С позиции обеспечения эквивалентного обмена, участники обмена могут свободно вступать в отношения обмена исключительно по поводу обмена реальными товарами. Вместе с тем, в трансформационный период российское законодательство эту норму игнорировало, следствием чего стало введение в обращение всех возможных видов фиктивных товаров: «товаров из будущего», ценных бумаг, инвалюты в виде инструмента сбережения накоплений и т.д. Одним из наиболее распространенных способов «производства» фиктивных товаров является беззалоговое кредитование. Предоставление кредитором денежных средств заемщику на беззалоговой основе есть не что иное, как продажа заемщиком кредитору фиктивного товара в виде обязательства вернуть заемные средства в будущем. Причем беззалоговым кредитованием должно быть признано не только предоставление кредитором заемщику заемных средств на безвозмездной основе, но и использование в качестве предмета залога фиктивных товаров. Поскольку последние не отвечают требованиям, предъявляемым к реальным товарам. Вместе с тем, российское законодательство не уделяет должного внимания этому вопросу. Следствием чего стало отсутствие в государственных правовых актах соответствующих норм, запрещающих беззалоговое кредитование или использование в качестве предмета залога фиктивных товаров. Кроме этого, до настоящего времени при получении кредита на основе залога российское гражданское законодательство оставляет за залогодателем право собственности на предмет залога на срок действия договора залогового кредитования. Причем, даже предусмотренная Законом РФ «О залоге» норма, предусматривающая передачу предмета залога залогодержателю (речь идет о закладе), последнего собственником предмета залога на срок кредитования не делает. Указанный взгляд на отношения по поводу права собственности на предмет залога, во-первых, рождает у залогодержателя при составлении баланса фиктивные товары в виде обязательства залогодателя по возврату заемных средств, а во-вторых, становится источником многочисленных злоупотреблений. В частности, связанных с использованием одного и того же имущества в качестве предмета залога при получении заемных средств у разных кредиторов. Помимо этого в гражданском законодательстве отсутствует норма, оставляющая за продавцом право собственности на переданные им покупателю на условиях отсрочки платежа товары до тех пор, пока покупатель не оплатит эти товары. То есть, не оплатив товар в полном объеме (т.е. по сути, еще не став собственником товара), покупатель получает возможность свободно распоряжаться этим товаром. Следствием чего стали многочисленные злоупотребления, связанные с неоплатой товаров, полученных в форме товарного кредита. Во второй главе уже отмечалось, что выпуску фиктивных товаров (фиктивных денег) способствует нарушение правил бухгалтерского учета долговых обязательств. Если при учете реального имущества данного субъекта хозяйственной деятельности активы как бы опираются на пассивы, вытекают из них, то в случае учета фиктивных товаров в составе имущества, во-первых, стоимость такого имущества должна отражаться в балансе, как равная нулю, а во-вторых, валюта пассивов должна быть уменьшена на величину цены фиктивных товаров. (Такой подход к учету устраняет как экспансию фиктивных денег, так и экспансию фиктивной стоимости.) Однако соответствующие этому нормы по бухгалтерскому учету фиктивных товаров и фиктивных денег в государственных правовых актах отсутствуют. Следствием этого также стали многочисленные злоупотребления, связанные с выпуском ценных бумаг, не обеспеченных реальным имуществом, в частности, векселей, коммерческих банков. Не менее распространенным способом «производства» фиктивных товаров является выпуск вторичных фиктивных товаров (например, опциона на акцию). То есть речь идет об объектах обмена в виде права собственности на фиктивный товар, собственником которого покупатель данного фиктивного товара (например, акции) становится только в будущем. Причем следует учитывать, что теоретически фиктивные товары могут быть не только вторичные, но и третичные, четвертичные и т.д. Однако обращение вторичных фиктивных товаров российское законодательство не ограничивает. «Товары из будущего». Обычно право собственности на «товар из будущего» вытекает из срочного договора купли-продажи, по которому одна сторона обязуется поставить, а другая – получить определенное количество реальных товаров, по установленной цене и в оговоренные сроки. При этом свободное обращение данных фиктивных товаров может быть реализовано путем уступки права требования по данному договору приобретателя «товара из будущего» другому лицу. Из этого вытекает, что выведение из обращения «товаров из будущего» можно обеспечить путем введения нормативных ограничений на характер товаров, участвующих в сделках купли-продажи. В частности, такие ограничения должны исключить свободное