Принципиальное различие между онтологическими и методологическими концепциями заключается в том, что они отводят информации разное место в механизме общественного познания, который соответствует схеме на рис. 7.1. Поясним действие этого механизма. Объекты познания — живая и неживая природа, общество, человек, которые изучаются различными отраслями знания (субъектами познания). Результатом познания является общественное знание в документированной или недокументированной форме, которое включается в социальную память. Общественное знание — не беспорядочная сумма фактов и концепций, а относительно упорядоченная и структурированная идеальная система, более-менее адекватно отражающая объективную реальность. Методологические концепции относят информацию к системе общественного знания и трактуют ее как метод осмысления изучаемых явлений, например оценка их неопределенности и неожиданности, математическое моделирование, оптимизация кодирования сообщений и т. п. Так, математическая теория информации К. Шеннона успешно используется в области технической коммуникации и в вычислительной технике.
Рис.7.1. Схема общественного познания
Онтологические же концепции видят в информации объект познания, который нужно обнаружить, открыть в реальной действительности, подобно тому как открывались микробы или звездные туманности. К примеру, раньше было не известно, что информация — атрибут материи, и вот академик В.М. Глушков разъясняет: «Совершенно неправильно связывать с понятием информации требование ее осмысленности, как это имеет место при обычном, житейском понимании этого термина. Информацию несут не только испещренные буквами листы книги или человеческая речь, но и солнечный свет, складки горного хребта, шум водопада, шелест листвы и т.д.». Прежние биологи не могли найти критерий для разграничения живой и неживой природы, теперь же специфику жизни стали усматривать в информационных процессах, неведомых безжизненному космосу. Таким образом Вселенная предстала в «информационных красках». Как это случилось? Во всем виноват эффект «информационных очков». Поясним суть дела. С детства всем известна замечательная фантазия «Волшебник Изумрудного города». Иллюзия изумрудности создавалась благодаря специальным очкам, которые обязаны были постоянно носить все горожане. Если очки снимались, изумрудный город исчезал. В науке после эпохальных публикаций Н. Винера и К. Шеннона получил повсеместное признание информационный подход, сущность которого состоит в рассмотрении объектов познания через призму категории информации. Именно информационный подход выполняет функцию «информационных очков», позволяющих увидеть мир в «информационном свете». В 60-х годах началась подлинная эпидемия информатизации. Болгарский академик Тодор Павлов в это время не без удивления заметил: «Физиологи, психологи, социологи, экономисты, технологи, генетики, языковеды, эстеты, педагоги и другие ищут и находят информацию почти во всех органических, общественных и умственных процессах» . Именно так: «ищут и находят»! Но поскольку общепринятой дефиниции информации не было, а были несовместимые друг с другом концепции (см. 7.1), то исследователи стали называть информацией то, что им через их «информационные очки» казалось на нее похожим. В результате появились десятки частнонаучных определений информации, приспособленных к нуждам физиологии, психологии, социологии и других частных наук. При этом феномен информации не обнаруживался заново, не открывался пытливыми исследователями в объекте познания, а информацией назывались уже известные вещи, свойства, явления. Например, последователи великого русского физиолога И.П. Павлова его знаменитые «сигнальные системы», служившие для раскрытия механизма условных рефлексов, стали именовать «информационными системами»; психологи стали создавать информационные модели восприятия и памяти (см. модель Р. Аткинсона в разделе 3.2); инженеры и кибернетики принялись разрабатывать информационно-технические устройства, системы, сети; генетики обнаружили в хромосомах генетическую информацию и т.д. Нельзя не обратить внимание на то, что «информационными» именовались чаще всего коммуникационные, иногда — организационные явления. Типы смысловой коммуникации, представленные на рис. 1.2, при взгляде на них через «информационные очки», выглядят типами информации. Действительно, генетическая коммуникация = генетический информационный процесс; психическая (внутриличностная) коммуникация = психический информационный процесс; социальная коммуникация = социально-информационная деятельность; техническая коммуникация (рис. 1.3) = передача машинной информации. При этом соответствующие смыслы и сообщения отождествлялись с информацией. Выходит, что информация и информационные процессы — это результат информационного подхода к коммуникации. Коммуникация представляет собой объект познания, существующий независимо от познающего субъекта. Но она выглядит информацией, если познающий субъект одевает «информационные очки», подобно тому как выглядели изумрудными дома в царстве волшебника Изумрудного города. То