Общество и инновации: сущность социального заказа, обращенного к психологии
В попытке выделения нового раздела психологической теории и практики, названного нами «психология инновационного поведения», нет ничего искусственного или избыточно конъюнктурного. С одной стороны, для земного сообщества открылся путь инновационного развития и, кажется, что сворачивать с него оно не намерено. Понятия «инновационной экономики», «экономики, основанной на знаниях», или «интеллектуальной экономики», «новой экономики», получающее все большее распространение в экономической литературе, отражает признание того, что научные знания и специализированные уникальные навыки их носителей становятся главным источником и ключевым фактором развития материального и нематериального производства, обеспечения устойчивого экономического развития. Не случайно в современной науке «зреет понимание того, что общество стоит перед лицом нового изменения, которое несводимо к трансформации прежнего порядка, а представляет собой формирование нового социального устройства»1. 1 Иноземцев В.Л. Теория постиндустриального общества как методологическая парадигма российского обществоведения // Вопросы философии. 1997. № 10. С. 34. 2 Адамский А. Качество российского образования. Режим доступа: http://www.govoritmoskva . ru/sot/081013153500.html С другой стороны, как пишет А. Адамский, «построение инновационной экономики невозможно без формирования инновационного поведения граждан. Любой вектор инновационной экономики споткнется о психологическое сопротивление граждан»2. Однако, что же такое «инновационное поведение»? И почему непременно «любой вектор» инновационной экономики споткнется о психологическое сопротивление людей? Можно ли так проводить экономическую политику, чтобы она в максимально возможной степени соответствовала бы природе человека, предполагала бы ее, и тем самым хоть в какой-то степени минимизировала ожидаемое «психологическое сопротивление»? Вопросы эти, при всей их важности, пока не имеют обоснованных ответов. Остается не вполне понятным, что такое инновационное поведение, каковы его механизмы, что включает в себя понятие «мотивация к инновационному поведению» и какими способами эту мотивацию можно развивать. Что же касается природы человека, имея в виду ее сообразность тем или иным формам экономики, включая и инновационную экономику, то и здесь объем незнания заметно превышает объем знания. «Белым пятном», «слабым звеном», «окном уязвимости» во многих социальных проектах XX в. оказывался человек. Он опять и опять оказывался совсем не таким, каким ему надлежало бы быть, по мнению философов и политиков3. Исторический опыт показывает, что при больших несоответствиях экономических форм природе человека действительно возникает «психологическое сопротивление». Причем такое, что может разрушить не только эти формы, но вместе с ними и саму формацию. В свое время В.И. Ленин отметил, что крестьяне «не принимают фантастических форм хозяйствования» и попытался ввести «новую экономическую политику», т.е. форму менее «фантастическую», что означает и более сообразованную с человеком. «Не крестьянина пристраивать к сложным для его понимания экономическим формам и отношениям, а последние перестроить в соответствии с психологическими возможностями самого обыкновенного крестьянина»4. Малинецкий Г.Г. Синергетика. Король умер, да здравствует король. Режим доступа: http:// www.keldysh.ru/departments/dpt_17/koru.html 4 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 372. Сегодня ситуация другая: инновационное поведение имеет выраженный сверхадаптивный, (сверхнормативный, нормотворческий) характер, но ведь и природу человека, если судить по тому, как он открывается в психологии, характеризует присущая ему способность выходить «за пределы» -ситуации, норм требования, себя самого. Получается, что сегодня нет необходимости приспосабливать к человеку экономические формы, поскольку здесь нет попытки ввести людей в новую экономику, партийными решениями опережая психологические возможности людей. Прежняя система, которая сделала нас такими, какие мы есть, была убеждена в том, что развитие человека идет по линии его социализации, т.