Коммуникативный подход в постметодологической перспективе
В 1978 г. мною была защищена диссертационная работа «Исследование самореализации личности в структуре коммуникативного мира». При этом возникла естественная необходимость в теоретической и методологической интеграции непривычных для отечественной психологии того времени ключевых понятий в качестве рабочих концептов и их опе-рационализации в рамках единого подхода. Тогда, опираясь на работы В.Н. Мясищева, А.А. Бодалёва, Б.Ф. Ломова, а также на идеи Я.Л. Морено, Д.Г. Мида, К. Ясперса и К. Роджерса, я сформулировал, как мне казалось, актуальное методологическое направление - коммуникативный подход в психологии (Бодалев, 1983; Кабрин, 1982; Роджерс, 1994; Ясперс, 1991). Сейчас важно отметить меняющийся современный контекст: понятие-метафора «подход» в последующих его преобразованиях оказалось эвристичным в связи с фундаментальным метанаучным конструктом - методология. Это позволяет сегодня коммуникативный подход рассматривать в креативном континууме: методология - постметодология. Именно в этом континууме можно видеть преемственность и общий смысловой вектор основных разделов данной коллективной монографии. Но здесь мы подходим к наиболее проблематичному аспекту коммуникативного подхода даже с точки зрения постнеклассической его интерпретации. Речь идет о внутренней его постметодологической ориентации как существенной необходимости преодоления методических ограничений исследования коммуникативного опыта как собственно психологического. Конечно, психологический язык далек от совершенства и несет в себе слишком много легкомысленных заимствований. Например, «психосемантическое поле» или «креативный потенциал», наверное, еще долго будут обладать достаточной эвристичностью. Но если мы продолжаем мыслить душевную жизнь как «механизм», а «общение» приравнивать к взаимодействию, то коммуникативный подход остается или пустой декларацией, или взаимообманом. Постметодологическая «вынесенность» коммуникации кроется в ее транс-факторе, или транскоммуникабельности, открывающей свободу встречи, не продиктованную взаимодействием. Физическое взаимодействие с человеком, группой, миром - важное, частое, но необязательное условие встречи. Интенциональность, трансцендентальность сонастро-енности (синхронистичности) душевных процессов, обладающих тем же радикалом свободы, - вот истинное основание встречи как момента транскоммуникации, или транс-такта. О трансцендентальном радикале свободы «психического», а точнее, душевной жизни я писал неоднократно в связи с древней, теперь альтернативной, гипотезой «ее немозгового», ноэтического духовного происхождения (Анаксагор, Платон, Кант, В.И. Вернадский, В.В. Налимов) (Вернадский, 1991; Налимов, 1989; Платон, 2009; Смотрицкий, 1988). Я показал, что трансцендентность, ноэ-тичность и, соответственно, транскоммуникабельность душевного обнаруживается на границах тех идеальных форм, «апорий», архетипов, в которых человек осваивает действительность - времени, пространства, информации, энергии. Психологическая энергия (по сравнению с физической, локомоторной) обнаруживает «предшествование», первичность как предсвободу уже на уровне идеомоторных актов и аутотренинговых упражнений. Психологическая информация (по сравнению с физической) обнаруживает парадоксальную недоступность, латентность, сокровенность в попытках ее любой «объективации», даже в речи. Психологическое пространство (по сравнению с физическим) обнаруживает собственную размерность, сверхмерность, голографичность, холодинамичность (уже в опытах по управляемому и продуктивному воображению К. Юнга (1994) и Р. Ассаджиоли (1994). Психологическое время (по сравнению с физическим) обладает собственной онтологичностью, т.е. самостоятельным прошлым, настоящим и будущим в их сложных взаимоотношениях. С этой точки зрения само понятие физического времени похоже, скорее, на антропоморфную проекцию данного измерения в область физического, где время - исчезающая величина между прошлым и будущим. Именно в онтологии психологической энергии, информации, пространства и времени мы можем понять загадку человеческого Я в целом и свободу подлинной человеческой коммуникации как транскоммуникации. Таким образом, переход от методологии к постметодологии видится как естественный путь преодоления ограничений логики и структуры любого стандартного метода относительно свободных качеств душевной жизни и коммуникации. В частности, это возможно через более динамичное глубокое погружение в самопреобразующийся и преображающий ситуацию коммуникативный процесс - транскоммуникацию.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Коммуникативный подход в постметодологической перспективе» з дисципліни «Транскоммунікація: перетворення життєвих світів людини»
