Организованная преступность в России — явление довольно старинное. Помимо обычных «соловьев-разбойников», которых на наших больших дорогах всегда было более чем достаточно, можно вспомнить, например, казацкие «республики» XVI—XVII вв., отечественный аналог пиратских сообществ Карибского моря того же времени. Однако роль «разбойного элемента» в истории России, как считает Ю.В. Латов4, оказалась намного значительнее, чем за рубежом: многие эпизоды «крестьянских войн» имеют отношение скорее к криминальной истории, чем к истории классовой борьбы. К. Стерлинг считает, что тайные преступные организации, устроенные по типу сицилийской мафии, существовали в российском обществе еще в XV в.5 С. Хандельман в книге «Товарищ преступник. Русская новая мафия»6 про- 4 Латов Ю.В. Организованная преступность постсоветской России — государство в государстве? //Экономическая теория преступлений и наказаний, http://corruption.rsuh.ru/magazine/4-2/n4-04.html. 5 Sterling С. Thieves' World. N.Y., 1994. P. 47. 6 Handelman S. Comrade Criminal. Russia's New Mafia. L., 1995. 814 слеживает корни бандитизма и организованной преступности в России до XVII в. По его мнению, начало организованной преступности относится к первой половине XVII в., когда действовали незаконные крестьянские банды, грабившие на дорогах государственных чиновников. Они были организованы по принципам крестьянской общины, из которой они, собственно, и вышли. Добыча делилась поровну, а вожак — старший по возрасту и наиболее опытный — считался первым среди равных. К началу XVIII в. в России сложилась своеобразная корпорация бродяг. В XIX в. эти нищие, промышлявшие мелким воровством и попрошайничеством, представляли собой довольно многочисленную группу преступников. Нищенство становилось не только массовым явлением, но и профессиональным. Нищенские гильдии и воровские общества XIX в. — предвестники современных российских банд. Для тех и других характерны авторитарные методы управления, жесткая иерархия, самодисциплина, тщательно разработанная система наказаний и поощрений, передаваемые из поколения в поколение субкультура, нормы и ценности, идеология и принципы внутренней организации. Одним из них выступает механизм инициации и рекрутирования кадров, берущий начало в нищенских гильдиях, где для перспективных членов устанавливался шестилетний испытательный срок, в течение которого те изучали кодекс поведения и отвыкали от «коррумпированных» привычек нормального общества. Дезертирство считалось худшим проступком. В XVII в. члены некоторых казацких банд убивали своих жен и детей перед тем, как идти на дело, с тем чтобы они не попали к врагу. В XIX в. русские банды нашли более гуманный путь — они поощряли последователей жениться на женщинах, уже принадлежащих к преступному миру — дочерях других воров или проститутках. Особый «воровской мир» существовал в России уже в начале XX в. Его окончательное организационное и идеологическое оформление произошло после победы большевистской революции 1917 г., когда «воровской мир» окончательно и бесповоротно противопоставил себя государству7. Кроме воров и нищих к началу XX в. хорошо отлаженной организацией преступного промысла располагали банды конокрадов (разведка, кража, перековка и перекраска лошадей, перегон, сбыт), мошенников (лжестраховые агенты, лжекредиторы, лжебанкроты и т.д.), картежных шулеров, фальшивомонетчиков. В конце XIX — начале XX в. сформировалась криминальная иерархия организованной преступности: 1. Из преступного мира выделялись бродяги-попрошайки — «Иваны, родства не помнящие». Подобное самоназвание несет тройную нагрузку. Во-первых, определение «родства не помнящие» стигматизирует данную группу как маргиналов и изгоев. Во-вторых, разрыв с семьей и обществом становится критерием, по которому определяется принадлежность к клану (братству, корпорации) преступников. В-третьих, преступники, попадавшие в руки полиции, обычно отвечали на допросах «не помню». Эта категория преступников выполняла своего рода идеологическую функцию. Считалось, что настоящий преступник может вести только кочевой образ жизни, не имея дома, семьи, не сотрудничая с государством и не работая. Бродяги никогда не были Handelman S. Op. cit. 815 самыми преуспевающими преступниками, однако всегда пользовались уважением «коллег», а слово «бродяга» имеет дополнительное значение — друг, приятель. Вот почему самые авторитетные воры назывались «Иваны». 