Размышление об основах своей науки или, как говорят философы, рефлексия по поводу оснований характеризует прежде всего фундаментальную науку. Науку, размышляющую над тем, что собой представляет та реальность, которую она описывает, как она создается, эволюционирует и познается, смело можно заносить в разряд фундаментального знания. На первый взгляд может показаться, что у социологии повода беспокоиться относительно своих оснований нет. Действительно, если она изучает поведение людей как представителей больших социальных групп, равно как и социальные институты, в рамках которых это поведение происходит, то они и представляют собой социологическую реальность. Термин «реальность» как 62 раз и означает то, что происходит на самом деле, что случается в действительности, а не в нашей фантазии или воображении. Такое определение вполне уместно для физической реальности, которую составляют притяжение тел, падение метеоритов, свечение северного сияния, порывы ветра и т.д. Для физика реально то, что можно увидеть своими глазами, потрогать, осязать либо зафиксировать при помощи прибора. Даже невидимые электроны благодаря камере Вильсона можно заметить и описать их параметры. Однако для социологии ситуация мгновенно усложняется. Как раз то, что творится в нашей фантазии и воображении, выступает на первый план, а материальные вещи сами по себе ничего не значат. Социологию совершенно не интересуют проносящиеся мимо нас автомобили, ревущие в небе самолеты или плотно подогнанные друг к другу многоэтажные дома. Материальные предметы начинают интересовать социолога только в том случае, когда человек помещает их в сферу своего сознания. Автомобиль может стать причиной массовой фобии (боязни) для определенной части населения, источником богатства и престижа для другой. Для городских властей растущее количество автомашин в городе — это социальная проблема, которую надо как-то решать: создавать дополнительные парковки, расширять городские магистрали, ограничивать въезд в центр города, взимать дополнительные налоги, вовремя расчищать улицы и т.п. Самолеты сами по себе являются техническим изобретением до тех пор, пока не влияют на поведение людей как представителей больших социальных групп. Живущие рядом с аэродромом протестуют против шума, а правительство европейских стран, идя навстречу забастовщикам, вводит ограничения на рейсы из тех стран, где авиапромышленность недостаточно развита и само леты превышают шумовые барьеры. Но есть и положительные моменты от того, что в современном небе летающих чудовищ больше, чем во всех сказках и мифах всех народов мира. Сокращение расстояний ведет к более активному общению людей и народов, позволяет побывать в отдаленных уголках планеты и любоваться памятниками культуры, о которых раньше можно было только читать в книгах. Куча строительных материалов, хитроумно расположенных в определенном порядке и крепко-накрепко соединенных между собой, может интересовать только архитекторов, инженеров, строителей, а в некоторых случаях и спасателей, разыскивающих людей под обвалившимися зданиями. Социальным фактом жилые дома становятся лишь в том случае, когда они влияют на наши мысли и поступки. Жить в городской многоэтажке, быть может, не так вольготно, как в уютном деревенском домике на природе, зато удобно, комфортно и престижно: удобно благодаря современным системам отопления, канализации, телефонизации и т.д., потому что на работу можно добраться на городском транспорте; комфортно — потому, что не надо постоянно думать о протекающей крыше, некормленной скотине, непролазной грязи на улице, потому что в квартире стоит телефон, телевизор и компью- 63 тер, подключенный к Интернет; престижно — потому, что городской образ жизни ныне предпочитается сельскому, и большинство потоков миграции направлено из села в город, а не наоборот. Физическими являются только и только те факты, которые ученый способен описать и объяснить при помощи существующих в фундаментальной физике понятий, не прибегая к биологическим, теологическим или социологическим категориям. Сегодня физика способна это сделать, а в античности и в эпоху средневековья ей приходилось прибегать к теологии, астрологии и прочим экзотическим системам знания. Переход энергии с одного субатомного уровня на другой при столкновении двух элементарных частиц физика объяснить может, а столкновение интересов католической и православной церкви, принадлежащих не к двум враждебным