В «Основах естественного права на принципах наукоучения» Фихте делает важный вывод о невозможности существования отдельного человека как свободного существа вне общества. Свобода – понятие взаимное. Она появляется лишь там, где индивид начинает ограничивать свою свободу понятием свободы другого. Понятие человека есть, следовательно, не понятие единичного человека, а понятие рода. Человек, чтобы стать человеком, должен самоопределиться. Он должен воспринять извне призыв к самоопределению, т.к. в его биологической природе это стремление отсутствует. Призыв к свободной самодеятельности есть то, что называют воспитанием. Все индивиды должны быть воспитаны, другим путем они не могут стать людьми. Отсюда – центральная роль воспитания в философии Фихте: оно призвано не только совершенствовать человека, но впервые сотворить его из природного существа. Природа общества. Как и у Канта, этика Фихте тесно связана с проблемами социальной философии. При этом он уверен, что свободная личность не может раскрыться, если не существует других личностей. Моральный закон тоже предполагает множественность субъектов нравственности . В трактате «Система учения о нравственности по принципам наукоучения» философ обосновал тезис о том, что люди не могут быть изолированы друг от друга, а человек вообще немыслим, если нет множества людей, объединенных друг с другом. Притом совместное существование людей возможно лишь при условии, если каждый ограничивает свою свободу настолько, чтобы сохранить также свободу других. Каждый обязан заявить другому о своем признании законоправия, добиться такого же признания со стороны другого, и поскольку никто не может просто доверять другому, то каждый должен добиться гарантий от другого. Это возможно только при объединении людей во всеобщую сущность, в общество, в котором каждый принуждается соблюдать право. Кто этого не воспримет, тот обнаруживает свое неподчинение закону и становится совершенно бесправным. Действительность этого закона обусловлена общностью свободных существ. Она отпадает для всех тех, кто не может влиться в эту общность, а в эту последнюю не может войти тот, кто не подчиняется этому закону. Такой человек не имеет никаких прав, он бесправен. Всеобщая неуверенность, присущая любому противоречащему праву строю, так сильно тяготеет над всеми, что люди уже давно для своей же выгоды, являющейся единственным стимулом создания основанного на праве общества, должны были быть заинтересованы создать его. Но этого пока не произошло. По-видимому, преимущества беспорядка все еще преобладают над преимуществами порядка. Значительная часть людей при всеобщем беспорядке приобретает больше, чем теряет, а у тех, кто только теряет, остается надежда, что он также выиграет. Для появления правового общества как единственно разумного необходимо нравственное становление людей, система их воспитания. До тех пор пока люди не станут мудрее и справедливее, напрасны все их усилия стать счастливыми. Вырвавшись из темницы деспота, они сами станут убивать друг друга обломками своих оков. В этом смысле все события в мире представляются Фихте поучительными картинами, преподносимыми человечеству великим воспитателем – историей, дабы оно могло извлечь из них то, что ему надлежит знать. Но не так, чтобы человечество из них извлекало бы уроки: во всей всемирной истории мы никогда не найдем чего-либо, помимо того, что мы сами до этого сперва вложили туда. Но человечество путем оценки действительных событий легче разовьет из самого себя то, что в нем самом заложено. При этом Фихте ясно сознавал, что общество важно не смешивать с особым эмпирически обусловленным родом общества, называемым государством. Жизнь в государстве не принадлежит к абсолютным целям человека, ибо она есть средство, имеющее место лишь при определенных условиях, для основания совершенного общества. Для него было несомненно, что на предначертанном пути рода человеческого имеется такой пункт, когда станут излишними все государственные образования. Это время, когда вместо силы или хитрости всюду будет признан как высший судья один только разум. Будет признан, потому что еще и тогда люди будут заблуждаться и в заблуждении оскорблять своих ближних. Но все они обязаны будут иметь добрую волю дать себя убедить в своем заблуждении и, как только они в этом убедятся, отказаться от него и возместить убытки. До тех пор пока не наступит это время, люди, в общем, еще даже не настоящие люди. Человек и общество. В трудах Фихте по философии культуры и ее истории проблемы образования и воспитания, их роли в человеческой истории решаются в терминах «назначения», т.е. цели и смысла человеческой жизни. Последние предстают в качестве содержания воспитания. Назначение же человека как такового и, соответственно, его общечеловеческий долг определяется принадлежностью его к роду: он должен способствовать наступлению на Земле царства свободы и разума. Образование не сводится лишь к обучению способности мыслить, рассуждать, но является сложным единством, в котором эта способность есть только составное звено системы способностей. В образование входит также и развитие способностей незамутненного самообманом точного и ясного восприятия действительности – «объективной реальности во всем богатстве ее красок, переливов, противоположностей и контрастов» . Фихте понимал, что не одним разумом жив человек, что для творческого изменения мира недостаточно разума и воли. Нужны еще навыки, приобретаемые с помощью культуры – последнего и высшего средства для достижения конечной цели человека – полного согласия с самим собой. Первое действие освобождения нашего «я» есть «укрощение чувственности. Но это еще далеко не все. Чувственность не только не должна повелевать, она должна быть слугой, и притом умелым и полезным слугой; она должна быть к нашим услугам. Для этого надлежит выискивать все ее способности, развивать их всевозможными способами, возвышать и усиливать до бесконечности. Таково второе действие освобождения “я” – культура чувственности», понимаемой в широком смысле слова: как совокупность телесных и духовных сил, поскольку они могут определяться чем-то вне нас. В культуре Фихте видел могучее средство человеческого совершенствования и конечную цель. Свобода и истина – вот подлинные критерии для измерения человека и человечности. Служить им и защищать их – вот в чем видел философ смысл жизни каждого человека. Ибо только в условиях господства свободы и истины возможно развитие и совершенствование (интеллектуальное, нравственное, культурное и т.