Стремление империалистических государств к захвату новых территорий и расширению сфер влияния приводило к ожесточенной борьбе между ними за «последние куски неподеленного мира или за передел кусков, уже разделенных»{199}. Эта борьба вызывала острые международные конфликты, не раз ставившие мир на грань войны. Международные кризисы, по словам В. И. Ленина, явились вехами подготовки мировой войны{200}. [81] Серьезную опасность таил в себе уже первый Марокканский кризис 1905 г. Главные европейские державы стремились всемерно усилить свое влияние в Марокко, которое являлось одной из богатейших стран Африканского континента и имело важное стратегическое значение в бассейне Средиземного моря. Франция владела большей частью территории Марокко и, претендуя на исключительную роль в его экономике, принимала все меры к тому, чтобы исключить политическое влияние других государств и установить свой полный контроль над финансами страны. Германия не соглашалась с особыми привилегиями Франции в Марокко, не признавала ее прав и требовала своего участия и своей доли при разделе Марокко. Для Англии же решение марокканского вопроса всегда было связано с господством в Гибралтарском проливе. Английские империалисты предпочитали иметь дело в Северной Африке с Францией, а не с Германией, от которой исходила главная опасность британскому мировому господству. Марокканский кризис 1905 г. был ликвидирован на международной Алхесирасской конференции (январь — апрель 1906 г.), где представители России, Англии, Италии и США поддержали Францию, и Германия, оказавшись в изоляции, вынуждена была отступить. Однако германские империалисты не отказались от своих намерений захватить Марокко и ждали лишь удобного случая, чтобы заявить о своих колониальных притязаниях на эту страну. После образования Антанты первым крупным международным конфликтом, едва не приведшим к войне, явился Боснийский кризис 1908 — 1909 гг. Он был вызван аннексией Австро-Венгрией в октябре 1908 г. провинций Боснии и Герцеговины, населенных преимущественно сербами{201}. Захват этих провинций имел целью не допустить национального и социального освобождения, равно как и объединения южнославянских народов. Аннексия Боснии и Герцеговины вызвала взрыв негодования в Сербии и Черногории. Сербия заявила решительный протест. В ответ на это Австро-Венгрия стала открыто угрожать Сербии войной. Правящая верхушка Австро-Венгрии горела желанием использовать возникший кризис для разгрома Сербии, что явилось бы смертельным ударом по антигабсбургскому движению в южнославянских землях. Германия поддержала агрессивные замыслы австрийской военщины, так как считала момент благоприятным для нанесения удара по Антанте в ее слабейшем звене, каким была тогда Россия, еще не восстановившая после русско-японской войны свою былую мощь. «Самый лучший момент, чтобы рассчитаться с русскими», — сделал пометку Вильгельм II на полях донесения военного атташе из Петербурга 10 декабря 1908 г.{202} Начальники генеральных [82] штабов Германии и Австро-Венгрии приступили к составлению конкретных планов развязывания войны. Россия осудила аннексию Боснии и Герцеговины и выступила в защиту Сербии. Весной 1909 г. Боснийский кризис достиг своего наивысшего напряжения. Отношения России с Австро-Венгрией были близки к разрыву. В марте 1909 г. Австро-Венгрия приступила к мобилизации и концентрации войск на сербской границе. Два австрийских корпуса сосредоточились на русской границе{203}. Предложение России о созыве международной конференции для разрешения конфликта вызвало резкое противодействие германского канцлера Б. Бюлова, который потребовал от русского и сербского правительств признания аннексии Боснии и Герцеговины. Он заявил, что Германия поддержит Австро-Венгрию в ее войне против Сербии. Предъявляя ультимативные требования России, германское правительство хотело напугать Россию и заставить ее отойти от ориентации на Англию и Францию. В период Боснийского кризиса царское правительство не получило ожидаемой поддержки от своих союзников. Французские правящие круги использовали Боснийский кризис для достижения с Германией договоренности по марокканскому вопросу, которая и была оглашена в феврале 1909 г. Царское правительство, не поддержанное Англией и Францией, капитулировало. Капитуляцию расценивали в России как «дипломатическую Цусиму». Начало второго десятилетия XX в. отмечается дальнейшим нарастанием противоречий и конфликтов. Особенно острым был новый конфликт из-за Марокко в 1911 г. («Агадирский кризис»). В ответ на захват французскими войсками столицы Марокко города Феса германское правительство настойчиво потребовало для себя территории в Марокко или в другой части Африки. Однако французские империалисты были полны решимости отстоять захваченные позиции в Марокко. Один из лидеров французской буржуазии, Клемансо, говорил, что из-за Марокко он пойдет на разрыв и войну с Германией{204}. 