конфессиям, а к одному и тому же христианскому вероисповеданию, не может. Как не может она своими концептуальными средствами описать элементарное посещение магазина покупателем и приобретение там нужного ему товара. Мы не можем описать природу данной сцены на языке физики и химии. Не существует никакого адекватного физического или химического опи-саниядля определения понятий «магазин», «престиж», «покупатель», «деньги» или «автомобиль» и «стол», даже если все эти магазины, деньги, машины и столы — физические явления. А посещение концерта симфонической музыки вообще не поддается физическому, а иногда и здравому смыслу: зачем, спрашивается, люди тратят время не на добывание хлеба, ремонт изгороди или зарабатывание денег, а на какие-то незримые, созданные для услаждения нашего эстетического вкуса вещи. Совершенно необъяснима и постоянная смена одной марки машины другой, более престижной и дорогой, в то время как старая находится в прекрасном состоянии, исправно выполняя стоящие перед ее владельцем задачи. Только социолог, зная, по какой траектории изменяются вкусы и предпочтения индивида, совершающего восходящую мобильность, способен объяснить прихоти «новых русских». Только он, понимающий природу и структуру каждого социального атома, события и явления в отдельности, способен соединить их в огромную панораму, создающую целостное видение социальной реальности. Только социолог, изучивший психологию людей, постигший тонкости юридических отношений и культурных обычаев, может объяснить взаимодействие больших масс людей достаточно правдоподобным образом. Именно так поступали великие классики прошлого — Вебер, Дюркгейм, Зиммель, великолепно знавшие право, экономику, историю, психологию, философию. Обладая столь широкими познаниями, они не стремились, механически соединив разрозненные факты, поставляемые этими науками, в единое целое, присвоить получившейся картине наименование социальной реальности. Социологическая картина мира не составляется наподобие мозаики из различных деталей. Наши предшественники пытались найти специфический для социологии угол зрения, для того чтобы осмотреть не только каждый отдельный факт, но социальную реальность целиком. Научная картина мира, описывающая социальную реальность, строится на основании социальных, а не материальных или физических отношений. Их природа такова, что ее не способен объяснить ни психолог, ни литератор, ни философ. 64 Человеческое общество — поздний продукт эволюции. Человекообразная обезьяна появилась на Земле более 2 млн лет, а современный человек — лишь 40 тыс. лет назад. Как известно, его принято называть «homo sapiens», т.е. «человек разумный». Современный тип общества, иначе говоря, общество, разделенное на социальные классы, возникло еще позже — 7 тыс. лет назад. Если мы представим себе шкалу времени и отметим на ней одни сутки, состоящие из 24 ч, то увидим, что homo sapiens родился в последние минуты суток, а общество — его социальный продукт — появилось в последние секунды. Так мало времени существует социальная форма движения материи и так много времени потребовалось на ее создание. Но, зародившись недавно, социальная форма успела стать господствующей, всеобщей. В окружающем нас мире практически не осталось ничего, что не несло бы на себе знака социального происхождения или социального смысла. Нас окружают предметы, созданные руками человека, — здания, дороги, воздушные корабли, орудия труда. Даже живая природа приобрела социальное назначение. Деревья возле вашего дома посажены руками человека, а те, что выросли сами собой, окультурены и превращены в парки. В газетах пишут, что на Земле еще сохранились огромные куски нетронутой природы: снежные пространства Арктики и Антарктики, леса Амазонки и Сибирская тайга, мировые пустыни типа Сахары. Но и они несут важную общественную нагрузку: леса Амазонки и Сибири называют «легкими» планеты, мировой океан превращен в огромную транспортную артерию и источник пищи, а пустыни — во многом последствие разрушительной деятельности человеческого разума: на месте многих из них некогда были цветущие оазисы, но земледелие, ирригация, выветривание почвы превратили их в безжизненные пространства. Звезды на небе сотворил, конечно же, не человек, но он обратил на них внимание, вовлек их в практическую деятельность и познал их законы только тогда, когда ему это потребовалось. Моряки ориентировались по звездам, и из чисто практических