Единичный единичный продукт соответствует фазе качества. Здесь чуть-чуть-людьми производятся и потребляются разрозненные продукты. Единичный особенный продукт соответствует фазе количества. Производство и потребление одного разрозненного продукта переходит в производство и потребление другого. В результате появляется возможность производить и потреблять продукт в количестве, необходимом для жизни человека. Наконец, единичный продукт достигает всеобщности. Это происходит именно тогда, когда экономическое количество соединяется с качеством. Иначе говоря, тогда, когда производство и потребление определенного продукта переходит в производство и потребление такого же продукта. Человек обретает возможность устойчиво воспроизводить в необходимом количестве определенный продукт, а не хаотическое многообразие разных продуктов. Исторически это возникает тогда, когда первобытные сообщества людей научились формировать свою экономическую жизнь вокруг одного основного продукта. Например, вокруг моржа, риса, оленя, рыбы и т. п. Именно начиная с этого момента можно говорить о возникновении экономической культуры. Под экономической культурой здесь понимается устойчиво воспроизводящийся способ производства и потребления определенного продукта. Когда развитие производительных и потребительных сил доходит до уровня, при котором возможно устойчивое воспроизводство одного и того же продукта, начинается совершенствование и накопление соответствующих навыков, технических средств. Это накопление навыков и средств экономически эффективно, так как способствует росту результата и снижению затрат. Поэтому народ, обладающий более высокой культурой, обладает и более высокой экономической эффективностью. Формирование экономической культуры затрагивает не только объективное производство и потребление, но и субъективное. То есть психологические реакции людей на определенное производство и потребление тоже закрепляются. Формируются соответствующие комплексы и программы неосознаваемого поведения. Наконец, экономические отношения, вытекающие из определенного уровня и характера производительных и потребительных сил (объективных и субъективных), также начинают устойчиво воспроизводиться и тем самым институционализироваться. Таким образом, экономическая культура включает три устойчиво воспроизводящихся основных элемента: совокупность объективных производительных и потребительных сил; совокупность субъективных производительных и потребительных сил (психологических реакций); совокупность институтов. Мы можем говорить о культурах рыбы, оленя, банана, орехов и т. п. Экономическая культура изначально обременена противоречием. Мы только что заявили, что культура повышает эффективность экономической системы, повышает вследствие совершенствования опыта производства и потребления, скажем, мамонта. Некая группа охотников так научилась ловить мамонтов и передавать своим детям опыт, что культурнее их в этом деле никого не было. Мамонт — это единичный всеобщий продукт. Всеобщий, в том смысле, что охотники не переходят от мамонта к рыбе, и от рыбы к муравьям. Их жизнь — это мамонт, мамонт и только мамонт. Но ведь мамонт одновременно и единичный продукт. Вымрут мамонты, и людям придется охотиться на других животных, например, зайцев. Иначе говоря, культура — это всегда ограниченный способ адаптации к данному ограниченному продукту. Изменился продукт, надо и культуру менять. А теперь, подумайте, легко ли изменить культуру. У людей сформировались устойчивые навыки охоты, они научились от своих отцов и дедов делать отличное охотничье оружие. Бессознательные психические реакции уводят их от фрустраций и примиряют с реальностью. Сформировались институты в виде обычаев и религиозных норм. И вдруг все это надо изменять. Отсюда, культура, будучи инерционной, одной своей стороной повышает эффективность экономики, а другой — снижает. Снижает, потому что переход от одного единичного продукта к другому неизбежен, а культура этот переход затрудняет. Когда мамонтоловам пришлось переходить к охоте на зайцев, они оказались слишком культурными и долго толпой гонялись за каждым зайцем, загоняя его в болото. А старейшина давал при этом дурацкие указания. Можно ли как-то типологизировать первобытные экономические культуры? На первый взгляд кажется, что это абсолютная бессистемная пестрота. Однако культура выступает лишь завершением принципа единства производительных и потребительных сил и экономических отношений, который уже анализировался. Единство производительных и потребительных сил и экономических отношений выступает либо в форме планомерности, либо в форме товарности. Значит, и культуры выступают либо как культуры планомерности, либо как культуры товарности. Конечно, единичный продукт первобытности не может давать четкое деление культур. Скорее, можно говорить о культурах, где акцент падает на товарность, и о культурах, где