обращение товаров, которые в момент совершения сделки в природе не существуют. Однако в российском законодательстве до настоящего времени такие нормы отсутствуют. Ценные бумаги. Говоря о купле-продаже ценных бумаг, следует отметить, что сам по себе термин «купля-продажа ценных бумаг» является не вполне некорректным. С экономико-правовой точки зрения, «купля-продажа ценных бумаг» есть не что иное, как купля-продажа права, закрепленного данной ценной бумагой. По мнению автора, использование термина «бумага» преследует цель – придать сделкам купли-продажи прав, закрепленных ценной бумагой, иллюзию купли-продажи чего-то реального: указанная манипуляция с понятиями усиливает привлекательность ценных бумаг как объектов инвестирования среди рядовых инвесторов. В Советском Союзе возможность купли-продажи фиктивных товаров в виде ценных бумаг была узаконена рядом правовых актов в начале 90-х. В частности, статья 5 Закона РСФСР «О банках и банковской деятельности в РСФСР» от 2 декабря 1990 г. [57] содержит следующую норму: «Банки могут производить следующие банковские операции и сделки: <…> д) выпускать, покупать, продавать и хранить платежные документы и ценные бумаги (чеки, аккредитивы, векселя, акции, облигации и другие документы), осуществлять иные операции с ними». Аналогичная норма содержится и в Законе РСФСР «О Центральном Банке РСФСР» от 2 декабря 1990 г. [58]. Статьей 16 этого закона Центральному Банку предоставлено право «покупать, продавать и хранить государственные ценные бумаги, а также чеки, векселя, драгоценные металлы и камни и изделия из них». Возможность купли-продажи ценных бумаг предусмотрена и Законом РСФСР «О крестьянском (фермерском) хозяйстве» от 22 ноября 1990 г. [59]. Согласно статьи 3 этого закона: «Крестьянские хозяйства могут … покупать и продавать ценные бумаги …». Указанные положения были закреплены и Законом РСФСР «О собственности в РСФСР», принятом 24 декабря 1990 г. [60]. В соответствии со статьей 2, объектами права собственности могут быть «предприятия, имущественные комплексы …, деньги, ценные бумаги …». Статья 10 этого закона закрепляла право собственности на ценные бумаги не только предприятий, но и граждан: «В собственности гражданина могут находиться: … – акции, облигации и другие ценные бумаги». И хотя напрямую возможность купли-продажи ценных бумаг закон не оговаривал, по отдельным положениям в тексте закона можно было судить, что обращение ценных бумаг российское законодательство не запрещает. Например, в статье 14 говорится, что: «Акционерные общества являются также собственниками средств, полученных ими от продажи акций», а в статье 30 – что: «Деньги, а также ценные бумаги на предъявителя не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя». Приведенные положения нашли свое отражение и в законе РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности», принятом 25 декабря 1990 г. [61]. Так, статья 24 закона говорит: «Источником формирования финансовых ресурсов предприятия являются прибыль, амортизационные отчисления, средства, полученные от продажи ценных бумаг …» В дальнейшем возможность обращения ценных бумаг была закреплена статьей 31 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, принятых 31 мая 1991 г. [144]. Согласно указанной статьи: «Ценной бумагой признается документ, удостоверяющий имущественное право, которое может быть осуществлено только при предъявлении подлинника этого документа. Право, удостоверенное ценной бумагой, может быть переуступлено другому лицу лишь путем передачи ценной бумаги. К ценным бумагам относятся облигации, чеки, векселя, акции, коносаменты, сберегательные сертификаты и другие документы, выпускаемые в соответствии с законодательством в качестве ценных бумаг». Из приведенного текста статьи 31 видно, что возможность свободной купли-продажи ценных бумаг законодательство напрямую не оговаривает. Однако уже сама возможность переуступки имущественного права, удостоверенного ценной бумагой, при отсутствии каких-либо ограничений на переуступку этого права, стало правовой основой свободной купли-продажи ценных бумаг. В дальнейшем указанная статья была подкреплена Законом РСФСР «Об инвестиционной деятельности в РСФСР» от 26 июня 1991 г. [62]. Согласно статье 8 этого закона: «Инвестиционная деятельность может осуществляться за счет: … привлеченных финансовых средств инвестора (средства, получаемые от продажи акций …)». Возможность купли-продажи ценных бумаг предусмотрена и Законом РФ «Об иностранных инвестициях в РСФСР» от 4 июля 1991 г. [63]. В соответствии со статьей 3 этого закона: «Иностранные инвесторы имеют право осуществлять инвестирование на территории РСФСР путем: … – приобретения … долей участия в предприятиях, паев, акций, облигаций и других ценных бумаг, а также иного имущества …». Окончательно правовая база под возможностью обращения ценных бумаг была подведена Положением