е. достаточно организовать новое социальное бытие - пусть насильно, пусть вопреки способности человека адекватно воспринять новые «правила игры», - и это новое бытие начнет определять признаки нового сознания. С этой точки зрения, достаточно создать «инновационное бытие» и оно начнет определять «инновационное сознание», каковое и станет регулятором «инновационного поведения». Скорее мы наблюдаем другие процессы, а именно то, каким образом саморазвитие общества приводит к продуцированию таких экономических форм, которые естественным образом сообразуются с человеческой природой - в том числе и в той ее части, которую сами люди еще не успели в полной мере понять и оценить. Ведь не случайно приход новых экономических реалий связывают с переходом общества от технократической к антропоцентрической организации производства и экономики5. Собственно здесь и образуется «зазор» - спящее в человеке трансцендентальное начало, спящее, потому что до сих пор оно оставалось не в полной мере затребованным самой организацией социально-экономического жизнеустройства, теперь предстоит будировать и активизировать, т. е. переформатировать в активность, способную проявить себя в инновационных формах поведения. По самым серьезным оценкам, само будущее России сегодня оказалось в зависимости от степени развития у людей «стремления к самосовершенствованию и использованию своих навыков и талантов», а также от развития у них «мотивации к инновационному поведению»6. 5 Михнева С.Г. Интеллектуализация экономики: инновационное производство и человеческий капитал // Журнал Инновации. 2003. № 1. 6 Путин В.В. О стратегии развития России до 2020 года: Выступление на расширенном заседании Государственного совета 8 февраля 2008 г. Никогда ранее важнейшая государственная задача не оформлялась в столь выражено звучащих психологических контекстах. Внешне кажется, что достаточно обратиться к психологии и можно сразу получить готовые ответы на вопросы о том, что включают в себя понятия «инновационная личность», «инновационное поведение», «мотивация к инновационному поведению», «инновационный потенциал человека», как связаны между собой инновационное поведение и самореализация личности, как может быть организована образовательная среда, формирующая инновационную личность, и как организовать предпринимательскую среду, в которой эта личность может перевести свои возможности в действительность. Вопрос теперь заключается в том, насколько психология готова дать приемлемые ответы на обращаемые к ней вопросы. Тем более, что и время не терпит: в «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» (утверждена Указом Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537) указано, что экономический рост страны «достигается прежде всего путем развития национальной инновационной системы и инвестиций в человеческий капитал». Акцентируется также, что отставание в переходе в последующий технологический уклад и слабая мотивация в сфере инновационной политики оказывают «прямое негативное воздействие на обеспечение национальной безопасности». Никогда прежде психологическое знание не обладало такой востребованностью. Однако прежде и не стояла задача удержания суверенности страны в эпоху инновационного развития земного сообщества. Поэтому, например, проблема становления инновационной личности в условиях образования - это не рядовая проблема институционально понятого образования, не уже знакомая педагогическая «головоломка», возникшая под воздействием очередного партийного заказа на формирование «нового человека» - теперь уже «инновационного». Реальность в том, что игнорирование этой проблемы (или ее недооценка) становится фактором, сдерживающим общественное развитие. Другая сторона этой реальности в том, что проблема развития инновационной личности отражает менталитет новой эпохи, а решать ее приходится в образовательных процессах, которые и по сути своей, и по ментальности людей, их организующих, порождены уходящей индустриальной эпохой. И эти попытки решать новые проблемы на базе старых установок происходит буквально во всех сферах нашей жизни. Понятно, что любая проблема имеет шанс стать актуальной для науки только в том случае, если в самой науке складываются условия для ее решения. Проблема мотивации поведения и деятельности является в психологии одной из заметных и достаточно активно обсуждаемых проблем. Тем более кажется удивительным, что, судя по публикациям, именно психология откликнулась на социальный заказ гораздо менее выражено, чем, скажем, экономика, социология или педагогика. Это позволяет сделать предположение о том, что в психологической науке проблема инновационного поведения, его мотивации, детерминации, направленности и т. д., еще не вполне «вызрела» в плане ее фундированности соответствующим теоретико-методологическим обеспечением. Более заметная реакция на проблему, которую демонстрируют другие науки, в принципе объяснима. Для экономической науки становление инновационной экономики является элементом экономической реальности, от которой нельзя уклониться. Она будет решать возникающие в этой области проблемы своими способами, несмотря на то, что наступающая «новая экономика» имеет явно выраженным антропоцентриро-ванный крен, подталкивающий экономику на контакт с науками, имеющими непосредственный выход к антропологии (философской, педагогической, психологической и т.