Знание является фундаментом науки, а фабрикой по изготовлению научных знаний выступает научная теория. Научной теорией называют систему знаний, несущую информацию, которую можно верифицировать или фальсифицировать. Это означает, что не любое знание может считаться научной теорией и не любая информация может быть отнесена к знаниям. Наука пользуется в обществе заслуженным авторитетом, и люди доверяют знанию, которое признается «научным», считают его достоверным и обоснованным. Однако далеко не все, что называется научным или претендует на этот статус, на самом деле отвечает критериям научности: теории о «биополях», «силах Космоса», «энергетиках», «аурах», которые их авторы выдают за вполне научные; многочисленные учения парапсихологов, астрологов, «нетрадиционных целителей», исследователей неопознанных летающих объектов, духов египетских пирамид и т.п. обычные ученые называют пара-наукой или псевдонаукой. «Самиздат» и Интернет переполнены скороспелыми творениями, внешне имеющими вполне респектабельный наукообразный вид, авторы которых объясняют строение «мира в целом» или «всю историю человечества». Отграничить их от науки не так просто. Открывший законы движения планет Кеплер был одновременно астрологом, великий Ньютон всерьез занимался алхимией, а известный русский химик, академик A.M. Бутлеров горячо поддерживал парапсихологию. Научная теория может "юдиктический — убедительный. 1Q8 быть ошибочной, но при этом остается научной, т.е. соответствует опыту, способна прогнозировать и объяснять явления. Когда экстрасенс сообщает, что умеет читать мысли на расстоянии, он должен подтвердить это чем-то, что эмпирически фиксируется или наблюдается. Проверка опытом получила название верификации.
Верификацией (от лат. verus — истинный и facere — делать) называется процедура установления истинности тех или иных суждений, подтверждения теоретического знания посредством перечисления всего класса эмпирических референтов или объектов, которые охватываются данным понятием или данной гипотезой. Для установления истинности какого-либо утверждения — например о том, что все вороны черные, — надо провести наблюдение, опрос, эксперимент. В нашем случае придется объехать всю Африку, Азию, Европу и Австралию. Исключение составят Арктика и Антарктида, где вороны не водятся. Если после осмотра всех ворон они окажутся черными и не найдется ни одной белой, то ваше утверждение будет верифицировано, т.е. его истинность подтвердится научными средствами. Можно пойти облегченным путем — обойти места, которые вам доступны, и убедиться, что вокруг только черные вороны. В таком случае нельзя утверждать, что все вороны черные. Придется довольствоваться более скромным суждением — например «некоторые вороны — черные». Ценность такого суждения почти нулевая, поскольку и без всякого осмотра ясно, что часть ворон черные. Научной и познавательной ценностью обладают только суждения со словом (в логике они называются кванторами) «все». Да и для повседневной жизни такие утверждения — настоящий клад. Они помогают ориентироваться в окружающей обстановке и принимать правильные решения. Люди стараются получить их любой ценой, даже пренебрегая научными методами. Будучи несколько раз обманутыми, женщины (мужчины) тут же заключают: все мужчины (женщины) обманывают нас, никому из них нельзя верить. Заставить изменить подобные взгляды очень трудно, иногда на это не хватит всей жизни. Сколько хороших мужчин (женщин) надо встретить на своем веку, чтобы изменить первоначальную установку?! А жить с неверием в людей — значит принимать множество неправильных решений, совершить массу ошибок. Принцип верифицируемости предполагает, что понятие или суждение имеет значение (смысл) только в том случае, когда оно эмпирически проверяемо. Непроверяемы, а значит и бессмысленны, утверждения о том, что все женщины (мужчины) обманывают, или о том, что культура развивается прогрессивно. Верификация — очень громоздкая, неблагодарная и трудозатратная процедура: потребуется исчерпать весь класс эмпирических референтов, чтобы доказать, что все вороны черные. Верификация