о выпуске и обращении ценных бумаг и фондовых биржах в РСФСР, которое было утверждено Правительством РСФСР 28 декабря 1991 г. [159] . Согласно п. 2 этого Положения: «Под обращением ценных бумаг понимается их купля и продажа, а также другие действия, предусмотренные законодательством РСФСР, приводящие к смене владельца ценных бумаг». Действие указанного Положения (п. 3) распространялось на следующие виды ценных бумаг: «акции акционерных обществ – любые ценные бумаги, удостоверяющие право их владельца на долю в собственных средствах акционерного общества, на получение дохода от его деятельности и, как правило, на участие в управлении этим обществом; облигации – любые ценные бумаги, удостоверяющие отношения займа между их владельцем (кредитором) и лицом, выпустившим документ (должником); государственные долговые обязательства – любые ценные бумаги, удостоверяющие отношения займа, в которых должником выступают государство, органы государственной власти или управления; производные ценных бумаг – любые ценные бумаги, удостоверяющие право их владельца на покупку или продажу указанных в настоящем пункте (п. 3, – примеч. автора) ценных бумаг». Весьма показательно, что в отличие от Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик Положение о выпуске и обращении ценных бумаг и фондовых биржах в РСФСР распространило свое действие не только на первичные, но и на вторичные ценные бумаги – производные ценных бумаг. Таким образом, Правительство РСФСР санкционировало свободную куплю-продажу фиктивных товаров, так сказать, в чистейшем виде. То же касается отсутствия в приведенном перечне ценных бумаг депозитных и сберегательных сертификатов банков, векселей и других платежных документов, то это объясняется тем, что согласно п. 4 Положения, выпуск и обращение этих документов регулировался другими правовыми актами. Следует особо подчеркнуть, что ценные бумаги, разумеется, могут переходить от одного лица к другому (в частности, по наследству). С позиции обеспечения эквивалентного товарообмена, переуступка права собственности на ценную бумагу не допустима лишь в том случае, если такая переуступка права носит характер сделки купли-продажи (включая, предоставление заемных средств под залог ценной бумаги). Однако даже если законодательство допускает обращение ценных бумаг в принципе, негативные последствия от введения в обращения данной группы фиктивных товаров могут быть значительно уменьшены путем ряда ограничений. Например, могут устанавливаться ограничения на частоту совершения сделок купли-продажи с одной ценной бумагой, частоту проведения торгов на фондовой бирже, превышение рыночной стоимости акций по сравнению со стоимостью собственных реальных активов акционерного общества и т.д. Вместе с тем, все эти ограничения в Положении о выпуске и обращении ценных бумаг и фондовых биржах в РСФСР отражения не нашли, что благоприятно сказалось на формировании фиктивного сектора экономики, в частности, сектора спекуляций ценными бумагами. Так, п. 45 Положения ограничивает обращение ценных бумаг только тем, что их купля-продажа «осуществляется по рыночным ценам». При этом насколько рыночная цена акций и производных ценных бумаг может превышать соответствующую им стоимость собственных реальных активов эмитента в Постановлении не оговорено. В Положении отсутствует и предельная частота совершения сделок купли-продажи с одной ценной бумагой, т.е. речь идет о количестве сделок, совершаемых с одной ценной бумагой в течение определенного промежутка времени. Понятно, что чем реже будут осуществляться сделки купли-продажи с одной ценной бумагой, тем меньше у спекулянтов будет возможности искусственно «перегревать» фондовый рынок и тем менее привлекательным для инвесторов станет фиктивный сектор экономики. Несмотря на то, что к моменту выхода Положения о выпуске и обращении ценных бумаг и фондовых биржах в РСФСР мировой опыт торговли ценными бумагами насчитывал уже не одну сотню лет, в Положении не нашли свое отражение нормы, существенно ограничивающие возможность злоупотреблений в сфере обращения ценных бумаг. Например, Положение не ограничивало возможность эмитентов оказывать влияние на рыночную цену выпущенных ими ценных бумаг путем организованной скупки ценных бумаг по заранее взвинченным ценам. То есть речь идет о возможности так называемой «самокотировки» ценных бумаг на рынке. Следствием этого уже в начале 90-х годов стал бурный рост финансовых «пирамид», деятельность которых для подавляющего числа их инвесторов оказалась весьма плачевной. С 1 октября 1992 г. во исполнение Государственной программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации на 1992 г. [42] Указом Президента РФ «О введении в действие системы приватизационных чеков в Российской Федерации» в России была введена в действие система приватизационных чеков (приватизационных счетов). Согласно этому Указу, каждый