Ограничивая проблемные рамки конфликтных явлений, мы дистанцирова лись от понятия «борьбы» в ее философском и социологическом значении. Здесь и далее, считаясь с традицией, сложившейся в конфликтологической литературе, будем использовать понятие борьбы в узком смысле как страте гии, направленной на подавление одной из сторон конфликта другой. Уже отмечалось, что психоанализ, наиболее «продвинутый» в описании внутренних проблем человека, не различает «уход» и «подавление» как раз ные типы внутренней реакции человека на свои проблемы. Недостаточная четкость терминологических границ не означает тем не менее действительно го отсутствия различий между этими явлениями. Возможно, эти различия в немалой степени связаны с тем, что процессы ухода детерминируются бес сознательными механизмами, а подавление или борьба чаще осознаются че ловеком. Например, чуткий к психологическим нюансам русский язык счита ет, что «бороться с (самим) собой» означает «подавлять в себе какие-либо чувства, желания, порывы и т. п.» (Фразеологический словарь русского язы ка, 1986, с. 42). Эта борьба часто может протекать в форме внутреннего убеж дения самого себя, когда вместо реального диалога одна, «сильная», сторона побеждает другую, «слабую» (вспомним хотя бы такое выражение, как «за глушать голос совести»). Западный культурный контекст «борьбы» продемонстрирован, в частно сти, Дж. Лакоффом и М. Джонсоном в анализе концептуальной метафоры «Спор — это война». Рассматривая эту метафору, авторы подчеркивают: «Важ но отдавать себе отчет в том, что мы не просто говорим о спорах в терминах боевых действий. Мы действительно можем побеждать или проигрывать в споре. Мы воспринимаем лицо, с которым спорим, как противника. Мы ата куем его позиции и защищаем свои собственные. Мы захватываем террито рию и теряем ее. Мы разрабатываем и используем стратегии. Если мы убеж дены, что позицию нельзя защитить, мы можем ее оставить и выбрать новое направление наступления. Многое из того, что мы совершаем в споре, частич но структурируется понятием войны» (Лакофф, Джонсон, 1987, с. 127-128). Авторы приходят к выводу, что мы «живем» этой и подобной ей метафора ми, ибо «она упорядочивает те действия, которые мы совершаем в споре» (Лакофф, Джонсон, 1990, с. 388-389). Истоки любой метафоры коренятся в нашем опыте. И метафора «спор — это война» отражает тот факт, что, не смотря на его институциализированные формы, «основная структура кон фликта остается, по существу, неизменной» (Лакофф, Джонсон, 1987, с. 130). Тем не менее «цивилизованность» все же заставляет нас избегать реаль ных физических столкновений, будь то взаимоотношения между отдельными людьми или государствами. «В результате мы развили социальный институт вербального спора. Мы все время спорим в попытке получить желаемое, и иногда споры "вырождаются" в физическое насилие. Такие вербальные бит-Глава 7. Возникновение конфликтов: выбор стратегии реагирования 2 3 5 вы осмысляются в значительной мере в тех же терминах, что и физические» (там же). И будь то семейная ссора или академическая полемика, ведущаяся с соблюдением всех принятых традиций, в любом случае, утверждают Ла- кофф и Джонсон, спор ведется в терминах войны, потому что таковое его по нимание встроено в концептуальную систему культуры, в которой мы существуем. Впро чем, авторы осторожно оговаривают, что речь идет об определенном типе культуры и что такое понимание спора (а в рамках развивае мых авторами рассуждений и используемого ими контекста мы вправе отождествить его с понятием конфликта) может быть культур но ограничено. Характерно, что в русском языке в стари ну война, битва имели наименование «брань» (вспомните известное «поле брани»). В. Даль приводит к этому понятию следующий сино нимический ряд: «Брань — ссора, перекоры, свара, раздор, несогласие, разлад, вражда, враж дование; ругня, ругательство; бранные, руга тельные, поносные слова; драка, колотня, свалка, рукопашная, побоище; вой на, сражение, бой, битва» (Даль, 1958, т. 1, с. 123). В разных понятиях обще принятой лексики люди улавливают общее, родовое значение современного понятия «конфликт», которое — как все значения — представляет собой обоб щенную идеальную модель объекта, представленную в сознании субъектов и фиксирующую существенные свойства объекта (Петренко, 1988, с. 18). Все использованные синонимы чем-то «похожи», а выбор какого-либо из них определяется тонкими нюансами общего значения. Интересно, что характер интерпретации понятия «конфликт» зависит от богатства и своеобразия «конфликтного опыта»: так, как уже упоминалось, в одном из отечественных исследований было показано, что участники групп с низким уровнем конфликтности соотносили конфликт прежде всего со столкновением позиций и точек зрения, а участники групп с высоким уров нем конфликтности связывали значение конфликта с синонимами более сильной эмоциональной нагрузки — «раздор», «стычка», «схватка» и т. д. (Та- щева, 1986). «Расшифровка» понятий в речи облегчается благодаря контек сту слова, т. е. высказыванию в целом, включенность слова в определенный контекст обеспечивает его понимание, в обыденной