МЕТОДОЛОГИЗМ И АНТИМЕТОДОЛОГИЗМ — две крайние позиции в истолковании значения методологии в развитии научных теорий. Методологизм (М.) считает следование научному методу решающим условием приемлемости научной теории и нередко отождествляет соответствие методу с соответствием теоретической конструкции реальности, т.е. с истиной. Анти-методологизм (А.) отрицает возможность использования методологических соображений при оценке теории и даже утверждает, что научного метода как такового не существует. М. начал складываться в 17—18 вв. вместе с формированием науки в современном смысле этого слова. Он естественным образом вытекал из фундаментальных предпосылок мышления Нового времени и из его оппозиции средневековому мышлению, тяготевшему к умозрительности. Зарождающейся науке предстояло научиться вести систематическое наблюдение природных явлений, не искажаемое предвзятыми допущениями. Показательна в этом плане борьба Ф. Бэкона против беспорядочного опыта, характерного для позднего Средневековья, стремление доказать, что научное значение имеет лишь методический опыт, полученный в результате строгим образом регламентированных процедур. Даже изготовление золота и совершение разных чудес следовало, по Бэкону, осуществлять по строгим, методологически выверенным рецептам. Чуть позднее Р. Декарт попытался разработать универсальный метод, гарантирующий достижение истины в любых областях исследования. Критика Д. Юмом индукции, считавшейся основой единого научного метода, на долгий период оказалась почти забытой. И. Кант развил концепцию априорных предпосылок, гарантирующих универсальность метода науки; Г.В.Ф. Гегель выдвинул в качестве условия универсальности диалектику; О. Конт и К. Маркс апеллировали к закономерному характеру природных и исторических процессов, как если бы сама онтологическая необходимость обладала способностью диктовать общезначимые правила своего познания. Проблема «оправдания» индукции, вставшая со всей остротой в кон. 19 — нач. 20 в., привела к постепенному ослаблению позиций М. Характерно, что К. Айдукевич, долгое время шедший в русле старой традиции и определявший понятия обоснования и научности через понятие метода, в 1950-е гг. уже характеризовал М. как весьма ограниченную т.зр. Проблема обоснования должна ставиться, по Айдукевичу, предельно широко, чтобы в обсуждение было вовлечено и понятие принятия утверждения, связанное по своему смыслу с человеческой деятельностью; научные методы сами должны оцениваться и оправдываться с прагматической т.зр. Если «классический» М. полагал, что существуют универсальные, значимые всегда и везде правила и методы научного исследования, то сложившийся к сер. 20 в. «контекстуальный» М. ставил правила в зависимость от контекста исследования и постулировал, что, хотя никакие из этих категорических правил не являются универсальными, имеются тем не менее универсальные условные правила, предписывающие определенные действия в определенных исследовательских ситуациях. Позднее стала утверждаться промежуточная между М. и А. т.зр., что даже условные правила имеют свои пределы, так что и они могут иногда приводить к отрицательным результатам. Согласно крайней версии А., методологические правила всегда бесполезны и должны быть отброшены. Если М. — это, выражаясь словами Ф. Ницше, «не победа науки, а победа научного метода над наукой», то А. — это приоритет бессистемности и хаотичности над научной строгостью и методичностью. За М. всегда скрывается опасность релятивизации научного и иного знания. Если истинность знания определяется не соответствием его реальности, а соблюдением методологических канонов, то из-под науки ускользает почва объективности. Никакие суррогаты, подобные общепринятости метода, его успешности и полезности получаемых результатов, не способны заменить истину в качестве решающего критерия принятия утверждений. Подмена ее методологическими требованиями вынуждает признать, что каждое коренное изменение научных методов и концептуальных каркасов приводит к изменению той реальности, которую исследует ученый. Переворот в методологии оказывается разрывом со старым видением мира и его истолкованием. М. сводит научное мышление к системе устоявшихся, по преимуществу технических способов нахождения нового знания. Результатом является то, как пишет М. Мерло-Понти, что «научное мышление произвольно сводится к изобретаемой им совокупности технических приемов и процедур фиксации и улавливания. Мыслить — означает пробовать, примеривать, осуществлять операции, преобразовывать при единственном условии экспериментального контроля, в котором участвуют только в высокой степени «обработанные» феномены, скорее создаваемые, чем регистрируемые нашими приборами». Наука, лишенная свободы операций, перестает быть подвижной и текучей и во многом лишается способности увидеть в себе построение, в основе которого лежит «необработанный», или существующий, мир. Слепым операциям, выполненным по правилам научного метода, М. придает конституирующее значение: они формируют мир опыта, мир эмпирических данных. В своих крайних вариантах М. склоняется к субъективной теории истины: истинно утверждение, полученное по определенным правилам и удовлетворяющее определенным критериям. Эти правила и критерии могут относиться к происхождению или источнику знания, к его надежности или устойчивости, к его полезности, к силе убежденности или неспособности мыслить иначе. Объективная теория истины как соответствия фактам, напротив, предполагает, что некоторая концепция может быть истинной, даже если никто не верит в нее, и ее происхождение методологически не безупречно; другая же концепция может быть ложной, даже если она отвечает всем методологическим канонам и образцам и кажется имеющей хорошие методологические основания для ее признания. Согласно принципу эмпиризма, только наблюдения или эксперименты играют решающую роль в признании или отбрасывании научных высказываний, включая законы и теории. В соответствии с этим принципом методологическая аргументация может иметь только второстепенное значение и никогда не способна поставить точку в споре о судьбе конкретного научного утверждения или теории. В качестве характерного примера А. обычно приводится т.н. методологический анархизм П. Фейерабенда: «...существует лишь один [методологический] принцип, который можно защищать при всех обстоятельствах и на всех этапах человеческого развития, — допустимо все». Однако позиция Фейерабенда является скорее попыткой избежать крайностей как М., так и А. Методологические правила, полагает Фейерабенд, нужны и всегда помогают исследователю: ученый, переступивший некоторую норму, руководствуется при этом другой нормой, так что какие-то нормы есть всегда. Проблема в том, что не существует абсолютных, значимых всегда и везде правил и образцов научного исследования, и поиски их являются пустым делом. Условные методологические правила имеют исключения даже в тех ситуациях, к которым они относятся. Эти правила также имеют свои пределы и иногда приводят к отрицательному результату. Любое правило может оказаться полезным при проведении научного исследования, также как любой прием аргументации может оказать воздействие на убеждения научного сообщества (см.: Методологическая аргументация, Научный метод).
Ви переглядаєте статтю (реферат): «МЕТОДОЛОГИЗМ И АНТИМЕТОДОЛОГИЗМ» з дисципліни «Філософія: Енциклопедичний словник»