напоминает перепись населения — надо обойти буквально все дома и опросить всех без исключения людей для того, чтобы получить нужную информацию. Гораздо более экономным методом служит выборочное обследование, которое преимуществен- 109 но используют социологи: достаточно опрашивать не всех, а лишь часть населения с тем, чтобы узнать, за кого именно люди будут голосовать на предстоящих выборах. В методологии таким сокращенным вариантом подтверждения истинности является фальсификация. В обычной жизни под этим понимается искажение правды. Фальсифицированный продукт — значит недоброкачественный. Технология защиты товаров от подделки и рынков сбыта от фальсифицированной продукции включает обеспечение обратной связи с потребителем, сопровождение каждой единицы товара индивидуальным идентификационным номером, формирование банка признаков подлинности товара, совершенствование способов обнаружения подделок, осуществление мониторинга рынка, применение карательных мер, организацию эффективной конкуренции производителей, работу судов и т.п. Фальсифицированный товар называют еще контрафактной продукцией, т.е. несоответствующей заявленному факту, противоречащей тому, что говорится на титуле, в рекламе, на вывеске, в его названии. В политике фальсифицируют голоса избирателей, т.е. подтасовывают их, зачисляют в список несуществующих людей, вычеркивают лиц, проголосовавших за представителей враждебной партии, подделывают бюллетени и т.д. Если верификация — это подтверждение истины, то фальсификация — ее искажение. Хотя процедуры верификации и фальсификации зародились в рамках естествознания, формировались по поводу решения естественно-научных задач, рассчитаны на математический аппарат естествознания, они с успехом применяются и в социологии. Этим мы обязаны американским социологам — представителям количественной методологии, научная школа которых существовала в 20—30-е гг. XX в. (П. Лазарсфельду, Дж. Ландбергу и др.). Фальсификация предполагает, что ученый вместо поиска всех примеров, подтверждающих гипотезу, обнаруживает один-единственный случай, опровергающий ее. Тут все как в жизни: надо доказать ложность гипотезы или теории с помощью единичного факта, а не искать всех ворон на Земле ради подтверждения истины. Если вы утверждаете, что все вороны черные, вам достаточно найти одну белую ворону и доказать ее исключительность — тогда вы получите право сказать, что, за редким исключением, все вороны черные. Оказывается, опровергать гипотезу намного проще и экономичнее, чем ее подтверждать. Если вы утверждаете, что любая социальная группа имеет свою субкультуру, то вы должны либо пересчитать все большие социальные группы (пенсионеров, молодежь, национальные меньшинства, профессиональные группы и т.д.) и доказать, что у каждой есть своя субкультура, либо найти среди них такую, у которой нет своей субкультуры, и сказать, что есть единственная большая социальная группа, которую можно назвать исключением из правил. В первом случае речь идет о верификации, во втором — о фальсификации. Верификация возникла раньше фальсификации — в первой половине XX в. —и зародилась в недрах Венского кружка позитивистов; фальсификацию изобрел К. Поппер во второй половине XX в. Еще будучи студентом, он глубоко интересовался марксизмом и психоанализом, верил, как и создатели этих учений, в их безусловную истинность и научность. Но вскоре Поппер стал сомневаться в своих убеждениях. Нельзя было отрицать того, 110 что многие выводы этих учений подтверждались — верифицировались — эмпирическими фактами: реально наблюдаемым ходом социально-экономических процессов в одном случае, клинической практикой — в другом. Однако не меньшее количество фактов эти учения не могли объяснить либо вступали в противоречие с ними. Тем не менее сторонники марксизма и психоанализа, находясь под обаянием теоретической мощи, игнорировали явные противоречия. Размышляя над этим, Поппер пришел к выводу, что нетрудно получить верификации, эмпирические подтверждения почти любой умело скроенной теории, но подлинно научные теории должны выдерживать более серьезную проверку — они должны допускать рискованные предсказания, т.