В США академические ученые, верные строгим принципам научного метода и репрезентативным данным, предпочитают номотетические, или формализованные, теории. Напротив, в прикладной социологии, как выяснили М. Ван де Валь и Ч. Болас3, престижны малоформализованные или вовсе не- 2 См.: Van de Vail M., Bolas Ch. Applied social discipline research or soxial policy research: the emergence ofa professional paradigm in sociological research // The American Sociologist. 1980. Vol.15. № 3. P. 128—137; SkidmoreW. Theoretical thinking in sociology. Cambridge etc.: Cambr. Univ. Press, 1975; TheoreticalMethods in Sociology/ Ed. by L. Freese. Pittsburg: Univ. of Pittsburg Press, 1980; Mennell S. SociologicalTheory: Uses and Unities. N.Y.: Praeger Publishers, 1974. 3 Van de Vail M., Bolas Ch. Applied social discipline research or soxial policy research... P. 128—137. 528 формализованные идеографические теории, т.е. описание средствами обыденного языка совокупности научных идей, составляющих основу социологической теории. Иногда такую теорию не назовешь в строгом смысле теорией. Скорее всего речь идет о научной концепции.
Разведем два понятия — «концепция» и «теория». Концепция — это субъективный теоретический взгляд одного ученого, его угол зрения или теоретически оформленная субъективная точка зрения, проверенная или не проверенная на опыте. Научная теория — это концепция ученого, подтвержденная другими исследователями, причем в независимых исследованиях. Подтвержденность — первое условие, переводящее концепцию в ранг научной теории; второе условие — признание концепции научно значимым событием. После выполнения этих условий научная теория включается в научные анналы, входит во все учебники, становится неотъемлемой частью большой науки. Ее изучают, преподают, на нее ссылаются, от нее отталкиваются, двигаясь вперед. Отталкиваются, как от истины. Где находится склад подлинных теорий? Откройте любую научную статью в профессиональном социологическом журнале, изданном в США, и вы обнаружите множество ссылок на предшественников. Так вот от тех из них, на кого чаще всего ссылаются, и отталкиваются в науке. В конце статьи — список литературы, включающий не 10— 12, а 50—60 названий. Для чего подобное «щегольство»? Зачем понадобилось упоминать всех, кто раньше автора статьи внес вклад в изучение определенной проблемы? Дань уважения авторитетам? Нет, автор показывает прочность теоретического фундамента, на который опирается. А он зависит от плотности научных результатов на квадратную версту научного пространства. Автор как бы говорит: «Я — пигмей, вставший на плечи гигантов; к их гигантским знаниям я прирастил тоненький слой новых знаний; в своем исследовании я проверил 2—3 гипотезы, хотя мог бы проверить 23, но 20 из них уже проверили другие, и сделали это не хуже меня. Вот какие конкуренты окружают меня. Вот какого высокого качества надо выпускать товар, чтобы его признали твои коллеги». Автор демонстрирует, что никакого нового инструментария он не изобретал — на 70% он уже изобретен другими. Почему его инструментарий позаимствован у других и почему он не стесняется об этом говорить? Так ведь и до него поступали так же. Списано может быть только то, что надежно. Вернее, стоит списывать лишь то, что проверено другими. Автор добавил новый блок вопросов, который и предназначен для проверки 2—3 новых гипотез. Тем самым автор доказывает свою преемственность с предшествующим знанием, интегрированность в научное сообщество, состоящее из и ушедших из жизни, и ныне здравствующих специалистов. Доказывает преемственность не только теоретическую, но и инструментальную. Хотя, если вдуматься, это одно и то же. Ведь мы уже говорили, что инструмент — это материализован- 529 ная теория. Если вы заимствуете у других понятия и идеи, без чего невозможно построить собственную ТМПИ, почему бы не позаимствовать инструментарий — и всего-то на 70%? Сравнивая два научных менталитета, два типа научной культуры — российский (точнее, советский) и американский, то обнаружится, что первые склонны каждым исследованием открывать велосипед, а вторые — лишь придумывать к нему новые спицы. Достаточно ознакомиться с кандидатскими диссертациями, опубликованными за последние 20—30 лет существования СССР, чтобы убедиться: в 80% случаев автор претендует на совершенную новизну подхода. Вначале он приводит длинный список предшественников, долго и успешно трудившихся в данной области, а потом заявляет, что они ничего так и не открыли — только он по-настоящему способен проанализировать эту проблему. Подобная ритуальная процедура называется «обоснованием научной новизны». После нее убеждаешься, что длинный список имен вначале — тоже ритуал, без которого нельзя выходить на защиту. Увлечение ритуальными играми, видимо, плохо совмещается с истинными целями науки. В плотно «упакованной» науке ученый силен успехами своих предшественников. В такой науке не просто выдвинуться, завоевать место под солнцем. Если взять «сильно упакованную» физику и «менее упакованную» социологию, то в первом случае для написания хорошей статьи молодому специалисту надо прочитать более 600 научных трудов, а во втором — около 60. Таково сравнение физики и социологии, естественного и гуманитарного знания, математизированного и почти нематематизированного. Теперь сопоставим советскую и американскую социологию. По степени математизации и сложности применяемых методик между ними разница примерно та же. Кое-кто из отечественных социологов умудрялся публиковать статьи, прочитав не более шести социологических монографий. И это притом, что, в отличие от американских социологов, подавляющее большинство отечественных социологов не имели базового образования. Каналом вертикальной мобильности становились партийное происхождение и нужные
