Другие научно ориентированные нефилософские концепции творчества. Техно-редукционизм. Семь граней задачи
Поскольку же в качестве вещи избирается именно информационное устройство, постольку и человек берется как своего рода информационное устройст-цо, т. е. машина для хранения, переработки и получения информации. С другой стороны, и среди машин тут встречаются iic только «вычислитель», но и «решатель проблем», «логик-теоретик» и т. п. С таких позиций и выдвигается притязание дать общую теорию творчества как такового, т. е. «компьютерную» информационно-машинную теорию, вполне сознательно ограниченную горизонтом объектно-вещного бытия. Иногда делаемые при этом вежливые оговорки сводятся к почтительному исключению из сферы притязаний «случаев», подобных бетховенскому и эйнштейновскому, и к применению осторожного эвфемизма «имитация» даже по отношению к «более обычному» человеческому творчеству при его машинном моделировании-''. Те успехи, которыми гордятся поборники этого направления, — переход от устройств со сплошным перебором всех возможных вариантов к направленно-селективным и к ситуативному программированию, а также переход от конечных и вероятностных автоматов к так называемым «гироматам» (термин взят ими у Станислава Лема), — как нельзя лучше указывают на уровень этой формы объектно-вещного редукционизма. Особенность последней состоит в том, что предметом для уплощивания и выхолащивания становится в первую очередь именно задача или проблема, — та, которая питает собою творческий процесс-отношение и в решении которой заключается собственно творчество. Какие же редукции здесь наиболее характерны и важны? Во-первых, вместо диалектически-живой, вечно становящейся по гераклитовски текучей проблемности бытия, тех-но-редукционисты берут жестко-неподвижную, омертвленную форму этой проблемности. Для них задача всегда есть нечто выключенное из процесса саморазвития, некая окончательно ставшая структура, но только с изъяном, с каким-то явным или скрытым пороком, либо с несоответствием
94 С. Бо.тищев внутри себя, из-за чего и приходится решать... Задача существует для них всегда как уже поставленная, в готовом. виде, уже заданная и воздействующая на субъекта как требование к нему извне. Она есть скорее задача-задание. Будучи своего рода фактором, приложенным к индивиду извне. она вполне укладывается в реактивистскую схематику и выступает как стимул — такой стимул, который требует в качестве реакции — решения! Такое представление о задачах и о решении («problem solving») давно было канонизировано прагматизмом, в частности инструментализмом, а впоследствии, как заразительная и прилипчивая вульгарность, широко распространилась на рассудочно-позитивистской и сциентистской почве... Во избежание недоразумений надо сказать, что в некоторых технически-прикладных дисциплинах, наверное, именно узкое и крайне бедное, но зато легко формализуемое представление о том, чтб такое задача, уместно и оправдано. Но в дерзких экстраполнциях с притязанием на «теорию творчества» — вряд ли. Бла'';ларя исследованиям советских психологов, особенно среди последователей С. Л. Рубинштейна, утвердилось понимание задачи как динамичного процесса28. Задача живая, принятая субъектом содержательно—это задача, рожденная им заново для себя в качестве своей собственной — рожденная всецело извнутри, бескорыстно, по тяготению или устремлению к ней самой и ради нее самой, а благодаря этому — принятая именно такою, какою она была встречена, т. е. адекватно всей полноте деятельностных возможностей ее воспроизведения на своем уровне развитости и культуры. Только при таком тяготении к самой задаче, без примеси посторонних и инородных факторов, к числу которых относится всякое стимулирование извне — положительное, посредством награды любого сорта, или отрицательное. посредством лишения награды и наказания, — субъект может принять ее адекватно, не подменяя се какой-то иной. более или менее деформированной или обедненной Если же задача навязывается субъекту по логике реактивизма — через стимулирование его извне, т. е навязывание ее в виде задания-требования и подкрепляющий нажим либо грубого насилия, либо подкупа, «заинтересовывающего» субъекта в чем-то отличном от самой задачи (а это есть тоже насилие — над логикой ci/ObCKinmh'o приятия задачи), то совершенно
