Как уже говорилось выше, с самого начала существования Вестфальской государственно-центричной системы политики рассматривали баланс сил между государствами как механизм поддержания стабильности в мире, в котором отсутствует центр власти. Это означало, что пока отдельные государства или союзы государств не позволяют противнику добиться военного превосходства, мир сохраняется. Эта точка зрения наиболее характерна для сторонников реалистической традиции в анализе международных отношений и мировой политики. Однако баланс сил не всегда оказывался способным сдержать агрессию. Иногда инициаторами войны становились равные по силе или даже более слабые государства. Яркий пример - наполеоновские войны XIX. В результате них на Венском конгрессе 1815 г. была выработана другая модель сохранения мире – система «концерта Европы», т.е. система консультаций великих держав, посредством которых они брали на себя совместную ответственность по урегулированию споров, которые могли перерасти в войну. Как показала история, «концерт Европы» оказался неэффективным антивоенным инструментом. Противоречия между его участниками начались спустя несколько лет после воздания организации и достигли кульминации в Крымской войне. Тем не менее идея коллективного решения проблем безопасности не покидала умы политиков и возрождалась каждый раз после крупных мировых войн, о чем свидетельствует создание Лиги Наций после Первой мировой войны и ООН после Второй мировой войны. В обоих случаях международный мир не был достигнут. Лига Наций не смогла предотвратить развязывание Второй мировой войны, а ООН – холодной войны. Причины были те же – противоречия между участниками. Существует точка зрения, особенно популярная среди американских аналитиков, в соответствии с которой международный мир является результатом влияния одной державы («первой среди равных»), или гегемона. В XIX в. такой державой была Великобритания, благодаря усилиям которой этот период мировой политики (после наполеоновских войн) не был отмечен системными войнами. После Второй мировой войны мировым гегемоном (по крайней мере в сфере экономики и отчасти военно-политической сфере) становятся США. Впрочем, их доминирование как международного гегемона заканчивается с поражением во вьетнамской войне. Данная теория постулирует, что государство-гегемон способно сдерживать международное насилие посредством комбинации усилий – угроз против государств, нарушающих правила поведения в системе, установленной гегемоном, и стимулов-поощрений в отношении государств, сотрудничающих в сохранении мира. Гегемон как источник международного мира имеет тенденцию к исчезновению по мере того, как держава-гегемон неизбежно ослабевает из-за разорительных военных расходов; появляются новые державы, бросающие вызов гегемону, что в конце концов приводит к вероятности новых войн и реорганизации мирового порядка. Хотя данные теории представляются полезными для исторического анализа проблем мира, они являются, как минимум, недостаточными для современной эпохи, связанной с оружием массового уничтожения, поскольку не исключают локальных войн с участием великих держав. Если же мы представим такую войну в наше время, то нельзя исключать, что в ходе нее будет задействовано оружие массового уничтожения. А это, в свою очередь, будет исключать победителя в войне, ибо ресурсы любого участника будут настолько подорваны, что он не сможет считаться не только международным гегемоном, но и просто победителем. Нелепо предполагать, что такой катаклизм мог бы стать прологом будущего мира. Не отрицая полностью исторических механизмов поддержания мира, выскажем уверенность, что в современную эпоху необходимы дополнительные, межгосударственные меры, особо подчеркиваемые неореалистами, о чем речь пойдет ниже.
Ви переглядаєте статтю (реферат): «Баланс сил, «концерт» держав и гегемония» з дисципліни «Світова політика»
