Насильственная схема управления пронизывает почти все сферы жизненных проявлений совре-менного человека, она проявляется даже в любви, что не может не деформировать это чувство. Поло-вые отношения, в основе которых лежит гедонистическое поведение, часто деформируются под влиянием того, что здесь в скрытом виде, непроизвольно применяется насильственная парадигма управления. «Когда мой муж чем-либо недоволен, я становлюсь ласковой и стараюсь вовлечь его в эротиче-ские контакты,— признается пациентка, обратившаяся к психологу по- поводу нарушения их интим-ных отношений.— Я изображаю страсть, и он не знает, что я притворяюсь. На самом деле мне было бы лучше, если бы вообще я могла заниматься любовью не так часто». В данном случае ее поведение только внешне любовное, а на самом деле это (162:) защитное поведение против обвинений в черст-вости, в нелюбви или защита против неприятных проявлений ревности. Аналогичные последствия возникают в принудительном кормлении детей. Еда — гедонистическое поведение, которое должно приносить удовольствие. Если же ребенок добросовестно поедает свой обед, чтобы показаться «послушным и хорошим», то это извращение в конечном счете не может не уменьшить вкус к пище. Насильственная парадигма управления неминуемо способствует развитию в человеке садистиче-ских черт. Ведь управление всегда ориентировано на то, чтобы изменить поведение другого в жела-тельном направлении, что в конечном счете должно принести удовлетворение управителю. Но по-скольку данная парадигма включает в себя причинение страдания другому, то в определенный мо-мент происходит смещение акцентов, когда страдание другого, управляемого, само по себе становит-ся источником удовлетворения управителя. Процесс управления возможен еще и потому, что тот, кем управляют, испытывает определенные чувства удовольствия, удовлетворяя желания управителя и избавляясь от наказания. Избавление от наказания всегда приятно, и эта приятность становится эмоциональным подкреплением желательного для управителя поведения. В результате же происходит отчуждение акта управления самим собой, внутренний отказ от само-управления, управляемый становится жертвой управителя и лишается индивидуальности, самостоя-тельности, внутренней свободы, и это ему доставляет удовлетворение, самовыражение. Эрих Фромм в книге «Бегство от свободы» отказ от свободы в пользу деспотизма объяснял разру-шением сообщества, которое жестко программировало жизненные проявления человека. В результате свобода оказалась не по вкусу, поскольку люди были не готовы к самостоятельному принятию реше-ний и нуждались во внешней силе, которая управляла бы ими. Они не созрели, по его мнению, для того, чтобы принять свободу от ограничений, которые накладывало на них их стабильное сообщество в рамках средневекового цеха, деревни. Свобода от этих ограничений внушала им страх и толкала на поиски безопасности за спиной у сильной личности. Но мы хотим обратить внимание прежде всего на то, что выход из традиционного сообщества не менял парадигмы управления. Да, трудно сравнивать количество насилия над личностью в традици-онном сообществе и в свободном, даже если оно потом подвергалось фашизации. Количество наси-лия в традиционных обычаях часто оказывается большим, чем в бесчеловечных предписаниях или кодексах тиранических обществ. Разница состоит в том, что в первом случае это не так заметно для невооруженного психологическим знанием глаза. Этим, например, можно объяснить, почему люди могут предпочесть войну или мятеж тихому рес-пектабельному (163:) существованию, хотя в этих состояниях, кажется, внешнего насилия (больше. Будучи деревенским жителем, я помню, как смолой вымазали ворота дома, стоящего через улицу. Мне было шесть лет, и я никак не мог понять, почему девушка, дочь хозяина дома, взяла вожжи и но-чью, когда все спали, повесилась в амбаре. Сколько здесь насилия и какими способами оно может быть измерено? А как третируют в мирной деревеньке, жители которой придерживаются патриар-хальных норм, одиноких матерей или девушек, оставшихся старыми девами! Поэтому фашизм возникает не вследствие бегства от свободы, а в результате того, что насильст-венная парадигма управления, одетая в политические одежды и примененная в государственном масштабе, используется для подавления одного слоя населения другим в интересах власти и самоут-верждения. Это дает нам основание думать, что причина стремления к рабству и поиска беспощадно-го правителя лежит не в разрушении средневекового сообщества, как думал Э. Фромм, а в парадигме насильственного управления, которое привычно и практикуется в этом сообществе. Повторим, что разница здесь только в том, что эта парадигма не столь явно проявляет себя в традиционном сообще-стве, так как насилие является там привычным, а в нетрадиционном, новом сообществе эта парадигма непривычна, и поэтому в нем создаются новые традиции насилия.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Насилие явное и скрытое» з дисципліни «Сходження до індивідуальності»