д.), и независимо от того, насколько эти науки способны сегодня оправдать обращенные к ним ожидания. Ясно, что социология, постоянно имеющая дело с «человеческим фактором», найдет свое место в выявление всякого рода барьеров (в том числе психологических), мешающих осуществлению социально-экономических преобразований, и доступными ей средствами, так или иначе, выделит проблему инновационного поведения человека, организации, предприятия, социума. Педагогика уже давно исследует инновационные процессы в образовании, которые возникли самопроизвольно и достаточно стихийно - скорее как предчувствие наступающих перемен. Только сегодня педагоги стали осознавать опережающий характер собственных образовательных инноваций и инициатив. Это осознание проявляется в замыкании связи: все чаще инновационное образование (т.е. «новое», отличное от «старого») понимается как образование, направленное на подготовку «инновационной личности», формирование человека с высоким «инновационным потенциалом», обладающего «инновационным сознанием», «инновационной культурой» и т.д. Однако необходимо отметить, что вся эта многослойная и полидисциплинарная по сути проблема инновационного поведения все еще остается в ожидании вклада, который должна внести в ее решение научная психология. Почему это происходит? Наверное потому, что заказ пока превышает возможности его адекватного принятия конкретной наукой. Тут открывается основное противоречие. На актуальный запрос психология дает пока ответы, представленные в бинарной логике, т.е. ответы, в которых инновационное поведение и его мотивация выступают в логике бинарных оппозиций, представленных либо внешними побудительными причинами, либо внутренними причинами в виде стремления к творчеству, уходу от монотонии стереотипных действий, вдруг возникающих позывов к проявлению инициативы, неожиданно актуализирующейся потребности к самоактуализации и т.д. Связано это с тем, что в психологии еще жива отмеченная А.Г. Асмоловым классическая традиция «означивать» неадаптивное (сверхадаптивное) поведение как патологию, и еще актуальна установка на обсуждение проблем в рамках логических дихотомий и бинарных конструкций (внешнее - внутреннее, объективное -субъективное, психическое - физическое, социализация - индивидуализация, развитие - формирование и т. д.)7. Думается, однако, что при условии сохранения этих бинарных конструкций, своеобразно ориентирующих мышление психологов, можно решить много разных проблем, но проблема мотивации инновационного поведения в бинарной логике не только не может быть решена, но даже адекватно поставлена. Иными словами, озадачивающая психологов новизна социального заказа заключается в том, что на этот раз он вовсе не реанимирует привычную проблему поиска оптимального соотношения между материальным (внешним) и моральным (внутренним) стимулированием человеческого труда, которую психология всегда легко переводила в многозначительные рассуждения о внутренней и внешней мотивации. Психологи Запада принимали участие в разработке системы организации труда и управления производством, основной на принципах Ф. У. Тейлора, которая привела к разделению труда, максимальной рационализации движений и внедрению сдельной заработной платы. Отечественные психологи привлекались для доказательства преимуществ внутренней мотивации: на материальное стимулирование средств откровенно не хватало. «Труд в СССР есть дело чести, славы, доблести и геройства» - сталинские слова, произнесенные 27 июня 1930 г. на XVI съезде ВКП(б), на долгие годы определили направленность исследований в области организации «социалистического соревнования», как источника актуализации внутренней мотивации. С тех пор многое изменилось, осталось только постоянство, проявляющееся в тяготении психологических исследований к бинаризму. 7 Асмолов А.