соображений были созданы первые карты звездного неба. Положение звезд и планет подсказывало древним египтянам периоды разлива Нила и начало полевых работ. Самые дальние уголки Вселенной, расположенные на расстоянии в 10 млрд световых лет от нас, стали доступными благодаря такому изобретению человека, как телескоп. Даже обыкновенные камни и булыжники — тоже часть социальной материи. Вы обращаете на них внимание, только когда спотыкаетесь о них или намереваетесь использовать их в качестве средства защиты, нападения или ограждения садового участка. Так же поступал и наш далекий прашур, превративший камни в скребки, топоры и ножи. Человек создает глубокие карьеры, добывая руду для строительства космического спутника или трактора. Какое-то время оба они исправно служат нам в качестве средств труда. Но вот они вышли из строя, человек выбрасывает трактор, и он изъят из общественной жизни. С ним могут поступить двояким образом: если трактор сдают на переплавку как груду металлолома, то он не исключается из общественного оборота, хотя и теряет прежнее функциональное назначение, но если его оставляют лежать в поле, то отныне трактор—лишь небольшое возвышение на земном ландшафте, часть природы, но не общества. 65 Разумеется, человек— все еще часть живой природой. Его кожа, мышцы, органы чувств и мозг хотя и видоизменились под влиянием цивилизации, но все еще подчиняются естественным законам природы. Тем не менее наши органы чувств и мышление за 2 млн лет настолько сильно изменились, что превратились в настоящие «социальные локаторы»: они улавливают главным образом то, что несет какой-то социальный смысл. Сочетания акустических колебаний различной частоты, длительности и силы воспринимаются как звуки музыки только потому, что они что-то значат для человека, несут какой-то смысл или выражают какие-то чувства (радость, печаль, восторг). Хаотическое нагромождение звуков мы называем какофонией, а не музыкой. Но какофонией может показаться и настоящая музыка, если она воспринимается представителем иной культуры. Например, «Бедуинские ритмы при помоле кофе», написанные в непривычном для европейца мелодическом ключе, могут показаться ему полнейшей какофонией. Но араб точно так же может воспринять органные пьесы Баха. Многоголосная техника грегорианского хорала считалась совершенством в средневековой Европе, но поклоннику «хэви-металл» или рок-музыки она может не понравиться. Грегорианское песнопение и органные хоралы существовали в одно и то же время с мадригалом и канцонеттой. Но поклонникам одного жанра были 66 чужды вкусы представителей другого. Оба жанра выражали привычки, умонастроение, идеалы и образ жизни разных слоев общества: торжественные мессы исполнялись при богослужениях, аристократический мадригал — в светских салонах итальянской знати, а канцонеттам и вилланеллам с шутливыми, а порой и непристойными текстами отдавал предпочтение простой народ. В глубокой древности человеку удалось приручить собаку и сделать ее не только незаменимым помощником, но и другом. Процесс приручения и перевоспитания диких зверей называется окультуриванием, а процесс воспитания человеческого детеныша, превращение его в homo socialis — социализацией. Если первый процесс длится тысячи лет, то второй — не более 10—15 лет (правда, социализация не завершается в молодости — тогда формируется лишь фундамент, — а продолжается и в последующие годы, о чем мы будем подробно говорить впоследствии). Живя бок о бок с человеком, собака поистине превратилась в существо социальное, и чем дольше она живет с человеком, тем больше на него походит. Недаром в народе говорят: «Хозяин и собака — на одно лицо». Оказывается, не только живые, но и неживые предметы способны превращаться в верных слуг человека. В отличие от «диких» камней или булыжников, предметы повседневного обихода (мебель, одежда, обувь, курительная трубка или прогулочная трость) находятся рядом с человеком постоянно. Они как бы одомашниваются и постепенно приобретают черты, которые характеризуют повадки, манеры, способ жизни или даже физические особенности своего «хозяина». Благодаря этому они очень многое могут сказать о нем. Иногда даже их используют в качестве «свидетелей» в суде. У любого человека есть первичные и вторичные качества. Первичные качества — рост, цвет волос, размеры тела — воспринимаются нашими органами чувств. Вторичные качества — например, социальный статус или ученую степень — мы не можем видеть, осязать, слышать. Социальные качества порождены общественными отношениями, а не физическим строением тела. Человек, находящийся вне общества, не обладает социальным статусом или профессией, хотя продолжает быть шатеном, физически крепким и выносливым мужчиной. Социальные качества возникают благодаря тому, что люди живут в обществе, по определенным правилам взаимодействуют друг с другом и верят в одни и те же идеалы. Как носитель таких качеств, индивид перестает быть рыжеволосым Семеном или долговязым Петром, т.