д.) человека и общества . Философия истории Фихте, как и вся его система, пронизана идеей развития. Вектор исторического развития – от неразумия к разуму. Цель земной жизни человечества заключается в том, чтобы установить в этой жизни все свои отношения свободно и сообразно с разумом. В различные исторические эпохи отношение человека к этой цели было неодинаковым. В древнейшую эпоху люди бессознательно влеклись к ней инстинктом разума. Позднее инстинкт был утрачен, и разум предводительствовал им в облике внешнего авторитета. В современную Фихте третью эпоху авторитет отброшен, инстинкт давно угас, а сознательное подчинение разуму еще не наступило. Человечеством овладел эгоизм и крайний индивидуализм, приведший его на край гибели в вакханалии войн. Если человечеству суждено спастись, то только за счет вступления в новую эпоху, эпоху науки разума и искусства разума, свободного и сознательного подчинения собственных целей индивидов целям рода. Для достижения этой цели человек обязан, по крайней мере, стремиться поднять на более высокую ступень совершенство того рода, который для него столько сделал. Каждый обязан использовать свое развитие для блага общества. У каждого есть обязанность не только вообще желать быть полезным обществу, но и направлять, по мере сил своих и разумения, все свои старания к цели истории, а именно – все более облагораживать род человеческий. Все более освобождать его от гнета природы, делать его все более самостоятельным и самодеятельным. Если рассматривать себя как необходимое звено великой цепи, которая тянется от развития у первого человека сознания его существования в вечность, каждый может сказать себе: мое существование не тщетно и не бесцельно. Именно общество является единственным гарантом естественного бессмертия личности. Почему? Потому что человек никогда не может прекратить действовать, следовательно, никогда не может прекратить быть. То, что называется смертью, не может уничтожить его деяния, которые были завершены и при этом никогда не будут завершены. Следовательно, для его существования не определено какое-либо конечное время, и он вечен. Кто бы ни был человеком, имеющим хотя бы только образ человека, он все-таки член великой общины человечества. Через какое бы бесконечное число членов ни передавалось его воздействие на других, оно неизбывно. Как, впрочем, и влияние других членов сообщества на него. Никто из тех, кто только носит на челе своем печать разума, как бы груб ни был ее оттиск, не существует для других попусту. Они не знают друг друга, и тем не менее все связаны воедино и зависят друг от друга. Как верно то, что человечество имеет общее признание становиться все лучше, так же несомненно – и пусть пройдут миллионы и биллионы лет, что значит время! – придет время, когда все будут скованы узами свободного взаимного давания и получения. То, что Руссо под именем естественного состояния и древние поэты под названием золотого века считали лежащим позади нас, находится впереди нас. Руссо забывает, что человечество должно и может приблизиться к этому состоянию только благодаря заботам, стараниям и труду. Воспитанник Руссо развивается сам собой. Его руководитель ничего больше не делает, как только устраняет препятствия к его развитию, а в остальном предоставляет его действию снисходительной природы. Она все время должна будет держать его под своей опекой. Среди хороших людей он будет хорошим, но среди злых, – а где большинство не злые? – он будет несказанно страдать. Руссо постоянно изображает разум в покое, но не в борьбе. Он ослабляет чувственность, вместо того чтобы укрепить разум. Жаловаться на человеческое падение, не двинув рукою для его уменьшения, значит быть пошляком. Карать и злобно издеваться, не сказав людям, как им стать лучше, не по-дружески. Действовать! Действовать! – вот для чего мы существуем. Должны ли мы сердиться на то, что другие не так совершенны, как мы, если мы только совершеннее? Бесконечность задачи человека и его конечность дают ему силу для свершений и естественное бессмертие. Смысл жизни. Назначения, цель и смысл человеческой жизни становятся основоположениями, исходными пунктами воспитания и его теории. Еще в небольшой работе «О достоинстве человека», которой Фихте завершил свои лекции по наукоучению 1794 г., он выводил идею назначения человека из посылки, что реально сущей является только деятельность. Все, что выступает как предмет, представляет собой в действительности продукт деятельности. Фихте писал: «Единственно через человека распространяется господство правил вокруг него до границ его наблюдения… Одновременно с подвигающейся вперед культурой человека будет двигаться и культура вселенной. Все, что теперь еще бесформенно и беспорядочно, разрешится через человека в прекраснейший порядок, а то, что теперь уже гармонично, будет, согласно законам, досель еще не развитым, становиться все гармоничнее… Таков человек, если мы рассматриваем его только как наблюдающий ум. Что же он есть, если мы мыслим его как практически-деятельную способность? Человек предписывает сырому веществу организоваться по его идеалу и предоставить ему материал, в котором он нуждается. Для него вырастает то, что раньше было холодным и мертвым, в питающее зерно, в освежающий плод, в оживляющую виноградную лозу... Вокруг него облагораживаются животные … Он вечен через себя самого и собственной силой. Более того, вокруг человека облагораживаются души. Чем больше кто-либо человек, тем глубже и шире действует он на людей, и то, что носит истинную печать человечности, будет всегда оценено человечеством…» .
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Природа человека и общества» з дисципліни «Модернізація інституту сім'ї»
