В обыденной жизни мы поступаем так же, как ученые ведут себя в науке: мы создаем собственные теории, которые объясняют окружающий мир, помогают в нем лучше ориентироваться, служат руководством к действию и даже помогают предсказывать будущие события. Наши доморощенные теории, как и научные, опираются на коллективный опыт предшественников, постоянно проверяются и перепроверяются практикой. В них то и дело вносится нечто новое, отбраковывается за ненадобностью старое. Теории, как плод нашей творческой интуиции, постоянно пишутся и переписываются. Трудно даже сосчитать, какое количество подобных теорий имеется у каждого человека. Их можно систематизировать по сферам жизни (социальные, экономические, политические, этические, религиозные, национальные и др.), уровню обобшения, (универсальные, т.е. на все случаи жизни, или частные, годящиеся для конкретных случаев), способам получения (заимствованные из книг, у чужих, у родителей, выстраданные самим). Познание обыденных теорий, составление их карты и топографии — одна из интереснейших задач социолога. Следовательно, мы можем сказать, что здравый смысл — это черновой набросок научной теории. Здравый смысл может определяться как народной мудростью, так и заблуждениями, отделить которые друг от друга — задача науки. Научная теория имеет дело с установлением закономерностей. Поиск повторяющегося в окружающем мире — основа научного знания. Когда мы знаем, что вслед за слухами о повышении цен на продукты питания на оптовых рынках наступает паника, в результате которой все сметается с прилавков, мы устанавливаем определенную закономерность поведения людей, которая помогает нам правильно построить собственные действия. Мы с раннего утра уже мчимся на рынок или, напротив, ожидаем спада ажиотажа. Главное, мы установили повторяющуюся особенность поведения больших масс людей. Она наступает с такой же регулярностью, с какой солнце встает на востоке, а заходит на западе. Известно, что средний и низший классы отовариваются преимущественно на оптовых рынках — здесь цены ниже, но и товары качеством похуже, а иногда продают и заведомо фальсифицированный товар. Решая дилемму «низкие цены, но плохое качество», средний и верхний слои среднего класса вспоминают принцип здравого смысла: «я не такой богатый, чтобы покупать дешевые вещи». Такова житейская мудрость, и часто она себя оправды- 10 вает, точнее, она оправдывает себя почти всегда. Каждый из нас может привести немало примеров, когда погоня за дешевизной оборачивалась неприятностью. Обнаружение закономерностей — первейшая задача науки и здравого смысла, жизненно важная для них, задача, которой нельзя поступиться. Закономерности, тенденции, регулярности помогают упорядочить социальное окружение, сделать его предсказуемым, осмысленным и менее опасным. Здравый смысл пытается выловить такие закономерности на своем уровне. Это определенная предтеча научной теории. Можем ли мы выявить их с помощью общественного опроса, интервью, наблюдения, эксперимента? Здесь доступны все средства, так же, как для научной теории. Мы можем, понаблюдав длительное время за поведением людей, например, при помощи включенного наблюдения на предприятии, определить закономерности поведения забастовщиков. Так в начале XX в. Ф. Тейлор изучал рестрикци-онизм на предприятии, т.е. сознательное ограничение нормы выработки, описывал поведение рабочих: когда им снижали расценки — они сокращали свою производительность. Подобное поведение соответствовало правилам здравого смысла: зачем работать сверхсилы, если хозяин все равно не заплатит больше. Выяснить данную модель поведения Тейлору удалось в доверительной беседе с глазу на глаз. Причина применения интервью, а затем и включенного наблюдения (Тейлор сам трудился простым рабочим, чтобы наблюдать рабочих в повседневной жизни) заключалась в том, что американские рабочие тщательно скрывали от администрации свои истинные возможности и истинную выработку.