е. каким-то уникальным и неповторимым существом. Для общества и общественных индивидов, когда они вступают с нами в деловые отношения или вместе участвуют в политической демонстрации, важнее другие качества — предпринимательская хватка, дисциплинированность, квалификация или политические взгляды. Если вы всю жизнь, наподобие Маугли, провели вне общества, то у вас не появились бы такие качества, как дисциплинированность, квалификация или политические убеждения. Однако у Робинзона, на время отлученного от общества, все социальные привычки сохранились. Об этом повествует старинная британская притча. У каждого из нас есть качества, которые на первый взгляд кажутся природными, — скажем, пол и возраст. Возраст человека измеряется количеством календарных лет. Но календарь — изобретение общества. Он возник 67 10—12 тыс. лет назад как средство управления хозяйственной деятельностью. Вначале выделялось четыре времени года — весна, лето, осень, зима. С помощью такого нехитрого изобретения люди знали, когда им лучше всего сеять или убирать урожай. Позже возникла более чувствительная шкала времени, и древние египтяне уже точно предсказывали периоды разлива Нила. Благодаря своим знаниям, таланту и трудолюбию индивид достигает больших успехов в науке и вскоре добивается присуждения ему ученой степени. Знания, талант и трудолюбие характеризуют индивидуальные свойства личности, хотя они во многом социальны. А вот ученая степень имеет исключительно социальное содержание. Она присваивается университетом или ВАКом и отражает признание заслуг данного человека перед научным сообществом и его вклад в науку, который может измеряться, например, количеством публикаций или запатентованных открытий. Потеря документальных свидетельств, в частности диплома (он является формальным доказательством институционального характера происхождения ученой степени), означает одновременно утрату признака наличия ученой степени. Но талант, знания и трудолюбие не исчезли. В механике движущееся тело можно принять за точку: можно представить, что вся его масса сосредоточена в центре тяжести, а всем, что происходит внутри движущегося тела, пренебречь. С обществом так поступить нельзя. Молекулы не способны пренебречь законом Бойля—Мариотта, а вот люди вполне способны действовать «вопреки» объективным законам. Одной из таких точек социального пространства является понятие «социальное действие». Строго говоря, без него социология как точная наука не появилась бы вообще. Это мельчайшие атомы социальной реальности. И открыл эти атомы в конце XIX в. крупнейший немецкий социолог Макс Вебер, которого ставят в один ряд с такими мыслителями, как Платон, Аристотель, Маркс и Адам Смит. По убеждению Вебера, социальное действие предполагает два момента: субъективную мотивацию индивида и ориентацию на других. Мотивация для него— субъективно подразумеваемый смысл поступков человека. Иначе говоря, понимание того, какое значение вкладывает индивид в собственные действия. Такое понимание покоится на нашей способности сопереживать, сочувствовать. 68 Каждый человек может поставить себя на место другого и понять логику его поведения потому, что в сходной ситуации он сам ведет себя таким же образом. Правда, говорит Вебер, чтобы понять Цезаря, не нужно быть самим Цезарем. Повторение жизненного опыта кого-либо, пусть даже мысленное, — хотя важная, но не единственная предпосылка. Известно, что экстрасенсы склонны к мистическому сопереживанию или «чтению» чужих мыслей. Они демонстрируют поразительные опыты угадывания намерений другого человека. Однако это еще не социологическое изучение мотивов, так как социолог формулирует значение или смысл чужих поступков в научных терминах, а не в эмоциональных предположениях.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «НА ЧТО ПОХОЖА СОЦИАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» з дисципліни «Фундаментальна соціологія»