же самое можно сказать в адрес организации, если вспомнить формулу материи М = В + Э + И (см. естественнонаучную концепцию информации). Исходя из сказанного, наиболее общее, родовое понятие информации можно определить так: Информация — инструментальное понятие информационного подхода, содержание и объем которого переменны и зависят от изучаемых коммуникационных и организационных явлений. Говоря попросту, информация — это информационный подход к коммуникации и организации. Информация и информационный подход образуют единство, состоящее в том, что информационный подход обязательно связан с использованием понятия информации, а информация не существует вне информационного подхода. Общенаучная экспансия информационного подхода причинно обусловлена не субъективными пристрастиями ученых и инженеров, а причинами вполне объективными. Эти причины заключаются в стремительном росте коммуникационных процессов в условиях индустриальной неокультуры. В индустриальной ОКС повысилась общественная значимость умственного труда, науки (вспомним «наукоцентризм»), политической деятельности (вспомним «политикоцентризм»), в геометрической прогрессии стали возрастать документные потоки и фонды. Классические библиотечно-библиографические методы коммуникационного обслуживания массовых аудиторий (и особенно — взыскательных специалистов) оказались неэффективными. Короче — возникла ситуация коммуникационного кризиса, которая стала интерпретироваться как информационный кризис. Рассмотрим более внимательно эту ситуацию. Документальные службы и документалистика как теория документального обслуживания (см. раздел 3.4) после второй мировой войны утратили социальный авторитет. Научное сообщество, а следом за ним и общественное мнение начали связывать надежды на преодоление информационного кризиса с образованием информационных служб, которые организовывались во всех развитых индустриальных странах. В нашей стране в 1952 г. был организован Институт научной информации Академии наук СССР, преобразованный в 1955 г. во Всесоюзный институт научной и технической информации (ВИНИТИ). Была создана мощная иерархически построенная Государственная система научно-технической информации (ГСНТИ), которая включала 4 уровня органов научно-технической информации (НТИ): всесоюзные, отраслевые (во всех министерствах и ведомствах), региональные (во всех экономических районах), местные (в крупных и средних научно-исследовательских институтах, конструкторских бюро, на промышленных предприятиях, в вузах и т. д.). Эта система представляла собой не что иное как коммуникационную систему, обеспечивающую коммуникационное обслуживание специалистов народного хозяйства. Но эту систему никогда не называли «коммуникационной», а всегда — информационной. Причиной этому, по-видимому, был авторитет информационного подхода, а может быть, отрицание коммуникационной проблематики идеологическими органами как якобы антимарксистской (см. Введение). Так или иначе, но произошло характерное «раскрашивание» социально-коммуникационной системы «информационными красками», которое выразилось в следующих терминологических эквивалентах: • Социальная коммуникация = Социальная информация. • Коммуникационная система = Информационная система. • Реципиент = Потребитель информации; • Коммуникационный канал = Информационный канал. • Коммуникационная деятельность = Информационная деятельность. •Коммуникационное обслуживание = Информационное обслуживание. • Коммуникационные средства = Информационная техника. • Социальная память = Информационные ресурсы. • Изображение = Визуальная информация. • Устная коммуникация = Речевая информация. • Документ = Документальная информация. • Коммуникационная потребность = Информационная потребность и т.д. Практические достижения ГСНТИ в части совершенствования коммуникационного обслуживания специалистов весьма значительны и требуют особого рассмотрения, выходящего за рамки метатеоретических обобщений. Но для нас особый интерес представляют теоретические новации в области конкретных научных дисциплин, изучающих феномен информации. Эти дисциплины именуются информационной наукой (Information Science), информатикой, информологией, информациологией и т.п. Их содержание может стать одним из источников метатеории социальной коммуникации. Поэтому мы остановимся на их характеристике в следующем параграфе. А сейчас вернемся к информационному подходу. Использование информационной терминологии в качестве псевдонимов для обозначения коммуникационных реалий нельзя считать корректным использованием информационного подхода. Информационный подход корректно применяется в методологических концепциях, четко разграничивающих объекты познания и информационный инструментарий познающего субъекта. Так, К. Шеннон, предлагая математические формулы для подсчета количества информации в коммуникационных сообщениях, передаваемых по телефонно-телеграфному каналу, ни в коем случае не отождествлял выраженную в байтах информацию с сообщениями или содержанием сообщений. Точно так же в компьютерных экспериментах четко различают информационные модели