Многолетний опыт научил их тому, что если они не снизят производительность труда при понижании расценок, то им придется за те же деньги вкалывать гораздо больше. Рестрикцио-низм привился в рабочей среде и стал правилом неформальных отношений. Новичков, поступивших на работу, пожилые рабочие сразу же поучали: «работай как все, иначе будешь наказан». Происходил процесс трудовой социализации. Подобное правило — пример теории здравого смысла. Ни в какой научной литературе с ним познакомиться нельзя. Она являлась частью классового сознания рабочих и включала в себя систему стройной аргументации о том, почему в интересах рабочего класса выгоднее прибегать к рестрикционизму. Таким образом, если общественное мнение фиксируется преимущественно одним методом — массовым опросом, то для изучения обыденного сознания нужны два метода — глубинное интервью и наблюдение, а для исследования здравого смысла — все основные методы социологии. К примеру, для изучения народных пословиц применим анализ документов. Здравый смысл, в отличие от научной теории, не универсален. Он представляет собой обобщение жизненного опыта не только вот этого, и никакого иного человека, но и опыта лиц определенной возрастной группы, определенного 11 социального класса, определенной профессии, даже определенного типа. Научное знание подобных ограничений не знает. Предположим, вы беседуете с мужчиной, относящимся к типу дамских угодников; и он вам советует: никогда не женись на слишком молодых — они еще не нагулялись и не знают, что им нужно; разница между супругами не должна превышать 20 лет. Вы просите объяснить. Он ссылается на то, что женился три раза, и все время неудачно. Ему возражают: таков только ваш жизненный опыт, который зависит от характера, ценностных ориентации, отношения людей, социального положения, и вряд ли он распространим на других людей. Так оно часто и бывает. Ловелас — это определенный социальный тип человека. Он не может не волочиться за женщинами в силу врожденной склонности. И когда он советует и другим никогда не жениться, то подобная рекомендация применима только к таким людям, как он, и неприменима ко всем другим. Наука — это сфера коллективного знания, которое многократно проверяется в самых разных условиях, это сфера истинного знания. Отличительная черта научного суждения — это возможность его проверки любым исследователем в любой точке земного шара с аналогичными инструментами. Пример: житель России сделал умозаключение о том, что один протон распадется на два электрона, и он открыл это на каком-то сверхмощном синхрофазотроне. Для того чтобы это суждение стало частью научного знания, американские и европейские физики должны точно на таком же инструменте провести подобный опыт при таких-то условиях и получить такой же результат. Если он получен, значит, ваше знание является истинным. Физические закономерности, или физические законы, действуют и в Америке, и в Европе, и в России. Законы притяжения не зависят от страны. Поэтому нельзя говорить, что существует русская или американская физика — есть просто физика. Проведем аналогию с социологией. Есть ли буржуазная социология? Есть ли марксистская социология? Раньше учили: «Бойтесь первую и отстаивайте другую». Один из авторов настоящей книги тогда говорил: «Если социология — точное знание, то не может быть ни советской физики, ни американской физики, ни советской или несоветской социологии. Если вы установили, что в неблагополучных семьях дети чаще, чем в благополучных попадают в криминальные ситуации, в полицейскую статистику или в тюрьму, что еще хуже, и эта закономерность обнаружилась у нас, обнаружилась в других развитых странах, можно сказать, что это универсальное открытие». Научное знание — это абсолютно достоверная информация о конкретном явлении, которая подтверждается другими учеными, работающими в сходных условиях и использующими сходные или одинаковые инструменты по сходной методологии. Если данные, полученные одним ученым, могут проверить другие ученые и получить сходные или одинаковые результаты, то только в этом случае можно говорить о научном знании. Сходство науки со здравым смыслом здесь очевидно. Здравый смысл также опирается только на те знания, которые многократно проверяются и перепроверяются в ходе многовековой практики. Различия заключаются в методах достижения истины. Наука оперирует научным методом и специальной методологией, а здравый смысл — стихийной проверкой, опытным наблюдением многочисленных дилетантов, которые, даже получив противоречивый результат, продолжают верить в коллективный миф. Здравый смысл подсказывает: выходить замуж лучше за представителя одного с то- 12 бой социального класса, к которому принадлежит и невеста. Заранее ограничивается круг поиска претендентов. К тому же такой поиск намеренно подчиняется рациональным критериям. Но брак заключается по любви, а не по социальному выбору. Чувство подсказывает девушке, что замуж надо выходить вот за этого мужчину, которого она полюбила, а разум предупреждает: он из другого социального класса. В данном случае опора на здравый смысл как на разновидность народной теории, обобщающей многовековой опыт, может подвести. Но точно так же может подвести и научная теория, которая оперирует средними величинами, большими числами, массовыми событиями. Она говорит о тенденции в целом, но не о конкретном случае. Свои знания наука проверяла на множестве незнакомых людей и выявляла общую для них тенденцию, но может совершенно не годиться для вашего жизненного случая. Каждый человек накапливает сумму практических суждений здравого смысла, которая отражает только его ограниченный опыт. Здесь есть кое-что из коллективной сокровищницы, но немного. Основная часть личного здравого смысла — это накопленные индивидуальные правила. Ловелас, волочащийся за женщинами, ведет себя, руководствуясь определенной моделью. Его опыт однороден. Он не пробовал быть преданным и верным одной женщине. Человек вообще имеет очень однородный социальный опыт. Он не в состоянии прожить жизни других людей, побывать в иных ситуациях, попробовать иные модели поведения и т.д. Стало быть, его здравый смысл, его обыденная модель применима только к нему одному либо к похожим на него людям. Здравый смысл носит узкогрупповой характер, он распространяется на людей одного социального типа — на всех партийных активистов, ловеласов, сутяг или авантюристов. Они совершают похожие действия, ведут сходный образ жизни, разделяют одинаковые жизненные принципы и идеалы. В отличие от него научная теория универсальна. Научное познание выросло из обыденного сознания, но в настоящее время две формы познания довольно далеко отстоят друг от друга. В чем их главные различия? 1. Наука ориентирована на познание сущности предметов и процессов, что вовсе не свойственно обыденному сознанию. 2. Научное познание требует выработки особого языка науки, а обыденное сознание использует общеразговорную лексику. 3. В отличие от обыденного сознания, научное познание вырабатывает свои методы и формы, свой инструментарий исследования. 4. Для научного познания характерны планомерность, системность, логическая организованность, обоснованность результатов исследования, чтсже присуще обыденному сознанию. 5. Наука стремится доказать любые утверждения, которые она выдвигает, а обыденное сознание этим чаще всего пренебрегает.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Здравый смысл и научное познание» з дисципліни «Фундаментальна соціологія»