речи люди, как правило, не нуждаются в терминологическом уточнении. Таким образом, анализ языковых данных не оставляет сомнений в том, что в обыденной речи интерпретация понятия «конфликт» осуществляется в тер минах «борьбы» с ее объемным синонимическим рядом. «Включенность» по нятия «конфликт» в подобный контекст не может не приводить к соответст вующей эмоциональной нагруженности содержания понятия. Современная культура экономически основывается на принципе индивиду ального соперничества. Отдельному че ловеку приходится бороться с другими представителями той же группы, при ходится брать верх над ними и нередко «отталкивать» в сторону. Превосходст во одного нередко означает неудачу для другого. Психологическим результатом такой ситуации является смутная враж дебная напряженность между людьми. Каждый представляет собой реального или потенциального соперника для лю бого другого. К. Хорни 2 3 6 Часть II. Феноменология конфликтов Впрочем, борьба может интерпретироваться не как социокультурный фе номен, но как врожденный инстинкт биологического происхождения. Наибо лее известная точка зрения такого рода принадлежит К. Лоренцу, считающе му, что в основе этого врожденного инстинкта лежит борьба за выживание. Его развитие в ходе длительной эволюции связано с функциями, обеспечи вающими биологическое преимущество сильным индивидам — их выжива ние, улучшение генетического фонда вида, его распространение на более ши роком пространстве и др. (Лоренц, 1994). Понятию борьбы посвящена специальная глава «Техника борьбы» в книге «Трактат о хорошей работе» польского праксеолога Т. Котарбинского. Он яв ляется одним из немногих исследователей, которому принадлежит попытка анализа явления, обозначенного им самим как «негативное взаимодействие». Наряду с этим он использует термины «негативная кооперация» или «борь ба», под которой понимается «любое действие с участием по крайней мере двух субъектов (исходя из предпосылки, что и коллектив может быть субъек том), где, по крайней мере, один из субъектов препятствует другому» (Котар- бинский, 1975, с. 206). Этим понятием автор объединяет самые разнообразные виды деятельно сти — вооруженные действия и соревнование, спорт и интеллектуальное со перничество (споры) и даже интриги, шантаж и др.; по мнению Котарбинского, общее во всех этих видах деятельности, позволяющее объединить их единым термином «борьба», это то, что «люди нарочно затрудняют друг другу дости жение целей, усиливая давление принудительных ситуаций, критических по ложений, ситуаций с единственным выходом...» (там же, с. 224). На основании описания Котарбинского, а также работ других специали стов можно выделить группу методов, соответствующих понятию «борьбы». Они объединяют различные приемы давления на партнера, направленные на ослабление его позиции и соответствующее усиление собственной, что долж но в конечном счете привести либо к принятию противостоящей стороной предлагаемой ей позиции, либо — по крайней мере — к отказу от своей пози ции и выходу из ситуации. Стратегия подавления приобретает отчетливое своеобразие, когда речь за ходит о формах интерперсонального взаимодействия. Доминирование является стратегией исключительной ориентации на свои собственные интересы при пренебрежении интересами партнера и его пози цией. Участник конфликта использует все доступные ему средства, чтобы добиться своего, разрешить возникшую проблему в свою пользу, получить максимум желаемого. При этом он либо игнорирует ту «цену» в отношени ях, которая будет заплачена в результате его действий, либо не отдает себе в этом отчета. Считается, что данная стратегия поведения за счет напористо сти и давления на партнера может обеспечить человеку возможность такти ческого выигрыша в какой-то конкретной ситуации, однако вызывает нега тивную реакцию окружающих и постепенно приводит к осложнению отноше ний с ними. Глава 7. Возникновение конфликтов: выбор стратегии реагирования 2 3 7 По результатам проведенных нами исследований, людей, «трудных» в об щении, часто отличала выраженная ориентация на достижение собственных целей, стремление добиваться своего, не считаясь с интересами и желаниями другого. Такая установка на жесткую реализацию своих интересов любой це ной неизбежно проявляется в поведении человека. Его нежелание считаться с кем-либо или с чем-либо, кроме собственных интересов, приводит к тому, что он начинает испытывать трудности в решении проблем, зависящих от других. С этим и связана общая оценка, которую дают конфликтологи страте гии доминирования. Предполагается, что чем более долговременные отноше ния связывают участников взаимодействия (семья, совместная работа, общая или сопредельная территория и т. д.), тем более важным является сохранение их отношений, которые не должны приноситься в жертву сиюминутному вы игрышу. Мы ограничимся этим общим описанием стратегии «борьбы» как формы реагирования на возникающую конфликтную ситуацию, поскольку конкрет ные формы ее реализации дальше будут предметом нашего более подробного рассмотрения.
Ви переглядаєте статтю (реферат): ««Подавление» («борьба»)» з дисципліни «Психологія конфлікту»