Г. По ту сторону сознания: Методологические проблемы неклассической психологии. М.: Смысл, 2002. Например, в психологической литературе можно обнаружить огромное количество работ посвященных мотивации трудовой деятельности, но основной их массив посвящен частным проблемам и, как правило, отражает методологические установки исследователей, но установки эти либо полярны, либо направлены на поиск «единства» внутри биполярного континуума. Способствует этому вовсе не изжившее себя понимание психики как того, что обеспечивает «приспособление человека к меняющейся среде в процессе ее отражения», при том, что инновационное поведение направлено как раз на изменение среды путем изменения своего поведения. И не сильно мешает этой классической позиции специфичная для неклассической психологии позиция, в силу которой человек понимается как самоактуализирующееся, саморазвивающееся, самореализующееся существо. Остается не понятной предзаданность самоактуализации и самореализации, выступающих как формы активности, изначально присущие самой человеческой природе. Скрыто проступает здесь все тот же бинарный взгляд, который просто не виден за этим позитивным флером человеческой «трансценденции». Самоизменяющемуся миру, к которому нужно приспосабливаться, противостоит самоизменяющийся человек, к которому не успевает приспособиться мир, изменяемый по субъективным «меркам» самореализующегося существа. Тем не менее, неклассическая психология, реально осуществляет переход к тернарному мышлению. Ее можно рассматривать как зону перекрытия между двумя парадигмальными установками, зону перехода от бинарного способа мышления к многомерному. Ю.М. Лотман по поводу такого же перехода в социальных системах отметил «своеобразие момента: сам переход мыслится в традиционных понятиях бинаризма»8. Пока же сущность инновационного поведения не может объяснить ни одна из современных зарубежных теорий мотиваций, большинство из которых легко укладывается между полюсами, представленными теорией иерархии потребностей Абрахама Маслоу и теорией усиления мотивации Берреса Скиннера. Если бы это входило в задачу нашей работы, то можно было бы показать, что в этот бинарный континуум легко укладываются теория потребностей существования, роста и связей Клейтона Альдерфе-ра, теория приобретенных потребностей Дэвида Макклелланда, теория двух факторов Фредерика Герцберга, теория трудовой мотивации Джона Аткинсона, теория ожидания Виктора Врума, теория постановки целей Эдвина Локка. Не случайно все эти теории практически не касаются проблем мотивации инновационного поведения. Разница между ними заключается в той роли, которую они отводят внутренней или внешней мотивации в их влиянии на такие показатели поведения, как направленность, организованность, активность и устойчивость. 8 Асмолов А.Г. По ту сторону сознания: Методологические проблемы неклассической психологии. М.: Смысл, 2002. С.146. Наука все еще путается в бинарных конструкциях, делая упор то на «внешней мотивации», то на «внутренней», выделяя полярные конструкты в виде «субъективной реальности» и «объективной реальности», «го-меостаза» и «гетеростаза», «Я» и «не-Я», «субъективной реальности» и «объективной реальности», «адаптивного поведения» и «неадаптивного поведения» и т. д. Можно понять стремление ученых уложить все сложность человека и его многомерного бытия между относительно постоянными биполярными шкалами, когда «любой персонолог может обозначить свою позицию в виде определенной точки между этими крайними полюсами»9. Л. Хьелл и Д. Зиглер, авторы книги «Теории личности» -труда объемного, основательного и крайне полезного для профессиональных психологов - раскрывают бинарные положения в виде континуума с двумя экстремумами (например, свобода расположена на одном полюсе первого континуума, а детерминизм на противоположном полюсе этого же континуума). Авторы понимают, что категории, образующие эти положения, следовало бы рассматривать скорее как два противоположных друг другу класса, чем в виде континуума (например, люди или свободны, или управляемы). Однако они предпочитают говорить о континууме, поскольку, по их мнению, среди персонологов имеются большие различия: «скажем, ученый А полагает, что люди более свободны, чем считает ученый Б». Таким образом, желательно рассматривать исходные положения в виде континуума, благодаря чему будет легче устанавливать существенные различия между самими теоретиками»10. Безусловно, это облегчает улавливание различий между теоретиками, но при этом из поля зрения вовсе выпадают великолепные умы, которые ценой большого напряжения (и с большим риском остаться непонятыми), вывели себя за пределы бинарных шкал в многомерную методологию. Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб.: Питер, 1999. С. 40. 0 Там же. С. 40. Если классическая психология склонна вовсе не замечать сверхадаптивный характер инновационного поведения, ибо не выходит из адаптивных схем понимания роли психического, то неклассическая психология, безусловно, делает шаг в направлении выделения тернарных систем. Здесь инициативное, сверхадаптивное, открытое, творческое, нестандартное, сверхнормативное поведение иногда еще рассматривают как особую форму «отклоняющегося» поведения, но уже многими исследователями оно рассматривается как нормальное поведение человека, обусловленное его человеческой сущностью и обусловливающее ее. Как признак перехода в новую методологию мышления в неклассике появляются «многомерные человеческие миры», обеспечивающие возможность многомерного бытия человека, анализируются «жизненные миры» разной сложности, выделяются особым образом организованные «жизненные пространства». В лице неклассической психологии наука осваивает идеологию многомерности и постепенно начинает искать побудительные причины поведения уже не во внутреннем или внешнем, а в том системном их единстве, которое давно уже своим афоризмом выразил Гёте: «нет ничего у нас внутри, всё, что внутри, то всё снаружи». Здесь нужна особая логика многомерности, при этом нельзя сказать, что человечество только сегодня ее обретает. Например, она уже около двух тысячелетий пробивается к нам через религиозные документы: «Иисус сказал: ...царствие внутри вас и вне вас... и когда вы сделаете внутреннюю сторону как внешнюю сторону, и внешнюю сторону как внутреннюю сторону... - тогда вы войдете в [царствие]». И словно обращаясь к современным психологам, все еще пытающимся изучать психику и самого человека с точки зрения «субъективной реальности»: «Почему вы моете внутри чаши (и) не понимаете того, что тот, кто сделал внутреннюю часть, сделал также внешнюю часть?»11. Психологи все «моют внутри чаши», пытаясь остаться в пространстве сугубо личного субъективного мира опыта, задаваясь вопросом, не этот ли мир оказывает решающее влияние на поведение людей? И тут же следует дополнение: «или на их поведение влияют прежде всего, если не исключительно, внешние, объективные факторы?»12. Самое поразительное, что эти вопросы задают ученые, делающие аналитический (и достаточно глубокий) обзор почти всех современных теорий личности, которые, как становится понятным, легко дифференцируются по тем предпочтениям, которое отдается в них внутреннему или внешнему, субъективному или объективному в организации поведения человека. 11 Апокрифическое «Евангелие от Фомы». 12ХьеллЛ., ЗиглерД. Теории личности. СПб.: Питер, 1999. С. 40. 13 Узнадзе Д.Н. Антология гуманной педагогики. М.: Издательский Дом Шалвы Амонашвили, 2000. С. 110. «Если проблема веками не решается, то необходимо изменить то мышление, с помощью которого мы над ней работаем», - пишет А.Г. Ас-молов в своих комментариях к тексту Д.Н. Узнадзе13. Действительно, как с помощью бинарной логики можно не то чтобы ассимилировать, но просто хотя бы выявить, объективировать более сложные ходы мысли? Например, мысль Д.Н. Узнадзе, к которой он пришел, последовательно анализируя сменяющие друг друга теории эмпиризма, нативизма, конвергенции, своеобразно устанавливающие взаимосвязи между внешним и внутренним в поведении и развитии человека. «Таким образом, понятие внутреннего уже содержит в своем содержании то, что считают внешним, и наоборот, понятие внешнего - то, что считают внутренним. Это значит, что размежевание содержаний этих понятий совершенно невозможно, и, следовательно, перед нами стоит факт коинциденции, единства понятий внутреннего и внешнего, врожденного и приобретенного». Далее он утверждает, что и идея «размежеванности» и самостоятельности внутреннего и внешнего по отношению друг к другу, которая является аксиоматической основой всех этих теорий, «совершенно не соответствует действительному положению дела: это - ошибочная идея и не может быть пригодной в качестве предпосылки для теоретического рассуждения»14. Какое отношение имеет этот новый ход мысли к психологии инновационного поведения? Для этого надо проникнуть в глубину сказанного: «Во внутреннем уже четко включено внешнее, но, с другой стороны, внешнее... подразумевает определенную структуру, на которую оно может воздействовать»15. Д.