от моделируемого ими фрагмента реальной действительности. Если же, вооружившись «информационными очками», информационные работники и инженеры, эксплуатирующие информационную технику, не оперируют никакими формулами и моделями, а попросту отождествляют информацию с сигналами, сообщениями, текстами, документами, то такое обращение с информационным подходом следует признать некорректным. Еще одним примером путаницы, проистекающей из некорректного применения информационного подхода, может служить проблема разграничения понятий «социальная информация» и «знание», к которой часто обращались различные авторы-обществоведы. Предлагаемые ими критерии разграничения можно суммировать следующим образом: • Информация — объективный энергетический процесс, который происходит в социуме, в машине или в живом организме, а знание — субъективный продукт сознания, явление идеальное. В этом случае остается открытым вопрос об объективизации знания, т.е. превращении его в информацию, ибо в противном случае другие люди не смогут узнать об идеальных продуктах, выработанных сознанием субъекта; точно так же неясно, как реципиент превращает «объективную» информацию в субъективное содержание своего сознания. • Информация — знание в коммуникабельной форме, способ передачи (транспортировки) знания, движущееся знание. Здесь информация — не особое, отличное от знания явление, а обозначение определенного состояния знания, так же как пар — агрегатное состояние воды. На теоретическом уровне странно считать, что знание само по себе «не информация», но оно «превращается в информацию» как только начинает использоваться. • Информация — сырье для получения знания, полуфабрикат, суррогат знания; в свою очередь данные выступают в роли полуфабриката информации. Таким образом между понятиями данные — информация — знание устанавливается то же логическое отношение, что и между понятиями зерно — мука — хлеб. Но эти логические отношения не есть критерии разграничения, ибо любое знание может выступать в качестве информации, а любые данные представляют собой знание — результат человеческого познания. • Семиотические трактовки информации выражаются в двух противоположных, на первый взгляд, суждениях: а) знание — данная в ощущениях информация, принявшая знаковую форму; б) информация — это знание, воплощенное в знаковой форме. Эти суждения совместимы, так как в первом имеется в виду познавательный процесс, а во втором — процесс коммуникационный. Но оба они не полны, поскольку первое выводит за пределы знания чувственные образы, эмоции, желания, не поддающиеся вербализации, а второе то же самое оставляет за пределами информации. Итак, ясности достичь не удается. Причиной неудачи является некорректный подход: сначала знание замаскировали под информацию, а затем попытались их разграничить. Вывод из приведенных точек зрения можно сделать только один: социальная информация есть знание, точнее — псевдоним знания в рамках некорректного информационного подхода. Однако, почему же некорректный подход столь популярен? Дело в том, что информационный подход в некорректном режиме выполняет следующие практически полезные функции: • Номинативная функция. Слово «информация» изначально использовалось в качестве названия реально существующих вещей, например: «служба научно-технической информации», «информационный работник», «информационная техника» и т.д. Здесь «информация» выступает не как научное понятие, а как наименование предметов определенного класса. • Конструктивная функция. Инженеры, конструирующие и эксплуатирующие информационную технику, воспринимают информацию как реальное «рабочее тело», подобное жидкости в гидравлике или току в электротехнике, не ощущают некорректности этого восприятия (здесь отождествляются сигналы и информация) и не могут от нее отказаться. • Описательно-объяснительная функция часто реализуется в естественных и общественных науках. При этом имеет место своеобразное объяснение «неизвестного через неизвестное». Например, нам неведомы действительные механизмы памяти, понимания, мышления, но можно вразумительно обсуждать эти сложные психические явления посредством интуитивно постигаемого понятия информации: память — это хранилище информации (см. рис. 3.2. Структурно-функциональная блок-схема памяти); понимание — кодирование информации; мышление — обработки информации. Особенно удачно описываются и объяснятся посредством информационных моделей общение между людьми и сигнализация животных, управление и связь в технических устройствах и биологических системах. Здесь реализуется потенциал обобщения, всегда присутствующий в понятии информации. Можно сказать, что в описательно-объснительных схемах конкретных наук информация — это не «снятая неопределенность», в качестве которой она предстает в математической теории информации, а «вечная неопределенность», общенаучный умственный костыль, с помощью которого осуществляется восхождение от относительной к абсолютной истине.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Эффект «информационных очков»» з дисципліни «Загальна теорія соціальної комунікації»