1 июля 1911 г. германские милитаристы направили в марокканский порт Агадир канонерскую лодку «Пантера» с целью обосноваться на Атлантическом побережье северной части Африканского континента. В момент посылки в Агадир «Пантеры» германский дипломат Меттерних, оправдывая действия Германии в Марокко, заявил в Лондоне, что «между 1866 и 1870 гг. Германия стала великой страной, восторжествовавшей над всеми своими врагами. Между тем побежденная Франция и Англия поделили с тех пор между собой мир, в то время как Германии достались лишь крохи. Наступил момент, когда Германия имеет право на нечто реальное и значительное»{205}. [83] Оккупация Агадира преследовала также цель расколоть Антанту. Однако Англия и Россия поддержали Францию. Германские империалисты вынуждены были отказаться от мысли закрепиться в Агадире. Но за отказ от Агадира Германия потребовала в качестве компенсации французское Конго. Франция отвергла эти домогательства. В период Агадирского кризиса противоречия между Францией и Германией обострились настолько, что война могла вспыхнуть в любую минуту. Россия обратилась к Франции с просьбой проявить уступчивость и не доводить дело до войны, которая не найдет в России сочувствия, так как русское общественное мнение относится к настоящему конфликту как к колониальному спору{206}. В то же время на совещании начальников генеральных штабов Франции и России 18 (31) августа 1911 г. было подтверждено, что в случае франко-германской войны Россия выступит на стороне Франции{207}. Характеризуя остроту конфликтов, возникавших между сторонами в этот период, В. И. Ленин писал: «Германия на волосок от войны с Францией [84] и Англией. Грабят («делят») Марокко»{208}. Марокканский кризис Ленин назвал в числе главнейших кризисов в международной политике великих держав. После франко-прусской войны 1870-1871 гг. империалистические блоки как бы пробовали свои силы. Попытка Германии изолировать Францию от ее союзников не увенчалась успехом. Оказавшись перед лицом единого блока стран Антанты, германские империалисты вынуждены были согласиться на признание преимущественных прав Франции в Марокко, за что Германия получила незначительную часть французского Конго. Как отмечали чиновники французского министерства иностранных дел, «благодаря союзу с Россией и дружбе с Англией Франция смогла воспротивиться германским требованиям»{209}. Марокканский кризис 1911 г. еще более обострил англо-германские отношения. «Гамбургер Нахрихтен», орган гамбургских судовладельцев и финансистов, писала в начале января 1912 г., что «это обострение является чернейшей грозовой тучей на международном горизонте и в дальнейшем также будет опаснейшим пунктом, поскольку Германия осталась единственной мишенью британской политики»{210}. В период Агадирского кризиса возник конфликт между Италией и Турцией. Заручившись поддержкой Франции{211} и Англии, Италия решила приступить к осуществлению своих агрессивных планов в Африке. Имея целью захватить Триполитанию и Киренаику, которыми владела Турция, она в сентябре 1911 г. объявила последней войну. Момент для нападения Италия выбрала наиболее подходящий, когда международная обстановка складывалась для нее весьма благоприятно. Франция, Англия и Германия были заняты Агадирским кризисом. Кроме того, Германии было невыгодно из-за Триполитании ссориться со своей союзницей. Россия также не возражала. Турция оказалась в одиночестве и после года войны вынуждена была подписать в Лозанне в октябре 1912 г. мирный договор, по которому Триполитания и Киренаика передавались во владение Италии. Они были превращены в итальянскую колонию Ливию. Решающую роль в возникновении итало-турецкой войны 1911-1912 гг. сыграли страны Антанты — Франция и Англия, считавшие, что военные действия в Триполитании послужат [85] «похоронным звоном» для Тройственного союза, в котором Италия была самым слабым звеном из-за острых противоречий с Австро-Венгрией. Итальянская буржуазия требовала присоединения пограничных земель Австро-Венгрии с итальянским населением (Триест, Тироль). Благожелательная позиция Франции и Англии в отношении итальянских претензий на Триполитанию и Киренаику способствовала отходу Италии от Тройственного союза. В дальнейшем обещание Антанты отдать итальянцам принадлежавшие Австро-Венгрии Трентино и Триест, Албанскую Валлону не только определяло нейтралитет Италии в начале войны, но и переход ее на сторону Антанты{212}. Не успела затухнуть итало-турецкая война, как на Балканах вспыхнула война между союзом балканских государств (Сербия, Болгария, Греция и Черногория) и Турцией. Война на Балканах, как ни в каком другом районе мира, таила в себе опасность мирового конфликта. Здесь издавна скрещивались интересы главнейших капиталистических держав и бушевало пламя национально-освободительного движения. На Балканах, по определению Ленина, годы, последовавшие за революцией в России, прошли под знаком пробуждения «целого ряда буржуазно-демократических национальных движений»{213}. На Балканах усилилась борьба за создание независимого албанского