Введенч:.' е диалектика творчества неизбежно и неминуемо обессмысливается и искажается сама задача-'" Тогда от нее и остается одно только готовое задание, мертвая форма, изъятая из живого процесса. Техно-редукщюнизм имеет дело лишь с трупом задачи. Однако вместе с тем отрадно видеть, что даже в некоторых работах, чьи авторы ориентированы далеко не гуманитарно и еще достаточно сильно привержены редукционизму, вопреки такой общей ориентации утверждаются понятия, ведущие в направлении к уяснению динамической природы задачи Примером такого рода может служить узаконивание понятия об иоткрытой задаче», хотя, правда, пока что лишь наряду с «закрытым» типом. Следующим шагом на этом пути будет, как мы позволим себе надеяться, признание открытости в качестве атрибута всякой задачи вообще, если, конечно, брать ее без вторичных обедняющих искажений. Во-вторых, техно-редукционисты берут задачу как не-\; ;\' 'изолированное по своей сути, так сказать, атомарное. В лучшем случае внутренняя связь допускается лишь среди серия или группы задач, сцепленных в своего рода «молекулу». Но это даже подчеркивает безразличие группы ко всем иным задачам, безразличие смысла: никак не понятым остается то, что смысл каждой задачи вовсе не есть нечто присущее еи вне других и безотносительно к безначальному и бесконечному их множеству Ибо в действительности сама •ipiii'^ii'Mi-Kirmh определенной проблемы есть не чю иное, как выражение диалектического со-присутствия «всего но веем.», как говорил еще диалектик-неоплатоник Прокл i". a следовательно, — имманентной проблемпости всей беспредел!,пои объективной диалектики Вселенной. Но техно-ре-ДУКЦПОНИСТЫ иначе себе и не представляют никакую проблему, пли задачу, кроме как посредством се извлечения из универсального взаимопроникновения с другими, отсечения licex внутренних связей и перенесения ее из контекста прочем но го в контекст беспроблемный. Иначе и не справиться с нею! Чтобы решить задачу, ее втискивают в мир беспро-'''лемных рассудочных форм. полученных прежде, и старают- ->'• «зажать» ее в тисках этих форм. наложить их на нее и ';' п Нормальным кажется лишь беспроблемное, «спокойное» чытие. всякая же проблема есть аномалия, есть тревожащая нарущенпость Миропорядка. Вот почему и сам процесс решения выступает для редукционистского рассудка как мо-
96 Г. С. Батищев тивированный депроблематизацией своей жизни и. по возможности, окружающего мира. В противовес этому новейшие психологические исследования уже упомянутого направления утверждают понимание сущности задачи, как всегда включающей в себя живые нити опосредствования, ведущие к другим задачам и к «свечению» всех задач в каждой из них, как в капле воды. Задача и сама в себе иерархична, и в то же время принадлежит бесконечной и многомерной иерархии — миру задач В-третьих, для техно-редукционистов всякая задача сама по себе не может содержать никаких ценностных характеристик — она аксиологически пуста, ибо всякий раз определяется только в горизонте объектно-вещного бытия, ценностно безразличного и «нейтрального». В противоположность этому психологи, развивающие динамически-процессуальное понимание, находят, что «реальные предметы, или предметы называемые, входящие в условия задачи, обладают такой важной характеристикой, как ценность... Такие реальные функциональные образования, как смысл... и ценность объектов для человека... непосредственно участвуют в процессах управления деятельностью по решению задачи. Именно этот капитальной важности факт и создает прежде всего качественное своеобразие мыслительной деятельности по сравнению с процессом переработки информации»'''. Всякая диалектически-живая, динамичная и содержательная задача непременно включает в себя пронизывающие ее объективные ценностные измерения, и входя в смысл ее, мы тем самым входим и погружаемся в многомерный мир аксиологи-ческнх качеств бытия. В-четвертых, на место многоуровневых, богатых взаимозависимым содержанием задач, переходящих одна в другую и ведущих в глубину бытия по всем его измерениям как в беспредельную неисчерпаемою проблемность, техно-редукцио-нисты ставят заранее ограниченный «тип» задачи, который один только п допустим и у которого имеется наперед положенный непереходимый предел ироблемности. При всяком познавательном или ином движении в глубь действительности, при всяком погружении в нее субъекта они сковывают и ограничивают это движение неподвижным, закрытым горизонтом постулированной исчерпаемости От вся-
