КОММУТАЦИЯ ПО ПРИЗНАКУ «ОТПРАВИТЕЛЬ/ПОЛУЧАТЕЛЬ СООБЩЕНИЯ»
Согласно языковой норме, «„я” обозначает того, кто говорит, и в то же время имплицирует высказывание по поводу „я”: говоря „я”, я не могу не говорить о себе». Однако эта норма иногда нарушается не только в поэзии, но даже и в обыденном языке. Если разгневанный отец говорит сыну: «Как! Я не выучил уроки! Я сажусь за стол, не вымыв руки!», ясно, что он не делает упреки самому себе. Он просто производит коммутацию знаков, которые обозначают участников диалога. В данном случае «я» равносильно «ты». Перед нами настоящий риторический прием, хотя в нормальном языковом узусе допускается употребление «я» в отношении лица, к которому об-
290 рашаются с речью. Действительно, следуя терминологии Э. Бенвениста, можно сказать, что «я» и «ты» являются «инвертируемыми», поскольку они находятся в отношении «корреляции по субъективности». Фраза типа:
Tu nie dis: „je suis venu te voir hier” 'Ты мне говоришь: „Я приходил к тебе вчера”'
не относится к ведению риторики. Никакая двусмысленность не препятствует здесь идентификации «я», поскольку известно, что адресат, как только ему предоставят слово, должен будет обозначать себя, как «я». Обратная коммутация «я» —> «ты», которая в вышеприведенном примере способствует редукции отклонения, может в других фразах усиливать данное отклонение. Это наблюдается в случае внутреннего монолога, ставшего настолько привычным, что более не вызывает удивления. «Я» распадается на несколько «я», которые беседуют друг с другом и позволяют говорящему соединять конативную функцию языка с экспрессивной. М. Сюлли систематически использовал эту коммутацию в своих «Мемуарах», которые он написал от второго лица [1]. Но не обязательно быть М. Сюлли, чтобы прибегать к этому приему. Мы пользуемся им каждый раз, когда хотим отстраниться от самих себя. П. Валери, которого постоянно мучило желание посмотреть на себя со стороны, часто пользовался данной коммутацией:
Jusqu'à ce temps charmant je m'étais inconnu, Et je ne savais pas me chérir et me joindre! Mais te voir, cher esclave, obéir à la moindre Des ombres dans mon cœur se fuyant à regret Voir sur mon front l'orage et les feux d'un secret, Voir, ô merveille, voir! ma bouche nuancée Trahir... peindre sur l'onde une fleur de pensée, Et quels événements étinceler dans l'oeil! J'y trouve un tel trésor d'impuissance et d'orgueil, Que nulle vierge enfant échappée au satyre, Nulle! aux fuites habiles, aux chutes sans émoi, Nulle des nymphes, nulle amie, ne m'attire Comme tu fais sur l'onde, inépuisable Moi!.. букв. 'До этого прекрасного времени я был неизвестен самому себе, И я не умел беречь себя и сохранять свое единство! Но видеть себя, милый раб, подчиняться малейшей
291 Тени в моем сердце, покидая его неохотно, Видеть на моем челе грозу и отблеск тайны, Видеть, о чудо, видеть! как изгибы моего рта Выдают... рисуют на водной глади цветок анютиных глазок, [Видеть] Какие события сверкают в глазах! Я нахожу в себе такое сокровище бессилия и гордости, Что ни одна наивная дева, спасшаяся от сатира, Ни одна! С ловкими увертками, предающаяся греху без волнения, Ни одна нимфа, ни одна подруга не привлекает меня так, Как ты привлекаешь меня к воде, неисчерпаемое Я!..'
Можно было бы подумать, что в «Fragments du Narcisse» получателем поэтического сообщения является отражение юноши в воде, что предполагает наличие коммутации «лицо/не-лицо». Тогда внутренний монолог можно было бы интерпретировать двояко: как настоящий монолог и как диалог между несколькими «я» независимо от того, идет ли речь о духовном или телесном «я», страдающем «я» или «я» — отражением в зеркале. Эта двоякая интерпретация применима к беседам Бодлера со своим сердцем, своей душой, своим страданием. Так же можно интерпретировать беседы Валери со своим рассудком:
О mon Esprit (...) Tu te fais souvenir non d'autres, mais de toi, Et tu deviens toujours plus semblable à nul autre. Plus autrement le même, et plus même que Moi. O Mien — mais qui n'est pas encore tout à fait Moi! букв. 'О мой Рассудок! (...) Ты заставляешь себя вспоминать не о других, а о себе, И ты становишься все более похожим ни на кого иного. Ты все более по-другому тот же, и ты более тот же, чем я. О Мой — но пока не совсем Я'.
Если внутренний монолог интерпретируется как диалог,
292 тогда необходимо признать обязательное наличие синекдохи в коммутации «лицо/не-лицо»; при другой интерпретации мы имеем коммутацию «отправитель/ получатель». Возвращаясь к коммутации «ты» —> «я», можно отметить, что она часто встречается в литературе пропагандистского характера. В принципе она связана с конативной функцией языка, но случается, что эта функция оказывается замаскированной в выражении, которое на первый взгляд имеет экспрессивную функцию и в котором «я» замещает ожидаемое второе лицо. В свое время в США лозунги «Голосуйте за Эйзенхауэра» или «Ты должен голосовать за Эйзенхауэра» одинаково трансформировались в лозунг I like Ike «Я люблю Айка». Ясно, что многочисленные отправители этого сообщения вовсе не ограничивались выражением своего мнения. Они обращались к миллионам своих слушателей, чтобы заставить их думать таким же образом. Говоря «я», они подразумевали «ты» и полагались на психологию масс, надеясь, что все «ты», затронутые данным сообщением, идентифицируют себя с его субъектом.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «КОММУТАЦИЯ ПО ПРИЗНАКУ «ОТПРАВИТЕЛЬ/ПОЛУЧАТЕЛЬ СООБЩЕНИЯ»» з дисципліни «Загальна риторика»