Н. Узнадзе понимал, что он вышел к решению проблемы «актуализации и развития сил человека», причем не традиционным путем разделения внутренних или внешних воздействий на человека, но путем такой организации внешних воздействий (воспитание), что эта актуализация оказывается целиком зависящей от того, «насколько правильно найдена основа именно этих внешних воздействий, которые определяются их внутренней структурой. Согласно изложенной теории, перед воспитанием раскрываются широчайшие перспективы»16. Для того чтобы внутренние силы активизировались и пришли в действие, необходима коинциденция - соответствие между тем, что внутреннее предполагает и тем внешним, которое этим внутренним предполагается. Но разве актуализация и развитие сущностных сил человека не определяет стержень всей проблематики психологии инновационного поведения? 14 Узнадзе Д.Н. Антология гуманной педагогики. М.: Издательский Дом Шалвы Амонашвили, 2000. С 110-111. 15 Там же. С. 110. 16 Там же,. С. 115. Не внутреннее и внешнее в их самостоятельности, а присутствие внешнего во внутреннем, предопределяющее его (внутреннего) ближайшее будущее. Значит и будущее присутствует в настоящем. Это переворот мысли является знаковым: он означает еще один переход к многомерному мышлению, и столь же труден для осмысления. Этот переход осуществляет в своем творчестве А. А. Ухтомский и тут же выпадает из поля зрения современников: их «бинарное сито» отсеивает идеи вышестоящего уровня. «Человеческое понятие и образ реальности всегда есть проект и предвидение предстоящей реальности... Мысль человека это уже начатки действия и проекты, так или иначе могущие осуществиться и направленные на то, чтобы осуществиться»17. Поистине прав мудрый Ницше: если тебя не замечают, значит, ты невысоко взлетел над своим временем. Так поднимается на новый уровень мышления мысль Л.С. Выготского, и он тут же становится «таинственным», «загадочным», «романтическим» методологом, одним словом «Моцартом в психологии» - с легкой руки Ст. Тулмина. Но разве может пройти сквозь это «бинарное сито» мысль о том, что «актуально воспринимаемые элементы настоящей ситуации включаются в одну структурную систему с символически представленными элементами будущего» и это создает «совершенно новое психологическое поле для действия, ведя к появлению функций образования намерения и спланированного заранее целевого действия»18. Будущее присутствует в настоящем, порождаемое этим присутствием «совершенно новое поле действия» и образование намерений, целеобразова-ние, связанное с динамикой «психологического поля», - разве это не описание того, как зарождается инновационного поведение? Уже на исходе жизни Л. С. Выготский наметит пути окончательного вывода своей теории за пределы бинарной логики: надо избавиться от параллелизма в диаде «внешнее поле - смысловое поле», взять их «в едином плане», иначе не выйти к «динамике сорта flussig» (текучей динамике. - В. К.)»19. Итак, выделяется третий момент, усложняющий всю процедуру выхода к многомерному мышлению - «текучая динамика», к которой нельзя подобраться, оперируя бинарными конструкциями «внешнее - внутреннее», «прошлое - настоящее», «настоящее - будущее», «гомеостаз - гете-ростаз». А без выхода в эту «текучую динамику» совершенно не понять природу и происхождение инновационного поведения, которое зарождается в условиях сложившихся и устоявшихся поведенческих актов, ценностно-смысловых нормативов и установок. «Крайняя трудность для мысли взять предмет в его текучести», - прав А.А. Ухтомский20. 17 Ухтомский А.А. Заслуженный собеседник. Рыбинск, 1997. С. 249. 18 Выготский Л.С. Собрание сочинений. М., 1984. Т. 6. С. 49. 19 Завершнева Е.Ю. Записные книжки, заметки, научные дневники Л.С. Выготского: результаты исследования семейного архива // Вопросы психологии. 2008. № 2. С. 120-135. 20 Ухтомский А.А. Доминанта души. Рыбинск, 2000. С. 79. Что обусловливает эту трудность? Стереотипы нашего собственного мышления, то предпочтение, которое отдается в нем бинарным построениям путем выделения противостоящих между собой диад - как по отношению к пространству («субъективная реальность - объективная реальность», «внутренний мир - внешний мир»), так и по отношению ко времени («прошлое - настоящее», что и означает собой «до», и «настоящее - будущее», что и означает «после») и такой диаде, как «пространство - время». Текучая динамика (становление, порождение нового) диадами не фиксируется - она в них просто не вмещается. Можно возразить, ссылаясь на авторитет Ж. Пиаже, что согласно его исследованиям четырехлетний ребенок оценивает «до» и «после» в соответствии с пространственной последовательностью, т.