гражданин имел право получить по одному приватизационному чеку равной номинальной стоимости в размере 10 тыс. руб. При этом приватизационные чеки выступали в роли особых (одноразовых) денег, которые использовались в качестве платежных средств для приобретения приватизируемого государственного и муниципального имущества. Несмотря на сугубо «денежный» характер приватизационных чеков, п. 4 Положения о порядке обращения и погашения приватизационных чеков», утвержденного Указом Президента РФ от 12 февраля 1993 г., было допущено свободное обращение чеков на рынке: «Приватизационные чеки могут продаваться и покупаться без ограничения их количества. Цена приватизационных чеков определяется по соглашению сторон». Тем самым возникла правовая основа, позволяющая использовать приватизационные чеки в качестве объектов обмена, т.е. фиктивных товаров. Использование ценных бумаг как объекта обмена было закреплено и в Законе РСФСР «О залоге» от 29 мая 1992 г. [66]. Согласно статьи 4 этого закона: «Предметом залога могут быть вещи, ценные бумаги, иное имущество и имущественные права». При этом закон не требовал от залогодателя предоставления информации о нахождении в залоге того реального имущества, имущественные права на которое закрепляла данная ценная бумага. Следствием этого стали многочисленные злоупотребления в денежно-кредитной сфере в начале 90-х годов. Правовая основа использования ценных бумаг в качестве объекта обмена была закреплена и Гражданским кодексом Российской Федерации, принятым Государственной Думой 21 октября 1994 г. [44]. Согласно п. 1 статьи 142 Гражданского Кодекса РФ: «Ценной бумагой является документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении». Таким образом, отличительной особенностью ценных бумаг является их документарная форма, наличие которой является условием для реализации имущественных прав . Статьей 143 Гражданского Кодекса РФ к ценным бумагам отнесены: «государственная облигация, облигация, вексель, чек, депозитный и сберегательный сертификаты, банковская сберегательная книжка на предъявителя, коносамент, акция, приватизационные ценные бумаги и другие документы, которые законами о ценных бумагах или в установленном ими порядке отнесены к числу ценных бумаг». Помимо вышеперечисленных в статье 143 Гражданского Кодекса РФ документов, к числу ценных бумаг был отнесен и опцион эмитента. Согласно статьи 2 указанного Федерального закона: «Опцион эмитента – эмиссионная ценная бумага, закрепляющая право ее владельца на покупку в предусмотренный в ней срок и/или при наступлении указанных в ней обстоятельств определенного количества акций эмитента такого опциона по цене, определенной в опционе эмитента». То есть опять речь идет о правовой основе, обеспечивающей обращение фиктивных товаров. Причем речь идет о вторичных фиктивных товарах – фиктивных товаров, так сказать, в чистом виде. Причем показательно, что в Положении об акционерных обществах, утвержденном постановлением Совета Министров РСФСР от 25 декабря 1990 г. [160], понятие «опцион» имело несколько иное значение. Согласно п. 83 этого положения: «Общество в соответствии со своим уставом или решением акционеров имеет право предоставить работникам право купить определенное число акций на льготных условиях (опцион)». Причем о возможности продажи этого права в Положении не говорилось. Еще одним путем введения в обращение вторичных фиктивных товаров стало законодательство, допускающее участие одних акционерных обществ в создании других. Следствием этого стала возможность создания на основе одной и той же единицы реального имущества множества акционерных обществ, эмитирующих акции, не обеспеченные реальным имуществом. То есть речь идет о деятельности государства, попустительствующей экспансии фиктивного капитала. Следует отметить, что российское законодательство, регламентирующее правоотношения в сфере обращения акций, не только способствует перераспределению реальной собственности путем дезорганизации товарообмена, но и создает благоприятные условия для многочисленных злоупотреблений в этой сфере. В первую очередь это проявляется в отсутствии в законодательстве права акционеров на обязательное получения дивидендов по итогам отчетного периода в размерах, как минимум, не меньше средней процентной ставки коммерческих банков по депозитам. Согласно статьи 71 уже упомянутого Положения об акционерных обществах: «Размер окончательного дивиденда в расчете на одну обыкновенную акцию определяется общим собранием акционеров по предложению директоров общества. Дивиденд не может быть больше рекомендованного директорами, но может быть уменьшен собранием». Аналогичная норма предусмотрена и статьей 42 Федерального закона «Об акционерных обществах» от 26 декабря 1995 г.: «Решения о выплате (объявлении) дивидендов, в том числе решения о размере дивиденда и форме его выплаты по акциям каждой категории (типа), принимаются