е. из них должны выводиться такие факты и следствия, которые, если они не наблюдаются в действительности, могли бы опровергнуть теорию14. Поппер предупреждал: не считайте, что наука дает окончательную истину — она способна дать лишь частичную истину. Если теорию невозможно опровергнуть, то, по мнению Поппера, она стоит вне науки. Именно неопровержимость марксизма, психоанализа, астрологии и т.п., связанная с расплывчатостью их понятий и умением их сторонников истолковывать любые факты как не противоречащие и подтверждающие их взгляды, делает эти учения ненаучными. Настоящая же наука не должна бояться опровержений: рациональная критика и постоянная коррекция фактами является сутью научного познания. Научное познание для Поппера — это непрерывный поток предположений (гипотез) и их опровержений. Развитие науки он уподобил дарвиновской схеме биологической эволюции. Постоянно выдвигаемые новые гипотезы и теории должны проходить строгую селекцию в процессе рациональной критики и попыток опровержения, что соответствует механизму естественного отбора в биологическом мире. Выживать должны только «сильнейшие теории», но и они не могут рассматриваться как абсолютные истины. Все человеческое знание имеет предположительный характер, в любом его фрагменте можно усомниться, и любые положения должны быть открыты для критики15. Стремясь последовательно и строго различать науку и идеологию, Поппер доказывал, что наука, доказывая свою валидность, должна стремиться не к защите своих положений и принципов (это успешно делает и идеология), а к их опровержению: наука может развиваться только посредством проверки и опровержения собственных гипотез (фальсификации), выдвижения новых гипотез и их последующей фальсифицирующей проверки и т.д. (к чему идеология органически неспособна). Иными словами, Поппер стремился облегчить ученым жизнь, предлагая им не говорить: «Все вороны черные», но скромно утверждать: «Некоторые вороны черные» (а другие вороны, стало быть, — какого угодно цвета). Так же поступает и современный социолог: он утверждает, что часть молодежи ориентирована на культурные инновации, умалчивая, на что ориентирована другая ее часть, — он просто не может пока этого знать. См.: Popper К. The logic of scientific discovery. L.: Hutchinson, 1959; Popper K. The poverty of historicism. L.: Routledge, 1957. См.: Панасюк В.Ю. Демаркация и природа знания. М., 2001. 111 Весьма привлекательная программа К. Поппера так и не получила признания. Методологи не только подвергли ее острой критике, обнаружив множество недостатков, но и рекомендовали не использовать ее на практике. Так оно и случилось: сегодня социологи, как и 150 лет назад, стремятся подтвердить, а не опровергнуть свои теории. Облегченным путем наука не захотела идти. Да оно и правильно: чем легче зарабатываются деньги, тем меньше они ценятся. А ценность суждения с квантором «некоторые», как мы уже выяснили, гораздо ниже ценности утверждения с квантором «все». Если вас не устраивают «все», укажите точно, сколько процентов людей пьют пиво «Байкал», бастуют при задержке зарплаты и т.д.: перевод стрелок с «все» на «34%» — это уже социология. Но наш вам совет: никогда вместо 34% не пишите «некоторые» или «часть» — ценность ваших выводов мгновенно снизится. В отличие от физиков или биологов, жизнь которых стремился облегчить К. Поппер, социология сокращает затраты не на выходе, а на входе. Вместо сплошной переписи населения социолог использует выборочное обследование, опрашивая не 142 млн человек, а только 1400, и получает весьма достоверные данные. Причем всегда указывает, какова величина возможной ошибки в процентных расчетах (например, 34±5). Величину ошибки социолог закладывает в момент расчета выборки, а не после проведения исследования и составления научного отчета. Он заранее знает, что его гипотеза, если она верна, подтвердится с такой-то долей вероятности.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «ВЕРИФИКАЦИЯ И ФАЛЬСИФИКАЦИЯ» з дисципліни «Фундаментальна соціологія»