е. он органичен и целостен в своей пространственно-временной организации. На это можно ответить, что такая «целостность» и не позволяет ему быть самостоятельным. Он и целостен потому, что пространство и время у него еще не дифференцированы, да и само пространство его жизни еще далеко не так многомерно, как у взрослого (нормального) человека. Драма ученого-психолога заключается в том, что он, уже владея сложившимися представлениями о пространстве и времени, о внутреннем мире и мире внешнем, должен снова выйти к их единству (со-бытию), но уже на уровне мыслителя, который, пользуясь дифференцированными понятиями, отталкиваясь от них, выходит к другим понятиям, с помощью которых можно реконструировать то исходное единство мира и человека, которое оказалось разорванным этими же дифференцированными понятиями. Иными словами, преодолевая логику бинаризма, мышление должно подняться к реальной многомерности человеческих миров, устойчиво существующих только в динамике их становления, самодвижения, саморазвития. 21 Дрюк МА. Современные концепции многомерности как новой парадигмы мышления // Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. 2002. № 2. С. 30-46. Таким образом, наша наука оказалась в эпицентре гораздо более широких «подвижек», чем может представить себе психолог, профессионально решающий конкретную научную задачу с помощью принятых им когда-то методологических установок, направляющих его мышление. «В настоящее время осуществляется переход к принципиально новой парадигме мышления - многомерности. Этот переход предполагает, - как справедливо считает В. Л. Алтухов, - революцию в категориальном каркасе научного и философского знаний, поиск иных их логико-методологических основа-ний»21. Многие задачи можно решить, оставаясь на позициях зарекомендовавших себя парадигм. Может это звучит тавтологично, но для постановки и решения проблемы истоков инновационного поведения человека, его мотивации и направленности, сама психология нуждается в идеях, инновационных по существу. По большому счету, речь идет о том, каким образом человек оказывается способным превращать внешние условия в пространство для самодвижения, причем таким образом, что саморазвитие становится фактором, обеспечивающим устойчивость многомерного бытия человека в создаваемом им самим многомерном мире. С познанием природы человека дело обстоит точно так же, как и с познанием природы (миссии) психики. Накопление знаний о психических явлениях всегда сопровождалось попытками через это знание угадать предназначение психического. Сегодня вопрос переориентируется: надо понять то целое (человек), элементом которого является психика и тогда, может быть, откроется и ее природа, поскольку она именная такая, которая и требуется человеку для выполнения им своего предназначения. Иными словами, как только вопрос заходит о природе явления, необходимо подниматься в более высокую систему, которой и обуславливается природа составных частей. Вопрос о природе человека решается через выявление роли и места человека (разума) в космическом универсуме. Пока же приходится довольствоваться тем, что есть, т. е. опираться на тот предельный образ человека, который сложился на сегодняшний день, и на те инструменты познания, которые определяются сложившимся уровнем культуры мышления. 22 Степин В.С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность. Режим доступа: http://filosof.historic.ru/books/c0026_1.shtml 23 Путин В.В. О стратегии развития России до 2020 года: Выступление на расширенном заседа- нии Государственного совета 8 февраля 2008 г. Выход за пределы бинарной логики в многомерную логику как раз и продиктован повышением уровнем системности мышления исследователей. Имеется в виду, что простые системы являются доминирующими объектами исследования в классической науке, сложные саморегулирующиеся системы - в неклассической, а сложные саморазвивающиеся системы начинают доминировать в качестве объекта в науке постнеклас-сической22. Проблема инновационного поведения, как уже упоминалось, напрямую связана с саморазвитием человека, с самореализацией как формой, в которой выступает саморазвитие для самого человека и тех, кто пытается его исследовать. В такой форме подан и социальный заказ: если вновь вернуться к уже цитированному документу, то можно обратить внимание на то, что в нем мотивация к инновационному поведению совмещена с самосовершенствованием и использованием своих навыков и талантов23. Наука с большим трудом выходит за рамки классической традиции рассматривать поведение человека в пределах «психологического гомеостаза», опирающегося