знакомства. Переопубликовывая наши статьи, американцы отмечают, что верить эмпирическим данным трудно, так как русские не описывают ни выборку, ни методику, ни гипотезы, ни теоретическую модель. В результате более 90% эмпирической информации, собранной в России, не получает международного признания. А жаль — ведь она собрана в уникальной по своему культурному и историческому своеобразию стране, куда американские исследователи заглядывают не так часто. С середины 80-х до середины 90-х гг. XX в. Россия переживала уникальные события. Иностранным социологам такой «полигон» и не снился. На протяжении жизни нашего поколения ни одна страна мира не находилась в таких экстремальных социокультурных условиях, как Россия. Это был просто «научный рай» для социолога. Однако в силу своей ме-тодолого-методической неготовности (а также недостатка финансовых 530 средств) отечественные социологи упустили шанс собрать уникальный материал — «проспали свою страну». Американцы предлагают свои инструменты исследования — российские ученые возражают: в наших культурных условиях они работать не будут; американцы предлагают тогда перевести наши понятия на свой социокультурный язык — а мы не умеем. В результате применяем чего попроще, используя лишь те иностранные инструменты, которые работают в любых условиях, т.е. которые нейтральны по отношению к культурному контексту, например инструменты, измеряющие политический рейтинг или маркетинговые переменные. Голландские ученые М. Ванде Валь и Ч. Болас обнаружили, что отчеты социологов-прикладников, например о проведенных ими в области социальной политики исследованиях, хотя и содержат формализованные теории, на практике ценятся ниже, чем отчеты, в которых отсутствуют формализованные теории4. Так называемые идеографические теории пользуются здесь большим авторитетом. Но если академические ученые и социологи-прикладники используют различный язык и разные типы теоретизирования, то не происходит ли постепенного отдаления практики от профессиональной науки? Действительно, в то время как академические социологи строго придерживаются профессиональных критериев репрезентативности, валиднос-ти и точности, того же нельзя сказать о прикладниках. Для доказательства данного тезиса авторы исследовали три выборочные совокупности в сфере социальной политики в Нидерландах: а) промышленность и трудовые отношения; б) региональное и городское планирование; в) социальное обеспечение и здравоохранение. Всего было изучено 120 проектов по 40 в каждой выборке. Использовались следующие методы: теоретический и методологический анализ, полустандартизированное интервью с авторами проектов и полисмейкерами5. Ученый, сталкиваясь с конкретной социальной проблемой, выбирает одно из двух: 1) операционализацию номотетической теории с формальными понятиями; 2) общую идеографическую теорию с фундированными понятиями. Выбрав первый путь, он начинает с чтения абстрактной литературы, создания подхода и теоретических обобщений. Во втором случае он создает менее абстрактные утверждения, основываясь на эмпирических данных, с целью лучше понять не вообще проблему исследования, а конкретные социальные проблемы. Первый путь — это, по существу, конструирование идеального типа; около 70% социологов используют его в своей исследовательской практике. По всей видимости, академическая и прикладная социология имеет не только разные цели, задачи и методы, но и разных заказчиков. Голландские ученые обнаружили обратную связь между приверженностью социологов формализованным теориям и запросами клиентов. Они пришли к выводу: чтобы повысить эффективность социологического исследования на практике надо ориентироваться на идеографические (неформализованные) теории. В сфере социальной политики более эффективны проекты, которые Van de Vail M., Bolas Ch. Applied social discipline research or soxial policy research: the emergence of a professional paradigm in sociological research//The American Sociologist. 1980. Vol.15. № 3. P. 128. 5 Ibid. P. 129. 531 нарушают строгие каноны академической социологии или не придерживаются их, нежели те, которые слепо следуют им6. Если социолог стремится быть понятным практикам, он должен либо пользоваться идеографической теорией, либо не пользоваться никакой тео рией. Основные требования научного метода (формулировка проблемы исследования в терминах зависимых и независимых переменных, использование репрезентативной выборки, применение контроля выборки, внешних и внутренних стандартов надежности, базирование теоретических выводов только на эмпирических данных) не ведут к успеху в прикладной социологии. По мнению не только голландских, но и авторитетных американских социологов в сфере менеджмента и бизнеса (А. Этциони и К. Арджириса), но-мотетические теории плохо применимы для решения организационных проблем.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «НОМОТЕТИЧЕСКИЕ И ИДЕОГРАФИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ» з дисципліни «Фундаментальна соціологія»
