во что бы то ни стало избежать окончательного поражения армии»{541}. В тот же день была образована комиссия по перемирию во главе со статс-секретарем ведомства иностранных дел М. Эрцбергером. Утром 8 ноября германская делегация прибыла на станцию Ретонд в Компьенском лесу, где и была принята маршалом Фошем. Ей были зачитаны условия перемирия. Они предусматривали прекращение военных действий, эвакуацию в течение 14 дней оккупированных германскими войсками районов Франции, территорий Бельгии и Люксембурга, а также Эльзас-Лотарингии{542}. Войска Антанты занимали левый берег Рейна (причем содержание оккупационной армии целиком возлагалось на Германию), а на правом берегу предусматривалось создание демилитаризованной зоны. Германия обязывалась немедленно возвратить на родину всех военнопленных, а также эвакуировать свои войска с территории стран, входивших [508] ранее в состав Австро-Венгрии, из Румынии, Турции и Восточной Африки. Германия должна была выдать Антанте 5 тыс. артиллерийских орудий, 30 тыс. пулеметов, 3 тыс. минометов, 5 тыс. паровозов, 150 тыс. вагонов, 2 тыс. самолетов, 10 тыс. грузовых автомобилей{543}, 6 тяжелых крейсеров, 10 линейных кораблей, 8 легких крейсеров, 50 эсминцев и 160 подводных лодок{544}. Остальные корабли германского военно-морского флота разоружались и интернировались союзниками. Блокада Германии сохранялась. Компьенское перемирие имело ярко выраженный антисоветский характер. Согласно статье 12-й, германские войска продолжали оккупацию занятых ими территорий Советской России до тех пор, пока этот вопрос не решат союзники, «учитывая, внутреннее положение этих территорий». Предусматривался также «свободный вход и выход в Балтийское море для военных и торговых судов Антанты»{545}, подготавливавшей вооруженную интервенцию против Советской России{546}. Фош решительно отверг все попытки германской делегации завязать какие бы то ни было переговоры по поводу условий перемирия. Фактически это означало требование безоговорочной капитуляции{547}. Германская делегация получила для ответа 72 часа. Срок ультиматума истекал 11 ноября в 11 часов утра по французскому времени{548}. Условия перемирия были сообщены в Берлин. Оставшееся до подписания время Эрцбергер пытался использовать для того, чтобы убедить союзное командование смягчить предъявленные условия, доказывая, что в противном случае немцы не будут иметь сил для борьбы с «большевистской опасностью». По словам одного из участников компьенских переговоров, к удивлению Фоша, немцы «довольно легко» восприняли столь тяжелые условия о полной сдаче флота и оккупации левого берега Рейна, но, напротив, мертвенно бледнели и совершенно терялись, как только вставал вопрос о сдаче пушек, пулеметов и паровозов. Эрцбергер воскликнул: «Но тогда мы пропали! Как сможем мы защищаться против большевизма?» — и немного погодя заявил: «Но вы не понимаете, что, лишая нас возможности защищаться, вы губите нас, губите также и себя. И вы пройдете через это в свою очередь!»{549} [509] В конце концов, запугивая победителей «большевистской опасностью», германская делегация добилась некоторых уступок. Так, количество пулеметов, подлежащих выдаче, было снижено до 25 тыс., самолетов — до 1,7 тыс., грузовых автомобилей — до 5 тыс.{550} Были сняты требования о выдаче подводных лодок{551}. В остальных же пунктах условия перемирия остались без изменений. 9 ноября революционные германские рабочие и солдаты свергли монархию Гогенцоллернов. Германия была объявлена республикой. В ночь с 9 на 10 ноября Вильгельм II бежал в Голландию. Однако пришедший к власти Совет народных уполномоченных, состоящий из правых социал-демократов Ф. Эберта, Ф. Шейдемана и О. Ландсберга и независимых социал-демократов Г. Гаазе, В. Дитмана и Э. Барта, с первого же дня своего существования взял курс на то, чтобы не допустить [510] перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую. Правосоциалистические лидеры, сразу же вступившие в сговор с монополистами и военщиной, меньше всего думали о продолжении переговоров о перемирии на новой, революционной основе и о революционном выходе Германии из империалистической войны. Делегация Эрцбергера не была отозвана, а в ответ на ее запрос об условиях перемирия Гинденбург от имени правительства предложил выдвинуть возражения против наиболее беспощадных требований союзников, касающихся прежде всего блокады, сроков отвода германских войск с оккупированных территорий и занятия Рейнской области. В случае отклонения возражений рекомендовалось продиктованные условия подписать и одновременно заявить протест американскому президенту{552}. 11 ноября 1918 г. в 5 часов утра по французскому времени условия перемирия были подписаны. В 11 часов раздались первые выстрелы артиллерийского салюта наций в 101 залп, возвестившего окончание первой мировой войны.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Общее наступление Антанты и капитуляция Германии» з дисципліни «Історія першої світової війни 1914-1918»
