Остановимся подробнее на отношении сущности и явления. Это отношение часто рассматривают как отношение внутреннего и внешнего. Это несколько упрощенный взгляд. Говорят, например: явление дано непосредственно, в наших ощущениях, а сущность скрыта за явлениями, дана не непосредственно, а опосредованно, через них. Действительно, в познании человек может идти от непосредственно наблюдаемого явления (явлений) к обнаружению сущности. Последняя как познавательный феномен часто оказывается тем внутренним, которое пытаются постигнуть. Однако, в познании мы можем двигаться и другими путями, в частности, от внутреннего к внешнему. Внешнее, явления могут быть скрыты от нас, непосредственно не наблюдаемы. Таковы многие физические явления (например, радиоактивность, радиоволны). Открывая, познавая их, мы ведем себя примерно так же, когда обнаруживаем сущность. Вообще сущность как познавательный феномен не совсем то же, что сущность как категориальное определение действительности. Она может быть сутью вещей, т.е. характеризовать неорганические или воображаемые объекты. Она может быть явлением, если это явление скрыто, не обнаружено, не познано, т.е. опять же является объектом познания (особенно это касается явлений, которые носят весьма сложный, запутанный или масштабный характер, т.е. напоминают в какой-то мере явления живой природы). И т.д. и т.п. Сущность только как познавательный феномен воображаема, мнима, недействительна. Она существует, действует лишь в нашей познавательной деятельности, как характеристика одной из сторон деятельности, а именно объекта деятельности (вспомним, что деятельность, объект — это всё категории, соответственные сущности). Она светит, так сказать, отраженным светом, получаемым от действительной сущности, каковой является деятельность человека. Сущность как категориальное определение действительности внутрення и внешня, непосредственна и опосредована, короче говоря, сложна и органична. Это хорошо видно на примере нашей собственной, человеческой сущности. Каждый из нас носит в себе сущность; она безусловно дана нам непосредственно, она здесь, тут — в силу нашего рождения, развития, нашей жизнедеятельности. Она внутрення, поскольку "сидит" внутри нас, не всегда проявляется, не всегда дает о себе знать и мы не в полной мере знаем ее. Она внешня, поскольку проявляется, выступает в нашем поведении, поступках, деятельности, в объективных результатах деятельности, поскольку мы ее знаем. Так, Бетховен умер давно, а его сущность художника-творца продолжает жить, "выступать" в его музыкальных произведениях (ясно ведь, что музыкальные произведения Бетховена внешни ему самому как объективированные результаты его творческой деятельности). Говоря об отношении "сущность-явление", нельзя не упомянуть об отношении "закон-явление". Философы часто путают эти два отношения, благо есть одна, общая для них категория — явление. Когда отношения "сущность-явление" и "закон-явление" рассматривают изолированно друг от друга, как самостоятельные пары категорий, категориальных определений, то возникает представление о противоположности сущности явлению по аналогии с противоположностью закона явлению. Отсюда нередкое уподобление и приравнивание сущности закону, когда сущность рассматривают как категорию, однопорядковую и соответственную закону, следовательно, как внутреннее, всеобщее и т.д. и т.п. Никто не задавался вопросом: а почему, собственно говоря, существуют две разные пары категориальных определений, имеющие в своем составе одну и ту же категорию (явление)? Отчего такая аномалия? Этой аномалии не было бы, если бы философы рассматривали указанные пары категорий не как самостоятельные, независимые друг от друга подсистемы категорий, а как "части" одной подсистемы: "закон-сущность-явление". Сущность в таком случае выглядит не как однопорядковая с законом категория, а как категория, объединяющая закон и явление, следовательно, имеющая черты того и другого. В самом деле, люди давно в практике словоупотребления различают закон и сущность. Если закон есть нечто всеобщее, общее в действительности, противостоящее специфическому и единичному (в нашем случае — явлению), то сущность, имея качество закона, т.е. обладая достоинством всеобщего, общего, в то же время имеет качество явления, а именно чего-то конкретного, единичного, специфического. Выше мы приводили пример с сущностью человека. Последняя и всеобща и специфична, и единственна и единична, и типична (типологична) и индивидуальна, и серийна и уникальна. (К. Маркс был не совсем точен, когда утверждал что "сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду", что "в своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений". Справедливо критикуя Л. Фейербаха за то, последний видел в человеке только природную сущность, он однако, как и Фейербах, игнорировал индивидуальную сторону человеческой сущности, пренебрежительно отзываясь об абстракте, присущем отдельному индивиду. Для Маркса и его последователей эта неточность дорого обошлась. Сводя сущность человека к социальной составляющей, марксисты сделали его (человека) объектом социального экспериментирования и манипулирования и на этом сильно обожглись. Человек по своей сущности и социальное существо, и природное. Как природное существо он — родовое существо и особь. Как социальное существо он — член общества и индивидуум, личность. Игнорирование хотя бы одной из этих составляющих сущности человека ведет в конечном счете к тяжким последствиям, чреватым гибелью человечества.) В связи с проблемой сущности как единства закона и явления нельзя не упомянуть Аристотеля. Именно он первый подробно рассмотрел ее категориально-логический статус и, в отличие от Платона, увидел в ней не только черты всеобщего, но и единичного, "вот этого", создав тем самым предпосылку для адекватного осмысления и познания категории. Примечание. Показательно такое высказывание Аристотеля: "Сущность, называемая так в самом основном, первичном и безусловном смысле, это та, которая не говорится ни о каком подлежащем и не находится ни в каком подлежащем, как, например, отдельный человек или отдельная лошадь" — Аристотель. Соч. Т. 2, М., 1978. С. 55 (Категории, 2а 12). Кроме того "главной особенностью сущности" Аристотель считал "то, что, будучи тождественной и одной по числу, она способна принимать противоположности" (там же, с. 60; Категории, 4а 10). Это тоже весьма показательно. Закон в нашей таблице соответствий относится к ряду тождества, а явление — к ряду противоположности. Сущность объединяет их и объединяет в том числе как категории, соответственные тождеству и противоположности.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Сущность и явление» з дисципліни «Світ очима філософа»