2. Группа преступников, занимавшаяся грабежами и убийствами, была наименее уважаемой в преступном мире. В дореволюционной России жизнь человека считалась Божьим даром и совершить убийство разрешалось только в самом крайнем случае (защита близких или своей жизни, чести и достоинства). 3. Самой многочисленной была группа профессиональных воров. Всего насчитывалось около 30 специальностей. Высшие места в иерархии занимали воры, в совершенстве владевшие «техническими навыками», в частности карманник. Одних только специализаций среди карманников (по месту совершения краж: транспорт, улица, базар; по предпочитаемым карманам: боковой, внутренний, задний) насчитывалось несколько десятков. Высоким статусом в преступном мире обладали «медвежатники» и шниферы — взломщики (первые взламывали или взрывали сейфы, вторые подбирали коды и ключи). В число отверженных попали конокрады: конокрадство всегда считалось цыганской специальностью. 4. Мошенники и фальшивомонетчики относились к интеллектуальной элите, своеобразной интеллигенции преступного мира. Мошеннические операции с векселями, акциями и другими ценными бумагами, направленные на обман государства и частных лиц, требовали четкой разработки и виртуозного исполнения. Мошенники занимались подделкой драгоценных камней («фармазонщики»), совершали обман на размене («менялы»), существовали брачные аферисты, лжеблаготоворители и др.8 Бандитизм начала XX в. приобрел две основные формы — городской и сельский. Преступные группы, которые действовали в городах, специализировались на квартирных кражах, уличных разбоях, мошенничествах. Ограблению подвергались частные граждане, учреждения, магазины. Сельские бандиты практиковались на ограблениях зажиточных крестьян и особенно на краже домашнего скота. Из дореволюционных «деятелей» преступного мира особо выделялись «громилы», которые считались высшей категорией преступников-грабителей. Их условно разделяли на две группы — на тех, кто совершал грабеж с убийством, и тех, кто обходился без него. Большинство таких групп были хорошо организованы. Преступление тщательно подготавливалось — составлялся план действий, распределялись роли. Предварительный поиск жертвы осуществляли информаторы-наводчики. Преступление чаще всего совершалось ночью. Практиковалось переодевание: бандиты пытались войти в дом под видом агентов уголовного розыска или других органов правопорядка. Жильцов, оказывавших сопротивление, убивали. Но многие старались не доводить дело до убийства: находившихся в квартире людей чаще просто связывали и накрывали одеялами. В сельской местности более распространенными были бандитские набеги, грабежи. Грабили чаще всего подводы крестьян, отбирали продукты. 8 Подробнее см.: Костюковский Я. История российской организованной преступности. — http:// www.narcom.ru/ideas/socio/13.html; Гернет М.Н. Преступный мир Москвы. М. 1991; Михневич Вл. Язвы Петербурга. СПб., 1886; Кошко А.Ф. Очерки уголовного мира царской России. М., 1992; Ча-лидзе В.Н. Уголовная Россия. М., 1990; Гуров А. Профессиональная преступность. Прошлое и настоящее. М., 1990; Гуров А. Профессиональная преступность. Наследие Ваньки Каина. М., 1994. 816 Самым распространенным видом преступных действий на селе были кражи домашних животных (особенно лошадей). Специалистов подобного профиля называли конокрадами. Подобные кражи часто были не под силу одному человеку: наряду с прямым изъятием нужны были и другие операции, в частности перевоз скота за пределы губернии и сбыт на отдаленных рынках. Обычно в таких бандах участвовало 10 человек и более. В такой группе четко распределялись функции, каждый отвечал за свой участок «работы». Можно заключить, что преступный мир в дореволюционной России развивался характерными для всего мира путями. К специфическим чертам можно отнести только географическое распределение очагов преступности. В начале XX в. в России возникают сформировавшиеся центры преступности. Прежде всего это крупные города Санкт-Петербург, Москва, Киев, Одесса, Ростов. В Санкт-Петербурге в начале XX в. были особенно развиты уличная преступность, проституция. Столица государства притягательна для всех видов мошенников. Одесса как портовый город стал Меккой контрабандистов, воров, налетчиков. Ростов, находившийся в центре казачьих земель, привлекал беглых преступников, крестьян, что предопределило жесткую насильственную направленность преступлений. Тогда же возникает поговорка «Ростов — папа, Одесса — мама», что соответствует идеологии бродяжничества в преступной среде.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Дореволюционный период» з дисципліни «Фундаментальна соціологія»