общим собранием акционеров. Размер дивидендов не может быть больше рекомендованного советом директоров (наблюдательным советом) общества» [189]. Из этого видно, что законодательство делает миноритарных акционеров заложниками той части акционеров, которые обладают количеством акций (голосов), достаточным для принятия решения на собрании акционеров. Причем, в случае несогласия с размером выплачиваемых дивидендов, законодательство предоставляет акционеру лишь одну возможность прекратить правоотношения с акционерным обществом – продать акции этого общества на фондовом рынке. Издевательский характер такого подхода к имущественным правам миноритарного акционера очевиден, поскольку систематическая невыплата данным акционерным обществом дивидендов влечет за собой уменьшение стоимости акций этого общество на фондовом рынке. Особенно в невыгодное положение законодательство ставит акционеров, ставших инвесторами в результате приватизации государственных или муниципальных предприятий. Кардинально изменить ситуацию могла бы правовая норма, которая бы позволила акционерам, в случае несогласия с размерами выплачиваемых дивидендов, выходить из общества не только путем продажи акций, но и так, как это предусмотрено статьей 26 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» от 8 февраля 1998 г. [190]. В частности, указанная статья гласит: «В случае выхода участника общества из общества его доля переходит к обществу с момента подачи заявления о выходе из общества. При этом общество обязано выплатить участнику общества, подавшему заявление о выходе из общества, действительную стоимость его доли (выделено автором), определяемую на основании данных бухгалтерской отчетности общества за год, в течение которого было подано заявление о выходе из общества, либо с согласия участника общества выдать ему в натуре имущество такой же стоимости, а в случае неполной оплаты его вклада в уставный капитал общества действительную стоимость части его доли, пропорциональной оплаченной части вклада». Как уже отмечалось во второй главе, теоретически форму фиктивного товара может принять и сберегательная книжка на предъявителя. Однако российское законодательство до настоящего времени не ограничивает выпуск ценных бумаг такого вида. Иностранная валюта, используемая в качестве инструмента сбережения накоплений. С позиции обеспечения эквивалентного товарообмена, иностранная валюта может приобретаться резидентами лишь в целях непосредственного использования ее в качестве платежного средства при покупке импортных товаров. Таким образом, отсутствие в законодательстве соответствующих ограничений на приобретение резидентами инвалюты ведет к тому, что последняя получает возможность обращаться на внутреннем рынке в качестве объекта обмена. Одной из особенностей российского гражданского законодательства является отсутствие ограничений на свободную куплю-продажу инвалюты резидентами. Следствием этого становится возможность приобретения иностранной валюты резидентами с целью использования ее в качестве инструмента сбережения накоплений. В свою очередь это ведет к свободному обращению иностранной валюты на внутреннем рынке в качестве фиктивного товара. Права требования долга, вытекающие из договоров гражданско-правового характера. Российское гражданское законодательство не ограничивает свободное обращение фиктивных товаров не только в виде ценных бумаг, но и в виде долговых обязательств . Так, статья 382 Гражданского Кодекса РФ допускает куплю-продажу фиктивных товаров в виде права (требования), принадлежащего кредитору на основании обязательства должника. Одной из причин возникновения фиктивного товара в виде права требования долга является допускаемое до настоящего времени российским законодательством беззалоговое кредитование, следствием чего и становится возникновение такого права. Причем понятно, что при залоговом кредитовании, когда в качестве объекта залога используются реальные товары и когда кредитор становится собственником предмета залога на срок предоставления кредита, указанное право требования долга у кредитора не может возникнуть в силу приведенных выше обстоятельств. Необходимо отметить, что даже в самом российском законодательстве нет единого мнения по поводу того – можно ли рассматривать долговые обязательства как товар (разновидность имущества) или нет. В частности, п. 1 статьи 8 Федерального закона «О бухгалтерском учете» гласит: «Бухгалтерский учет имущества, обязательств и хозяйственных операций (выделено автором) ведется в валюте Российской Федерации – в рублях» [191]. Тем самым разработчики закона косвенно указывают на то, что не считают обязательства имуществом, под которым обычно подразумеваются товары и денежные средства.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Торговля фиктивными товарами» з дисципліни «Державне регулювання фіктивних товарно-грошових відносин»