на идеи динамического равновесия (достигаемого и путем приспособления, адаптации к среде). Использует гомеостазические схемы и неклассическая наука. Гомеостаз, как известно еще от У. Кэннона, характерен для сложных саморегулирующихся систем и сущность его заключается в поддержании важных для сохранения системы параметров в допустимых пределах. Однако если адаптационное поведение еще можно описать в терминах стремления системы к восстановлению состояния равновесия со средой с помощью саморегуляции, то для инновационного поведения главными являются не параметры, обеспечивающие устойчивое состояние системы, но такие параметры, которые обеспечивают устойчивость протяженного во времени процесса изменений. Гомеорез (К.Х. Уоддингтон) представляет собой стабилизированный поток, а не стабилизированное состояние24. Гомеорез как раз и есть то, что можно представить в качестве третьего члена, дополняющего диаду «гомеостаз - гетеростаз». Но разве это не то самое, о чем писали Л.С. Выготский про «динамику сорта flussig» (текучую динамику), А.А. Ухтомский, утверждая, что «крайняя трудность для мысли взять предмет в его текучести», или то, что открывает в своей «теории потока» один из основателей позитивной психологии М. Чик-сентмихайи? О чем говорят нам как эти ранние, так и современные попытки мыслить в логике гомеореза? Уоддингтон К.Х. Основные биологические концепции // На пути к теоретической биологии. I. Пролегомены. М.: Мир, 1970. С. 11-38. 25 Сущность трансспективного анализа будет раскрыта в других параграфах. Наверное о том, что в психологии уже давно наметились тенденции движения мысли к тому, что называют сегодня «постнеклассический идеал рациональности», и в этом проявляется саморазвитие науки как открытой системы. Следовательно, рассматривая процесс становления психологического познания трансспективно25, т. е. представив науку в качестве открытой саморазвивающейся системы, можно объективировать внутренние тенденции ее развития и тем самым доказать, что они, эти тенденции, непосредственно выводят науку к постановке и решению широкого спектра проблем, связанных с нормотворческими возможностями человека, со сверхадаптивной природой его собственно человеческой сущности. Инновационное поведение знаменует собой процесс перехода возможностей человека в действительность, а такой переход и есть не что иное, как саморазвитие. Сверхадаптивное поведение (инициированное возможностями, а не актуальными потребностями из числа периодически насыщаемых) имеет глубокий смысл: с его помощью человек удерживает себя в режиме саморазвития, итогом которого является расширяющееся и обретающее новые измерения пространство жизни. Далее мы попытаемся показать, как выглядит проблема инновационного поведения в ракурсе системной антропологической психологии. Это направление психологической науки изначально выстраивалось в ориентации на многомерную логику в понимании человека и его психики. Оно развивает системные идеи культурно-исторического подхода и при этом отвечает идеалам постнеклассической рациональности. В нем используется логика гомеореза, в рамках которой получает объяснение гетероста-зическая природа человека, истоки его стремления к самореализации, созиданию новых поведенческих норм. Иными словами, системная антропологическая психология предоставляет все необходимые теоретико-методологические основания для выявления природы инновационного поведения, структуры инновационной личности, природы инновативности человека. Для того чтобы читатели могли пользоваться не просто готовыми теоретическими выводами и обобщения, на которых базируется прикладные и практические разработки, но попытаться проникнуть в то мышление, которое реализуют создатели и разработчики указанного направления, следующая глава будет посвящена методологически основаниям и принципам системной антропологической психологии. Хочется предупредить читателя, что в рамках понимания человека как сложной саморазвивающейся (и самоорганизующейся) системы, психика, сознание, да и все такие знакомые «психические свойства, состояния и процессы» получают другое содержательное наполнение, и к этому надо быть готовым. Пока же остановимся на определении понятия «инновационное поведение» и покажем, что в динамике становящегося понятия отражается то, как прорывается научная мысль за пределы бинарной логики.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Общество и инновации: сущность социального заказа, обращенного к психологии» з дисципліни «Психологія інноваційної поведінки»
