Одной из основных особенностей стрессового кризиса первого ранга (на это указывалось выше в главе 2) является мобилизация адаптационных ресурсов с концентрацией их лишь на одной из двух форм поведенческого (рабочего, боевого) преодоления стрессора. У одних субъектов (людей, животных) эмоционально-двигательные (поведенческие, деятельностные) возможности расходуются при активном удалении стрессора (или от стрессора). У других — при пассивном пережидании его вредоносного влияния. Физиологические вегетативные системы при этом «обслуживают» у первых — их активное поведение, у вторых — пассивное (см. рис. 7 и 18). При долго не прекращающемся стрессе эмоционально-поведенческое реагирование, дискредитированное своей неэффективностью, «отключается», и стресс выходит на следующий уровень (второй ранг) своего развития. При этом вегетатика берет на себя активный фронт защиты от стрессоров у всех субъектов, переживающих стресс, тогда как пассивность «достается» (опять же у всех) их эмоционально-поведенческим, психическим системам (процессам, функциям). Вегетативные системы, во-первых, начинают во многом «управлять» психикой, поведением, делая их («помогая» им сделаться) у всех людей (и животных) стрессово-пассивными (вторично-пассивными). Во-вторых, вегетатика как бы берет на себя защиту организма от стресса, оказавшегося не устранимым, стрессово-активной поведенческой обороной и неустраняемым при первично-пассивном пережидании этого стрессора. Таким образом, при стрессе второго ранга фронт активной защиты передается от двигательных, поведенческих систем организма к вегетативным его системам. Они, не регулируемые разумом, сознанием, не могут действовать прицельно на стрессор. Этого и не требуется, т. к. он оказался не устраним никакими «прицельными» акциями. Вегетативный фронт защиты многолик, широк. Он — сразу против всего чужого, враждебного. Против возможного и невозможного противника (см. 3.1.3). Итак, стрессовый кризис второго ранга знаменуется тем, что полярность «активность—пассивность» одновременно воплощается в человеке. При этом стрессовую защищающую активность берут на себя многие физиологические вегетативные системы организма, тогда как пассивность охватывает его двигательные и психические системы. И лишь в отдельных проявлениях вегетативного субсиндрома стресса можно видеть и активные, и пассивные стрессовые вегетативные реакции. При возрастании экстремальности стрессоров (за счет их продолжительности и силы) заметной и значимой становится дифференциация стрессово-активизированных вегетативных функций на тотальные и локальные. И хотя они имеют особое предназначение, но и те и другие начинают создавать «болезневидное состояние» с разнообразными неприятно-болезненными ощущениями и переживаниями. Это «болезневидное состояние» — непременное сопровождение реальных болезней. Оно становится обнаженной, явной квазиболезнью, наверное, лишь при кинетозе («болезни передвижения, укачивания, укручивания»). Об этом подробнее в разделе 3.5, посвященном кинетозу. При усугублении стресса локальные вегетативные реакции могут создать (сформировать) уже реальные «болезни стресса», угрожающие здоровью и жизни. Личный врачебный опыт автора, его военный опыт, а также анализ научных публикаций, посвященных проблеме умирания, позволяют с уверенностью полагать, что существует особое предсмертное состояние, процесс смерти со своими специфическими особенностями (психологическими, физиологическими, биофизическими, биохимическими). Это состояние с необратимым «соскальзыванием» в смерть можно называть предсмертным стрессовым кризисом (четвертого ранга). Оно: отличается от катаболизма (разрушительных процессов) старческого дряхления; совершается по биологической программе, включаемой несовместимыми с жизнью изменениями в организме; имеетжизненно важную функциональную систему организма, лидирующую в своем «целеустремленном» отказе поддерживать жизнь; — отражается в глубинах сознания, не осознаваясь, либо осознается, может даже пониматься умирающим, если его сознание не заторможено медикаментозно (об этом подробнее 2.1.14). Вряд ли «благостный» уход из жизни, «тихую» смерть человека, остающегося почти в полном сознании вплоть до конца своей жизни, можно рассматривать как всего лишь исчерпание физиоогических резервов борьбы за жизнь с полным доминированием «физиологии умирания». И «тяжкая смерть», вероятно, не только мучительное противоборство физиологических механизмов умирания и выживания Благостный, так же как и тяжкий, уход из жизни, вероятно, выступает как реализация сложнейших социо-, психо-, биологических программ покидания индивидом мира живых. Часто люди умирают в состоянии комы при первоначальном отключении сознания. Однако еще Уолтер Кеннон доказал, что и в состоянии комы (даже при отсутствии роговичного и зрачкового рефлексов) человек воспринимает значение слов и может быть возвращен ими к жизни [Cannon W.B., 1929 и др.]. Надо упомянуть и летаргию, ее рассматривают как состояние сильнейшего, но пассивного протеста личности против неустранимых жизненных тягот [Вейн A.M., 1966 и др.]. Это состояние с чрезвычайным ослаблением и замедлением всех жизненных процессов. Без лечения и ухода за больным летаргия ведет к смерти. В долгом летаргическом сне замедляется даже старение человека, жизнь которого поддерживается искусственными мероприятиями. Летаргия — это психическое угасание с «безумной экономией», с пассивностью всех сил организма (см. подробнее 4.1.6 Б). Возможно и противоположное летаргическому изнурению состояние — сверхактивный взрыв «безумных трат» физиологических, психических и всех иных защитных сил человека. Условно такое состояние называют «фебрильной шизофренией» [Титанов А.С, 1982 и др.]. Без лечения она всегда смертельна [Авруцкий Г.Я., Цыганков Б.Д., Райский В.А., Еникеев И.Д., Бульмон И.А., Браво ОС, 1987 и др.] (см. подробнее 4.1.6 А).