акцент падает на планомерность. В подтверждение, приведем отрывки из книги М. Мид «Культура и мир детства», в которой она исследует, в частности, примитивные культуры самоа и манус. Вот что она пишет о манус: «Как и американцы, манус еще не обратились от главного дела — зарабатывать на жизнь — к менее непосредственной потребности — искусству жить. У них, как и в Америке, уважают трудолюбие, а прилежность и экономический успех — показатели значимости человека. Мечтателя, который увиливает от ловли рыбы и торговли, и потому на очередном празднике выглядит бедно, презирают как слабое существо. У них нет художников, но они, как и американцы, будучи богаче своих соседей, покупают их художественные изделия. Искусству отдыха, беседы, рассказа, музыки, танца, дружбы и любви они уделяют мало внимания. Их речь всегда целенаправленна, рассказы лаконичны и обработаны лишь в очень малой мере. Пению отводятся минуты скуки, танцами отмечают завершение финансовых сделок, дружба связана с интересами торговли, а любовь в сколько-нибудь развитом смысле им практически неизвестна. Идеальный человек в этом народе вообще не отдыхает, он всегда трудится, занимаясь своим делом превращения пяти нитей раковинных денег в десять. Отношение к морали у манус вполне созвучно этой подчеркнутой роли труда: накопление собственности во все больших и больших размерах, создание все более прочных коммерческих связей, строительство все более крупных каноэ и домов. В той же мере, в какой они восхищаются трудолюбием, они ценят и честность в торговых сделках. Их ненависть к долгам, их беспокойство в связи с невыполнением экономических обязательств носят острый, болезненный характер. Они весьма невысоко ценят дипломатичность и такт: несдержанная правдивость считается большим достоинством человека. Двойной стандарт половой морали допускал у них очень грубую проституцию в прежние дни и вместе с тем предъявляет самые строгие требования к целомудрию женщин. И, наконец, их религия этична в подлинном смысле этого слова. Это культ недавно умерших предков, пристально наблюдающих за хозяйственной и половой жизнью своих потомков, благословляющих тех, кто воздерживается от греха и трудится, чтобы стать богаче. Они посылают болезнь и несчастье на нарушителей сексуального кодекса и на тех, кто пренебрегает обязанностью мудро распорядиться капиталом, нажитым семьей. Во многих отношениях идеал манус очень сходен с нашим историческим пуританским идеалом, требовавшим от человека трудолюбия, благоразумия, бережливости и воздержания от мирских удовольствий, идеалом, обещавшим, что бог даст процветание добродетельному человеку»1. Эти сведения о манус позволяют отчетливо заключить, что данная культура — культура товарная. А вот характеристика самоа: «Ни бедность, ни крупные несчастья не угрожают этим людям, и потому они не борются так судорожно за жизнь и не трепещут от страха перед будущим. Никакие безжалостные боги, быстрые в гневе и суровые в отмщении, не нарушают ровного течения их жизни. Войны и каннибализм давным-давно отошли в прошлое, и сейчас самой большой причиной для слез, если не брать саму смерть, оказывается поездка к родственникам на другой остров. Здесь никто не спешит в жизни и никого не наказывают за отставание. Наоборот, здесь сдерживают одаренных, развитых не по возрасту, чтобы самые медленные могли сравняться с ними. И в личных отношениях самоанцев мы не видим сильных привязанностей. Любовь и ненависть, ревность и месть, печаль и переживание тяжелой утраты — все это лишь на недели. С первого месяца своей жизни ребенок, передаваемый из одних случайных женских рук в другие, усваивает урок: не привязывайся очень сильно к одному человеку, не связывай очень больших ожиданий ни с одним из родственников. Если Запад наказывает тех несчастных, которые, будучи рождены в его цивилизации, проявляют склонность к созерцанию и испытывают полнейшее отвращение к деятельности, то Самоа, можно сказать, благосклонно к людям, хорошо усвоившим урок стихийной жизни, и сурово к тем, кто ей не обучился. <….> В этом своем спонтанном отношении к жизни, в стремлении избежать конфликтов и острых ситуаций Самоа резко отличается не только от Америки, но и от большинства других примитивных цивилизаций»2. Из этого отрывка видно, что культура самоа противоположна культуре манус. Это скорее культура планомерности. На этом мы заканчиваем исследование единичного продукта. А вместе с единичным продуктом и эпоху до разделения труда. Вы видите, как важна эта эпоха в экономическом становлении человека. Ведь она — период формирования продукта (хозяйственной системы) как такового, а значит, и человека экономического. Теперь этот сформированный продукт начинает разделяться, и нам предстоит это разделение изучить.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Экономическая культура» з дисципліни «Основи теоретичної економіки»