Введение в диалектику творчества 97 кой бездны проблемности они отгораживаются успокоительным «дном» — парадигмальными рамками. В противовес этому диалектическое понимание сущности задачи ориентировано на взаимопроникновение в ней не только известного и неизвестного, а также доступного и недоступного на данном уровне культуры, т. е. загадочного и таинственного, бросающего вызов всем нашим способностям, всем нашим сущностным силам. Задача открывает нам неисчерпаемость бытия в каждой его «точке» и именно тем самым и возжигает в нас истинно творческую, устремленную в беспредельность жизнь. Это-то и стало вдохновляющим пафосом всех подлинно ищущих умов и подвижников культурного созидания. «Я хочу, — говорит проникновенный Януш Корчак, — чтоб поняли и полюбили чудесное, полное жизни и ошеломляющих неожиданностей, творческое "не знаю"...»32. А Альберт Эйнштейн настаивает: «Самое прекрасное и глубокое их всех испытываемых нами чувств — это чувство таинственности»33. Ведь «наше незнание гораздо поразительнее наших знаний»34. «Если ученый теряет чувство таинственности, то он хотя еще и может быть хорошим инженером, но перестает быть собственно ученым» (Пастер Луи)35. Философия же должна отнести эти слова не только к ученому, а и к человеческой сущности вообще, к неотъемлемому от нее искусству озада-чиваться36. В-пятых, общая стратегия обращения техно-редукционистов с задачами заключается в том, чтобы удерживать их на охранительной дистанции от духовного, внутреннего мира решающего их субъекта. Субъект всячески старается не подпустить к себе и не впустить в себя проблемность. Он видит свое дело в депроблематизации проблемности, т. е. в том, чтобы со своей внепроблемной позиции повести наступление на «ненормальную» ситуацию — на тревожащие трудности, препятствия и загадки, дабы оттенить их и победить оружием «нормального», рассудочно-упорядоченного, объектно-вещного бытия и знания. Проблемность там со стороны субъекта всегда окрашена в негативный цвет: она есть нечто разрушающее порядок, нечто чужое и чуждое, даже враждебное субъекту. Поэтому и процесс решения задач принимается не как торжество проблемности, а как способ положить ей конец и похоронить ее хотя бы в частном регионе. Это — позиция войны против проблем, противоборства, антагонирования. 43ак.3101
I'; nil.l.'ll'K'l HIM' /l<r •I l;')|)'|r('l !;;!. 11;1]1])0'1 III;. ;1.11,ф(П1 11 ГЛП-ГОИ 1)Т11<1|11г|ШЯ К 11|)(»').(1гМ110("[ II (")1,Г[|1Я НрИ ;11;1С'1СЯ llr Т';.;11,К'; 110- ;iiTi]iiiior тягот1Ч1иг к иги, II'; и or.'ifitK.rnii/imiitn' приятие fil/1/lll/lh Суб],1Ч\ТН01 О МИр.1 Д„'1Я Губ|.1'КТ;] И.Ч/КПСГ ISCCI'O M(ll\-II/ЛГИ llillO IIOpllllllUmhl1;! С !;<"1 р1'ТИ1;111ГИСЯ ЧВДВЧСИ ИЛИ Труд-НОС'11,10 ИСГМ СПОИМ cyillcc-1 Г,(;М. [-.('I'M 1!])0111.;11,1М ОПЫТОМ рСШГ-1111Я Ч;1Д;1Ч. Ч;11'Ор1;ТЬСЯ ПО 11 o6llllHlllllli l',l.'r cliOH ДОСТОЯНИЯ I; (;t; ЖНИОТИОрЯЩеМ НЛаМСНИ /KH'II. I; -ПОбГ.И К 'I руДНОСТЯМ —— ••JTO И Ч11;1'111Т OTKpUTb себя lli]ll("l'[)l"iy ПСЯКОИ аКСИО,;10ГИЧССКИ ДОСТОЙНОЙ :i;Ula4C 1{ ОС ИСТИННОМ СОДСр/КаИИИ И СДеЛаТь CC ИС'1'ОКОМ своего совершенствонания ;'. Это значит жить I; том истинно достойном человека и его космического назначения борении, и котором он прежде псего устремлен побеждать самого а'С1'л "'', свое нссоисршенстно, а не чапн-нлать свою ограниченность В-шестых, техно-|)е;1\'К1]ионистское (отношение к ча;1аче. имея .тело с действительным диалектическим противоречием в логике задачи, постоянно привносит в него форму анта-гонизации. Оно превращает объективное противоречие предмета с его равно объективными тезисом и антитезисом — в антагонизированное противоречие между субъектом и объектом, которое выступает вместе с тем как синоним или символ нарушенности порядка бытия, как то, от чего надо всеми мерами избавиться. В противовес этому диалектика творчества видит в противоречии имманентном задаче, даже если оно реально несет на себе наслоенную на него превратную форму антагонизации, — глубочайшее положительное начало, живущее в непрестанном разрешении и воспроизведении и устремляющее ко всем новым и новым синтезам, к созида-тельству. Именно созидание и есть смысл всякой борьбы. Наконец, в-седьмых, все техно-редукционистское отношение к задачам в его последнем подытожении есть позиция хитрости. Это означает фундаментальное смещение всех векторов деятельности с ценностей на средства, на всяческое вооружение и оснащение, а следовательно, с сущностного самоизмененчя посредством изменения объектов — на изменение объектов-средств ради объектов-средств, где даже самые цели низводятся до 'функций от мира средств. Напротив, бескорыстное и полное приятие задач как радостных трудностей есть элементарное начало той мудрости, которая создает и утверждает атмосферу чистой бесхитростности.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Другие научно ориентированные нефилософские концепции творчества. Техно-редукционизм. Семь граней задачи» з дисципліни «Введення в діалектику творчості»
