Социально-психологический уровень этнического самосознания. Типы идентичности
Собственно, и в отечественной этносоциологии с самого начала развития этнопсихологического направления, т.е. уже в конце 60-х и в течение 70-х годов, ученые понимали, что идеология этничности, представления о нации (народе), ее интересах, функционирующие на уровне социальных и политических институтов, не совпадали с представлениями, стереотипами, установками людей. Ясно, что все люди различаются способностями, в том числе критически воспринимать идеологизированную информацию, и кроме того в повседневной жизни люди обычно руководствуются более актуальными для них идеями (а в спокойной обстановке этничность далеко не всегда попадает в их число) и интересами, из-за чего очень многие первоначально декларируемые идеи, как говорится, <уходят в песок>. Не случайно во время массовых опросов многие респонденты, особенно в моноэтнической среде, затруднялись ответить, что их объединяет, роднит со своим народом, хотя еще со школьной скамьи знали определение нации. Например, большинство русских в РСФСР, как показывали опросы по проекту <Оптимизация социально-культурного развития наций> (Институт этнографии АН СССР, 1972-1991), называли в лучшем случае один-два признака, характеризующих народ, а дать автостереотипы и стереотипы других национальностей вообще отказывались. В полиэтнической среде русские и люди других национальностей давали более развернутые ответы, но ведь в число гетеростереотипов попадали негативные характеристики, которые в официальной идеологии не допускались (<образы народов> жестко контролировались КПСС). Так же и сейчас: идеологи могут сколь угодно широко декларировать> <великую историю>, но она не всегда осознается как интегрирующий признак. Наши опросы по Проекту <Национальное самосознание, национализм, регулирование конфликтов> показали, что в 1994 г., т.е. после пика национального движения, в Татарстане не более 1/5 татар называли <историческое прошлое> как то, что их объединяет со своим народом. Среди осетин после, казалось бы, повсеместного обсуждения единства народа в связи с конфликтом в Южной Осетии, 30-40% называли <историческое прошлое> как интегрирующий фактор. Этнопсихологи, работающие в русле этносоциологии, изучают когнитивные представления, стереотипы, установки, в том числе на солидарность, потребность в этнической безопасности, этноаффилиации, фрустрации, агрессию. Методология и процедуры их изучения наиболее полно изложены в статьях и в книге Г.У.Солдатовой <Психология межэтнической напряженности>, а также в статьях Л.М. Дробижевой, Л.И. Науменко, С.В. Рыжовой и др." Теоретическая разработка, изучение эмпирического материала по этническим группам, находившимся в спокойных ситуациях межэтнического взаимодействия и в обстановке разного уровня напряжений и конфликтов, позволила выделить семь типов этнической идентичности на основе операциональных, эмпирически проверенных критериев. 1. Нормальная идентичность, при которой образ своего народа воспринимается как положительный, имеет место благоприятное отношение к его культуре, истории, естественный патриотизм, не переходящий в фаворитизм, толерантные установки на общение с другими народами, понимание их вклада в историю. Г.У. Солдатова называет этот тип <позитивной этнической идентичностью>. При нормальной идентичности люди могут испытывать разную потребность в ассоциированности с этнической группой и уровень консолидированности - все это зависит от типа личности и от ситуации. <Отклонения от нормы> могут идти и в направлении нарастания этничности, и в направлении ее угасания или даже отрицания. 2. Этноцентричная идентичность, понимаемая не в том смысле, что точкой отсчета для восприятия другой культуры является собственная, а в плане акцентированности на значимость этничности, ориентированности на нее, ее безусловного некритического предпочтения. При такой идентичности присутствуют элементы направленного (на ту или иную культуру или вид контактов), но не агрессивного этноизоляционизма, замкнутости. В некоторых культурах элементы замкнутости программируются традиционными нормами, часто связанными с соблюдением религиозных правил, например брачная эндогамия, и не сопровождаются изоляционизмом в целом. В эмоциональной сфере при этноцентричной идентичности присутствуют элементы страха, беспокойства, напряженности. В когнитивной сфере разделяются лозунги типа: <Все для нации, и ничего против нации>. Этноцентризм в каких-то вариантах граничит с этноэгоизмом или этноизоляционизмом, переходя в них в своей крайней форме. Последние два варианта Г.У. Солдатова выделяет в качестве самостоятельных типов. Но нам представляется, что понятия этноэгоизма и этноизоляционизма имеют уже принятое, более конкретное значение и входят как одна из характеристик в этноцентризм или следующий тип, который мы называем этнодоминирующей идентичностью. 3. Этнодоминирующая идентичность фиксирует такое состояние самосознания и поведения человека, при котором не только этническая идентичность становится первостепенной среди других видов идентичностей (гражданин, мать, муж, представитель профессии и др.), но и достижение целей, интересов народа (возможно и ложно понимаемых) начинает восприниматься как безусловно доминирующая ценность (<мы все только клетки одного великого организма по имени нация>**, <кто не с нами, тот против нас>). Такая идентичность обычно сопровождается признанием <прав народа> выше <прав человека>, представлениями о превосходстве своего народа (часто иррационально объясняемом <особой миссией> в истории), дискриминационными установками в отношении других этнических групп, признанием правомерности <этнических чисток>, осознанным стремлением не <смешиваться> с другими национальностями (эксклюзивизм). Данный тип идентичности близок к бытовому представлению о <националисте> (термин, который иногда в таком значении употребляется и в политической лексике). Второй и третий типы идентичности имеют в виду тогда, когда говорят о гиперидентичности. 