государства, греческий народ добивался воссоединения Крита и освобождения из-под турецкого ига Северной Греции. Изнывала под турецким гнетом Македония. Росло движение южных славян за освобождение из-под гнета Австро-Венгрии и объединение с соседней Сербией. Стараясь покончить с национальными чаяниями южных славян, правящие круги Австро-Венгрии стремились максимально ослабить или полностью подчинить своей власти Сербию. Главным противником установления австрийской гегемонии на Балканах была Россия, придерживавшаяся традиционной политики поддержки национально-освободительного движения балканских народов. Эта политика способствовала укреплению и расширению русского влияния на Балканах, что не отвечало и империалистическим целям Англии и Франции в этом районе. Однако в своей балканской политике страны Антанты в первую очередь учитывали возросшее стратегическое значение балканских стран, которые в случае войны могли стать преградой для связи между Германией и Турцией. Все это превращало Балканы в пороховой погреб Европы и не случайно балканские войны 1912-1913 гг. явились первыми искрами мирового конфликта. Первая Балканская война 1912-1913 гг. вопреки ожиданиям закончилась быстрым разгромом Турции. Сербские войска вышли к Адриатическому морю. Австро-Венгрия ответила на это широкими военными приготовлениями как на юге, так и в Восточной [86] Галиции против России. Вильгельм II хвастливо заявил, что «не побоится даже мировой войны и готов воевать с тремя державами Согласия»{214}. Австро-Венгрия ультимативно потребовала от Сербии отвести свои войска с Адриатического побережья. Австрийский ультиматум Сербии вызвал взрыв негодования в России. Дело дошло до уличных шовинистических манифестаций{215}. При разделе между балканскими странами-победительницами европейских владений Турции царизм стремился укрепить южнославянские страны, видя в них своих потенциальных союзников. Англия и Франция, не заинтересованные в укреплении русского влияния на Балканском полуострове, не оказали должной поддержки русскому правительству. Необеспеченность военной поддержки союзников и опасность новой революции в России вынудили царское правительство снова капитулировать перед требованиями Австро-Венгрии и Германии. По Лондонскому мирному договору (30 мая 1913 г.) к балканским странам, участвовавшим в войне, отошла почти вся территория, которую занимала Турция на Балканах. Эта война не привела, однако, к разрешению балканского вопроса. Вскоре возникла вторая Балканская война 1913 г. Она происходила между бывшими союзниками из-за дележа отвоеванных у Турции территорий. Балканской коалиции уже не существовало. В этой войне против Болгарии на стороне Сербии и Греции выступила и Румыния. Болгарские войска, атакованные со всех сторон, отступили. Турецкие части, выбрав подходящий момент, перешли установленную договором границу и заняли Адрианополь, выбив оттуда болгар. Правительство Болгарии вынуждено было прекратить сопротивление. Бухарестский мир 10 августа 1913 г., которым закончилась вторая Балканская война, не разрешил ни одного из противоречий империалистических государств по балканскому вопросу. К Турции, кроме Адрианополя, снова перешла почти вся Фракия. Румыния получила южную Добруджу, а также крепость Силистрию и районы Добрич — Балчик на правом берегу Дуная{216}, Греция, кроме Южной Македонии с Салониками, получила часть Западной Фракии с Каваллой. К Сербии перешла большая часть Македонии{217}. Таким образом, Болгария потеряла не только значительную часть своих завоеваний, но и некоторые территории, которыми она владела раньше. [87] Балканские войны способствовали размежеванию балканских стран между империалистическими группировками. Сербия, уже в конце XIX в. освободившаяся от австрийской экономической и политической зависимости, попадает в сферу русского влияния и фактически становится форпостом России на Балканах. Болгария, став противником Сербии, попала под влияние Германии и Австро-Венгрии. После балканских войн усилилась борьба между Антантой и австро-германским блоком за привлечение Греции на свою сторону. В германском генеральном штабе рассчитывали, что военные силы Греции в случае войны отвлекут значительную часть сербских войск{218}. Поэтому германские деятели старались примирить Грецию с Турцией, так как только таким путем можно было вовлечь ее в австро-германский блок. Однако, несмотря на прогерманскую ориентацию правящей верхушки Греции{219}, Германии не удалось сгладить греко-турецкие противоречия. Враждебное отношение Греции к Турции и Болгарии привело ее в годы войны в лагерь Антанты. Балканские войны ускорили начавшийся с 1907 г. отход Румынии от Тройственного союза. Во второй Балканской войне Румыния выступила на стороне Сербии против Болгарии, которую поддерживала Австро-Венгрия, стремившаяся всячески ослабить Сербию. Австрийцы не оказали своей союзнице достаточной поддержки во время конфликта с Болгарией из-за Южной Добруджи. Союз с Австро-Венгрией и Германией становился для правящих классов Румынии все менее выгодным. Румынская буржуазия претендовала на Трансильванию, Восточный Банат и Южную Буковину. Эти австро-венгерские провинции, где большинство населения составляли румыны, значительно превосходили как по площади и населению, так и в экономическом отношении Бессарабию, которую обещала Румынии Австро-Венгрия{220}. Толкали Румынию на союз с Антантой и другие обстоятельства. На внешнеполитическую ориентацию румынского правительства оказывало влияние все возрастающее проникновение французского и английского капитала в экономику Румынии. С присоединением к Антанте румынская буржуазия связывала свои надежды на захват предприятий австро-германской промышленности, находившихся в Румынии, а также немецких и австрийских капиталов, вложенных в румынскую экономику{221}. [88] Отход Румынии от Тройственного союза и сближение ее с Антантой ускорили действия русско-французской дипломатии. Если для Франции и Англии Румыния имела важное экономическое значение, то для России — стратегическое. В случае войны Румыния не только связывала Россию с Сербией, но и перерезала связи Австро-Венгрии и Германии с Болгарией и Турцией. Из Румынии открывался для русской армии кратчайший путь на Константинополь, Софию и Будапешт в обход и в тыл укрепленных позиций противника{222}. Накануне первой мировой войны русско-французской дипломатии удалось добиться заметного улучшения отношений с Румынией. Таким образом, целый ряд внешнеполитических и внутренних факторов определили эволюцию Румынии от тесного союза с Австро-Венгрией и Германией к союзу с Антантой. Последним крупным международным конфликтом накануне первой мировой войны был конфликт, вызванный тем, что в декабре 1913 г. по соглашению с Турцией германское правительство направило в Константинополь для реорганизации и обучения турецкой армии военную миссию во главе с генералом О. Лиманом фон Сандерсом. Турецкий султан назначил немецкого генерала на должность командующего 1-м корпусом, расположенным в Константинополе. Россия выразила резкий протест против передачи Лиману фон Сандерсу командования гарнизоном турецкой столицы, так как это влекло за собой установление немецкого контроля в районе проливов. Возник острый дипломатический конфликт между Россией и Германией, в котором Англия и Франция заняли уклончивую позицию{223}. Этот конфликт таил в себе серьезную опасность возникновения войны между Германией и Россией. Германия угрожала решить спор ударом «бронированного кулака». В ответ на это в русской печати появилось полуофициальное заявление: «Россия готова к войне»{224}. Но в действительности русская армия была еще не готова для большой войны. Конфликт был разрешен в январе 1914 г. путем внеочередного предоставления Лиману фон Сандерсу звания мушира, т. е. маршала турецких войск, что позволило освободить немецкого генерала от командования 1-м корпусом, как не соответствующего его новому званию, и назначить генерал-инспектором турецкой армии. Эта уступка со стороны Германии настойчивым требованиям России снять генерала с командного поста в столице нисколько не изменила планы германских милитаристов, видевших задачу миссии в установлении полного контроля над вооруженными силами Турции. Накануне первой мировой войны [89] германская военная миссия в Турции насчитывала свыше 70 человек{225}. Немецкие офицеры заняли ключевые позиции как в генеральном штабе, военном министерстве, так и в ряде крупных войсковых соединений{226}. Деятельность в Турции многочисленной германской военной миссии явилась серьезной угрозой России и в первую очередь безопасности ее черноморского побережья и границ на Кавказе. Правительство России в связи с этим приняло меры по укреплению кавказской границы и усилению Черноморского флота{227}. Миссия Лимана фон Сандерса еще более обострила русско-германские отношения и сыграла свою роль в вовлечении султанской Турции в империалистическую войну на стороне германо-австрийского блока. Таким образом, международные конфликты кануна войны содействовали обострению противоречий между Антантой и Тройственным союзом и явились предвестниками первой мировой войны. Застрельщиком международных конфликтов выступал германский империализм. Немецкая группа капиталистов, по определению Ленина, «еще более хищническая, еще более разбойничья», чем англо-французская группа, спешила грабить более старых и обожравшихся разбойников{228}. Провокации со стороны германских милитаристов способствовали упрочению Антанты. В 1912 г. были подписаны англо-французская и франко-русская морская конвенции. В 1913 г. начались переговоры между морскими штабами Англии и России о заключении подобного же соглашения. Война между двумя группами держав из-за дележа колоний, из-за порабощения других наций, из-за выгод и привилегий на мировом рынке неумолимо надвигалась.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Международные кризисы и конфликты начала XX в.» з дисципліни «Історія першої світової війни 1914-1918»