4. Этнический фанатизм - идентичность, при которой абсолютное доминирование этнических интересов и целей, часто иррационально понимаемых, сопровождается готовностью идти во имя них на любые жертвы и действия, вплоть до использования терроризма. Данный тип представляет собой крайнюю форму агрессивной идентичности. Идентичность другого направления мы сводим к следующим типам: 5. Этническая индифферентность, когда люди практически равнодушны к проблемам этничности и межэтнических отношений, ценностям своего и других народов; они свободны от норм и традиций и на их жизненные поступки, на поведение в любых сферах деятельности никак не влияют ни их собственная этническая принадлежность, ни этничность других. 6. Этнонигилизм в форме космополитизма, представляющий собой отрицание этничности, этнических, этнокультурных ценностей; декларирование свободы от всего, связанного с этническим феноменом; иногда даже квалифицирование его как вредного; демонстрация себя как <человека мира>. Одним из видов внешне декларируемой этнической индифферентности или даже нигилизма является этноущемленная идентичность. Обычно она возникает в связи с осознанием низкого статуса своей этнической группы, признанием ее неравноценности другим. Отсюда - избегание демонстрации своей этничности, а иногда и вообще отрицание всякой этничности. 7. Амбивалентная, невыраженная, а иногда <сдвоенная!> или даже <строенная!> идентичность. Этот тип этнической идентичности достаточно распространен в этнически смешанной среде. Трудно бывает детям из смешанных семей, особенно тем, у кого культура в семье русская по материнской линии, но дети воспитываются в уважении к этничности нерусского отца, а также в этнически смешанных семьях с реальной русской культурой (скажем, когда мать башкирка, отец - белорус, а дети считают себя русскими). В последнее время увеличилось число людей, которые в связи с распадом СССР затрудняются определить свою этничность и считают себя просто <россиянами>. Мы столкнулись с такими случаями, например, в Магаданской области: украинцы по паспорту (российскому), которые приехали с Украины, но возвращаться туда не собираются (они не знают языка, там им не выплачивается <северная> пенсия), десятилетиями жили в русской культуре и теперь затрудняются, кем им себя считать. <Да, россияне мы, практически русские, хоть по паспорту числимся украинцами>, - говорят они. Для них действительно этничность - <внутренний референдум>. Выделяя указанные типы и виды этнической идентичности, мы, конечно, всегда должны помнить, что это научные абстракции, хотя и основанные на изучении громадного эмпирического материала. Реальное место этнической идентичности среди других идентичностей зачастую может определяться не каким-то одним из названных ее типов, а несколькими, и, кроме того, самих типов и видов идентичностей людей может быть больше. Мы выделили данную типологию не для того, чтобы навязать ее людям или исследователям, а для того, чтобы попытаться приблизиться к реальности, поставив некоторые препятствия на пути многочисленных политических спекуляций - от гиперболизации значения этничности, этнических чувств человека до, наоборот, попыток вообще убрать даже само слово <национальное, этническое самосознание> из научной и общественно-политической проблематики. (По принципу: чем меньше мы об этом говорим, тем меньше этого будет.) Но такой вариант умолчания о явлениях, которые имеют место в жизни, не способствует предупреждению конфликтов. В этнических конфликтах, межэтнической напряженности, в использовании этничности в борьбе за власть <виновата> не сама этничность, этнонациональное самосознание. Его отклоняющиеся от <нормы> типы и агрессивные формы зависят от конкретных обстоятельств, о чем речь пойдет в специальном разделе (см. раздел VI, гл. 12). Наши исследования в разных по степени межэтнической напряженности, а недавно даже этнополитической конфликтности, республиках Российской Федерации - Татарстане, Саха (Якутии), Туве, Северной Осетии-Алании в 1994-1996 гг. (Проект <Национальное самосознание, национализм, регулирование конфликтов>) показали, что в целом у людей все же доминирует этническая идентичность по типу <нормы> (70% и выше). Доля тех, кто отнес себя к этнически индифферентным (<не придают значения национальным проблемам>, национальности при разных видах контактов), составляла 10-12%. Людей с этноушемленным самосознанием совсем немного до 5% (<максимальные> показатели - у якутов), а с этноцентристским и этнодоминирующим самосознанием - от 1 до 5% среди русских и 3-10% у титульных национальностей в республиках. Мы привели данные на основе доминирующих индикаторов идентичности. Но, скажем, у тех, у кого этническое самосознание в основном ближе к <норме>, существуют тенденции и к этноцентризму, и к этнодоминированию. Такая тенденция имела место у трети респондентов титульных национальностей и одной пятой части русских. Таким образом, состояние этнического самосознания у большинства населения республик Российской Федерации (напряженность в которых больше, чем в областях) говорит о значительном психологическом потенциале сдерживания межэтнической напряженности**.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Социально-психологический уровень этнического самосознания. Типы идентичности» з дисципліни «Етносоціологія»
